Вик Разрушитель #5

Глава 7

1

Я видел их всех отчетливо и ясно, как будто сам находился рядом с ними. Сознание, отделившееся от тела, несущегося сейчас в «Фаэтоне» безвольной куклой, теперь витало в незнакомой мне большой и хорошо обставленной комнате странным сгустком бесплотного духа. Судя по всему, я попал в усадьбу, принадлежащую какому-то боярскому роду или купеческой семье с хорошим вкусом. Много современно мебели, музыкальная аппаратура на половину стены, окна завешаны плотными красивыми шторами.

Нина с Данькой сидят рядышком со связанными руками, рты заклеены липкой лентой. Девушка с испугом на красивом личике и с широко расширенными глазами смотрит куда-то в глубину комнаты. Мелькнула тень человека. В комнату, где заложники, никто не входит. Уверены, что ребята никуда не денутся.

Я пытаюсь оттолкнуться, чтобы придать ускорение телу, и неожиданно начинаю кувыркаться, как сорвавшийся в штопор УПД. Не найдя точку опоры, запаниковал. Неудачная левитация заставила напрячь мозги. Даже в таком состоянии мне не удастся порхать как птичке. Любое движение приводит к жуткой болтанке. Что за чертовщина? Эй, Геванча! Если ты умеешь летать, так научи! С трудом успокоился, применив дыхательное упражнение. Все-таки опыт пилотирования помогает, даже если находишься в бестелесном состоянии!

Шаман в мои дела не вмешивался. Может, его и не было в моей голове, а я сам смог воплотиться в какого-то духа… Ну ладно, все равно нужно узнать, кто держит в заложниках моих одноклассников. Успокоившись, легонько развел руками и поплыл к двери. Легко вхожу в проем и оказываюсь в коридоре. Еще одна комната, большая и просторная, но тоже с плотно задернутыми шторами на окнах. Переливается яркими огоньками люстра.

Двое мужчин сидят на диване и о чем-то говорят. Слов не разберу, сплошное бу-бу-бу, как будто из бочки. Лица незапоминающиеся, европейского типа, но на поляков, как я подозревал, не похожи. Скорее, наши. Больно уж типаж родной, с намешанной кровью. Один в темно-коричневом пальто, второй — в короткой зимней дубленке, крепко сбитый, невысокий и коренастый.

Судя по всему, в доме никого, кроме этих двоих и возможной пары охранников больше никого нет. Теперь нужно облететь двор, чтобы убедиться в отсутствии других людей. А как? Через стену? Не долбанусь в нее, если с разбегу захочу пройти насквозь? Хотя чем собрался биться? Тела-то нет! Снова развожу руками и плыву к наружной стене, как раз к межоконному простенку мимо разговаривающих друг с другом мужчин. И оказываюсь на улице! Уф! Здорово быть духом шамана! Плохо лишь одно: я не слышу внятно человеческую речь. Надо поработать над этой проблемой.

Только сейчас, оказавшись снаружи, я понял, что ребят держат в отдельном кирпичном доме, а в нескольких метрах от него возвышается добротный двухэтажный особняк. Двор, судя по заваленным снегом дорожкам, и какой-то неопрятности, бросающейся в глаза, давно не убирали. Больше всего следов ведет именно сюда, до боли похожему на родовую гостиницу над Источником дому. Неплохо так натоптано, как будто два десятка человек беспрерывно туда-сюда ходили. У особняка тоже тропинка, но довольно слабенькая. А вот и еще следы, только от какой-то машины. Обнаружил черный внедорожник чуть дальше, за кирпичным гаражом. От искусно выкованных ворот машину не видно, и сделано это с таким расчетом, чтобы соседи не заинтересовались.

А ведь здесь не простые люди живут! Дома-то просторные, а к каждому территория в несколько гектаров. Сделал несколько гребков и оказался снаружи.

Герб рода Ушатых я не сразу признал, но благодаря знаниям, которые вбивали в меня Иван Олегович Булгаков вместе со Светой, мне удалось идентифицировать его. Ушатые… А какая у них связь с паном Богумилом? Или я чего-то не понимаю? Бред какой-то! Стоп! Да ведь в газетах писали об аресте Шуйских, которые были причастны к покушению на императорскую семью и их гостей, и где-то промелькнула информация, что старшая семья Ушатых тоже замешана в заговоре. Не поэтому ли их усадьба заброшена, что все находятся в Бутырке? Тогда кто эти люди, находящиеся здесь?

Я снова делаю разворот, подлетая поближе к микроавтобусу и замечаю возле него еще двоих, только в кожаных зимних куртках и без шапок. Вышли покурить, наверное, а до этого сидели внутри, даже не контролируя вход во двор. Какая-то странная компания.

…- Андрей Георгиевич! С вами все в порядке? — Никанор, увидев меня в отключке, перепугался и остановил машину, притерев ее к краю дороги.

— Ну что ты панику поднимаешь? — я поморщился, ощущая противную сосущую пустоту в животе и подкатывающий к горлу тошнотный ком. Хм, летаю без экзоскелета бесплотным духом, а блевать хочется по-настоящему. Или такой откат, бьющий по вестибулярному аппарату? — Ничего не случилось, задремал…

— Первый раз такого задремавшего вижу, — Никанор поднес рацию к губам и быстро произнес, что все в порядке, помощь не требуется. Потом обернулся ко мне и добавил: — У вас глаза побелели, клянусь. Я видел, как Омрын в транс уходит, у вас такое же состояние сейчас было.

— У тебя вода есть? — спросил я. — Пить хочу.

— Там, в кармашке чехла, бутылка минералки, — не оборачиваясь, сказал водитель, внимательно глядя на дорогу. Мы уже выехали на Хорошевское шоссе и скоро должны были подъехать к дому.

Я выпил чуть ли не полбутылки, убирая неприятную тошноту в горле, потом посмотрел время. С момента окончания уроков прошло уже три часа. Родители близнецов бьют тревогу, надеюсь, и обзванивают всех одноклассников. Тогда почему молчит мой телефон? Никто из ребят не волнуется, что ли? В таких случаях идет интенсивный обзвон, все делятся слухами и предположениями.

— Слушай, Никанор… Значит, я становлюсь шаманом? — поинтересовался я. — Мухоморов, вроде, не ел сегодня.

