Вий

Глава 7

Барышня повернула голову, окинула меня равнодушным взглядом и совершенно спокойно, как будто я спросил, как пройти в библиотеку, ответила:

— Да, конечно. Следуйте за мной, я как раз туда направляюсь.

Тварь сбилась с шага и покосилась на меня. Я ответил ей таким же непонимающим взглядом. «А не упырь ли какой перед нами, Тварь?» — спросил я этим взглядом. Тварь лишь головой мотнула — нет, мол, всё чисто, вот те крест, нормальная барышня. Только странненькая.

Мы с Тварью пристроились рядом и чуть сзади, настроили круиз-контроль и призадумались. Может быть, столичная барышня, утомлённая насыщенной светской жизнью, расценила мой вопрос как неоригинальный подкат и решила проучить? Может быть. Но спрашивать: «А вы точно на кладбище едете?» — мне показалось слишком мемным, от одной мысли чуть не взоржал. Ладно, доедем — увидим. Заведёт не туда — мягко её за это укорю.

Пока ехали, я, равнодушный к архитектурным извратам, изучал попутчицу. Она ехала, сложив руки на коленях и держа спину прямой, как неживая. Выражение лица совсем не менялась, редкие моргания не в счёт. В коляске стоял сундук, довольно вместительный. А возница был подчёркнуто грустен — вздыхал то и дело, да крестился.

— Прекрасная погода сегодня, — сказал я.

— Вы находите? — отозвалась барышня.

— Конечно. Всё ещё яркое и прекрасное солнце сияет над всем Петербургом. Если бы только не эти тучи…

— Вы совершенно правы.

Мы с Тварью вновь переглянулись. По-моему, даже кобыле сделалось чутка не по себе. Больно уж странная барышня нам попалась.

Наконец, стало очевидно, что если нас и разводят, то не столь уж очевидным способом. Впереди показались какие-то купола, утопающие в зелени, а вскоре коляска остановилась.

— Вот ваше кладбище, прошу, — сказала барышня.

— Эм… Спасибо. А это которое, как называется?

— Лазаревское.

Возница помог девушке сойти на грешную землю и, взяв сундук, потащился за ней. Девушка точно знала, куда идти, и даже не оборачивалась. Бедный возничий кряхтел и стонал, но пёр явно тяжеленный сундук безропотно.

Я тоже спешился.

— Фигня какая-то, Тварь.

— Да вы, люди, вообще странные.

— Ты давай-ка не обобщай!

— А кто вдруг средь бела дня сорвался в Петербург кладбище искать?

— Эм… Ну ладно, уела. Но я-то по делу!

— Так и эта, видать, не просто так. — Тварь в задумчивости лупанула по борту коляски копытом и оставила вмятину.

— Ты давай-ка осторожнее. Держи себя в копытах.

— Что ж так хлипко строят-то — дыхнуть боишься!

— Деструктивный ты элемент, Тварь!

— Ваша лошадь разговаривает? — послышался новый голос.

Я повернул голову и увидел монаха. Лет тридцати, но с уважаемой бородищей, в чёрной рясе — всё как полагается. Он с интересом разглядывал Тварь.

— Есть грех, — признался я. — В детстве под ядерным реакторм уснула.

— Хватит врать-то! — возмутилась Тварь. — Не спала я никогда под такими ужасами!

— Можно подумать, ты знаешь, что такое ядерный реактор.

— Уж знала бы, коли заснула там!

Я отмахнулся от кобылы и повернулся к монаху.

— А вы — местный, да?

— Имею честь называть сию обитель домом своим, — поклонился монах.

— Монастырь тут, да?

— Истинно. Александро-Невский.

— А в кладбище разбираетесь?

— Э-э-э… — подвис монах.

— Да меня интересует, нет ли тут склепа некоего Троекурова.

— Разумеется. Желаете, я вас сопровожу?

— Желаю, конечно. Тварь, идём.

— Вы — с лошадью? — совершенно обалдел монах. — На кладбище?

— Ну. Да вы не бойтесь, она хорошо себя вести будет. Слыхала, Тварь? Хорошо вести себя будешь!

— Слыхала, слыхала…

— Не материться, не испражняться. Лучше вообще молчать. Копытами по надгробиям не бить. Вопросы?

— Дышать-то можно?

— Через раз.

Презрительно фыркнув, Тварь прекратила диалог в одностороннем порядке.

— Идёмте, — кивнул я монаху.

Монах оказался разговорчивым. Пока шли, трещал без умолку. Я узнал, что монастырь заложен в 1710-м году, назван в честь Александра Невского, который во главе армии охотников как-то зимой на Чудском озере разгромил армию шуликунов.

