Вик Разрушитель #5

Глава 5

1

Заходя в приемную воеводы, Георгий Мамонов вдруг ощутил, что его раздражение, вызванное утренним разговором с императором (в большей степени чем с цесаревичем), растворилось без остатка. И он понял, насколько ловко Мстиславские сбили его боевой пыл и настрой перед разговором с Иртеньевым. Потребовать кровь Трегубова князь не отказывался, но теперь подобная просьба выглядела тусклой, не соответствующей реальным репутационным потерям. Мелочь, на которую князь не должен реагировать излишне.

— Его высокопревосходительство ожидает вас, князь, — секретарь-адъютант, заходивший в кабинет доложить о визите Георгия, выскользнул из-за двери, распахнул ее шире. — Прошу.

Воевода стоял на середине кабинета, показывая одновременно и радушие, и упрямство глыбы, которую с места не сдвинуть. Понятно, своего офицера будет защищать до последнего.

— Здравствуй, Георгий Яковлевич, — он все же первым протянул руку, которую Мамонов спокойно и крепко пожал, борясь с соблазном, к которому его подталкивал император. — С приездом. Мне уже доложили, что ты прилетел рано утром. Отдохнул бы, а то сразу с корабля на бал.

— Не переживай, Николай Юрьевич, — усмехнулся Мамонов. — У меня с утра настроение с перепадами, но сейчас я спокоен как сытый лев.

— Боюсь предположить, кого ты скушал на завтрак, — в ответ пошутил Иртеньев, приглашая жестом сесть в «уголке релаксации», как он называл мягкую мебель, где проводил ненавязчивые беседы с подчиненными или с важными гостями. — Надеюсь, не моего волкодава?

«Семи пядей во лбу не надо быть, чтобы понять: Мстиславские его уже предупредили о переговорах и успокоили. Вон каким орлом смотрит. Дескать, не лезь дальше положенного, а то ударю», — подумал Георгий, присаживаясь в одно из кресел.

— Коньяк, бренди, вино?

— Вообще ничего. Лучше сразу решим возникшую ситуацию. Признаюсь: она мне очень не нравится, даже в свете всех раскладов, показывающих офицера с лучшей стороны.

— Трегубов — отличный спец, Георгий Яковлевич, — как можно мягче ответил Иртеньев. — Мы провели расследование, выяснили мотив поведения…

— Правда, что это был твой приказ, действовать как можно жестче в момент освобождения «заложников», в роли которых выступили мои люди?

— Да, скрывать не буду. Но я не давал приказ использовать боевые пули, сразу говорю. Трегубов должен был иными способами вывести кадета Волховского на применение запредельных возможностей. Применение боевых патронов на тренировке капитан Трегубов пояснил своим самовольством, желанием пойти как можно дальше, раскрыть потенциал мальчика.

— И вы поверили?

— А почему я не должен верить боевому офицеру с надежной репутацией? — удивился воевода. — Ну, да, я очень внимательно прочитал протокол допроса, лично беседовал с Трегубовым, дал приказ аналитикам разобрать его ответы чуть ли не под микроскопом и вынести вердикт. Не было у капитана мотива убить княжича Андрея.

Он замолчал, чувствуя на себе внимательный взгляд Мамонова. Слегка добавил раздражения в жест, дескать, спрашивай, чего хотел.

— А ты от меня ничего не утаил, Николай Юрьевич? — прищурился Георгий.

— Ничего, кроме конфиденциальной информации.

— Кто его родственники, имеют ли связи с Шуйскими или Ушатыми?

— Мы эту версию тоже отработали, князь. Капитан служит государю, у него нет вассальных обязательств ни перед кем. Близкие родственники — да. Они вассалы князей Пожарских.

— Пожарские из корня Рюрикова, — медленно произнес Мамонов. — Насколько мне известно, в Москве существует оппозиция Гедиминовичам, и она весьма разветвленная. Мой шустрый сынок, подначиваемый вами, загасил Источник Ушатых, и это возбудило столичное боярство. Мог ли кто-то выйти на твоего Трегубова и совсем не деликатно попросить уничтожить мальчишку? «Арбалет» — структура военная, тренировки зачастую проходят с боевым оружием. Несчастные случаи иногда случаются.

Георгий наклонился вперед, отчего кожа кресла заскулила под тяжестью его тела.

— Вы проверяли внезапные и немотивированные доходы капитана Трегубова? Непонятные транзакции или переводы по статье «благодарность, меценатство и прочее»?

— Не ищи заговора там, где его нет, князь, — твердо произнес Иртеньев, внутренне холодея от собственной глупости. Именно в этом направлении он не дал приказа копать, обойдясь служебным расследованием. Да и не было повода. Капитан не жил на широкую ногу, даже изредка жаловался, что помощь родственникам жены сжирает его доходы.

