Последний из Братства. Влияние прошлого

Глава 266

Тарас говорил серьёзно — все это поняли. Он не нацелил свой пистолет Павлу в голову, как сделал Зверь с Августом, но ни у кого не было ни тени сомнения, что если Тарас посчитает нужным, то прольётся кровь. У многих в голове был вопрос, что они будут делать в таком случае? У них был огромный численный перевес, пространство замкнутое, но все эти мысли разбивались вдребезги, когда в поле зрения оказывался проём, откуда ранее Маркус просто вырвал всю дверную коробку. Численный перевес здесь не поможет. Один удар этого чудовища сломает нормального человека, если не убьет вовсе. Попробовать забрать огнестрельное оружие у двух других? После всего увиденного на тренировках и в игре такая возможность была столь мала даже в самых дерзких умах, что пытаться реализовать этот план можно смело называть самоубийством. Да и к тому же такой мелкий калибр не факт, что остановит Маркуса, даже если высадить по нему всю обойму.

— Дай ему вдохнуть.

Здоровяк немного ослабил хватку, и все услышали, как Павел, с раскрасневшимся лицом, судорожно вдохнул, наполняя легкие воздухом.

— У тебя мало времени, — напомнил Тарас.

— Мы заварили дверь, — выпалил Павел на выдохе и бросил взгляд на человека, решающего его судьбу. Не заметив никакой особой реакции, старик продолжил:

— После того, как мы взяли под контроль вход, часть осталась сторожить его, а остальные начали пробиваться вниз к тюремному блоку. Когда мы добрались и увидели… — старик сглотнул, вспоминая вид огромной подземной тюрьмы, где сотни детей были отравлены газом, — что там происходит, мы начали полноценную зачистку. Никто не ушел, кроме него. Он заперся в своём кабинете, я видел этот момент лично. Вы должны знать, он как банковское хранилище. Толщина стен и дверей — нам было нечем пробиться туда. Мы всё проверили: нашли план Ямы в местной сети, изучили его, пытали остатки охраны, а потом осмотрели каждый соседний отсек, каждый сантиметр прилегающего пространства — у него не было запасного выхода. Не знаю, на что он надеялся, может ждал помощи откуда-то извне. Никто не пришел. После того как мы похоронили всех мальчиков, проверили дверь. Она не открывалась, просто не могла — была заварена намертво. Тогда мы заложили заряды и уничтожили это место. Кабинет располагался в нижней половине и оказался погребен под миллионами тонн металла и камня. У него не было никакой возможности спастись.

— Была, раз он жив, — сказал Тарас и принялся обдумывать услышанное.

Обитатели Ямы пытались убить Судью множество раз. Он был столпом, на котором всё и держалось, без его надзора и бесконечных правок системы безопасности они бы давно выбрались наружу, перебив всех пленителей. Именно Судья был ядром всей системы, поэтому даже при малейшей возможности забрать его жизнь, любой из братьев шел за этой возможностью, несмотря ни на какие наказания в случае неудачи. Он сам пытался убить его трижды. Ублюдок до сих пор носит шрам на боку — память о самой первой попытке. Тогда Локу было только девять лет: ему просто не хватило сил, чтобы справится с крепким, матёрым Судьёй, десятилетиями наблюдавшим за самыми отчаянными схватками. Во второй раз Лок учел ошибки предыдущей попытки и на скорую руку сварганил горючую смесь, но в итоге он просто сжёг двух охранников, а Судья смог уйти. Третий раз был во время четвёртого бунта и тогда Судье тоже пришлось прятаться в своём кабинете.

Этот металлический короб полностью изолирован от остального мира, когда того захочет хозяин. Они пытались отравить его через воздуховод, но в случае изоляции там включается отдельная, своя собственная система поддержания воздуха. Запас воды и еды там тоже, наверняка имелся: тогда они четыре дня держали оборону вокруг его бункера надеясь продержаться достаточно долго, чтобы он был вынужден выйти из него. И, конечно, они сами пытались вломиться внутрь. Пробовали всё начиная с грубой силы, заканчивая кустарным термитом — отстроенное Судьёй убежище выдержало всё.

После подавления бунта он просидел в своей камере без света и еды двадцать восемь дней, не считая нескольких часов, что он был на арене, где добивал своих покалеченных братьев. Эта попытка дорого им обошлась.

