Вий

Глава 23

— И меня! — рядом с взрослым охотником уселся парень моих лет. — А почему ты в доме Ползунова остановился? Откуда ты его знаешь?

— У-у-у, братья, — ухмыльнулся Амвросий. — Я ж вам самого интересного не сказал! У Владимира в мастерской Ползунова — пай, они давние друзья. Владимир Ползунова от смерти спас, кикимору зарубил, которая его изводила. И сейчас Ползунов для него самолично специальное оружие мастерит, против тварей. Я эту страхолюдину видал, чуть в штаны не наложил со страху. Помяните моё слово, братья — ордена сильнее, чем у Владимира, скоро во всей России матушке не будет!

Вот это я понимаю пиар. Даже не предполагал, что имя Ползунова так сработает. Честно говоря, не думал, что охотникам оно вообще известно — а поди ж ты. Теперь уже загалдели все. К приёмному пню выстроилась очередь.

Через полчаса в кабаке выпивала уже не разрозненная толпа, а восемь охотников Ордена Истинного Меча. Неофиту, по моему распоряжению, принесли квас. Не хватало ещё несовершеннолетних спаивать.

Из кабака мы вышли, когда на улице темнело. Я тепло распрощался с охотниками. Напомнил, что теперь они могут бить тварей сколько влезет без всяких разрешений. Если возникнут проблемы, пусть обращаются ко мне, Амвросий дорогу знает, Знак у меня во дворе оставил.

Охотники разбрелись, крайне довольные мероприятием. Амвросий задержался. Огляделся по сторонам. Приблизившись ко мне, проговорил:

— Владимир. Ты только смотри теперь, сам-то поаккуратнее! Мефодий — та ещё сволочь злопамятная. Отомстить тебе непременно попытается.

Я покачал головой.

— Знал бы ты, дружище, скольких я таких злопамятных Мефодиев пережил. Одним больше, одним меньше — хрен с ними уже. Разберусь, не первый раз замужем. Идём, что ли, Неофит? Тебя ж экипировать надо, помнишь?

Неофит радостно встрепенулся.

С одеждой для пацана проблем не возникло. А вот в оружейных лавках стало грустно, хозяева только руками разводили. Неофит не мог толком удержать даже самый короткий и лёгкий меч. Оружие было рассчитано на взрослых. Объяснимо, в общем-то, дети с тварями не воевали. Под заказ — можно попробовать изготовить. Но что получится, неизвестно, об этом легко было догадаться по лицам хозяев.

— Ладно, братец, не грусти, — приободрил я закручинившегося Неофита. — В Поречье вернёмся, там заглянем в лавку, где я свой меч покупал. Друг мой Захар хозяина знает. Если поручится за него, можно будет и заказ оставить.

Неофит повеселел. К дому Ползунова мы перенеслись, нагруженные покупками.

Лакей распахнул дверь раньше, чем я постучал.

— Господин Давыдов! К вам пришли.

— Кто?

— Охотники. Три. Я их, с позволения Ивана Ивановича, в гостиную проводил.

— Гхм. Сорян. Не думал, что так быстро проблемы возникнут.

Я быстро прошёл в гостиную.

Ожидал увидеть охотников, которых посвятил в орден в кабаке, но в креслах неловко ёрзали три незнакомых мужика.

Ползунов и Александра честно пытались их развлекать. Некроинженера не было — ночевать, видимо, пошёл к себе на квартиру.

— Владимир! — Ползунов поднялся мне навстречу и облегченно выдохнул. — К тебе гости.

— Вижу. — Я повернулся к охотникам.

— Мы, это, — пробасил обладатель самой длинной и густой бороды, поднявшись с кресла. — В Орден Истинного Меча вступать. Амвросий сказал, что ты здесь проживаешь.

После того, как Орден Истинных Мечей прирос ещё тремя охотниками, я засобирался домой, но Ползунов заявил, что без ужина меня не отпустит. Кухарка столько всего наготовила, не надо расстраивать добрую женщину.

Возражать я не стал, есть и правда хотелось. Ползунов, Александра, Неофит и я расселись в столовой.

Я наблюдал за Александрой. Интересно было, сбылся прогноз лакея или нет? Отпугнули барышню «железки», и Ползунов так и помрёт холостяком? Или же…

Или же.

— Я абсолютно убеждена, Иван Иванович, что для новых разработок вам необходимо дополнительное помещение, — размахивая вилкой, увлеченно вещала Александра. — А с учётом того объёма работ, который вы планируете выполнять в дальнейшем, дополнительное помещение понадобится также для хранения сырья и готовой продукции

Ползунов вздохнул.