— Я хочу поговорить с Трегубовым, — потребовал Мамонов.

— Не могу позволить, Георгий Яковлевич! И так с этим случаем нехороший шум поднялся, опытный специалист сидит дома, я не могу планировать операции! А если ты убьешь человека в пылу мести?

— Постараюсь оставить его живым.

— И ты говоришь это с таким спокойствием? — изумился воевода. — Князь, я готов выплатить виру за твоего сына, и на этом будем считать инцидент исчерпанным.

— Николай Юрьевич, а ты знал, что император именно на такой вариант рассчитывал? — нехорошо улыбнулся Георгий. — Не жаль своих пальцев?

— При чем здесь мои пальцы? — изумился Иртеньев, лихорадочно готовясь к бою. Его защита стала проявляться в виде едва заметных серебристо-голубых молний.

— При том, что мне позволено их тебе сломать, — князь продолжал улыбаться, разглядывая магический доспех воеводы, словно прикидывал, в какую точку нанести удар.

Между двумя крепкими мужчинами возникло магическое поле, взвихряя воздух и опасно расширяясь по кабинету.

— Господи, что за чушь, князь, — капля пота скатилась по щеке Иртеньева. — Ты всерьез хочешь покалечить меня, Георгий? Смысл?

— Никакого смысла, Коля, всего лишь справедливая плата за оскорбление, — кивнул Мамонов, формируя щит и одновременно с ним ударную магоформу. — Поэтому дай мне возможность встретиться с Трегубовым. Не верю я в такое удивительное совпадение, где пересеклись мой сын, волкодав и его оружие с боевыми патронами.

— Моя вира не устраивает? — воевода благоразумно «выключился», понимая, что может пострадать не только он и его кабинет, но и большое количество гражданских служащих, сидящих в других комнатах.

— В таком раскладе — нет, Коля, — покачал головой Георгий. — У меня будет требование: проведи финансовое расследование счетов Трегубова с допуском моих спецов. Если твой капитан действительно чист с этой стороны, я, так и быть, возьму с тебя легкую виру, как с отличного начальника, горой стоящего за своих подчиненных.

— Не иронизируй, князь, — устало шевельнулся Иртеньев. — Я допущу твоих аудиторов, но под служебную подписку о неразглашении. Сам понимаешь, рисковать я не могу.

— Принято, — расслабился и Георгий. — Я всегда знал, что ты умный и хитрый человек. Даже сейчас пытаешься строить комбинации. Но я согласен на это условие. Надеюсь, твои люди преданы только государю, и не играют на стороне.

Он встал и протянул руку воеводе. Иртеньеву тоже пришлось подняться и проводить гостя до двери.

— Я пришлю сегодня двух парней, — сказал на прощание Мамонов. — Надеюсь, им никто препятствовать не будет?

— Не переживай, дам распоряжение выписать временный пропуск, только фамилии их сбрось сообщением на телефон, — воевода проводил взглядом князя, и как только тот вышел из приемной, обессиленно махнул рукой адъютанту, сидевшему с бледным видом.

— Досталось, Петя? — участливо спросил он офицера с капитанскими погонами.

— Пришлось прикрываться, иначе бы раздавило фоном, — поднялся на ноги адъютант. — С вами все в порядке, господин воевода?

— Да, немного покуражились с князем, — усмехнулся Иртеньев. — Хорошо, вовремя спохватились. Принеси-ка мне бутылочку коньяка и чай с лимоном. И на полчаса меня ни для кого нет.

— Слушаюсь, ваше превосходительство, — вытянулся Петр и бросился выполнять просьбу начальника.

А Иртеньев вернулся в свое рабочее кресло и рухнул в него, как будто разом обессилел, а ноги не держали вовсе от пережитого.

— Ну, и сука ты, Жора! — выдохнул Глава ГСБ. — Решил прогнуть «Арбалет»? Знаю я, откуда ветер дует. Злобу свою держишь за давние события. Хрен тебе, а не Дрозда на блюдечке!

2

— Андрей, а может, мы сходим куда-нибудь, погуляем? — накручивая на палец тонкий локон, поинтересовалась Нина Захарьина во время последней перемены, подойдя к нашей компании.

Стало интересно, что до сих пор игравшая в скромницу близняшка вдруг довольно смело предложила «подружить». Данька почему-то покраснел, а Мишка Кочубей расплылся в улыбке и сразу стрельнул глазами в сторону девчонок, о чем-то оживленно беседующих в дальнем конце коридора. Намекал на Веронику, что ли?

— Ммм… — замычал я, не зная, как выпутаться из этой ситуации. После «героического» освобождения близнецов Захарьиных чувствовал себя не в своей тарелки. Стыдно было, честно говоря. Как будто затеял грязную игру за их спинами, а признаться не могу. Теперь Нина воспылала желанием отблагодарить спасителя, и ее активность стала очень заметной. Княжна Елецкая сердито сверкала глазами, пытаясь выяснить причину столь странного поведения красотки-брюнетки, а Лидия только улыбалась, как будто знала больше положенного. — Слушай, Нина, я даже не знаю, куда можно пойти, да еще зимой.

