Вик Разрушитель #5

Часть первая. Дар шамана. Глава 1

1

Странный дребезжащий звук, похожий на посвист ветра в расщепленном дереве или в многочисленных трещинах останцев, бесцеремонно ввинчивался в уши. Он то взмывал вверх, то испугавшись своей смелости, менял тональность, басовито гудя как рассерженный пчелиный рой. Нереальность происходящего накрывает меня плотным пологом. Словно я лежу на поляне, а не на каменном полу подвала; одуряюще густой запах полевых цветов и налившегося июльским соком травостоя наполняет мои легкие спасительной свежестью и дает вздохнуть полной грудью, помогая напрячься и вырваться из плена пугающей неподвижности.

Я открыл глаза. Оранжевая, с темными пятнышками, продолговато-овальная букашка неторопливо ползет по стебельку травы прямо перед моим носом, изредка останавливаясь и расправляя полупрозрачные крылышки. Они зыбко дрожат какое-то мгновение, а потом насекомое продолжает путь наверх, к солнцу. Кокцинеллида, «божья коровка», почему-то сразу всплывает в памяти урок биологии. Я улыбаюсь и осторожно дую на букашку, заставляя ее взлететь. А потом приходит понимание, что я в бреду или уже умер.

Монотонное треньканье не умолкает, и я зашевелился, востря уши, пытаясь понять, откуда доносится этот звук. Можно было встать на ноги, но внутренний голос шепчет, что не нужно делать резких движений. Находясь в непонятной ситуации, самое худшее — это сразу показать свою прыть. Вопрос первый: как я сюда попал, если до этого находился в подвале перед родовым Алтарем, а снаружи, за толстыми каменными стенами была самая настоящая зима. Вопрос второй: кто там бренчит на своем губном инструменте? Как же его называют? Хомус![1] Точно, я же как раз перед отъездом в Ленск читал про обычаи якутов, про шаманов и их обряды, заодно и про такие штучки музыкальные узнал. Получается, где-то рядышком находится шаман. Не Омрын ли? Ну а как тогда я оказался на полянке в самый разгар лета?

Нос уловил запах костра. Ветер подул в другую сторону, и вот уже едко-сладкий дымок будоражит обоняние. Хомус замолчал, и я сразу уловил тихое потрескивание валежника, брошенного в огонь. Над ухом тонко запищал комар. Машинально махнул рукой и понял, что больше не хочу валяться.

Я сел и обхватил колени руками, старясь беглым взглядом охватить место, где нахожусь. За спиной густой стеной встала тайга, неподалеку протекает ручей — я слышу его хрустальные перекаты на голышах — под раскидистым кустом чернеет вход в шалаш из еловых веток. Возле него горит костер, на тагане висит закопченный котелок с водой.

Я уставился на шамана, сидевшего возле костра в каком-то невообразимом одеянии, сшитом из шкурок то ли белок, то ли зайцев. Голова его была перехвачена кожаной перевязью с черно-белыми перьями, как у пресловутых краснокожих. Узкое лицо испещрено глубокими морщинами, похожими на следы звериных когтей. Может, так и было.

Сам шаман оказался невысокого росточка, худой и высохший на ветрах и на солнце своей земли. Он вытащил изо рта костяной хомус и с прищуром посмотрел на меня.

— Хватит валяться, скоро цай пить будем, — сказал он с ужасным акцентом, словно всю жизнь прожил в глухой тайге и с русскими встречался лишь по необходимости. — Поднимайся, уол[2], иди к костру.

— А вы кто? — решив, что я скорее живой, чем мертвый, поднялся на ноги, чувствуя, как они затекли. Не может быть такого реализма. А вдруг я стал жертвой шуточек Алтаря, вышвырнувшего меня из родной Яви в какой-нибудь очередной параллельный мир? И это после щедрого подарка в виде крови, обагрившей антрацитовую поверхность Небесного Камня! Ничего себе, благодарность!

— Геванча, — не стал скрывать свое имя старик.

— А меня — Вик, — не знаю почему, но свое настоящее имя решил все-таки не называть. Боязно.