— Да сам понимаю, что надо бы. Но больно уж дорого всё. Земля дорогая, строителей нанимать — тоже не дёшево. Да ещё работники новые понадобятся… Но ты не переживай, Владимир, — Ползунов повернулся ко мне. — Где наша не пропадала! Сдюжим.

— Что значит «сдюжим»⁈ — возмутилась Александра. Даже вилку положила от возмущения. — Неужели вы собираетесь всё это оборудовать за свои деньги? Борьба с тварями — задача государственного масштаба! Вы просто обязаны требовать выделения дотаций. Я завтра же составлю соответствующее письмо.

— Но, душенька… — попробовал возразить Ползунов.

— Слышать ничего не хочу! Вы, Иван Иванович, человек столь благородный и бескорыстный, что иной раз совершенно забываете… Постойте. Как вы меня назвали? — Александра захлопала глазами.

Ползунов мучительно покраснел.

— Покорнейше прошу простить…

— Да я, собственно, ничего не имею против… — Александра сровнялась с ним цветом лица.

— А что такого-то? — не понял Неофит. — Ну, подумаешь, «душенька». Не «дура» же.

— Действительно, — согласился я. — И вообще. Давайте-ка лучше выпьем!

Никто не возражал. Все были очень даже за, и немедленно подали вино. Впечатление было такое, как будто бы уже вот прям свадьба.

Последующие дни были отмечены плавно развивающимися событиями. Во-первых, стремительно портилась погода. Портилась она одновременно в Петербурге, в Смоленске и в Поречье, но везде по-разному. В Петербурге ветер буквально пронизывал насквозь. Хочешь не хочешь, а пришлось подыскивать одежду потеплее. Тут-то я и посетовал об отсутствии мембранных тканей. Здесь «потеплее» означало «потолще». И обзавёлся я очень крутым сшитым на заказ чёрным пальто, которое выглядело козырно и богато, защищало от холода, но при этом сковывало движения.

Для приличных выходов я выбрал шерстяные брюки, для охотничьих эскапад — кожаные. Заказал две пары ботинок на меху, купил шерстяные перчатки.

Очень долго задумчиво смотрел на Земляну, которая всё чаще останавливалась у меня дома и даже уже практически там жила. Наконец, не выдержал и сказал:

— Пошли.

— Куда? — насторожилась та. — Вий?

Вий до сих пор никак себя не показывал. Это меня настораживало. Больше настораживало только то, что никак себя не показывал опозоренный Мефодий. В дом Ползунова каждый божий день приходили охотники из его ордена и присоединялись ко мне. Орден Истинного Меча прирастал новыми членами. Уже настоящий многочлен получился.

— На рынок, — пояснил я. — Если к портному поведу — ты ж его убьёшь, небось, и мне весь мозг чайной ложечкой выешь. Так что пока — на рынок.

— Зачем⁈ — нахмурилась Земляна.

— Одежду тебе брать. Приличную и тёплую.

Скандал вышел на час с лишним. Я даже почувствовал себя семейным человеком. Правда, немного наоборот (ну а когда у меня всё как у людей было): я убеждал Земляну, что ей нужно купить новую шубку и сапожки, а она втирала мне, что это всё для баб, а она — охотник, и пламя ненависти к тварям в груди греет её лучше любой одежды, и вообще, у неё денег толком нет, а одалживаться она не привыкла, и подарки ей ненавистны.

Насколько я понял, зиму охотники действительно в основном сидели без дела. То в оплоте, то в кабаках. У кого-то были избы. А до зимы перебивались, как могли.

— Так, ну всё, хватит спорить! — рявкнул я, когда мне вся эта комедия надоела. — Становись на Знак.

Как-то внезапно Земляна поникла и подчинилась. И даже почти не бузила на рынке. По итогам того дня я в мысленном чеклисте поставил галочку напротив пункта «экипировать Земляну к зиме».

В деревнях собрали и реализовали урожай.

— Из Обрадово больше всего пришло, — радовался Тихоныч. — Вот что значит, люди за ум взялись! Ну и Господь помог — земли-то плодородные там у них. Как говорится, палку воткнёшь — зацветёт.

— Как у нас финансовое положение в целом? — осведомился я.

— Эх, Владимир Всеволодович…

— Чего такое?

— Сглазить боюсь! Хорошо всё. И перезимуем замечательно, и можно даже кой-чего вложить на будущее.

— Займёшься этим вопросом?

— Уже занимаюсь.

— Отлично. Живём.

Неофит жил на два дома. В основном — у меня, проникался охотничьей жизнью. Но и родителей, понятно, не бросал. Меч ему заказали по руке, но это оказалась долгая песня. Как туманно объяснил торговец, охотничье оружие проходит сложную закалку. К холодам пообещал маякнуть.