— В «Стрельце» на выходных будут танцы, — улыбнулась Захарьина. — Владелец обещал пригласить несколько модных столичных групп. Живая музыка, коктейли… Не одними же бронекостюмами и тренировками жизнь заканчивается!

— Может, тогда всем классом рвануть? — выручил меня Кочубей, чувствуя мою скованность. — А что? До сих пор вместе не собирались, каждый сам по себе. Совместим приятное с полезным, да Андрюха?

— А где этот «Стрелец»?

— На Таганке, — подсказал Данька, у которого, наконец, странный румянец схлынул с щек. — Там большой развлекательный комплекс. Принадлежит Воронецким. О, можно с Лидой поговорить, она-то княжича Михаила знает. Замолвит словечко, чтобы нас провели в лучшую зону.

— Предлагаю арендовать зал, да и все, — ляпнул я, не подозревая, какую опасную идею подкинул девчонкам. Я-то исходил из собственных соображений. Если весь наш класс решит поехать в «Стрельца», то можно хоть как-то от приставаний Нины увернуться. Не хотелось видеть обиду и злость в глазах Вероники.

Захарьина коварно улыбнулась и побежала к подругам объявлять спонтанно возникшее предложение. А я облегченно вздохнул. Есть еще шанс увернуться от навязчивого внимания. Не имею права пользоваться доверием друзей, хотя понимаю Нину прекрасно. Она все же из боярского рода, а я целый княжич, да еще героически спасший ее из рук злодеев. Эмоции затмевают разум, как любит говорить Куан.

— Данька, а что с твоей сестрой происходит? — Кочубей тоже заметил странности в поведении Нины.

Даниил снова покраснел и промямлил:

— Не знаю я! Стукнула в голову романтика, вот и понесло лошадку по буеракам.

— На Нину непохоже, — с видом спеца заявил Мишка. — Она больше кобра, чем лошадка. Сначала изучит, оценит, а потом цапнет.

— Какая кобра? — запыхтел брат. — Ты это… при ней не ляпни. А то умрешь в страшных мучениях!

Пока мы обсуждали важный вопрос, романтика это или расчетливый ход, подошли наши одноклассницы.

— Наконец-то мальчикам пришла стоящая идея в голову! — ехидно произнесла Аня Долгорукова. — А то сплошь разговоры про экзоскелеты и соревнования!

— Почему? — удивился Кочубей. — Я, к примеру, мотоциклами увлекаюсь. Могу прокатить. У меня есть спортивный байк.

— Ловлю на слове, — хлопнула в ладоши довольная Долгорукова. Еще одна маньячка в классе объявилась.

— Я поговорю с Мишей Воронецким, — сказала Лида, придерживая за руку Веронику как самая близкая подруга. Ну да, они теперь почти рядышком живут, видятся чаще. — Как смотрите, если полностью арендовать «Стрельца» для нашего лицея? Устроим праздник, а то перед Новым годом все куда-то разбежались… Андрей и вовсе в Якутии прятался.

— Обстоятельства позвали, — я скромно потупил глаза.

— Да-да, рассказывай, — усмехнулась Великая княжна. — Так что, девочки, согласны? Тогда в вестибюле вывесим объявление, чтобы каждый класс, начиная с восьмого, подал списки. Я с Ариной Голицыной договорюсь. Директорат должен быть в курсе, иначе вся затея прахом пойдет.

Горячие обсуждения плавно перетекли в класс, где к ним присоединились подошедшие парни. Только начавшийся урок и появление математика Федора Еремеевича прервали дебаты.

— Молодые люди, советую побыстрее остыть, — как всегда с легкой иронией произнес господин Горчаков, ощутив наэлектризованный воздух в классе. — Сегодня у нас трудная тема, поэтому сосредоточенность есть успех к овладению нужных знаний. Господин Вяземский, не нужно показывать скорбь на лице, когда минуту назад оно у вас лучилось радостью.

— Все-то вы заметите, Федор Еремеевич! — воскликнул Сашка.

— Жизненный опыт, Александр Николаевич, — усмехнулся Горчаков и решительно бросил свою солидную папку на учительский стол. — Начнем с переклички и плавно перейдем к уроку…

Я не удивился, увидев в «Фаэтоне» своего отца. Его приезда ожидал со дня на день, но то, что он появился без предварительного звонка, удивило.

— Привет, сын! — улыбнулся князь и протянул мне руку.

— Здравствуй, отец, — мои пальцы утонули в его лопатообразной ладони. — Решил сделать сюрприз?