— Да фигня все это, Андрей Георгиевич, — мотнул головой личник. — Дело-то не в мухоморах, а в какой-то травке, которой Омрын дышит, и тайной методике. А насчет вас… не знаю. Я в таких вещах не разбираюсь. Омрын точно бы определил…

Я кивнул. Меня больше всего беспокоила мысль, почему родители Даньки и Нины не обзванивают их друзей, в число которых вхожу и я. Уверен, что номер моего телефона у них есть, да и узнать его не столь сложно. И буквально сразу же аппарат взорвался звонкой мелодией. Как накликал! На экране отображались незнакомые цифры.

— Слушаю, — напряженно жду ответа.

— Андрей Георгиевич, — мужской солидный голос, спокойный и ледяной, даже уши режет. — С вами говорит Захарьин Василий Романович, отец Даниила и Нины. У вас есть время выслушать меня?

— Говорите, Василий Романович, — я посмотрел в окно. Мы уже близко от «муравейника».

— Моих детей похитили. Телохранители появились час назад и сказали, что подверглись атаке неизвестных. Применен какой-то блокиратор магии и усыпляющий газ. Ребят выдернули прямо из машины и увезли в неизвестном направлении. Мне звонили эти люди, но требование их было весьма странным, — Захарьин замолчал, словно подбирал нужные слова.

— Продолжайте, Василий Романович, — мягко подтолкнул его я.

— Предупредили, чтобы мы не поднимали шум, не бежали в ГСБ, не обзванивали одноклассников, кроме одного: княжича Мамонова. Похитители что-то хотят от вас, а не от моих детей. Я не могу понять смысла этого требования, но вынужден подчиниться. Прошу вас, Андрей Георгиевич, спасти близнецов. В долгу не останусь.

— Мне они тоже звонили и указали место, куда я должен подъехать. Только вы не подумали, Василий Романович, что платой за спасение станет моя жизнь?

— Похитители не посмеют причинить вам зло, — голос Захарьина осекся.

— Мы уже не дети, Василий Романович, и каждый из нас представляет угрозу для определенного круга лиц как носитель Дара, — как неразумному пояснил я. — Поэтому, где гарантия, что меня оставят в живых?

— За вами Мстиславские, — неуверенно произнес мужчина.

— Ну да, поддержка на их уровне есть, но не на таком уровне. Нам запретили звонить в полицию, в ГСБ, обращаться за какой-нибудь помощью.

— Вы откажетесь?

— Да нет, я уже еду туда, и надеюсь вместе с друзьями вернуться домой. Вы же знаете, где находится загородная дача старшего рода Ушатых?

— Они там? — сдавленно спросил Захарьин, не ожидавший, что я знаю местонахождение похитителей.

— Уверен на девяносто процентов, — я улыбнулся про себя. Если наш разговор подслушивают, то это провокация спецслужб, а не какие-то там мифические друзья пана Богумила или оставшаяся агентура. Нет у них таких возможностей, кроме как угрожать по телефону. А к провокациям мне не привыкать. Опять уши Мстиславских торчат. Впрочем, я пока опережаю события. — Всего доброго, Василий Романович. Скоро Данька и Нина будут дома.

— Спасибо, Андрей Георгиевич. Я от своих слов не отказываюсь.

Мы попрощались, и я сбросил вызов. Стал ждать ответного хода похитителей. Но телефон молчал до самого дома. Неужели и в самом деле всплыла недобитая ячейка наемников, а «безопасники» здесь не при делах? Захарьин сказал, что применили газ, а не усыпляющую магоформу. Хотя, кто знает, какой это газ. Иногда магическое плетение искусно внедряют в обычную вещь, не подкопаешься. Тогда все серьезно, и мне нужна будет помощь Куана.

Я почему-то не удивился, когда увидел наставника, стоящего возле подъезда в одной легкой курточке, в шерстяных спортивных штанах и в кроссовках. На голове у него не было даже шапочки, чтобы уши прикрыть.

Никанор подогнал «Фаэтон» к дому, но я не стал выходить наружу. Распахнул дверь и приказал тоном, не терпящим никаких возражений. Сам удивился, откуда он у меня взялся.

— Садись в машину, быстро.

Куан как будто ждал этого приказа и ловко заскочил в салон, пристроившись на переднем кресле.

— Никанор, передай охране, пусть едут за нами, — я продолжал распоряжаться. — Вы не знаете Москву, поэтому дорогу показывать буду я.

Через несколько минут мы уже мчались по Хорошевскому шоссе в сторону Садового кольца, через который можно было выскочить на восточную окраину. Пока ехали, вкратце рассказал наставнику, что произошло и выложил свою версию о хитрой игре спецслужб.

Куан слушал внимательно, не перебивая. И когда я замолчал, по своему обыкновению не стал давить с просьбой позвонить отцу, который мог подсказать дальнейшие шаги. А я знаю, чем бы закончился наш разговор. «Отойди в сторону и не поддавайся на провокации». Хорошая позиция, правильная, но до того момента, когда вопрос встает о безопасности моих друзей. Нельзя так. Наши деды жили по волчьим законам, отцы продолжают гнуть такую же линию, а я хочу хоть иногда действовать по своим правилам без постоянных указаний «как выгодно».

— Хороший Дар у тебя, княжич, — совсем иное сказал Куан, не оборачиваясь. — Если развивать его, то станешь Верховным шаманом.

— Омрын обмолвился, что скоро придет «белый шаман», — не выдержал Никанор. — Может, он вас имел в виду, Андрей Георгиевич?

— Глупости, не собираюсь я с духами общаться всю свою жизнь, — буркнул я, следя за дорогой. — Стремно как-то. Лучше прибавь скорость, опаздываем. Уже темнеет.

В самом деле, вдоль шоссе начались зажигаться фонари, освещая темно-смолистую ленту асфальта; появились пробки, которые нам пока удавалось преодолевать, не теряя много времени. Наконец, мелькнул дорожный знак, показывающий направление на Сокольники.

К поселку, где находилось подворье Ушатых, мы подъехали в сгущающих сумерках, когда лиловые тени стали растворяться в серой дымке наступающего вечерах. Я приказал остановить машину возле длинного палисадника, протянувшегося на десяток метров вдоль забора чьего-то невзрачного домишки, от которого усадьба Ушатых не просматривалась, только крыша особняка. Не нужно светить машины и людей, с которыми я приехал. Личники остались здесь, а я с Куаном неторопливо направился к месту встречи. Заметил краем глаза, что вся четверка телохранителей вылезла на морозный воздух и демонстративно приготовила оружие, готовая применить его для моей защиты.