— Хитрый уол, скрытый, правильно поступаешь, — морщины на лице зажили своей жизнью; улыбался шаман или сердился, понять было невозможно. — Садись, садись рядом. Говорить будем, цай пить будем. Кушать хочешь?

— Нет, я сыт, — мотнув головой, я примостился по другую сторону костра, который почему-то вдруг решил метнуть в меня языки пламени. Он сердито загудел, валежник оживленно затрещал, а я от неожиданности выставил перед собой ладони и с удивлением заметил, как на пальцах затрепетали маленькие огоньки.

— Признал тебя Камень, — усмехнулся Геванча и вытащил из кожаного мешка, лежавшего рядом с ним, длинную можжевеловую трубку и кисет. Неторопливо набил ее табаком и зажег от горящей веточки. Окутавшись дымом, стал смотреть, как я балуюсь с миниатюрными огоньками, то сжимая, то разжимая пальцы.

— То есть я теперь могу использовать магию? — недоверчиво спросил я.

— Не-а, не можешь, — снова пыхнул дымом шаман. — Я не разрешаю. Это мое заклятие не дает тебе быть такими, как твой отец и родственники, как другие белые люди с Даром.

До меня стало доходить. Мама рассказывала, что моя искра пропала после того, как старшие жены отца с помощью какого-то древнего амулета или вещицы совершили колдовской обряд. А вещица эта была шаманской, в виде человечка, раскинувшего руки по сторонам. Корни женьшеневые тоже пугающе похожи, говорят.

— Почему? — я искренне удивился. Вроде бы за мной никаких преступлений не числилось, плохих поступков не совершал, кроме драки с купчиками. Так какой мальчишка не дерется? Все кулаками машут. Но чтобы лишать Дара по прихоти старого, да еще и спятившего, наверняка, шамана?

— Твой предок сделал плохое дело, — табачный дым защекотал мои ноздри. — Он приказал своим слугам убить меня, а тело оставить в лесу на растерзание диких зверей.

Точно, спятил старик. Ну и что делать? Как отсюда свалить? Меня смущало только одно обстоятельство, не дававшее покоя: почему я сижу на лесной опушке посреди лета, а не в подвале родовой гостиницы. Лучше посмотрю, чем все закончится. Любопытного здесь больше, чем страха.

— Ты похож на сына Мамона, — трубка ткнулась в мою сторону. — Его звали Добар. Добар — хорошим человеком оказался, много полезного сделал для моего народа. Очень похож. Значит, он вернулся на землю в своем обличье, это интересно.

Шаман запыхтел, а моя голова стала распухать от непонятной и отрывочной информации, которую я попытался склеить в правильном порядке. Судя по всему, Мамон — это мой предок, который пришел в Якутию в поисках Небесного Камня. Добар — это Добр, его сын, чья внешность очень схожа с моей. То есть наоборот, это я похож на первого князя Мамонова.

— Зачем Мамон приказал убить тебя?

— Боялся, что я расскажу своему народу, где лежит Небесный Камень, — шаман снова сунул руку в мешок и вытащил берестяную коробочку, в которой, как оказалось, был чай. Отмерив нужное количество, он высыпал его в котелок, и как только кипящая вода окрасилась в темно-рубиновый цвет, снял с тагана, оставив преть рядом с успокоившимся огнем. — Жадность и страх толкнули старейшину на убийство.

— То есть я расплачиваюсь за преступление Мамона? — настойчиво спросил я. Раз уж попал в это странное место, нужно выяснить как можно больше. Мистика это или провал в иную Явь — речь шла о моих предках, и Геванча уверенно называл их теми именами, которые Род Мамоновых почитает с особым тщанием.

— После смерти душа эвенка переселяется в животного, в дерево, в камень, — продолжил невозмутимо говорить старик. — Амулет, принесший тебе вред, это и был я. Глупые женщины обратились к черному шаману, который провел обряд, после которого ты стал другим. Он погубил твою искру, но разбудил иные возможности. Теперь ты сам видишь, насколько они сильны по сравнению с магией.

— То есть, возле Алтаря ничего не произошло? — я разочаровался.

— Камень признал тебя, — снова повторил Геванча. — Теперь ты можешь приближаться к нему, разговаривать, черпать Силу без вреда себе… Тебе многое предстоит понять, как жить дальше.