Неофита это, понятно, не устраивало. Деловая жилка в пацане была прокачана, и ему хотелось уже работать и зарабатывать, а он вынужденно сидел дома.

— Значит, так, — сказал я, увидев его кислую мину. — Меч тебе подобрать не смогли, потому что руки слабые. Сделают меч поменьше — всё равно непросто будет. Его ж не только держать, им рубить надо.

— И чего, не гожусь, значит? — насупился пацан.

— Значит, упал — отжался.

— Чего?

— Слышал меня. Упал — отжался! Будем из тебя мужика делать. Слабый охотник — мёртвый охотник.

Пока я контролировал тренировки Неофита сам, но вскоре собирался перевесить эту почётную обязанность на Захара. На первую охоту пацана я точно сам возьму, а вот подготовительные работы можно и делегировать.

В ситуацию с вием я постепенно посвящал всех знакомых охотников. Никто не проявил особого восторга по этому поводу, однако все выразили полнейшее понимание того, что вопрос решать придётся. Потому что проблема, так или иначе, коснётся всех.

— Наш Линар всё хлюздит, что в Сибирь подадимся, — говорил Харисим, пыхтя трубкой возле кабака. — И так складно — мол, на подвиги пойдём, вернёмся героями! Да только кто знает — тот понимает, что бегство это самое настоящее.

В Смоленске пока не было ни ветра, ни дождя, но температура воздуха как-то неприлично рухнула. По ощущениям, около нуля.

— В Сибири зимой — самое оно, — усмехнулся я. — Подвиги так и ждут за каждым кустом.

— Вот то-то и оно. Идти чёрт-те куда, зад морозить. Ни приюта, ни уюта…

— Не пойдёшь?

— Не. Давай лучше вия бить. Вот там, ежели сдюжим, правда героями будем. А не сдюжим — так один пёс, не стыдно людям в глаза смотреть.

— Много с тобой ещё таких?

— Да наскребём сколько-то. Иван с Ерёмой уж точно за тебя.

Ещё за меня был Глеб из Полоцка. Его, кстати, вий потряс не так сильно, как остальных. В приграничном городке, где то и дело лезло из Пекла всякое весёлое, вий среди этого всякого был хоть и выдающимся, но всё же не поражающим воображение.

— Самая трудность — в глаза ему нельзя смотреть, — рассуждал Глеб, испепеляя тушу вепря.

Приличных размеров тварь, не давала покоя населению Полоцка уже давно. А мне как раз нужно было апнуться до сотника, и не хватало, как водится, чуть-чуть. Ну и где найти недостающие ресурсы, если не в Полоцке? Глеб мою инициативу с удовольствием поддержал. И теперь мы, покончив с тварью, вели степенную беседу.

— Оно хоть и говорится, что охотникам вроде как можно смотреть, а всё ж таки чёрт его знает. Я бы не рискнул. Говорят, был один знатный охотник, который Знак Полёт довёл в своё время до предела. Вестимо, Воеводой был. На дальние расстояния летал, ничего не боялся. И тоже свела его судьба как-то раз с одной тварью, навроде вия, только баба, со змеями в башке. Так он, чтоб её прибить, специальный щит заказал из костей тварей. Щит зеркальный, охотник в отражение смотрел, а не прямо на эту тварь. Так вот и прибил.

— Один?

— В легендах говорится, что один. А на деле — ну, сам суди. Бил-то, может, и один, да только позади него стояло — не меньше тысячи. Силы вливали… Эх, каждый раз жаль, этакую тушу жечь! — Глеб с досадой посмотрел на горящего вепря. — Тут жрать бы и жрать, кабанов этих.

— А нельзя?

— Да почему нельзя? Ежели хочешь упырём проснуться — жри на здоровье.

В Полоцке ещё стояла золотая осень. Красивая. Видимо, компенсировала общий невесёлый уровень жизни. Но даже здесь уже чувствовалось, что погода собирается превратиться в дерьмо. Тот же мерзкий ветер крепчал с каждым днём, а в стороне Пекла собирались мрачные тучи.

— Щит из костей тварей, говоришь? — задумчиво переспросил я.

— Врут так. Я поспрашиваю. И вот ещё слышал…

— Чего?

— Да вроде как сохранился тот зеркальный щит. И кабы не прямо здесь, у нас в Полоцке.

— Вот это рояль так рояль! — восхитился я.

— За «рояль» ничего не скажу, не знаю, что за штука. А про щит — поспрашиваю. Ну и как жара пойдёт, зови. Интересно — спасу нет. Настоящего-то вия пощипать.