— Он не врёт, — сказал Маркус, чуть более спокойно, чем можно ожидать от человека, минутой ранее выдалбливающего кулаками стену. Он опустил вторую руку, которой был готов вдарить Павлу по черепу. Последний предпочел бы просто пулю: итог всё ровно один, но маленький кусочек металла не так сильно изуродует его лицо, как это может сделать огромный кулачища Маркуса.

— Он, вероятно, нет.

Здоровяк опустил Павла, и старик медленно сполз по стене вниз, потирая горло. Его плечи высоко подымались с каждым глубоким вдохом столь сладкого воздуха.

— Почему вы решили, что он жив? — спросил он, отдышавшись.

Тарас снова прикрыл глаза, чувствуя, как сжимаются челюсти, а звон в ушах нарастает, медленно поглощая все остальные звуки. Парень сделал глубокий вдох, а затем медленно выдохнул весь воздух через рот, расслабив лицо.

— Встретили его в Дастриусе. Вместе с нашими братьями. Убивали друг друга пока он наблюдал.

Это была последняя проверка. Тарас увидел, как на лице старика расцветает удивление, а потом медленно приходит осознание всех смыслов, заложенных им в эту пару предложений.

В Яме у них хотя бы был сон. Не всегда и временами совсем немного, но это была хоть какая-то отдушина. Многие научились контролировать свои сны, представляя свои самые потаённые мечты и желания. Сколько раз в своих снах Тарас вскрывал глотку Судье трудно даже представить. Иногда казалось именно они поддерживают в нём желание бороться дальше. Помогают анализировать свои неудачи и планировать следующие попытки побега или бунта. Сны — это дверь в подсознание, хранящее все, что сознательная часть разума просто не может вобрать в себя. Сны помогли ему пройти через пару бутылочных горлышек в системе защиты Ямы и не раз подсознание намекало ему, где в его плане есть критические недостатки.

Правда всё это началось во времена третьего бунта, когда он достаточно окреп и начал принимать активное участие в подготовке восстаний. До этого сны были способом убежать от реальности, где он был голоден, его мучала жажда, а боль уже никогда не уходила полностью, всегда напоминая о себе где-нибудь в районе старых травм. Представить себе тихое место, где нет ни бетонных стен, ни надзирателей, где вместо ламп светит солнце, лучи которого можно ощутить своей кожей, где есть источник воды откуда можно вдоволь напиться и куча ягод и растений, которые можно смело есть, не опасаясь того, что после их употребления ты проснешься в камере у арены.

Теперь у их братьев нету даже этого.

— Ты никому не скажешь об этом. Я тебе верю, но не верю остальным Тёмным Ангелам. Мы сами их найдем и поговорим. Но если ты предупредишь кого-нибудь из них, ты должен понимать, как это будет выглядеть. В таком случае мы всех вас убьём. Это ясно?

— Никто из них не стал бы помогать такому…

— Это. Ясно? — Тарас повторил вопрос. Четко выделив каждое слово.

Павел просто кивнул. Сейчас не время что-то доказывать. Для него самого эта новость стала шоком, как себя чувствует эта троица он затруднялся даже представить. Мало того, что человек истязавший их всю жизнь оказался жив, так и другие их братья до сих пор у него в плену.

Убедившись в том, что бывший наёмник полностью осознает последствия связи с прежними коллегами, Тарас повернулся к Августу:

— Где наши сестры?

Шум снаружи достиг своего апогея, когда в коридоре упало что-то тяжелое и до них добрался отдаленный хор встревоженных голосов, а потом всё стихло. Через пару минут за дверью раздались шаги.

— Открывайте.

Ярослав узнал голос Августа, поэтому использовал свой пропуск, чтобы открыть электронный замок. Он начал открывать дверь, но как только проем между дверью и косяком стал достаточно большим, чтобы в него можно было просунуть пальцы, чья-то рука схватилась за дверь и с силой раскрыла её настежь.

Тарас изучал взглядом комнату, пока не нашел своих сестер.

— Пойдемте. Нам нужно ехать.

— Что-то случилось?

Почуять неладное было не трудно. Это был первый раз, когда Тарас вот так вот врывается посреди ночи в Первый Орден, к тому же Юля услышала в его голосе нечто заставившее её беспокоится.

— Да. — не стал юлить Тарас, — Всё расскажу дома. Август вас отпускает.

Вера первой вышла из комнаты для погружения и замерла, увидев валяющуюся в коридоре дверь. Дагир и Маркус тоже были здесь, последний вообще носил на руках металлические перчатки, совсем как в игре.