Куан ничего не говорил и шел следом за мной, правильно понимая ситуацию. Но как только я толкнул калитку, куда-то исчез. Только взвихренный снег выдал направление. Наставник уже был во дворе, облачившись в ауру кумихо.

— Волховский? — мне навстречу выдвинулись две темные фигуры. Было еще не так темно, и я узнал тех парней, что курили возле микроавтобуса. Ведут себя спокойно, руки не выламывают, не угрожают.

— Я пришел за своими друзьями, — начинаю неторопливо разгонять энергию ядра до состояния средней интенсивности, точнее, до красной ауры. Прокачка по каналам идет, чувствуется, как Сила накапливается в руках. — Кто хотел со мной говорить?

— Пошли, — бросил один из мужчин, и они оба пристроились с боков, словно предупреждая, чтобы я не шалил.

Мы протопали мимо угрюмо нахохлившегося особняка с черными провалами окон и по протоптанной дорожке обогнули угол. Хм, а «гостиница»-то обитаема, и те, кто раздвинул шторы на окнах, явно не боялись, что соседи побегут докладывать в контору Иртеньева.

Обстучав ботинки об угол крыльца, сбивая с них налипший снег, я первым вошел в полутемный коридор, и ориентируясь по свету, падающему из комнаты, зашагал прямо туда. Мои «конвоиры» тяжело ступали следом.

Та же самая комната, где я «видел» мужчину в дубленке и его собеседника в куртке. Они и сейчас сидели на диване, только уже сняв верхнюю одежду. Обоим я бы дал лет тридцать пять, не больше. Тот, кто носил довольно дорогую дубленку, сейчас был в сером костюме, под пиджаком белая рубашка с темно-синим галстуком в крупную полоску. Лицо благородного аристократа или офицера, вышедшего из дворянской семьи, элегантные усики, гладко выбритые щеки и подбородок. Благоухает приятным одеколоном, а вот глаза — настороженные, с отблеском стали.

Второй — попроще. Небрежно выглядывающий из-под горловины вязаного свитера воротник желтой рубашки, легкая щетина никак не связывается с крепкой фигурой и таким же цепким взглядом темных глаз. Этих людей я никогда не видел. Хотел обернуться и разглядеть сопровождающих, но передумал. Какой смысл, если я готов обрушить на всю компанию силу ментальной атаки. Оглушить, сдавить невидимым кольцом стихийного атрибута, чтобы не трепыхались, а потом спокойно увезти ребят.

— Где Захарьины? — с порога спросил я.

— А где ваши манеры, господин Волховский? — с наигранным удивлением спросил мужчина в костюме. — Мне казалось, в хорошей семье учтивость и вежливость закладываются в детстве.

— Детей красть тоже учат в хороших семьях? — парирую я.

Мужик в свитере захохотал и зааплодировал.

— Какой накал страстей, и заметьте, лишь в одних вопросах! Такое ощущение, что вы брали уроки словесного мастерства у иудеев!

— Помолчите, дружище, — поморщился его собеседник, а потом расслабленно усмехнулся. — Действительно, забавной вышла перепалка.

— Почтеннейшие, у меня очень мало времени, — оборвал я ненужный поток слов. — Я выполнил ваше условие, приехал сюда. Отпускайте моих друзей. Меня можете оставить в заложниках. Готов.

— Не торопитесь, Викентий, — мужчина в костюме закинул ногу на ногу и с интересом разглядывал меня как уникальный экспонат в музее. — Давно хотел с вами встретиться, да вот ситуация никак не способствовала. Как вы смотрите на то, чтобы поехать в Англию, как о том мечтал пан Богумил? Он же предлагал вам шанс поднять свое мастерство в лучшей европейской академии, но увы, обстоятельства оказались сильнее его. Мы можем обеспечить переезд в Лондон.

— Там, — мой палец показывает на противоположную стену, — в соседней комнате вы держите моих друзей. Пока я их не увижу живыми и невредимыми, никаких дальнейших разговоров.

— С чего вы взяли, что ребята там? — удивленно спрашивает мужчина в костюме. На самом деле удивлен. — Вы можете убедиться в своей ошибке.

— Они были там, по крайней мере, два часа назад. Значит, уже куда-то перевели.

— Хм, интересно, — он переглянулся с мужиком в свитере. — Очень интересно и познавательно. Ну, хорошо. Удовлетворю ваше желание, господин Волховский. Только для этого нужно спуститься вниз, в подвал.

И у меня вдруг что-то щелкнуло в голове. Хаотично крутящиеся картинки событий стали собираться в нечто внятное и неприятное. Да меня ведь просто заманивают под действие чужого Источника! А он, судя по всему, у Ушатых есть! Значит, точно агенты пана Богумила схватили. Через кого-то они узнали о моей антимагии и решили удостовериться, так ли это на самом деле.

Я разозлился, отчего ядро в солнечном сплетении стало накаляться до желто-белых всполохов. Пальцы сами собой сжались в кулаки. Хрустнули суставы.

— Ведите, — мне бы проверить, на самом ли деле Данька с Ниной возле Алтаря, но я побоялся сейчас уходить в астральный полет. Не знаю, как отреагирует организм. Уйду в откат, и бери меня голыми руками.

Мужчина в костюме, скорее всего — главный в этом спектакле — сопровождал меня по коридору до лестницы, ведущей вниз. Его напарник в свитере и еще один незнакомый мне человек внушительных габаритов решили пройтись с нами. Неужели боятся подростка? Забавно.

Лестница была освещена, хоть и давала скупой свет. Мы спокойно спустились по ступенькам вниз до металлической двери. Когда ее открыли, я сразу увидел характерный для Алтарей каменный подиум из гранита. Только вот чаша Источника была гораздо меньших размеров.

Как только моя нога переступила порог подвала, я понял свою ошибку. Захарьиных здесь не было. Да и не могло быть по определению. Все знают, что родовой Источник никогда не допустит к себе человека, инициированного другим Источником. Он его просто уничтожит. Уничтожит не в буквальном смысле, а просто выжжет ему искру, лишит Дара. Сделает таким же никчемным, каким я был до восьми лет.

Я же исходил из собственного опыта, поэтому не сразу уловил нелогичность ситуации. Эти люди знали о губительных последствиях нахождения рядом с Алтарем чужаков, и пожалели ребят. А меня бросили под его воздействие.

Над чашей взвились изумрудные звездочки в обрамлении серебристо-фиолетового пламени. Раздался протяжный стон. Он исходил от Алтаря. Я быстро оглянулся и понял, что звук этот слышу только я.

— Что же вы встали? — спросил главный с иронией. — Ваше решение было добровольным. Покажите, на что способны.