— И его тоже. У меня с утра было несколько серьезных встреч, не хотел тебя напрягать, — пояснил Глава рода. — Потом решил встретить своего младшенького. Неплохой у вас лицей, яркий, красочный. Пока сидел в машине, отметил отлично налаженную охрану.

— Так внучка императора здесь учится, — хмыкнул я. — Никанор, поехали домой. Куан, небось, праздничный обед готовит. Ты же предупредил его, папа?

— Первым делом, — подтвердил он мою догадку. — Но я хотел бы сначала съездить на Песчаную и посмотреть, на что тратятся мои деньги.

— Ну, не все деньги твои, — возразил я. — Частично вложился и я со своих накоплений.

— Изволь поинтересоваться, какие такие накопления? — хмыкнул старший Мамонов.

— Призовые от победы на кубке, легальные поступления от ставок, всякие виры, — я с удовольствием смотрел на вытянувшееся в удивлении лицо папеньки. — Накопилось тысяч шестьсот, вот и трачу, как хочу. Нет, конечно, и часть твоих денег я тоже вложил. Но, помнится, ты же сам сказал, что могу их использовать по своему усмотрению.

— Какие такие ставки? — отец вычленил из потока слов необычную для себя информацию.

— Обыкновенные ставки через легальные конторы, — я пожал плечами. — Заряжал на свою победу, вот и набежало.

— Княжич Мамонов, вам не кажется, что пользоваться данной свободой нужно как-то посерьезнее? — нахмурил брови Георгий Яковлевич, но глаза его одобрительно посверкивали. — Ставки, виры… Прямо ушкуйник какой-то растет.

— В Новгороде Великом жил пятнадцать лет, — в ответ пошутил я. — Положение обязывает.

Сидевший рядом с Никанором Влад хохотнул, но тут же спохватился и стал с особым вниманием разглядывать в зеркале идущие следом внедорожники: наш и отцовский. Отец понимающе хмыкнул и заговорил на нейтральные темы:

— Мать тебе гостинцев таежных прислала. Представляешь, увлеклась соленьями и вареньями, половину подвала пришлось отдать под закатки. Полную сумку банками нагрузила. Ребята заскочили к тебе и оставили сумки, чтобы не мешались под ногами.

— Спасибо маме, — я обрадовался. — А то у меня теперь такая орава, не прокормишь.

— Терпи, сам нарывался, — парировал отец. — Как в лицее дела?

— В порядке. Математику подтянул, а то тяжело давалась после Щукинской гимназии. А так… скучно.

— Угу, скучно. То-то мне бесконечный вал информации идет по твоим развлечениям. Ладно, дома поговорим.

Развлечения? После которых я едва живой оставался? Ну-ну.

Наш кортеж проскочил под развилкой на Хорошевское шоссе и свернул направо. Через несколько минут подъехали к лифантьевскому дому. Не знаю, почему я так продолжал его так называть. По привычке, наверно. Надо какое-то имя придумать, как у Назаровых. Особняк у них «Гнездом» называется. Ладно, потом займусь важным делом, а сейчас пора отцу показывать свои первые достижения.

Ремонт в доме практически закончился, работники активно штукатурили стены в жилых комнатах и меняли оконные рамы на новые деревянные стеклопакеты. Можно сказать, с нами они не столкнулись. Мы сразу прошли в мастерскую.

Отец с интересом оглядел большое помещение, ради которого пришлось пойти на снос межкомнатной стены и соединить две комнаты в одну. Зато теперь на бетонных подушках стояли три новеньких станка: токарный, фрезерный и очень дорогущая миниатюрная пресс-форма для штамповки некоторых деталей бронекостюма. Много света, помимо естественного, стенды с аппаратурой.

Берг, Ворон и двое новых помощников, которых удалось с помощью дяди Бори переманить к нам, встретили меня и отца в белых халатах, откровенно переживая, что скажет князь Мамонов.

— Добрый день, господа! — дружелюбно поздоровался отец. — Отлично обустроились! Когда можно ждать результата?

— Отец, ты торопишься, — осадил я его сразу же. — Только-только мастерскую сдали под ключ. А вообще, у нас появилась идея создать бронекостюм на базе новейших технологий.

— Уже страшно, — хмыкнул отец и посмотрел на Берга. — Гена, змей-искуситель! Подозреваю, это твоя идея! В Ленске весь мозг мне выел, теперь до сына добрался?

— Георгий Яковлевич, как можно! — сделав вид, что оскорблен подобным обвинением, Берг тут же приложил руку к сердцу. — Поговорив с Андреем Георгиевичем, я сразу понял, что встретил родственную душу. Тем более, мне хорошо известны увлечения княжича. Его желание усовершенствовать УПД я горячо поддержал. Не сомневайтесь, я всячески старался уменьшить расходы и издержки, чтобы не ввергать молодого человека в траты.