— Что тут случилось?

— Всё дома, — повторил Тарас и мягко подтолкнул сестру вперёд.

Через несколько минут они всё оказались в машине и ехали по городу в напряженном молчании. Тарас сидел впереди, прикрыв глаза.

— Заедь в Дома Бессмертного. Я заберу Этель, а вы пригоните парней.

Маркус на следующем же повороте свернул в нужную сторону. Он высадил его так быстро, что машина даже не остановилась, сразу поехав дальше. Через пару часов в главном зале их дома собралось все молодое поколение их семьи, вместе с Этель и Марком. Братья куда-то запропастились, оставив их наедине с кучей мыслей и предположений. Случилось что-то серьёзное — это уже все поняли. Правда, никто из них не подозревал насколько мелко они мыслили, пока не пришел Дагир, молча опустивший на стол деревянный ящик, в котором двумя рядами были уложены пистолеты в кобурах.

Ещё никто не успел ничего сказать, как появился Тарас и сел в одно из кресел, рядом с этим самым ящиком. Он не стал как-то смягчать или искать витиеватых путей, а сразу озвучил причину по которой собрал их всех здесь:

— Судья жив. У него наши братья и… — на несколько секунд он замолчал, прикрыв глаза, — и некоторые из них перешли на его сторону.

Ролан снял игровой шлем, поставил его на специальную подставку, выпирающую из стены и сел на кровати, опустив босые ноги на холодный пол.

Сегодня был трудный день. Как он и подозревал, Дреск и Геяр тогда все же смогли убежать и даже Лок каким-то чудом выжил и оказался с ними, хотя Ванор слышал, что его отправили в Последний Путь. Он думал об этом практически с того самого момента, как его перевезли сюда. Поначалу ему казалось, что это просто какая-то лаборатория, где на калеках испытывают экспериментальное лечение.

Доктора Судьи добились в этой области таких же успехов, каких добился сам судья в воспитании самых страшных воинов современности. Ролан глянул на широкий шрам на правой руке, чуть выше локтевого сустава. Он опоясывал всю руку в том месте, где ему её отсекло одной из ловушек, активированных во время последнего бунта. Ролан до сих пор с трудом мог поверить, что ему пришили не его родную руку, а новую, чёрт знает, как выращенную отдельно.

Но после операции здесь появилось много других его братьев, а затем и сам Судья, а потом в камерах появились эти шлемы. Ролан ещё раз глянул на этот необычный предмет, сильно выбивающийся своей технологичностью в бетонной коробке. Взрослые воспитанники больше не сражались в жизни, теперь Судья берег их, чтобы они были его вечными рабами и сражались в этой виртуальной реальности.

Было много предположений почему их сюда перевезли. Верным оказалось только одно: Яма в которой они выросли была уничтожена. Геяр, Дреск и Лок исполнили то, что должен обещал сделать каждый в случае успешного побега.

Уничтожить Яму.

Ролан всё понял по их лицам: они были уверены, что сделали это, что Судья мёртв и, кажется, жили свою жизнь во внешнем мире. Когда Геяр понял, как сильно они ошибались, то совсем озверел. Ну а дальше случилось именно то, чего так хотел Судья.

Сражение насмерть.

Только теперь с магией и прочими добавками Дастриуса. Они разнесли остатки того храма в клочья, после того как уничтожили ядра. Все трое очень сильны. Геяр с ордой своих духов, Дреск, ещё сильнее и крепче нежели в реальности и Лок, Смертный Меч Асфеда. Урф стал Смертным Мечом Сауглишь, но он без шансов проиграл бы ему будь то сражение один на один. У Судьи большие планы на Дастриус, в этом Ролан сегодня убедился окончательно. Нет никаких сомнений в том, что он понял кем, являются эти трое уже давно. Сегодня он показался им на глаза с одной единственной целью — создать себе соперника. Только в борьбе не на жизнь, а на смерть куются настоящие воины. Это был принцип, легший основу Ямы. И теперь, когда его братья знают о том, что Судья жив и имеет виды на Дастриус, они сделают всё, чтобы ему помешать, как в игре, так и в реальности.