— Вы обманули меня, и поплатитесь за это, — нахально говорю в лицо этому человеку и решительно захожу в подвал.

Холодная плазма Источника рванула вверх до самого потолка, осветив грубую кладку подвала и бетонный пол. Хоровод звездочек заплясал под мощными балками и обрушился на меня с беззвучным криком погибающей птицы. Так, наверное, кричит лебедь, потерявший свою ладу. Мне стало страшно. Низкая вибрация чуждой мне Стихии (судя по моим ощущениям — Воздух) стала сотрясать тело и выворачивать суставы наизнанку. Дикая сила обрушилась на меня сверху и стала давить в пол, стремясь размазать тонким блином, раздавить до состояния кровавой каши вперемешку с костями. Для Источника Ушатых я был врагом, и вся его мощь устремилась на подавление искры.

Но ее у меня не было! Наоборот, каналы стали прокачивать такое количество энергии, что она визуально окрасила мой аурный контур белым, нестерпимым для глаз светом. Устояв перед мощным ударом Воздуха, я сделал еще один шаг вперед, вытянул руки открытыми ладонями, словно принимая к себе осиротевший без хозяев Источник. С открытым сердцем и болью. Звездочки рухнули на ладони, впиваясь иголками в кожу и растворяясь в моей Силе.

А когда Источник умер и Алтарь погрузился в темноту, рухнул на колени и я, но оставаясь в сознании. Никто не видел, как на моих губах мелькнула улыбка. Я принял в себя Дар, который будет жить во мне, а не в холодной чаше Алтаря.

Я — Разрушитель. И одновременно с этим собиратель первородной энергии, щедро одарившей нашу планету в незапамятные времена магией, которую алчные люди присвоили себе в личных целях, заковали в гранитные и мраморные чаши, и заставили служить Крови.

— Великолепно, — в гробовой тишине голос главного прозвучал невероятно тихо, но отчетливо. — Поздравляю вас, Андрей Георгиевич. Вы только что погасили родовой Источник отступников и предателей Ушатых. Император вправе вами гордиться.

И тогда я ударил с яростью, выплеснув из себя всю накопленную энергию в людей, вздумавших играть со мной как с ребенком-недоучкой. Мне было плевать, что свод подвала может не выдержать сокрушающий ментальный выплеск и завалить меня тяжелыми обломками здания. Обида и злость смешалась с торжеством только что раскрывшейся истины.

Я разрушаю чтобы созидать новое!

2

— А вот и они! — не скрывая усмешки, произнес Иртеньев, самолично открывая дверь, чтобы впустить в кабинет двух офицеров в черной униформе. — Заходите, голубчики, не стесняйтесь! Утолите жажду любопытства Его Величества и государя-наследника!

— Достаточно, Николай Юрьевич! — сдерживая улыбку, произнес император. — Ваша едкость сегодня достигает невероятного уровня! Проходите, господа, в самом деле.

Цесаревич тоже старался не расхохотаться в голос, дабы не обидеть волкодавов из конторы Иртеньева. Не показывать эмоции на лице — это наиважнейшее умение царствующих особ.

— Обер-офицер Службы Безопасности майор Корнилов, — прищелкнул каблуками ботинок моложавый мужчина с усиками, старательно задирая подбородок вверх. Огромный лиловый синяк, похожий на раскорячившегося осьминога, заливал левую часть лица, отходя от глаза вниз до скулы.

— Майор Лещев, командир группы «Арбалет», позывной Кондор, — вытянулся второй офицер, у которого с лицом было все в порядке, но наложенная на правую руку лангета недвусмысленно намекала на серьезный перелом.

— Господа, присаживайтесь, — император махнул рукой в сторону мягкого кожаного дивана. — У нас беседа неформальная, мы сюда инкогнито приехали под чужими личинами. Нечего возбуждать сотрудников своим появлением и отвлекать их от работы. Да и вы, Николай Юрьевич, не стойте. Все-таки мы у вас в гостях.

Дождавшись, когда все рассядутся, Мстиславский оглядел офицер более внимательно и участливо спросил у Лещева:

— Как ваша рука?

— Практически зажила. Целитель провел за ночь два сеанса, кость срослась. Но нужно еще недельку подержать руку в таком положении, — отчеканил Кондор и замолчал.

— Ну, хорошо, — поняв, что офицеры не горят желанием самостоятельно делиться впечатлениями, император решил подтолкнуть процесс. — Фрол Алексеевич, я не ошибся? Да вы сидите, сидите! Расскажите-ка нам замечательную историю от самого начала и до конца. Я ведь не поверил, когда воевода доложил о произошедшем. А вы, как-никак, являлись главным действующим лицом в этом спектакле.

Корнилов покраснел от завуалированной шутки, отчего синяк стал переливаться перламутрово-фиолетовыми красками. Ему было невыносимо стыдно отчитываться об операции, закончившейся так… кхм, неудачно для сотрудников ГСБ.

— Мы получили от его высокопревосходительства господина воеводы задание разработать оперативное мероприятие по Танцору для выявления скрытых способностей Дара, — суховато начал Корнилов. — Так как было поставлена четкая задача создать мелкую провокацию, мы просчитали несколько вариантов, которые гарантированно заставят Танцора реагировать самым жестким образом. Остановились на двух: похищение кого-то из друзей и нападение на колонну, везущую в Тулу лекарственную субстанцию, которую охраняет частная военизированная компания Гусаровых — родственников Танцора.

— По конвою вы дали отбой? — прервал его император, глядя на Иртеньева.

— Так точно, государь, — кивнул воевода. — Они не успели доехать до точки контакта.

— Хорошо. Продолжайте, майор.

— Решено было инсценировать похищение одноклассников молодого человека. Выбрали Захарьиных. Исходили из того, что боярский род не имеет значимой поддержки в аристократических кругах, не состоит в вассальных отношениях с княжескими родами и кланами, но в то же время весьма известен во всех слоях общества. Помочь им в короткий срок могла только наша контора. Инсценировка прошла успешно. Телохранителей вырубили с помощью блокиратора Рипли и усыпили для верности газом, чтобы не оставлять следы магического воздействия. Всем вкололи антидот. Детей забрали с собой и увезли в Сокольники. Связались с Танцором.

Корнилов замолчал и осторожно прикоснулся к скуле. Это движение было спонтанным, как будто офицеру неприятно вспоминать о человеке, из-за которого у него появился синяк. Довольно странно, что он не обратился к Целителю. Императору пришла в голову мысль о намеренной демонстрации своего поражения, и идея исходила от воеводы. Дескать, полюбуйся, Ваше Величество, на какие жертвы мы идем ради одного мальчишки!