— Ой, доболтаешься, Гена! — погрозил пальцем отец и скользнул взглядом по замершим помощникам. — Что за люди? Проверяли их подноготную?

— Разрешите представить помощников, Георгий Яковлевич, — Берг был настроен решительно. — Глеб Воронин, механик-тестировщик, имеет неплохие навыки, уже поработал в автомастерских, железо любит. Кстати, он вместе с вашим сыном в одном приюте рос.

Папаня уставился на меня. Пришлось подтвердить, что так и было. Встретились недавно совершенно случайно, и я решил помочь товарищу. Легкая и отредактированная версия для князя. Куана пришлось предупредить, чтобы не ляпнул лишнего про черное прошлое Ворона, иначе нетрудно представить, что произойдет дальше.

— Приютские своих не бросают, — предупредил я отца.

Ворон при этих словах слегка покраснел и опустил голову. Князь махнул рукой, дескать, сам разбирайся со своими ушкуйниками.

— Иван Гончар, — Берг показал на добродушного рыжеватого парня лет двадцати трех с носом, похожим на картошку. — Помощник по инженерии. Опыт работы присутствует, сам лично гонял по предмету. Конев Алексей, тоже принят в качестве помощника, инженер-тестировщик бронекостюмов.

Худощавый русоволосый мужчина куда старше того же Гончара, с удивительно пышными ресницами, энергично кивнул и расправил плечи.

— Надо бы все равно этих двоих проверить, — проворчал отец. — А то сделают закладку в твой «скелет», и хлопнешься на землю с высоты в неподходящий момент.

— Я отвечаю за своих людей, — Берг, оказывается, умел кусаться с сильными мира сего и не тушевался. — Все готовы работать с энтузиазмом, чтобы создать уникальный бронекостюм. Это ведь не только репутация, но и шанс прорваться на рынок экзоскелетов. А там и до массового производства рукой подать.

— Эка тебя понесло, немецкая душонка, — князь вдруг стал добродушным, затолкал руки в карманы пальто и снова огляделся, по-новому оценивая техническую наполненность мастерской. — Массовое производство… Хорошо, что я от тебя избавился, а то бы продолжал скулить: не даю простора, по рукам бью. Андрей, какое жалование положил своих людям?

— Ворон будет получать двести рублей как неквалифицированный работник, Иван с Алексеем по четыреста — мы с Геннадием этот вопрос обсуждали, — ответил я уверенно. Да, деньги небольшие для дипломированных инженеров, но и не так уж и мало. Сошлись на золотой середине, и парни тоже не стали возражать.

— А ты, Гена, получается, руководитель проекта? — сощурился отец. — Небось, тысчонку для себя выбил? В Ленске-то у тебя намного меньше было.

— Семьсот рублей — это ведь не слишком нагло? — Берг нарывался, но я подозревал, что инженер границы дозволенного знает, несколько лет послужив Мамоновым.

— Скромно, — фыркнул Глава рода. — Но молодец, не зарываешься. В общем так, сын, что я думаю. Если вашу идею удастся воплотить в реальность, лично удвою жалование. А сейчас разрешаю накинуть каждому по сотне сверху. Деньги на это будут выделяться из резервного фонда. Скоро в Москве появится филиал нашего банка, поэтому станет легче с оборотом финансов. Глядишь, и в Европу залезем.

— Спасибо, Георгий Яковлевич! — инженеры как по команде поклонились, пряча радостные улыбки.

Поколебавшись, согнулся и Ворон. Он был ошеломлен перспективами, от которых дух захватывало.

— Когда прототип на испытания выставите? — строго спросил отец.

Берг посмотрел на меня и едва заметно кивнул, уступая мне право первому попасть под удар княжеского гнева. Я прокашлялся и сказал:

— Отец, нам для прототипа нужны линейные двигатели. А они производятся в САСШ. Может, и у нас они есть, но Геннадий сказал, что подобные технологии попадают под разряд военных разработок, и нам их не видать, как своих ушей.

— Так и знал, что где-то подвох! — потряс кулаком перед носом Берга рассерженный отец. Тонко зазвенело хрустальным перезвоном. Магическая волна прогулялась по мастерской и рассыпалась, заставив задрожать окна.

Все побледнели.

— Гена, ты доиграешься! — зарычал князь, благоразумно спрятав Силу. — Люди умудряются из говна и палок создавать всякие поделки, а ты на линейные движки замахнулся! Что это вообще за хрень?

Берг, отмерший после выплеска Силы, дрожащим голосом пояснил как можно проще, что из себя представляет данная технология. Удивительно, что отец слушал его внимательно, изредка делая несколько шагов то в одну сторону, то в другую. Когда Геннадий закончил описывать будущий УПД, он остановился перед руководителем проекта и ткнул ему в грудь палец.