— Кого, простите, разгромил?

— Шуликунов, — повторил монах. — Говорят, тогда они сильны были, не то, что сейчас. Так деревни и города терзали — спасу нет.

Я сделал себе в голове зарубочку — купить какой-нибудь учебник истории, или типа того. С поправкой на наличие тварей, тут всё было не совсем так, как мне привычно было считать.

— Да вот же, и пришли! — провозгласил монах и указал на унылое строение.

Склеп был здоровенным, мрачным и готическим. Меньшего я от Троекурова, впрочем, и не ожидал.

— Великий и славный род, — сообщил монах.

— А чем же он велик и славен?

— Того не знаю. Просто на этом кладбище, как вы изволите видеть, абы кого не хоронят.

— Ну да, надгробия-то понтовые… Ладно, спасибо вам. Мы тут посидим немного, со своими мыслями.

— Мысли у нас, — подтвердила Тварь. — Скорбные.

Монах, не будь дурак, намёк осознал и с поклоном удалился. Я подождал, пока он исчезнет совсем, и подошёл к дверям. Ну, что замок висит — это понятно, это даже не обсуждается. Допустим, замок я снесу одним Ударом. На крайняк — Мечом. Но ведь Троекуров не был бы Троекуровым, если бы не наколхозил ещё и всяких магических препятствий.

— Тварь?

— Аюшки?

— Чувствуешь что?

— Чувствую.

— Что чувствуешь?

— Жрать хочу.

— Тебе лишь бы жрать! По делу, говорю, чувствуешь чего?

— А какое у нас дело-то?

— Врежу сейчас — глаза из задницы выкатятся. Источник Силы ощущаешь?

— А-а-а! — протянула кобыла. — Источник Силы! Чувствую, конечно. Хорошо здесь, доброе место. Так бы и осталась. Только жрать нечего.

— А защиту колдовскую на двери чувствуешь?

— Это есть. Только тронь замок — в труху порвёт.

— В клочья.

— Чего говоришь?

— Рвёт, говорю, в клочья, в лоскуты.

— Вот. А эта дверь — в труху порвёт.

— Ладно, Христос с тобой, золотая рыбка. На тварей эта ловушка действует?

— Нет, там же твари.

— В склепе?

— Ну. Стражи. На тварей — не действует.

— Сбей замок, а?

— Не могу.

— Почему?

— А хозяин не велел по надгробиям копытить. А я послушная.

— Тварь! — прикрикнул я. — Хватит осложнять мне жизнь! Сломай замок, твою мать!

— Хорошо тебе. Мне вот хозяин не велел материться…

Я взвыл.

— Ладно уж, — сжалилась Тварь.

Долго примерялась, крутилась возле двери так и эдак, будто модница перед зеркалом. Наконец, всё расчитав и приняв во внимание, саданула по замку задней ногой. Что-то сверкнуло, замок жалобно щёлкнул и опал. Тварь вновь ударила — на этот раз двумя ногами и по двери в целом. Сверкнуло ещё раз.

— Дальше сам, — сказала Тварь. — Нет больше защиты.

— Полезная ты лошадь, Тварь!

— Вот-вот. Не то что некоторые, пернатые… Даже копыт нет, а воображают!

Тварь отошла в сторонку и приготовилась наблюдать — прям по любопытной морде видно было. Я же достал меч, приготовившись к битве. Потянул за кольцо.

Дверь открылась легко — видать, смазывали регулярно. Ну, само собой, Троекуров явно сюда частил. Трость без подзарядки — такой себе инструмент. Эх, дожились до жизни хорошей… Уже трости заряжать надо. Ещё немного — и что? Сигареты заряжать начнём? Часы? Телефоны? Куда мир катится!

Из склепа пахнуло холодом и загробным ужасом, от которого зашевелились и начали было седеть волосы.

— Опять морок! — простонал я. — Блин, ну какой же ты нудный, чесслово…

Достал амулет, сжал — полегчало. Но всё равно накат-то остаётся. Это ж по уму надо Знак найти и уничтожить, а то сосредоточиться не даст. Тьфу, Троекуров! И сам ты дурак, и шутки у тебя дурацкие. Хорошо, хоть помер.

Вниз, в темноту вели три каменные ступеньки. Я зажёг Светляка над рукой с амулетом. Подумал и погасил. Тварь я дрожащая, или восемьдесят восемь родий свободных имею⁈ Могу я, наконец, Светляка прокачать, уж будучи Боярином-то⁈

Светляка в справочнике не числилось, поэтому о ценах на прокачку я не знал. Снялось пятнадцать родий. Нехреново. И что же я за это могу?

