Вне клана (СИ)

Глава 25

Взгляд Аманы не покидал меня ни на мгновение, будто бы никого больше для нее сейчас не существовало. Магичка, не скрываясь, следила за каждым моим движением, каждым словом, ища в них что-то.

Хотя зачем гадать, и так было понятно — сколько бы раз я ни говорил, что никаких изменений во мне не произошло, Амана все равно продолжала выискивать следы демонической одержимости.

— Амулеты, — напомнил я ей. — Ты обещала настроить их на меня. Займись лучше этим, а то скоро провертишь во мне дыру своим взглядом.

Амана провела рукой по лицу, вздохнула.

— Твой топор… То есть меч… В общем, это оружие — ты не чувствуешь растущего желания вернуться туда, где его оставил? Не хочешь вновь взять его в руки?

— Нет, — ответил я коротко, потом покачал головой. — Амана, я не подпал ни под чье влияние. Я — это я и полностью владею собой.

— А что насчет них? — Амана кивнула на кровавых пауков, почти незаметных в высокой траве долины.

По моему приказу они сразу же после перехода окружили людей Шен, следя за ними, а те, устало устроившиеся на траве, изо всех сил делали вид, будто ничего не замечают.

Еще десяток пауков я отправил приглядывать за Зайном. Хотя в Башне мальчик вел себя на удивление послушно, вряд ли он усидит на месте сейчас.

На вопрос Аманы о пауках я лишь пожал плечами.

— Они полезны, но я в любой момент могу от них избавиться… Амулеты, Амана!

Она заморгала.

— Да. Да, ты прав.

И тоже уселась на траву, потянувшись за сумкой с амулетами.

Убедившись, что все в порядке, я подошел к Кастиану. Тот наблюдал за пленниками с достаточного расстояния, так что можно было не бояться, что они услышат наш разговор.

— Почему Рестам так испугался, когда я упомянул внутренние способности своего клана? — задал я вопрос, который сидел у меня в голове уже некоторое время. — Можно подумать, я пообещал убить их всех прямо там.

Кастиан хохотнул.

— Именно это ты и сделал.

— Объясни!

Кастиан не стал в очередной раз возмущаться тем, что я не знаю элементарных вещей. Должно быть, наконец привык к этому.

— Стать свидетелем проявления внутренних способностей Старшего клана — это подписать себе смертный приговор, — сказал он само-собой-разумеющимся тоном.

— То есть?

— То есть представители Старших кланов имеют право убить тех, кто узнал об их тайне.

Вот оно что.

Я потер подбородок, вспоминая слова Аманы, которые последовали за моим «признанием», ее обещание договориться с главой Шен.

— Имеют право, но не всегда это делают, так?

— Свидетелей оставляют в живых, если они соглашаются перейти в клан, о внутренних способностях которого узнали. Конечно, если их предыдущий глава даст свое согласие, и если они покажутся Старшему клану полезны. Свидетелям придется дать связывающие клятвы и их новое положение будет ниже предыдущего, но они не умрут.

Что ж, неудивительно, что Амана посмотрела на меня с такой укоризной, когда я выдал демонические свойства своей крови за «внутренние способности», а ей пришлось мне подыграть. Подозрения от себя я отвел, но клановцев Шен, получается, подставил, да и на Аману взвалил новые заботы.

Я вновь посмотрел на сидевшие на земле фигуры и ощутил странное грызущее чувство внутри.

Это было то, что называлось чувством вины? Я никогда еще не испытывал его. Неприятно.

Ладно, об этом можно будет подумать позднее. Я встряхнулся и, чтобы отвлечься, в очередной раз огляделся.

Та часть долины, куда перенесла нас Башня, казалась необитаемой — лишь бескрайнее поле высокой травы и далеко на западе, на самом горизонте, ряд высоких холмов. Именно там, за холмами, находилось, по словам Аманы, имение аль-Ифрит.

Чернота на востоке начала заметно бледнеть — короткая летняя ночь подходила к концу. Я посмотрел на сереющее небо и моргнул — там, распахнув крылья, парил темный силуэт, слишком большой, чтобы быть птицей.

Я хотел позвать кого-нибудь и показать на существо, но не успел — в очередной раз взмахнув крыльями, оно вдруг начало уменьшаться, через мгновение став не больше точки, а потом и вовсе устремилось к земле.

— Амана, что за монстры здесь водятся? — спросил я, вернувшись к магичке.