— Я правильно понял, что линейный двигатели — это пучки каких-то искусственных волокон по типу мышечных, а не громоздкие сервоприводы на сочленениях?

— Да, Георгий Яковлевич, о чем и речь. Представляете, насколько облегчится вес бронекостюма, а физические качества возрастут в десять раз от обычного? Плюс к этому экономичный аккумулятор, который можно сделать на коленке и не зависеть от поставщиков.

— Черт, искуситель ты, немецкая морда! — отец замер. — Придется с Меллонами договариваться, чтобы они помогли закупить движки. А вот что потребуются англосаксы взамен? Ладно, сегодня же позвоню Энтони, прощупаю почву. Тем более, случай назрел… Где, кстати, Илюша? Почему своему слуге волынить позволяешь?

— Ничего он не волынит, — возразил я. — Он вместе с Евгением Сидоровичем занимается оформлением усадьбы Ушатых. Обычная юридическая волокита, даже несмотря на дарственную от самого императора.

— А Ломакин зачем Илюше? — удивился отец. — Он же в юриспруденции ни в зуб ногой!

— Зато защитить сможет, если кто-то Илью обидеть захочет, — рассудил я.

— Логично, — согласился со мной князь. — Ну что, в твою студию заглянем? А вы работайте, господа… Кстати, контейнер с грузом получили?

— Да, Георгий Яковлевич, — оживился Берг. — Сегодня как раз привезли. Сгрузили на заднем дворе.

Отец кивнул инженерам и вышел из мастерской, уверенно направившись в другое крыло дома, ориентируясь на звук шуруповертов. Открыл дверь, с любопытством оглядел комнату, постепенно приобретающую вид настоящей студии. Трое молодых ребят споро возводили кабинку звукозаписи из черных звукоизолирующих панелей. Увидев нас, вразнобой поздоровались, но так, как никто из нас не задавал вопросы, снова занялись своим делом.

— Хочешь сказать, и в этом ты разбираешься? — спросил отец, когда мы вышли из комнаты, чтобы не отвлекать рабочих.

— Нет, не сильно разбираюсь, — последовал честный ответ. — Но, как видишь, дело двигается.

— Баловство все это.

— Зато для души. Пусть молодые начинают свои первые шаги здесь.

— Не становись меценатом, сынок, — предупредил князь, выходя на крыльцо, где нас ждала охрана. Зябко поежился и застегнул пальто. — Хотя бы до того момента, когда на твоем банковском счету не будет пары-тройки «лишних» миллионов.

— Не собираюсь, — я оценил иронию отца. — Но брать буду недорого. Откуда у молодых ребят большие деньги? А дальше посмотрим…

— Знаешь, Андрей, а давай-ка мы с тобой съездим в твою усадьбу, — предложил князь. — Страсть как хочу посмотреть, что ты с Источником сотворил…

С того момента, как я здесь побывал, ничего не изменилось. Нахохлившийся под снежной шапкой особняк тоскливо смотрел на мир тусклыми глазницами окон, и только несколько ворон увлеченно прыгали друг за другом по крыше. Но нас привлекли не они, а простенькая «Вега» черного цвета, притулившаяся возле ворот. Судя по дымку, вылетающему из выхлопной трубы, внутри кто-то находился. Мой внедорожник, ехавший первым, остановился возле него, блокируя возможность незнакомцев выскочить из машины и сотворить какое-нибудь злодейство. Никанор аккуратно объехал их и притормозил чуть подальше. Охрана отца уже высыпала наружу и взяла под контроль чужую машину.

Оказалось, что это были люди из внешней охраны цесаревича. Наследник прислал группу к особняку, опасаясь, что бесхозный дом может подвергнуться разграблению.

— Нам сказали, чтобы мы дожидались новых хозяев, — вылезший из машины мужчина в распахнутой дубленке как будто показывал, что у него нет оружия. Он профессиональным взглядом прошелся по телохранителям и обратился к отцу.

— Мой адвокат с помощником здесь? — влез я со своим вопросом.

— Уехали полчаса назад, — последовал ответ. Судя по реакции, мужчина в дубленке хорошо знал меня, даже кивнул, приветствуя.

— И сколько вы уже здесь торчите? — хмыкнул Георгий Яковлевич.

— Меняемся каждый день. Вот уже третьи сутки. Будете заходить внутрь?

— Для того и приехали, — буркнул отец и зашагал к воротам. Яким, Влад и пара личников князя, одного из которых — Василия Архипова — я сразу признал, уже осматривали двор.

— Дом не закрыт, можете заходить! — крикнули нам вслед.

— А гостевой? — чуть повернув голову, спросил князь.

— И он тоже!

По знакомой уже мне дорожке завернули за угол особняка и направились к родовой гостинице, кажущейся еще ниже от снежных сугробов, окружавших ее.

— Бардак, — констатировал отец, когда мы поднялись по занесенной снегом лестнице и оказались в помещении.