Захара, как самого грамотного (сколько ж лыра прочитал по рекомендациям своей Марфы!), я определил вести список тех, кто готов идти со мной на вия. Согласно списку, количество подписавшихся охотников перевалило за семьдесят.

— Ещё б чуток — и сотня! — вздыхал Захар.

— Авроса посчитал?

— А неужто он пойдёт?

— Обещал ведь.

— Точно. Забыл. Записываю!

Захар благополучно (пара фингалов — не в счёт) утряс с Авросом вопросы перевода в мой орден, и теперь тоже носил на руке не звёзды, а мечи.

— Неофита пиши.

— Да он же мелкий совсем!

— И что? В сотню войти сможет, для галочки. На самого вия его, понятно, никто толкать не станет.

— Эх… Тыщу бы, на вия-то…

— Мечтать не вредно. До тысячника я так быстро не прокачаюсь.

Меня волновал не столько недобор охотников, сколько отсутствие точной даты появления вия. Вот соберём мы сейчас сотню — и чего? Вий возьмёт, и не придёт. Разбредутся все. Кто туда, кто сюда, кто — не приведи господь — погибнет. А потом, когда вий появится, окажется, что у нас ничего не готово. Стол не накрыт, полы не мытые, и так далее.

Однако судьба, как я вскоре понял, мне благоволила. Хотя началось всё довольно странно.

Я в очередной раз перенёсся в дом к Ползунову, собрать урожай свежих душ. В смысле, принять в Орден Истинного Меча новых охотников. И ещё из комнаты услышал женские всхлипывания.

Кто бы это мог быть, интересно? Неужели Александра Урюпина успела не только самостоятельно прибыть сюда из Поречья, наплевав на все правила приличия, но ещё и заиметь повод для рыданий? Офигеть у людей жизнь интересная. Ну да ладно, что поделаешь. Какая пара без ссор. Невовремя, наверное, я припёрся…

Впрочем, сразу отваливать не стал. Сначала приоткрыл тихонько дверь, прислушался и понял, что всхлипывающий голос принадлежит не Александре.

Ага. Значит, всё ещё сложнее. Это хорошо, пойду погляжу, в чём дело.

Пройдя в гостиную, я обнаружил там, помимо растерянного лакея Ползунова, старую знакомую.

— Эльза Карловна? Что случилось?

— Владимир Всеволодович! — вскочила женщина с заплаканным лицом. — Наконец-то я вас нашла! Беда! Варенька-то, Варенька… — и зарыдала, не в силах закончить фразу.

В конце концов, удалось выяснить следующее. Варвара Михайловна — та самая гормональная биполярщица, которая показывала мне дорогу на кладбище, — неделю назад слиняла куда-то гулять, а вернулась под утро чуть живая, сильно избитая, в полубессознательном состоянии. Что с ней произошло, объяснить не сумела, она вообще почти не говорила. Всё это время провела в бреду и горячке, и только сегодня начала произносить что-то связное. Этим связным оказалось моё имя.

— Вас она зовёт, вы уж не откажите, прошу! — заливалась слезами Эльза Карловна.

— Да не вопрос, идёмте. Что ж вы сразу-то не позвали? У меня Знаки целительные есть.

— Да не помогают ей те Знаки, уж я охотника приглашала! Так он старался над нею, так старался — всё без толку. Так об ней переживал — третью ночь от постели не отходит. Да только лучше Вареньке не становится.

— А зовут этого человеколюбивого охотника?.. — процедил я сквозь зубы.

— Ах, он самый лучший в Петербурге. Вы слышали, должно быть — Мефодий.

От комментария я каким-то чудом сумел удержаться. Сказал Эльзе Карловне:

— Возьмите меня за руку.

Размениваться на извозчиков было некогда. Троекуровским амулетом я перенёсся вместе с Эльзой Карловной на угол Садовой и Фонарного переулка.

— Господи, спаси и сохрани! — перекрестилась Эльза Карловна.

— Дверь откройте!

Когда мы вошли, в холле уже стояли с постными рожами двое. Мефодия я узнал сразу. Второго — парня моего возраста — не узнал, но угадал.

— Брат Варвары Михайловны, полагаю?

— Варвара Михайловна умерла, — вздохнул брат. — Увы. Пять минут назад сердце её перестало биться.

— Я безмерно скорблю о вашей утрате, Эльза Карловна, — добавил Мефодий. — Видит бог, я сделал всё, что в моих силах.

Эльза Карловна залилась слезами. А я, оттолкнув с дороги Мефодия, поспешил в спальню Вареньки.