— Это корневые владения аль-Ифрит, — отозвалась она, не поднимая головы от амулетов, которые светились в ее ладонях то мягким желтоватым светом, то холодным белым. — Здесь не водятся монстры.

— Уверена? Я только что видел на горизонте крылатую тварь размером с дом.

— За пределами владений твари порой появляются, — невозмутимо отозвалась Амана. — Побродят вдоль границы и уберутся восвояси. Не обращай внимания.

Интересно, клан Дасан тоже так думал до того, как к ним пришел Гаргунгольм?

Вслух я этого, впрочем, не сказал.

— …а потом вжух — и головы нет! Потом еще раз — и рук тоже! — донесся до меня звонкий голос. Я обернулся.

Оказывается, Зайн потихоньку прокрался к сидящим поодаль клановцам Шен — пауки меня не предупредили, поскольку следить я приказал только за тем, чтобы он не убрел в темноту полей — втиснулся между Рестамом и лежащим без сознания наследником и оказался таким образом совсем рядом с мелкой блондинкой. Именно ей он сейчас и рассказывал что-то, что, судя по тону его голоса и выражению лица, должно было ее впечатлить.

Блондиночка, однако, выглядела не столько впечатленной, сколько ошеломленной его неожиданным напором и только хлопала ресницами.

Закончив свой рассказ — по некоторым деталям я догадался, что Зайн описывал мое сражение с маридом — мальчик на несколько мгновений замолчал, явно ожидая какой-нибудь реакции. Не дождался, однако нисколько не потерял энтузиазма и на блондиночку обрушился новый поток слов:

— Ты такая миленькая. Как тебя зовут? А я Зайн. Зайн Дасан. Когда вырасту, стану главой клана. Вот! Здорово, да? У тебя такие волосы красивые. Можно потрогать? Ух, какие мяконькие. Как пух. Ты очень миленькая, правда! Очень-очень миленькая!..

Со стороны Аманы донесся тихий кашель. Я повернулся к ней — магичка, оставив амулеты, смотрела на сына и уголки ее губ дергались, будто пытались растянуться, а она усилием воли им не давала. Снова кашлянула — звук очень походил на придушенный смех.

— Сердцеедом будет, — сказал я негромко, наблюдая за юной парой, в которой блондиночка, неожиданно ставшая дамой сердца наследника Дасан, была лет на семь старше своего кавалера и на голову выше ростом. Впрочем, Зайна эта разница ничуть не смущала.

Хотя, если подумать, то я не мог припомнить ни единого случая, чтобы его смутило хоть что-то. Отчего-то мне казалось, что такая абсолютная уверенность в себе обычным детям не свойственна. Или так влияло наследие Старшего клана?

Амана чуть улыбнулась.

— Его отец был таким же: никакой элегантности в ухаживаниях, зато море энтузиазма, — и после паузы добавила, внимательно изучая мелкую блондиночку: — Кровь Дасан сильна, да и наша кровь, кровь аль-Ифрит, не хуже. Мой сын сможет взять в жены хоть простую селянку, если захочет, наследие его детей не пострадает.

Вряд ли Амана всерьез рассматривала блондиночку на роль будущей невестки, особенно учитывая, что до совершеннолетия Зайну оставалось больше десяти лет. Скорее просто высказала то, о чем думала и прежде.

Вот только ее слова царапнули меня неправильностью. Словно бы она сказала что-то, что, как я знал, «не бывает».

Зайн, между тем, только что закончил рассказывать Лесе — свое имя блондиночка все же смогла произнести, хотя голос ее звучал испуганно — о сражении с ветси и теперь хвастался клыком водяного демона. И когда он успел этот клык выдернуть? Вот ведь шустрый мальчишка!

— Хочешь, подарю? — спросил Зайн у нее и тут же, не дожидаясь согласия, великодушно вложил свою добычу ей в ладонь. — Его можно повесить на цепочку и носить на шее. Большое ни у кого такого нет, вот увидишь!

Отчего-то мне казалось, что рассказы о битвах с демонами и демонические зубы в качестве подарков — это не совсем то, что способна оценить испуганная девочка-подросток. Однако Леса сжала подарок в руке и слабо улыбнулась Зайну.

А я вновь вернулся к тому, что меня удивило в словах Аманы.

Что же?

Да, вот оно!

В «Хрониках» немало времени было уделено рассказу о семейных связях разных кланов. Каждый заключенный брак в Старших семьях разбирался и тщательно анализировался — как эти браки укрепляли уже существующие союзы, как помогали устанавливать новые, как смешение крови должно было сказаться на будущих потомках, какие их способности усилить — или же ослабить.