Гостевой дом и так-то не был избалован присутствием людей, а сейчас, когда хозяева томятся за решеткой в ожидании приговора, и вовсе казался стылым и одиноким. Остро ощущалась быстротечность времени. Казалось бы, откуда на полах и на мебели может появиться пыль? Почему жалобно скрипят половицы и ступени лестницы, ведущей на верхний этаж? Едва заметно покачивается от сквозняка люстра в гулкой тишине гостиной. — Нужно как можно скорее заселяться сюда. Мебель пока можно оставить прежнюю, со временем поменяешь. Кровати прежних хозяев сожги или сдай в комиссионные магазины по дешевке, охотно возьмут.

Успевая раздавать поручения, отец направился в подвал. Он осторожно переступал через куски штукатурки, вывалившиеся откуда-то камни, и странно хмыкал. Остановившись перед покореженной дверью, внимательно осмотрел ее со всех сторон, отмечая деформацию стального полотна.

— Силен, Андрюха, — цокнул он языком и проскользнул в подвал. Я молча последовал за ним, ощущая при этом странную эйфорию, словно домой вернулся. Может, дело в Стихии, которую мне пришлось принять, прежде чем уничтожить Источник? А она сейчас встрепенулась, заставляя и меня радоваться.

Употребляя слово «пришлось» в контексте произошедшего, я до сих пор не знаю, как получилось, что чуждая мне магия определила во мне человека, который сумеет сохранить родовую Стихию?

— Ушатые — Воздушники? — спросил отец, медленно спускаясь по крошащимся ступенькам вниз, то и дело отталкивая носком ботинка камешки, попавшие под ноги.

— Да. Ты не боишься подходить к Алтарю?

— А чего его бояться? — фыркнул отец и ловким движением пальцев зажег над собой шар, осветивший ярко-белым сиянием мрачные стены подвала. — Источник мертв. Я не чувствую его дыхания.

Пустая чаша Алтаря вызвала чувство сожаления и легкого налета стыда. Для меня магия хоть и была чужеродной, но все же оставалась живой материей, способной на всевозможные чудеса. Она защищала, давала Силу людям, и как прирученный зверь, была ласкова с теми, кто делился с ней пищей, коей являлась горячая кровь. А я пришел и грубо раздавил Источник.

— …можешь восстановить его? — выдернул меня из прострации голос отца.

— Что ты сказал? — переспросил я, сообразив, что в этот момент машинально оглаживаю покатые и холодные бока чаши.

— Спрашиваю, сумеешь восстановить Источник?

— Зачем? Мне вообще по барабану, есть он или нет. Мой Источник — у меня внутри, — громко сказал я и замер, вслушиваясь в звенящую тишину подвала.

— А ты попробуй, — мягко сказал князь и положил руку на мое плечо. — Раздвигай границы своих возможностей, не останавливайся, раз уж получил такой Дар. Если не получится, никто тебя не станет обвинять. Это твой Алтарь. Я не имею права вмешиваться в ритуал.

И протянул мне нож, тот самый, которым я полоснул себя по ладони в родовом поместье над Источником.

— Откуда? — удивлению моему не было предела. А заодно и подозрению.

— Предчувствовал, что он понадобится, — улыбнулся отец.

— Омрын подсказал?

— Шаманов трудно понять, но Омрын был уверен, что ты поступишь правильно.

— Заговорщики, — проворчал я, забирая нож. — Отойди подальше от Алтаря.

По правде, я не знал, что делать. Абсолютно не знал, как провести ритуал зарождения Источника, с чего начать! Да и существуют ли подобные методики? Мои мысли метались по пустой голове, выискивая нужную зацепку, и я нашел ее. Ассоциация была странной, но могла сработать. В новый дом запускают кошку. Если представить чашу как этот самый дом, то и сюда следует первой пустить кошку, то бишь родовую Стихию.

Втянув в себя затхлый воздух подвала, смешанный с тонким ароматом отцовского парфюма, я осторожно вытянул руки над Алтарем и закрыл глаза. Огонь — это сила рода Мамоновых, Вода — это мой рок, который я должен выполнить, наполнив Источник Рода новой Стихией. В солнечном сплетении появляется знакомый жар, растекается расплавленным металлом по венам и артериям. Через несколько секунд пальцы зажгло, откуда-то появились огоньки алого пламени, пляшущие на самых кончиках. Я не вижу их, но представляю и мысленно направляю в Чашу.

— Твой дом здесь, — шепчу я, одновременно ощущая себя глупцом. — Войди в него, раздели бремя Силы с другими Стихиями, будь с ними дружен, защищай тех, чью кровь ты испил.

Откуда брались эти слова? Не знаю! Они отпечатывались на сетчатке глаз и бежали передо мной как на информационном табло. А еще я «видел» неизвестные символы, меняющиеся с огромной быстротой. Огненные язычки на пальцах объединились в единый пламень и соскользнули в чашу.