— Так сними с меня свое проклятие! — заволновался я. — Мне не нужна антимагия! Я хочу быть одаренным! У меня есть Сила Воды и Огня!

Шаман мелко засмеялся, обнажая желтоватые зубы.

— Глупый уол, ты даже не представляешь, что тебе дал Небесный Камень с моей помощью! Чувствую твою злость и обиду, уол. Однажды поймешь, как я был прав. Будешь пить цай?

— Нет, спасибо, — буркнул я, остывая. Видимо, быть мне до самой смерти Разрушителем. Которая, надеюсь, наступит очень нескоро. Лишь бы Алтарь не уничтожил антимагию.

— Не хочешь — тогда ступай, уол, тебя ждут дома, — шаман зажал в губах хомус, и над поляной поплыл заунывный тянущий за душу звук.

— Андрей! — чья-то сильная рука трясла за плечо, потом зачем-то перевернула на спину, и две мощных оплеухи, от которых запросто человека с ног сшибить можно, обрушились на меня. — Да очнись же ты, сын!

Голос отца я ни с кем не спутаю. Разлепляю глаза и вижу, что валяюсь на полу возле Алтаря. Его синевато-красные всполохи уже не так интенсивно окрашивают стены подвала, голова не разрывается от гудения. Мой родитель навис надо мной и с тревогой смотрел, как я медленно зашевелился.

— Ну, как ты? — помогая мне встать, спросил он. — Все в порядке или нужна помощь лекаря?

— А что произошло-то? — сглатывая тягучую и неприятную слюну — не плевать же в месте, где находится Алтарь — я смог сфокусировать взгляд на отце.

— «Я знаю, что делать»! — передразнил меня князь и неожиданно дал подзатыльник, но легонько, для профилактики. — Засранец малолетний! Куда столько крови плеснул на Камень? Меня в стену так швырнуло от выплеска энергии, думал, хребтину себе сломал! Пока в себя приходил, не знал, чего больше бояться: или смерти Алтаря или твоей гибели. Ты же весь в Огне полыхал, а потом словно Водой облился! Дом трясся как от землетрясения! Ну, наделал ты дел, братец мой!

— Вроде бы ничего не развалилось! — я огляделся по сторонам и задержал взгляд на Алтаре. Антрацитовая поверхность слегка мерцала, впитывая в себя последние отблески пламени и холодной лазури. — И Камень цел. Надо рану перевязать.

Я посмотрел на руку, в которой до сих пор сжимал ритуальный нож с покрасневшей от крови ручкой, и удивился. Кровь больше не лилась, и чтобы убедиться в некой догадке, осторожно расправил пальцы. Вдоль ладони тянулся узкий порез. Я ничего не нашел лучше, как лизнуть его языком. Догадка подтвердилась. Каким-то образом рана затянулась, оставив лишь розовеющий шрам.

— Жив, хвала богам! — выдохнул отец и улыбнулся. — Надеюсь, искра твоя вернулась, раз Алтарь принял тебя. Видишь, даже ладонь в порядке. Хоть так и не должно быть.

«Я бы не торопился с такими выводами про Источник, — подумалось мне, когда пятился подальше от гранитного постамента. Показалось или нет, что на нем появилась трещина? — Вдруг конфуз произошел, и все надежды отца рассыплются в прах. Возьмет и выгонит из Рода».

Мысль, посетившая меня, была очень глупой, но узнав поближе князя Мамонова, я мог ожидать от него любого решения. Вплоть до самого радикального, навроде отречения от семьи. Но ведь я не уничтожил Источник, и даже наоборот, щедро плеснул ему своей крови, своей жизненной энергии!

— Ладно, пошли наверх, — отец успокоился и похлопал меня по спине. — На улице сразу и проверим, как дела с искрой обстоят.

— А если все осталось по-прежнему? — выходя в коридор, задал я мучающий меня вопрос.

— Осталось и осталось, — князь Мамонов выглядел задумчивым, и даже ничего не сказал встревоженным охранникам, столпившимся возле двери, только махнул рукой, показывая, чтобы все расходились по своим делам. — Лишь бы не пропало, вот что сейчас меня беспокоит.