Я вновь кастанул Светляка, и на этот раз светящийся шарик оказался больше, ярче. Повинуясь силе мысли, он поплыл вперёд, в темноту склепа, освещая мрачные стены.

— Годнота, — оценил я апгрейд. — А то хожу как лох, рук не хватает.

Двинулся вслед за Светляком.

Склеп состоял из двух помещений. Первое, насколько я понял, предназначалось для того, чтобы культурно помолиться за упокой, побеседовать с предками. А уже оттуда вторая дверь, не запирающаяся, вела в собственно усыпальницу.

Мечущийся Светляк осветил старинные каменные крышки каменных же гробов… или саркофагов? Хрен знает. Всего их было двенадцать, на каждой крышке вырезаны имена и даты, плюс — ещё всякие разные добрые слова. При желании тут можно было и ознакомиться с достижениями рода Троекуровых на почве служения государству Российскому.

Однако желания у меня не возникло. Потому что в мою сторону уже двигалась пара вурдалаков. Совершенно тупые морды и оскаленные клыки сообщали, что сие — именно вурдалаки, а не упыри.

Ну что сказать… Защита — явно от случайного визитёра. Наверное, ещё и сигналка какая-то есть, чтоб хозяин моментом прибыл и порешал вопросы. Ежу понятно, что если склеп отковыряют охотники, то эта парочка их надолго не задержит.

— Здрасьте, — сказал я из вежливости. И ошарашил одного вурдалака Костомолкой, а другому снёс башку Знаком Меча.

Обоим этого хватило за глаза. Ну а чё они. Боярин пришёл, не хухры-мухры. Нашли, на кого зубья скалить.

Оба вурдалака, к слову сказать, оказались хорошо раскачанными, для своей породы. С каждого я поимел по три родии. Тут же подумал, что давненько подзабил на апгрейд основных боевых Знаков. Надо бы это исправлять.

Прокачал Удар и Меч до третьего уровня каждый. Минус десять родий, но оно того стоит.

Дальше я пробежался Светляком по стенам, но нужный Знак нашёл на крышке одного из гробов.

— Сука и козёл, — прокомментировал я.

Бахнул физическим мечом, добавив к рисунку никчемушнюю линию, и морок отрубило. Я спокойно выдохнул и спрятал амулет. Теперь можно и зарядку поискать.

— Тварь! — крикнул я и пошёл к выходу. — Идём! Ступеньки одолеешь тут?

Выйдя на улицу, я замер. Не-не, ничего дурного. Просто перед вскрытым склепом стояла давешняя флегматичная барышня и с грустью смотрела на меня.

— Здравствуйте ещё раз, — сказал я. — А мы тут, изволите ли видеть, плюшками балуемся.

— А меня в монастырь не взяли, — сообщила барышня. — В третий. За сегодня.

— Так, может, в женский попробуйте?

— Ах, ну что вы. В женском мне будет безумно тоскливо, меня раздражают женщины. Они все сплетницы и стервы, исключительно нудные существа. Бр! — Девушка содрогнулась. — Послушайте! А пойдёмте с вами в кабак? Надо ведь отметить знакомство. Меня, кстати, Варварой Михайловной зовут. — Она протянула мне руку.

— Владимир. Всеволодович, — осторожно пожал я тонкую ладошку. — А вас не смущает вскрытый склеп?

— Нисколько.

— А говорящая лошадь? — поинтересовалась Тварь.

— Ах, вот это неожиданно, — засмеялась Варвара Михайловна и потрепала Тварь по загривку. — Милейшее изобретение. Ну что там у вас, в этом склепе? Заканчивайте скорее и идёмте праздновать!

— Что праздновать?

— Как что⁈ Жизнь!

И барышня, поддёрнув юбки, решительно направилась за каким-то хреном в склеп. Мы с Тварью проводили её взглядами. Вскоре изнутри послышался взвизг — видать, обнаружила вурдалаков, — перешедший в смех.

— Биполярка, — резюмировал я.

— Кто? — не поняла Тварь.

— Биполярное расстройство психики, говорю. Умеем мы с тобой знакомых находить, ничего не скажешь. Ну, идём, чё. Не поворачивать же оглобли из-за того, что препараты лития ещё не изобрели.

Мы вошли в склеп. Спустились под землю. Барышня тыкала пальчиком в вурдалаков и хохотала.

— Вы только взгляните, какие они смешные! Вот у этого даже головы нет! А-ха-ха-ха!

— Хотя, может, просто дура, — задумчиво резюмировал я. — В конце концов, не каждая встречная барышня должна быть Александрой Дмитриевной Урюпиной.