— Разговор намеренно вели так, чтобы подтолкнуть объект к мысли об оставшейся в Москве агентуре Хмеловского. Намекнули про пана Богумила, добавили несколько незначительных фраз. Пригрозили, конечно, чтобы не вздумал связываться с ГСБ. Потом наш человек связался с родителями и объяснил, как нужно действовать, если хотят увидеть детей живыми.

— Жестоко, — хмыкнул цесаревич, не обращая внимания на удивленный взгляд воеводы. Он ведь тоже давал «добро» на мероприятие, поддержав отца. Но теперь, слушая со стороны, как идея воплощалась в жизнь, почувствовал неловкость. Надо потом Захарьиным хорошую виру предложить.

Корнилов пожал плечами. Не его дело обсуждать эмоциональную и психологическую сторону операции.

— Танцор, конечно, не приехал в одиночку, как мы и предполагали. Но своих телохранителей он с собой не взял, только одного. Азиата-наставника Куана. Во двор объект входил уже один. Мы так и не поняли в первый момент, куда исчез сопровождающий.

— Исчез? — переспросил император, даже выпрямившись в кресле.

— Так точно. Исчез, словно амулет невидимости использовал, — подтвердил Корнилов. — Объект вошел в дом один и начал требовать, чтобы мы ему привели заложников из соседней комнаты. Якобы, они сейчас находятся там. Мы же до последнего разыгрывали разработанную линию поведения. Предлагали ему бежать в Лондон и обеспечить качественное обучение. Разговаривать на эту тему Танцор отказался до тех пор, пока ему не покажут одноклассников.

— А в чем странность? — уловил колебания обер-офицера цесаревич.

— Дело в том, что мы в самом деле держали там ребят до приезда Танцора, — кашлянув, ответил Корнилов, а волкодав-«арбалетчик» кивнул, подтверждая его слова. — А он каким-то образом узнал об этом. Но к тому времени Захарьины уже находились в микроавтобусе под присмотром наших сотрудников, привлеченных к мероприятию. Не тащить их же в подвал на самом деле! Источник погубил бы их искру. Правда, пришлось держать близнецов под воздействием блокиратора Рипли, чтобы со страху не стали магию использовать против парней.

— А как вам удалось заманить княжича в подвал? — император сцепил на животе пальцы и откинулся на спинку кресла.

— Сказали, что его друзья находятся внизу. Если он хочет убедиться, пусть глянет сам.

— И он ничего не заподозрил? — удивился цесаревич. — Вот так взял и поверил вам?

— Мне показалось — да, — чуть развернувшись в его сторону, ответил Корнилов. — Он же не знал, чья это усадьба и дом. Только у него не было выбора. Когда Танцор оказался возле Алтаря, тут и началось…

Офицер несколько минут подробно рассказывал о действиях княжича Мамонова. Императора и наследника интересовало буквально все. Где стоял мальчишка, сколько шагов было до Источника, что он делал или не делал, какой была реакция магического Алтаря. Говорил княжич что-то или молчал. Что за звездочки, которые он принял на руку…

— Источник погашен, Ваше Величество, — выдохнул в конце Корнилов. — Я сам убедился в этом, когда очнулся от оплеухи.

— Кстати, а что это вообще было? — напрягся старший Мстиславский. — Какая-то необычайная магоформа или ментальная атака?

— По всей вероятности, разновидность ментального удара. Никаких плетений мы не почувствовали, магический фон после погашения Источника был существенно снижен. Но атака оказалась довольно серьезной. Мой амулет защиты полностью разрушился, блокируя негативную энергию, и тем не менее, я был отброшен в сторону, ударился о стену и потерял сознание. Пока в темноте выбирались наружу, Танцор уже исчез

— С чего он так разбушевался?

— Я сказал ему, что он выполнил волю императора, уничтожив родовой Источник предателей. И в этот момент Танцор атаковал. Я почувствовал злость, ярость, обиду. Настолько мощно эмоции мальчишки передались мне.

— Хм, а вы, майор Лещев? Что скажете? — государь взглянул на скромно молчащего «арбалетчика».

— Полностью подтверждаю слова майора Корнилова, — кивнул волкодав. — Я тоже ощутил ярость, а потом невидимый кулак врезал по мне с такой силой, что припечатал к стене. Часть кладки осыпалась, упала на руку. Если бы не поставленная защита — всего бы переломало.

— Ощущение эмоций, невидимые удары, ломающие вашу защиту и амулеты, — задумчиво произнес Мстиславский. — Так что это было, господа? Сформулируйте четко и дайте мне вывод, чем оперировал молодой человек, какой техникой?

— У княжича Мамонова развиваются навыки бойца ментальных техник, — после недолгого молчания Корнилов встал, одернул китель. — Я еще не совсем разобрался в подобной механике, но кое-какие мысли уже появились после задержания Хмеловского, где молодой человек, возможно, пытался использовать свои умения. Но вчерашняя демонстрация показала, что силы его возросли. И это не Стихия.

— Разрешите? — Кондор тоже встал рядом с майором Корниловым чуть ли не плечом к плечу. — Танцор скрывает некий Дар, позволяющий ему чувствовать присутствие людей в помещении, где он ни разу не был, но уверенно сказал, что его друзья находятся именно в соседней комнате.

— И они там были точно? Это не ошибка?

— Так точно, Ваше Величество. Разрешите версию?

— Конечно, я вас внимательно слушаю, — кивнул император.

— Есть подозрение, что Танцора обучают неким шаманским практикам. Весь Род Мамоновых уже три столетия живет рядом с людьми, умеющими использовать свой уникальный Дар на основе каких-то невероятных способностей. Транс, употребление галлюциногенов, целительство, блуждание по астралу. Это не та магия, которой владеют одаренные. Мы — стихийники, а шаманы пользуются иными возможностями. Так как у нашего объекта обнаружены проблемы с одаренностью, не могли ли Мамоновы начать развивать иные способности Танцора?

— Согласен, такую версию мы тоже выдвигали, — Мстиславский помассировал подбородок и не стал развивать тему. — Хорошо, господа. Вы свободны. Полный отчет передадите воеводе, а мы ознакомимся с ним попозже.

Четко развернувшись, офицеры вышли из кабинета Иртеньева. Воевода задумчиво проводил их взглядом, а сам продолжил сидеть в кресле, так как его рабочее место было занято императором.