Слышу изумленный вздох отца. С трудом преодолеваю соблазн посмотреть на его лицо. Значит, получилось? Что ж, теперь примемся за Воду. Для этого нужно потушить жар. Представляю, как по энергетическим каналам побежали студеные потоки, образуя миниатюрные водовороты на раскрытых ладонях. Осторожно переворачиваю их вверх и даю стечь Воде. Она мгновенно попала в алые объятия, вплелась в них голубыми косицами.

И ничего не случилось. Я не погиб, Алтарь не взорвался.

— Иди к ним, — прошептал я, выпуская хоровод звездочек в потолок, и открыл глаза. Теперь можно. Даже интересно, как примут бывшего хозяина доминирующие Стихии рода Мамоновых.

Звездочки взлетели вверх, образовали правильный эллипс и стали встревоженно крутиться, словно не узнавали материнского лона, из которого были рождены. Показалось или нет, но Вода и Огонь образовали две ладони, вытянувшиеся вверх и раскрывшиеся подобно лепесткам лотоса, словно показывали свое дружелюбие. И воздушные элементали решительно посыпались вниз искристо, подобно волшебным огонькам с магниевых палочек.

Под ногами ощутимо вздрогнуло, в подвале даже посветлело и потеплело, а сама чаша уютно засветилась разноцветьем вспышек. Удивительно, как сквозь камень можно видеть буйство Стихий, знакомящихся друг с другом. А пол продолжал вибрировать, набирая силу.

— Источник просыпается, — негромко сказал отец, бесстрашно стоя за моей спиной. — Эти болваны не удосужились извлечь сердце Алтаря. Брюс за такое дело всем ответственным кишки вокруг дерева намотает.

— Подожди, — я поднял нож и полоснул им по ладони, но не той, где еще виднелся шрам. Хорош буду с порезами как бандюк какой-то.

Густые темно-багровые капли упали в чашу; столб холодного свечения, переплетенный накрепко тройной Стихией, осветил подвал моего святилища, загудел басовито и напряженно, а потом потянулся ко мне, обволакивая непроницаемой субстанцией, которую и огнем-то назвать нельзя. Я не успел испугаться, как все закончилось. Чаша Алтаря уютно светилась изнутри, вибрация прекратилась.

— Источник ожил, — необычайно торжественным голосом произнес отец, держа меня за плечо. — Сынок, ты мое самое лучшее творение! Если бы я знал, что мне было дано в жизни с твоим рождением, не допустил бы такого безобразия в своем доме!

— Теперь-то чего переживать? — спокойно ответил я, любуясь Алтарем. — Ведь так получилось куда лучше. Или хуже? Никто не знает, что дано Разрушителю. Может, отмерено мне определенное количество лет, а потом помру.

— Все будет нормально, — без тени сомнения ответил отец. — Пошли наверх, скоро сюда Брюсовы чиновники прискачут.

— А как они узнают? — удивился я, не двигаясь с места. Оживший Источник не хотел меня отпускать.

— У них есть особо чувствительные люди, которые постоянно отслеживают любые аномальные проявления магического фона. Эмпаты высочайшего уровня.

— Почему же они не прибежали сюда, когда я погасил Источник?

— А это как раз доказывает причастность спецслужб и Магической Коллегии к похищению Захарьиных, — рассудил отец скорее для себя. — Но почему они не изъяли сам Небесный Камень? На ошибку Брюса не похоже.

Он тихо рассмеялся.

— Неужели Мстиславские решили преподнести тебе подарок ради альянса с нашим Родом? Или не ожидали, что ты попросишь виру в виде особняка Ушатых? Нет, слабая версия. Тогда бы уже здесь жили другие люди. Скорее всего, это их толстенный намек…

— Ты будешь привязываться к Источнику? — мне совершенно не хотелось сейчас думать о политических интригах и коварстве взрослых. Накатило небывалое умиротворение, второй раз в жизни. Впервые я его почувствовал в усадьбе Назаровых, когда приходил в себя от лечения и смотрел в зеленые глаза Полины.

Отец покачал головой, отведя мою руку с ножом в сторону.

— Андрей, этот Источник — твой. Однажды ты создашь свою семью, оторвешься от старшей ветки и приведешь сюда свою жену, а потом детей. Вот они и будут зачинателями доселе невиданного Дара.

— Думаешь, сейчас здесь зародился иной вид магии? — задумчиво спросил я.

— Я не знаю. Можно только гадать. Симбиоз Разрушителя и Стихий? Чем боги только не шутят. Но тогда тебе точно бронекостюм не понадобится.

Отец усмехнулся и снова похлопал меня по плечу, предлагая покинуть подвал. На этот раз я возражать не стал.