Ролан услышал, как заработал механизм за задней стеной камеры. Он выругался и быстро отодвинул кровать ближе к двери, освобождая себе место. На его шее, поясе, запястьях и лодыжках были прикреплены цепи, уходящие в стену у него за спиной. Они с Дреском были самыми физически сильными воспитанниками за всю историю. Во время последнего бунта он не дал закрыться гермодверям на четвертом уровне, благодаря чему остальным удалось отправить Лока, Геяра и Дреска наверх. Даже Судья не мог предположить, что кто-то из его воспитанников окажется способен на такое. Поэтому здесь, когда он хочет поговорить, огромный механизм позади его камеры натягивает цепи так, что буквально пригвождает Ролана к стене. Он почувствовал спиной холод, когда цепи натянулись на максимум. В таком положении он простоял пару минут, прежде чем противоположная стена, представляющая собой одни большие металлические ворота, не начала разъезжаться в стороны.

Первым он увидел Судью. Старик приветливо улыбался, как и всегда. Ролан даже уловил намек гордости в его глазах. Так часто бывало, когда его воспитанники, проворачивали нечто особенно неожиданное. Следом он увидел Квода. Когда-то он звал его старшим братом. Квод был старше на шесть лет и не вернулся в Яму после того как его отправили на выездной бой. Спустя некоторое время пребывания здесь Ролан узнал, что его старший брат и не он один, предали их и теперь служат Судье.

Двери раздвинулись наполовину и остановились, позволив полностью разглядеть обоих гостей в свете ламп коридора.

— Как тебе сегодняшний день, ноль-пять-один-четыре-восемь?

— Ты и сам прекрасно знаешь.

— Согласен, знаю, — Судья повернулся к кому-то за дверьми и протянул туда левую руку. Потом резко дернул её назад, втолкнув внутрь камеры паренька себе по плечи. Тот рухнул на пол, согнувшись по полам. Звон цепей и натужное рычание Ролана, со всей силы подавшегося вперед не заставили Судью даже вздрогнуть.

На полу лежал Юго, его младший брат, двенадцати лет, избитый до полусмерти. Он не смог устоять потому что ему переломали ноги. Ролан слышал, как парень хрипит при каждом вздохе и старается не шевелится, чтобы не провоцировать новые вспышки боли.

— Ты сказал что-то своему брату-здоровяку. Не пытайся врать, я знаю про ваш Ха’ви. Язык ударов. Честно признаюсь, я не сразу поверил, что это правда. Придумать язык, на котором можно общаться с помощью ударов? Бред. Но вы смогли. И сегодня ты им воспользовался, надеясь, что я не замечу этого. Даю тебе одну возможность ответить, что это было. Чего ждать в противном случае ты и сам прекрасно знаешь.

— Север. Половина, — ответил Ролан, зная цену своего молчания.

— Север. Половина, — задумчиво повторил Судья, — ты сузил им зону поисков на половину мира.

— Это на половину мира больше, чем я хотел бы.

— Верю, — старик мотнул головой в сторону лежащего на полу младшего и пара местных медбратьев быстро переложили его на носилки и понесли в лазарет пока он не умер, — Уверен ты понимаешь в следующий раз я не буду столь милосерден и просто сдеру кожу с кого-нибудь из твоих братьев.

— Понимаю, — подтвердил Ролан.

— Это очень хорошо. Но все же нужно преподать и тебе некий урок. Я давно не трогал вас, старших и вы, видимо, забыли где находитесь. Я тут недавно немного модифицировал механизм, который тебя держит, — Судья махнул рукой перед камерой, и Ролан почувствовал, как все цепи, кроме одной ослабли, — Он теперь в полтора раза мощнее, чем был у той гермодвери. Поэтому береги шею.

Единственная натянутая цепь, у него на шее, натянулась ещё сильнее. Ролан вцепился в неё руками и потянул назад, уперся ногами в пол, а тазом в стену, чтобы всей спиной навалится вперед. Он давил со всей силы, но все ровно чувствовал, как ошейник давит на шею так, что он едва может дышать.

— Натяжение спадет через шесть часов. Удачи.

Судья ушёл, а двери камеры начали медленно закрываться. Квод остался стоять на месте с сочувствующим видом. Это разозлило Ролана ещё сильнее. Чего же это он расчувствовался? Сожалеет? Чувствует вину? Пусть чувствует, до того самого момента пока он не выберется и не убьёт его и всех остальных предателей!

Двери сомкнулись вместе, скрыв Квода вместе с последними лучами света из коридора, оставив его в темноте, наедине с собственным рычанием, хрипами, легким гулом механизма и звоном цепи, что должна была лишиться его жизни.