— Это ещё кто? — набычилась Тварь.

— Да ты её не знаешь… Ну, что? Покажешь место, откуда Сила идёт?

Тварь, врубив игнор Варвары Михайловны, прошлась по склепу и в одном месте ровно посередине помещения уверенно стукнула копытом. Каменная плита с характерным ворчанием шевельнулась.

— Ага, — сказал я и, отогнав лошадь, присел.

Достал памятный кинжал, ковырнул — поддалась. Приподнял, сместил в сторону и понял, что тварь не ошиблась. В земле виднелось отчётливое углубление.

— Мы будем рыть подземный ход? — осведомилась Варвара Михайловна.

— Так, — сказал я. — Вот что. Это чудо природы надо нейтрализовать, пока я тут делом занимаюсь. Чтоб под ногами не путалась. Сумеешь изобразить?

Тварь пренебрежительно фыркнула.

Подошла к барышне и опрокинула её копытом на землю — аккурат между двух саркофагов. Тем же копытом придержала. Доложила:

— Готово. Только давай пошустрее. А то у меня от её визга в ушах звенит. Фу, даже жрать расхотелось!

— Ну, вот. Видишь, какое волшебное диетическое средство нарыли. Уже, считай, не зря в столицу смотались.

— Кого-кого средство?

Этот вопрос я оставил без ответа. Мысленно приказал Светляку гореть поярче и положил в ямку разряженный амулет. Специально захватил для проведения эксперимента.

Есть! Амулет засветился. Слабенько, едва заметно, но я не сомневался, что силу наберёт быстро. Осталась ерунда — извлечь из-под земли зарядку.

Я вынул из мешка небольшую лопату — заранее разжился у Данилы — и принялся копать. Красота. Гораздо удобнее, чем мечом. Комья земли бодро отлетали в сторону. Барышня, придавленная копытом, перестала хихикать и повернула голову в мою сторону. Заинтересовалась:

— А что это вы делаете?

— Грядку.

— О, как интересно! И что вы собираетесь на ней сажать?

— Кабачки.

— Зачем?

— Что значит, зачем? Как все порядочные дачники, сначала буду бороться за урожай, потом с урожаем. Кабачки распихивать по родственникам и соседям. Круглый год не скучно! А без кабачков — это вообще не жизнь, я считаю.

Барышня задумалась. Потом задала новый вопрос:

— А что это такое поскрипывает?

— Где? — рассеянно отозвался я.

Меня лично начало потряхивать. Как от ударов родиенесущих молний, только слабее. Верный признак того, что приближаюсь к очередной консервной банке. Осталось буквально чуть-чуть.

— Ну вот, со всех сторон…

— Хозяин! — взвизгнула Тварь.

Я резко обернулся.

Поскрипывание, которое заинтересовало любознательную барышню, было, оказывается, звуковым сопровождением пришедших в движение крышек саркофагов. За долгие годы каменные крышки, видимо, практически срослись с саркофагами и сразу их сдвинуть не получилось. А в момент, когда я обернулся, получилось. Крышки попадали на землю. Из саркофагов полезли вурдалаки.

Очень вовремя, конечно же. Когда я почти у цели…

— Ах, как занимательно! — восхитилась барышня.

— Тварь! — рявкнул я. — Выкинь отсюда эту дуру!

Тварь, недолго думая, ухватила барышню зубами за юбку и потащила к выходу. А я, осененный внезапной идеей, запалил во всю мощь Светляка. По ощущениям, оказался под киношными софитами. Приятного мало, но терпимо. Мне терпимо — в отличие от свежевыбравшихся из гробов вурдалаков. Их внезапный яркий свет дезориентировал. Ненадолго, но мне хватило.

Доспех — мой крепкий, прокачанный до второго уровня Доспех. Защитный Круг.

Вот, кстати, тоже надо бы заняться, прокачать. На первом уровне прокачки Защитный Круг превращается в Круг Огня, встречает атакующих тварей языками пламени. Против низкоуровневых должно неплохо действовать. Второй уровень прокачки — Круг Молний. Этот шибает уже молниями, и работает даже против среднеуровневых: волкодлаков и прочего барахла. Но вот против заложных покойников, зараза такая, не действует. А значит, прокачивать Защитный Круг прямо сейчас смысла нет. Обойдёмся пока тем, что есть в наличии.

Вокруг меня бесновалось двенадцать вурдалаков — по числу стоящих в склепе гробов.

— Ну, что я могу сказать, — вздохнул я. — Жаль, что вы не упыри! Жмот он всё-таки, этот Троекуров.