Фраза про «простую селянку» категорически этому противоречила.

— Неужели ты действительно позволила бы своему сыну жениться на безродной? Или, — я бросил взгляд на блондиночку, — на младшей дочери слабого клана?

Амана посмотрела на меня долгим задумчивым взглядом.

— Все аль-Ифрит женятся и выходят замуж по любви, — сказала спокойно. — Этому правилу столько же лет, сколько нашему клану. Пусть мой сын и не аль-Ифрит по имени, но я не собираюсь принуждать его к браку с девушкой, к которой он будет равнодушен.

Это звучало…

Честно говоря, это звучало абсурдно.

Не сама идея брака по любви — идея была хороша! Но только для отдельных людей, чьих жизней она касалась. Куда лучше провести жизнь с человеком, который тебе дорог, чем с тем, до которого тебе нет дела. Но как выжил клан, основание которого покоилось на такой доброй, но совсем не прагматичной идее? Как набирал союзников, создавал связи, процветал? Как смог из Младшего клана стать Старшим?

Должно быть, мое лицо отразило все те сомнения, которые я испытывал, потому что Амана тихо рассмеялась.

— Когда доберемся до имения, поймешь, — пообещала мне.

Пойму?

Но я не стал спрашивать, отложив вопрос до лучших времен, как откладывал многие другие. Контролировать свое любопытство я был вполне в состоянии.

Амана вернулась к работе над амулетами. Потом велела мне надеть их, долго рассматривала нечто невидимое, вновь забрала и продолжила магичить.

У клановцев Шен обнаружилось немного еды — пироги с мясом, любезный дар Башни — которыми они почти добровольно с нами поделились. Впрочем, в долине водилось множество непуганной дичи, так что, хоть диета и оказалась однообразна, умереть от голода нам не грозило.

Когда солнце поднялось над горизонтом, Амана сплела из длинных стеблей травы нечто, напоминающее мяч. Потом вызвала язычок огня и почти минуту что-то ему нашептывала, держа на ладони. Закончив, поместила огонек внутрь травяного мяча — трава при этом не загорелась — и подбросила мяч вверх и вперед, в направлении западных холмов. Тот упал на верхушки густой травы и покатился прямо по ним, нисколько их не приминая, будто ничего не весил. Он катился все быстрее и быстрее, ускоряясь так, будто его нес все усиливающийся вихрь. Меньше чем через минуту он уже скрылся с глаз.

— Послание брату, — пояснила Амана. — Он наверняка уже получил сообщение, что на территории клана чужаки, но теперь хотя бы сюда не явится.

— Это послание — одна из внешних способностей аль-Ифрит? — спросил я.

— Мой шарик? — Амана явно удивилась. — Нет, что ты. Это так, мелочь, не стоящая внимания. Работает только на территории клана. Обмениваться такими огненными письмами мы придумали, когда были детьми — удобный способ общаться, чтобы никто не подслушал.

— Почему ты не хочешь, чтобы твой брат сюда явился?

Амана многозначительно подняла брови и взглядом показала на амулеты, которые она продолжала настраивать и которые сейчас висели у меня на шее «для создания внутренней связи», что бы это ни означало. Увидев, что мне все равно не понятно, пояснила негромко:

— Если глава клана не знает онекоторых вещах, то жрецы Пресветлой Хеймы, слишком хорошо различающие правду и ложь, не смогут обвинить его в пренебрежении долгом.

— Ты говоришь о моей демонической скверне? — спросил я прямо, тоже приглушив голос.

— Естественно, — Амана вздохнула. — Пресветлая Хейма милосердна, а ее жрецы — не очень. Некоторые из них еще и слишком ревностны, а клан аль-Ифрит уже много лет находится под их пристальным наблюдением. Лучше будет, если они никогда не узнают, что ты подвергался воздействию демонической скверны. Уже то, что мы вышли из Гаргунгольма, разбудит их подозрительность, ни к чему добавлять проблем.

Звучало так, будто эти жрецы имели большую власть. Еще один нюанс жизни Империи, о котором я ничего не знал.

— Они следят за вами, потому что вы потомки демона?

— Почему же еще, — Амана покачала головой. — Пресветлая Хейма велит судить по поступкам, а не по крови, но ее жрецы подвержены тем же предрассудкам, что и простые жители. Они не доверяют людям, в которых есть демоническое наследие, а их повышенное внимание немногим лучше, чем такое же внимание Имперской Канцелярии.