Отец тоже переживал за последствия моей встречи с Источником, и правильно рассудил, чего опасаться больше всего. Но ведь шаман из видения прямо сказал, что моя антимагия никуда не делась, а вдобавок к ней он наделил меня еще какими-то плюшками. Даже интересно, какими. И когда они проявятся?

Едва мы вышли на улицу, к нам бросились дядья, а вот шаман Омрын остался стоять на месте, пристально вглядываясь в меня и одновременно перебирая висящие на шее костяные четки. Губы его медленно шевелились, как будто он произносил слова какой-то молитвы или что там у них положено говорить.

— Угробил Источник? — бледный как смерть выдохнул Алексей Яковлевич, готовый сожрать меня с потрохами. Взгляд его прожигал насквозь ненавистью, даже неуютно стало.

— Все в порядке, — спокойно ответил отец и так посмотрел на брата, что тот мгновенно сдулся, опустил плечи и стянул с головы малахай, невзирая на холод.

— Видели бы вы, какое зарево полыхнуло над гостиницей! — хохотнул Сергей Яковлевич, который нравился мне все больше и больше. Добродушный, всегда веселый в отличие от среднего брата. Даже инцидент воспринял как развлечение. — Народ высыпал на улицу, сюда рванул. Еле-еле обратно в дом загнали. Энергии Источник дал столько, что всех подзарядил. Омрыну, правда, чуток плохо стало. Не привык к таким порциям, ха-ха!

— Ты в порядке, шаман? — крикнул ему отец.

— Пустяки, князь, — вяло отмахнулся Омрын. — Меня в детстве олень сшиб, хуже было.

Мамоновы загоготали, разряжая напряжение, витавшее в воздухе. Отец хлопнул в ладони и сказал:

— Надо проверить возможности Андрея. Каков радиус твоей защиты?

— Тридцать метров точно, — уверенно ответил я.

— Тогда отмеряй сто шагов и вставай вон туда, — он показал рукой в сторону от гостиницы, чтобы за моей спиной было открытое пространство, уходящее к лесу.

Я почувствовал холодок, пробежавший по спине. А вдруг антимагия не сработает? Какого черта вообще на мне сразу же ставят эксперименты? В доме есть маги, которые дали бы свое заключение после пребывания в алтарной комнате. Но отец даже не удосужился их позвать, а вот Омрына — пожалуйста, приволок с собой. Который откровенно боится снять заклятие Геванчи. Почему-то мне кажется, что клановый шаман знает, что произошло на самом деле.

Я отошел на положенное расстояние и замер, прислушиваясь к себе, как будто хотел ощутить нечто новое. Вытянул руки навстречу замершим неподалеку от меня взрослым и вспомнил о пляшущих на пальцах огоньках. Усмехнулся своим видениям.

— Он еще и хохочет! — рыкнул отец и резким движением выбросил вперед сжатый кулак, который сразу же раскрыл.

Слабо тренькнуло в ушах хрустальным переливом. Я сначала не понял, что сделал родитель, а потом восхищенно цокнул языком. Сотни золотистых пчел неслись навстречу мне с молчаливым упрямством, не сворачивая ни на сантиметр в сторону. Трепеща крылышками, они провели какой-то маневр и перестроились в клин, острие которого летело прямо мне в лицо. Рой слился в единое целое, красиво переливаясь золотисто-алыми всполохами.

Антимагия осталась при мне. И это обстоятельство обрадовало куда больше, чем отсутствие магического Дара, хотя я еще не проверял, какими новыми способностями наделил меня Источник. Как только рой влетел в зону уверенного контроля Разрушителя, он мгновенно потерял свою стройность, и магическое плетение развеялось золотой пылью, устлавшей снег.

Не успев порадоваться такому обстоятельству, я ощутил странное давление, исходящее сверху. Оно словно упало на плечи неподъемным грузом, после чего последовала атака со стороны дядьев. Словно сговорившись, они метнули в меня разнообразные огненные магоформы, больше представлявшие уродливые кляксы и каракатицы. У отца получилось атаковать куда изящнее.