— Ваши люди излишне переборщили, Николай Юрьевич, — медленно произнес Мстиславский. — Именно что излишне. Я не давал полномочий говорить от моего имени, а всего лишь намекнул, что Танцору нужна дозированная информация по Источнику Ушатых.

— Виноват, Ваше Величество, — побледневшей Иртеньев по-мальчишески легко вскочил на ноги и вытянулся так, как давно не тянулся перед вышестоящими руководителями. — Моя невнимательность привела к ситуации, когда княжич Мамонов может пойти вразнос. Готов лично поговорить с молодым человеком и объяснить ситуацию.

— Скорее всего, это лишь усугубит его обиды, — покачал головой цесаревич, решив вмешаться в разговор. — Вроде бы сделал доброе дело, спас друзей от похитителей, а оказалось — его грубо использовали.

— Об этом и шла речь, — император вздернул палец вверх в назидательном жесте. — Провокация удалась. Мы теперь знаем, чего ожидать от княжича Андрея. Пожалуй, пора ехать домой. Николай Юрьевич, я хочу видеть отчет офицеров и ваши личные выводы как можно быстрее. Завтра на совещании…

— Слушаюсь, Ваше Величество! — Иртеньев так и не садился. Проводив до двери Мстиславских, он вернулся в кабинет и рухнул на диван, где до этого сидели его волкодавы. Ну зачем Корнилову понадобилось провоцировать мальчишку? Брякнул не подумавши, едва людей не погубил. Ладно, кладка в подвале не вся обвалилась, удержала опорные балки.

— Что думаешь, сын? — по доброй традиции, император с наследником обсуждали горячие темы в салоне «Хорса», отгородившись от водителя и охранника стеклянной перегородкой. — Интересная история получается.

— Мы теперь знаем, что княжич Мамонов гасит Источники с той легкостью, что присуща великим Витязям, а то и Магистрам.

— Насчет легкости ты перегнул, — усмехнулся Мстиславский-старший. — Мы не знаем, как отреагировал организм. По словам Корнилова, парень после уничтожения Источника упал на колени. Вероятно, это был откат, и весьма серьезный, почему Андрей так отреагировал на слова офицера. Ему стало очень плохо… Да, Юра, это большая проблема: что делать с таким опасным оружием. Врагом бы я его не хотел видеть, иначе придется идти на самые жесткие меры.

— Теперь нужно узнать, как его возросший Дар будет влиять на искру одаренных, — задумался цесаревич.

— Да никак он не влияет, уже понятно, — отмахнулся отец. — Сколько вокруг него в лицее ребят крутится, хоть родители одного из них забили тревогу? Нет, так это не работает. Мне кажется, искру он может погасить только в одном случае: при тесном эмоциональном и физическом контакте. Ты же понимаешь, о чем я толкую?

— Абсолютно, — непроизвольно дернул щекой Юрий. — И поэтому после демонстрации способностей я считаю, что Лидию нельзя отдавать в жены Мамонову.

— Еще раз повторяю: нужен практический опыт, — жестко сказал Мстиславский. — Кстати, девочка та, Нина Захарьина — чем не кандидатка? Спасший ее княжич в девичьих глазах теперь герой. А героев любят. Вот и нужно сыграть на этом. Захарьины что пестуют?

— Воду.

— Ну вот, через год-другой уже можно смело и без угрызений совести провести эксперимент. Не убудет у Захарьиных от потери одной одаренной.

— Цинизм в квадрате, — проронил Юрий Иванович.

— Когда мы полностью разберемся, какой зверюга вырос из Андрея Мамонова — вот тогда и будем спать спокойно. Цинизм — это послать наемного убийцу и лишить жизни мальчишку только из-за того, что мы не понимаем механизм его антимагии. А подложить под него красивую девицу — в чем цинизм? А может, он и сам не откажется?

— Насколько мне известно, княжич увлечен Вероникой Елецкой.

— Плохо. Нам не нужна соперница, как и Жоре Мамонову. Вот чую печенкой своей — он лелеет мысль о создании альянса с нашим кланом. Все равно вернется к этому разговору. А единственная гарантия наших дружеских и союзнических отношений — женитьба Андрея на Лидии. Ты или свыкаешься с этой мыслью и помогаешь мне, или я беру все в свои руки.

Юрий Иванович мрачно молчал. При всех выгодах альянса он боялся за дочку. Против свадьбы, как ни парадоксально выглядела ситуация, он не возражал. Но при одном условии: точная уверенность, что Разрушитель не погасит искру Лидии. И опять же, возникает очередная проблема. А кем будут их дети? Это что, какая-то одаренная девушка должна родить от княжича ребенка, чтобы на его примере выработать необходимые мероприятия? А как отреагирует на бастарда Георгий Мамонов? Все заходит слишком далеко с непредсказуемым финалом.

— Я поговорю с Елецким, — решив что-то про себя, император нарушил молчание. — Чтобы увлеченность молодых людей не переросла в нечто большее и не помешала нашим планам… хотя, и здесь вырисовываются интересные перспективы. Елецкие очень сильные стихийники Земли. И Вероника уже должна владеть своим Даром на уровне Ратника.

— Возможно, так и есть, — не стал отрицать Юрий Иванович. — Такие подробности выяснять у аристократа чужого Рода не принято.

— Елецкий — мой вассал, — захолодел император. — Прикажу, всю подноготную выложит. Но меня сейчас интересует одна деталь, которую все выпустили из виду. Что там за визуализация со Стихией произошла? Корнилов говорил о каких-то звездочках, порхавших над головой Мамонова, а потом они исчезли, как будто мальчишка их поглотил.

— Такого просто быть не может, — уверенно ответил цесаревич. — Источник — это магический атрибут Силы, а княжич Мамонов — антимаг. Он погасил враждебную ему магию, и на этом все закончилось. Но мы точно знаем, что подобное действие сказалось на нем неблагоприятно.

— Ага, и еще увеличило его ментальную силу, — фыркнул старший Мстиславский. — Я постоянно возвращаюсь к этому эпизоду и понимаю, что все гораздо сложнее. Шаманская магия не может быть столь мощной, она базируется на иных принципах. Например, ее носитель может уничтожить своего врага методом управления или воздействия на психику, но не так, что продемонстрировал Андрей. Там была настоящая атака, стихийный удар Воздуха, но сложный для восприятия.

— Ты переоцениваешь способности мальчишки, — возразил цесаревич.