Хм, значит мне стоило опасаться не только жрецов, но еще и этой Канцелярии. Чем она занималась? Выискивала шпионов и врагов императора? Скорее всего…

После завтрака Амана объявила, что амулеты полностью настроены на меня и их можно активировать. Каким-то образом вместо обещанных двух суток она уложилась всего в пять часов. Впрочем, ее фраза о том, что огненное послание работало только во владениях клана, дала мне намек на то, каким образом это случилось.

— В корневых владениях клана твоя сила увеличивается? — спросил я, уверенный в утвердительном ответе. — Насколько?

Амана приподняла брови, глядя на меня с таким выражением, будто я и сам должен был знать ответ.

— Раз в десять примерно.

Вот ведь! «Хроники» постоянно упоминали важность корневых владений для Старших кланов, но хоть бы раз объяснили, в чем эта важность заключалась.

— А сила других магов здесь уменьшается? — задал я второй напрашивающийся вопрос. — Если да, то насколько?

— Тоже раз в десять, — Амана рассмеялась. — Рейн, право слово, как ты дожил до своих лет, не зная самых элементарных вещей?

Ее шпильку я привычно пропустил мимо ушей, думая о другом. Получается, в своих корневых владениях маги Старшего клана становились почти всемогущи. При таком раскладе странно, что они вообще покидали эти владения.

Тут я вспомнил корневые владения Дасан — они в созданную картину не укладывались. Амана вовсе не показалась мне там настолько могущественной.

— Это из-за Гаргунгольма, — отозвалась она, морщась, когда я озвучил свой вопрос. — Со временем он разъедает человеческую магию. Родовые защиты и усиления частично сохранились только благодаря тому, что владениями были корневыми. В обычном имении все исчезло бы за пару месяцев, а так мы все же продержались три года…

Чтобы активировать амулеты, мы отошли от клановцев Шен достаточно далеко.

— Хотя очищение от скверны не самая частая волшба, кто-нибудь из них может ее узнать, — пояснила Амана.

Саму активацию амулетов я не почувствовал, но уже через несколько секунд ощутил, как от них по моему телу начало распространяться приятное тепло.

То есть оно было приятным сперва, однако это ощущение быстро изменилось. Теперь мне казалось, будто по моим сосудам вместо крови растекся живой огонь. И вот сейчас стенки сосудов не выдержат жара, расплавятся, выпустят огонь внутрь тела и…

— Что-то не так? — Амана нахмурилась — должно быть я выглядел не особо хорошо.

— Горит, — выдавил я. Говорить оказалось сложно — боль нарастала вместе с жаром.

— Что горит? — Амана изменилась в лице, потянулась к амулетам — снять. Но, вскрикнув, тут же отдернула руку, а ее ладонь моментально покраснела.

Я потянулся к амулетам сам, но коснуться не успел, огонь в моих жилах погас раньше. Будто выжег все, что мог, и топлива для него не осталось.

— Уже ничего, — сказал я, — уже все нормально.

Амана посмотрела на меня долгим недоверчивым взглядом, но все же кивнула. Затем повернула свою пострадавшую руку ладонью вверх. Впрочем, краснота с нее уже уходила.

— Я не могу обжечься, огонь — моя стихия, — сказала оскорбленным тоном. Будто то, что сейчас произошло, нанесло ей глубокую личную обиду. — А у тебя не должно было быть никаких неприятных ощущений. Очистка от скверны — это самый безопасный и легкий ритуал из всех известных.

Я пожал плечами.

Сейчас я ощущал себя… хорошо. Даже слишком хорошо. Будто, потеснив все иные эмоции, во мне поселилось чудесное спокойствие и умиротворенность, а привычное, всегда живущее в крови желание сражаться уменьшилось, ушло на глубину.

Не исчезло, нет. Но будто выгорело.

Когда я сказал об этом Амане, она покачала головой.

— Все у тебя не как у людей, — проворчала беззлобно и протянула мне другой амулет. Тот самый, показывающий наличие скверны и прежде ярко светившийся даже на расстоянии шага от меня.

Взявшись за цепочку, я опустил камень амулета себе на ладонь. Тусклый невзрачный камень остался таким же тусклым и невзрачным.

— Получилось, — выдохнула Амана. — Ну хоть что-то получилось так, как надо!