Кажется, меня сначала хотели сковать какой-то хитрой техникой, а потом нанести удар Огнем. Вообще-то, такие приемы относятся к боевым, и выполнять их нужно на специальном полигоне, но Мамоновым, как я стал подозревать, куда интереснее погонять мальчишку по усадьбе. Ладно, поехали!

Слегка согнув ноги в коленях для устойчивости, я разогнал свою печь в солнечном сплетении, и как только ощутил жжение крови в венах и артериях, перегнал распирающую меня энергию в сжатые кулаки. На мгновение замер, визуализируя образ водопада, летящего со скалы огромной и неудержимой массой — и при этом совершенно не обращая внимание на работу антимагии, ломающей очередные магоформы.

И ударил кулаком в пустоту, намеренно нацелив его туда, где стояли дядья. Невидимый глазу водный поток разжался подобно пружине и визуализировался, к великому изумлению Мамоновых, прямо перед ними переливающейся лазурно-зеленой волной высотой в три-четыре метра. Он снес дядю Алексея и дядю Сергея, безжалостно протащил их по снегу, трепля как неразумных щенят, оставляя глубокие борозды, и угомонился только возле оторопевшего Омрына. Шаман открыл рот и едва успел подхватить выпавшую оттуда трубку.

Из меня как будто воздух выпустили. Я как стоял, так и сел прямо на снег учащенно дыша, стараясь сначала пережечь остатки энергии (которой, к удивлению, еще осталось порядочно), а потом погасил печь. Огонь в солнечном сплетении постепенно ослабевал.

Раздался громкий смех отца. Он стоял в стороне, прикрывшись доспехом, поэтому его не задел удар «водопада», что дало ему возможность откровенно потешаться над незадачливыми братьями.

— Что за хрень сейчас была? — пошатываясь, первым поднялся Алексей Яковлевич. Он удивленно оглядел себя и недоверчиво ощупал одежду, которая осталась совершенно сухая. Ну да, я же не оперирую настоящей магией, а только показываю образ Стихии, энергия которой может запросто нанести большой вред не только человеку, но и зданиям. Нужно лишь помнить, что формирую только ударную волну, никак не связанную с настоящим Огнем или Землей, к примеру. Об этом знать дядьям не стоит.

— Ай, молодец, сынок! Удивил! — старший Мамонов подошел ко мне, как будто хотел помочь, но я сам бодро встал на ноги. — Интересная у тебя техника! Где-то я подобное уже видел.

Конечно, видел. Куан частенько пользуется такими приемами. Лукавит отец, не хочет признать, что его сын умеет постоять за себя. А вообще, я сам с трудом скрыл потрясение от случившегося. Не ожидал такого четкого исполнения.

— Получается, антимагия от тебя никуда не делась, — задумчиво произнес отец, шагая рядом со мной к переругивающимся дядьям. — Но и Дар не появился. Или придется подождать какое-то время для исправления искры. Радует, что Источник тебя принял, и для Рода это гораздо важнее. Надо обмозговать, что же произошло возле Алтаря.

— Племяш, да ты зверь какой-то! — ухмыляясь, сказал дядя Сергей. Отряхнувшись от снега и поправив малахай, он подал мне руку и пожал. — Ловко сработано. Я даже не успел понять, откуда передо мной волна появилась. Только мысль мелькнула: сейчас смоет к чертям собачьим! Даже защиту не успел поставить.

— Почему расслабился? — нахмурил брови отец. — Думал, против тебя сопляк-неумеха стоит, который только на свою антимагию надеется? А если бы Андрейка тебя переломал своей техникой? Его Куан учит, не забывай. Еще тот зверь ментальных атак.

— Из головы вылетело, — смущенно хмыкнул дядька, но неунывающий характер привел его в хорошее расположение духа. Казалось, ему даже приятно, что кроме него мальчишка изрядно потрепал еще и братца.

Алексей Яковлевич ничего не сказал, потому что погрузился в глубокую задумчивость. А вот Омрын повел себя странно. Он выставил ладонь перед моим лицом и тихо бормоча по-своему, провел ото лба до подбородка.

— Ты его видел? — со смесью ужаса и восторга спросил шаман.