— Возможно, — не стал спорить отец. — Но подобная версия не даст нам расслабиться, когда выяснится, что утаивает княжич Андрей.

— Твоя версия основывается на одних предположениях. Давай не будем торопиться.

— Конечно, я и не собирался, — пожал плечами Мстиславский, чем-то довольный. — Будем присматривать за нашим Разрушителем. Кстати, не съездить ли нам в гости к молодому Мамонову?

— Представляю, какой мы там фурор произведем, — ухмыльнулся цесаревич.

— А так и надо, чтобы он не вздумал от обиды демонстрировать свою странную магию. На днях и съездим. Заодно посмотрим на этого наставника-азиата, поближе познакомимся.

3

Я не мог сообразить, где нахожусь. Очнувшись от непонятного морока, начисто выключившего мое восприятие действительности, первым делом бросился к двери, согнутой от какого-то мощного удара. Повсюду валялись камни, на голову сыпалась какая-то белесая пыль. Кто-то стонал на лестнице, но сначала я наткнулся на чье-то тело, неподвижно сидевшее у стены с вытянутыми ногами. При тусклом свете, падающем сверху, разглядел, кто это был. Мужик в цивильном костюме сейчас выглядел устрашающе. На скуле у него расплывался огромный синяк, тянувшийся щупальцами к левому глазу. Я обернулся. Его напарник лежал на полу, еле-еле шевелясь и пытаясь сбросить с руки тяжелые обломки то ли бетона, то ли большого кирпича.

Помогать им я не собирался. Меня где-то здесь ждали близнецы. Страшно подумать, что я мог наделать. Судя по вывороченной двери и осыпавшейся кладке удар получился весьма ощутимым. И самое интересное — не понял, как это произошло. Помню, что меня накрыло злостью за подставу, за непонятный розыгрыш, и только ради того, чтобы погасить чужой Источник. Ну и получили, теперь разгребайте.

Еще один сопровождающий валялся на лестнице, но, судя по всему, мужику повезло. Он шевелился и пытался поймать меня за ногу своей лапищей, но дезориентация от ментального удара не позволила ему сразу исполнить замысел. В моем резервуаре еще остались сила и ярость. Хотелось врезать так, чтобы сломать похитителю челюсть, но благоразумие взяло верх. Чуть энергии в руку и легкий тычок. Кулак остановился в паре миллиметров от лица, но ментальный выброс достиг цели. Голова мужика мотнулась в сторону, а сам он с коротким всхлипом потерял сознание.

— Не я начал, — пробормотал я, выбираясь в коридор. Здесь было тихо, как будто произошедшее в подвале никого не заинтересовало. Но где же близнецы?

На мгновение замер, прислонившись к стене. Нужна концентрация, чтобы мой астральный двойник вышел на поиски. Но ничего не получалось. Видимо, я истратил весь потенциал ядра, и он не может быстро восстановиться.

Помог мне Куан. Наставник вынырнул из полутьмы дома. Крепко схватив меня за плечо, выдернул из забытья.

— Уходим, — сказал он.

— Надо ребят найти, — едва шевеля языком, возразил я.

— Я их нашел. Шевелись, княжич!

Ого! Я тут воюю с непонятными личностями, а Коля уже и Захарьиных освободил.

Мы выскочили на крыльцо. Жадно хватая ртом морозный и вкусный воздух после затхлости подвала, я рванул следом за Куаном в сторону ворот. А снаружи на меня набросилась тонкая девичья фигурка и обхватила за шею.

— Только не рыдай, — предупредил я, обхватывая за талию Нину. Не отпихивать же от себя девушку, которая искренна в своих чувствах.

— Не буду, — всхлипнула Захарьина. — Я думала, уже не увижу тебя никогда. Так страшно стало! Спасибо!

Данька сердито оторвал сестру от меня и протянул руку.

— Ни хрена себе, — вырвалось у него вместо слов благодарности, как только внимательно рассмотрел меня. — Что с тобой?

Оказывается, я с ног до головы был обсыпан известью и коричневато-красной кирпичной пылью, волосы всклокочены, рукав куртки порван, из него клочьями торчит теплая набивка. Рыча моторами, к нам подлетели «Фаэтон» и «Шторм».

— Быстро в машину! — Куан нетерпеливо подтолкнул нас к задней двери тачки.

Сначала в салон нырнул Данька, следом за ним Нина, а уж потом я подпер ее с правого бока. Наставник уже сидел на переднем кресле, и как только захлопнулись двери, Никанор рванул с места с пробуксовкой, оставляя на снегу глубокие следы. Внедорожник пристроился позади, прикрывая «Фаэтон» от возможных выстрелов вдогон. Вихляя по накатанной дороге, мы выскочили на трассу и понеслись с той скоростью, которая позволяла нам не нарываться на дорожную полицию.

— Как вы оказались в микроавтобусе? — я посмотрел на бледное лицо Нины, но вопрос предназначался Даньке. — Вас же в доме держали!

— Ну да, сначала в какой-то комнате, а потом приказали выходить на улицу, — голос Захарьина слегка дрожал. — Когда посадили в машину, подумал, что опять куда-то повезут. Но один из похитителей остался с нами. Сел за руль и стал слушать музыку по радио. Хорошо, что печка работала, тепло было, даже задремал. Мы не видели, как ты пришел. Потом так грохнуло, что с крыши дома снег посыпался. Охранник выскочил на улицу — а потом к нам заглянул Куан…

— Ого, вы уже познакомились? — усмехнулся я, чувствуя растекающуюся по телу слабость. Последствия отката продолжали терзать организм.

— Имя твоего наставника все знают, — улыбнулась Нина. — Это ты не замечаешь многих вещей вокруг себя.

— Неправда, не так уж и много, только чуток, — возразил я. — Вы хотя бы знаете, куда вас привезли?

— К Ушатым, — чуть ли не хором сказали близнецы, а Данька добавил: — Герб увидели и сразу вспомнились слухи, что они участвовали в заговоре против императора, там, на Болотном. Всю старшую ветвь Шуйских пересадили, потом за Ушатых взялись. Вот только я никак не могу понять, мы-то здесь каким боком? От нас чего хотели?

— Вы были наживкой для меня, — я увидел вспыхнувшую тревогу в глазах Нины. — След тянется еще с моего похищения. Видимо, в Москве остались сообщники, вот и попытались снова вывезти меня за рубеж.

— Ты какой-то особенный? — Нина опасно подошла к краю. — Что в тебе такого, если за тобой гоняются серьезные взрослые мужики?

— Сам не понимаю, — пожал я плечами. — Может, дело в моем отце. Или еще хуже: меня хотели, наверное, на опыты увезти за границу.

— Не говори так, — вздрогнула девушка и как будто нечаянно прижалась к моему плечу. Ну да, машина как раз вошла в поворот, но после того, как приняла устойчивость, положение не изменилось. Нина и не собиралась от меня отодвигаться. Я промолчал, чувствуя, как горят щеки. Хорошо, в салоне темно было.

— Да Андрюха прикалывается, — засмеялся Данька. — Какие опыты, дурочка?

— А если нет? — воскликнула Нина, повернувшись к нему. — И вообще, неизвестно, кто сильнее дурачок.

— Угомонитесь, — не выдержал я. — Сейчас отвезем вас домой. Только просьба: никому ничего не говорите. В лицее — молчок. Про свое похищение, про мое участие. Ничего не было, все довольны.

— Да родители уже давно всех обзвонили, — махнул рукой Данька.

— Нет. Их тоже предупредили, чтобы не поднимали шум, — приоткрыл я немного тайны из этого странного происшествия. — А где ваши телефоны?

— Их забрал мужчина в дубленке, — Нина вздохнула. — Плакали наши телефоны.

Я не стал обнадеживать Захарьиных. Если «похитители» и в самом деле из спецслужб, то мобильники чудесным образом вернутся к их хозяевам. Только при одном условии, что остались целыми после моего дикого выплеска энергии. Подозреваю, там не только Источник погас, но и свод подвала треснул.

О здоровье похитителей, оставшихся лежать на лестнице, я не переживал. Им еще перед начальством отчитываться, как они могли провалить свою операцию. Никакой жалости к тем, кто использовал меня в качестве палача. Пусть я убивал не людей, но Источник — такое же живое существо. Недаром родовая Стихия просилась ко мне, чтобы сберечь саму себя и отдать всю Силу, накопленную годами с помощью крови Ушатых. Этот крик боли и отчаяния до сих пор в голове звенит. Я прислушался к себе. Чужая и чуждая магия никак себя не проявляла, но она точно была во мне, затаившись где-то в глубине ядра. Антимагия крепко держала ее, не давая особо вольничать, и я точно знал, что никакого вреда от подобного соседства не будет.

«Не ее ли мощь обрушилась на чужаков? — задал я сам себе вопрос, вспоминая, насколько была сильной атака. — Значит, я могу комбинировать все свои умения и преобразовывать их в необычайные формы нападения? Антимагия защитит меня от одаренных, а ментальная сила позволит побеждать. Хорошо, если так».

Никанор с подсказок Даньки довез Захарьиных до их дома. Когда «Фаэтон» остановился возле ворот одноэтажного, построенного буквой «п» особняка, к нам навстречу выдвинулась целая группа вооруженных людей. Охрана тут же окружила потрепанных сегодняшним приключением близнецов и увела в дом. Один из оставшихся бойцов обратился ко мне, не обращая внимания на Никанора, Якима и Влада, маячивших за моей спиной:

— Василий Романович убедительно просил вас зайти в дом.

— Оставайтесь на месте, — приказал я парням, видя, что Куан спокойно продолжает сидеть в машине. Значит, уверен в моей безопасности, иначе бы давно растворился в ночи оборотнем и уже прятался бы в усадьбе, отслеживая каждый шаг.

Я вошел в обширную парадную в тот момент, когда многочисленная родня Захарьиных обнимали уставших и растерянных Даньку и Нину. Увидев меня, от толпы отделился невысокий осанистый мужчина в домашнем костюме. Сразу стало ясно, на кого похожи близнецы. Черты лица Василия Романовича скрывали щегольские усы и аккуратная бородка, но сходство было поразительным.

— Андрей Георгиевич! — он первым подал руку и крепко сжал мою. — Я обязан вам спасением моих детей. Примите мою искреннюю благодарность, и знайте, что можете в любой момент потребовать долг жизни от меня и нашего рода.

Я почувствовал себя сволочью, хотя не чувствовал за собой вины. Инсценировка покушения вогнала Захарьиных в серьезный долг передо мной, которые ничем не были обязаны такой жертвой. Вот с тех, кто это затеял, и надо было его требовать. Да еще виру серьезную, чтобы осознали.

— Василий Романович, Даниил и Нина — мои друзья и одноклассники, — осторожно ответил я. — У меня не было сомнений, как поступить. Ведь целью похитителей был я, поэтому и счел своим долгом спасти ребят. Не вижу героизма в том, что хитростью удалось убежать от злодеев. Ну, мне не в первый раз…

Мою историю Захарьины знали, поэтому глава Рода кивнул, соглашаясь со мной. И тем не менее, голос его был тверд:

— Я от своих слов не отказываюсь. Мы всегда рады видеть вас в нашем доме, в любое время суток, не как гостя, а как желанного друга. Знайте это, Андрей Георгиевич.

— Спасибо, Василий Романович. Я ценю ваше гостеприимство, но сейчас мне нужно ехать. Наверное, безопасники уже поджидают с желанием поговорить о произошедшем.

— Да, конечно, — Захарьин снова протянул руку, прощаясь со мной.

— Постойте, княжич! — от толпы родственников отделилась стройная моложавая женщина в цветастом домашнем платье. Судя по перстням и кольцам, а также по обводам тонких скул, чьи формы переняла Нина, как и черные волосы, это была мать близнецов.

Она порывисто схватила меня за руки и посмотрела в глаза, как будто искала в них ответ на произошедшее. Показалось, что женщина знает куда больше, чем положено, поэтому хотела передать свое предостережение. Однако же, сказала совершенно иное:

— Не знаю, что вам пришлось пережить, и каким образом удалось спасти моих детей — но я восхищена вашей преданностью дружбе с Даниилом и Ниной. На такой шаг мало кто способен, особенно из аристо…

— Оля, — предупреждающе возвысил голос Захарьин. — Это уже излишне.

Я же чувствовал, что здесь дело нечисто. Поэтому постарался как можно быстрее покинуть чужой дом. Данька догнал меня на крыльце и в этот раз сжал руку очень крепко.

— Спасибо, Андрей! Я не забуду этого. Будет трудно — всегда на меня рассчитывай, — твердо произнес парень. — И это… если ты там кого-то грохнул, я никому не скажу, пусть даже СГБ меня на кусочки будет резать.

— Не стоит оно таких жертв, — я улыбнулся и хлопнул Даньку по плечу. — Бывай, дружище, до завтра!