— Даже разговаривал, — поняв смысл вопроса, кивнул я. — Рядышком сидели, а он трубку курил.

— Вы о чем? — удивился отец. — Ладно ты, сын, головой стукнулся об пол. Может, повредился слегка, но это скоро пройдет… надеюсь. А с Омрыном-то что случилось? Призрака увидел?

— Ага, Геванчу, — решил подшутить я и оторопело остановился, когда шаман подпрыгнул на месте, неожиданно для всех рухнул на колени и уткнулся головой в снег передо мной, продолжая бормотать под нос. Удалось услышать, как он несколько раз произнес «дух великого шамана». Откуда Омрын знает имя давно умершего местного колдуна? Он его потомок или существует какая-то мистическая связь в астральном поле?

Для меня астрал был чем-то недосягаемым в силу невозможности оперировать Даром. Но сегодня я впервые почувствовал, что побывал на каком-то ином уровне восприятия действительности. И это было здорово на самом деле!

— Охренеть, — совсем не по-аристократически выдохнул Алексей Яковлевич. — Да что там у вас произошло, Жора?

— Сам не понимаю, — пожал плечами отец. — Ладно, пошли домой. Эй, Омрын! Отпусти моего сына, мне с ним надо поговорить!

Шаман отполз на несколько метров назад, так и не поднимая головы. Сергей Яковлевич вдруг с азартом в голосе обратился ко мне:

— Племяш, прикажи-ка ему подняться! Больно чудно получается.

— Омрын, встань!

И он подчинился моему приказу! Встал на ноги с замершим лицом. Ни единый мускул не дрогнул, ни одна морщинка не двигалась — но в глазах застыла решимость исполнить любое мое желание! Я видел это отчетливо. Такое сыграть невозможно. Омрын на самом деле посчитал, что в меня вселился дух Геванчи. Надо будет с ним поговорить, только без лишних свидетелей. Я имею в виду дядьев. Не сказать, что не доверяю им, но их родство со мной — еще не повод лезть в личную жизнь и тайны.

— Омрын, лучше подготовься к поездке в улус Чакыра, — отец легонько подтолкнул меня к дому, как будто торопился поговорить со мной обстоятельно. Когда мы вошли в помещение, на нас напала толпа родственников, встревоженная поведением Источника. Ведь они все одаренные, и выброс энергии Источника ощутили на своей шкуре сполна.

Отец недовольно рыкнул на особо любопытных, сказав, чтобы все возвращались за стол. А мы скоро вернемся. Я уловил встревоженный взгляд мамы и постарался показать жестом, что со мной все в полном порядке, раз я вернулся от Источника живым и невредимым. Еле удалось снять верхнюю одежду в родственной сутолоке.

В кабинете отца царил полумрак. День клонился к закату быстро, солнце уже не освещало помещение, поэтому он щелкнул включателем, зажигая люстру на потолке.

— Садись поближе, — кивнул он на стулья, задвинутые под стол, а сам занял место в своем рабочем кресле, чуть отодвинув в сторону монитор, чтобы видеть меня лучше.

Кабинет отца был обставлен с простотой и функциональностью, как в большинстве московских контор. Но самым интересным предметом был бивень мамонта, лежащий на двух металлических опорах и своим внушительным размером занимал большую часть одного из углов. Мне хотелось, чтобы вместо высоких шкафов здесь были всякие экзотические штучки вроде шаманских масок, бубна, золотых самородков под стеклом. Но, видать, князя Мамонова не увлекала идея заставлять свою рабочую комнату разными вещами, не несущими какой-либо пользы.

— А теперь рассказывай по порядку, что произошло после того, как ты отдал Алтарю свою кровь, — повелительным тоном произнес отец. — Только давай без вот этих «я ничего не помню». Слишком ты еще молод, чтобы обводить меня вокруг пальца. Что-то с тобой случилось, пока ты находился в непонятном состоянии: то ли в трансе, то ли в астральные дали улетел. Знакомо мне подобное состояние. Да и поведение Омрына наталкивает на определенные мысли.

— Хорошо, расскажу, что смог увидеть, — я пожал плечами, и тщательно подбирая слова, стал рассказывать о странном видении, где главную роль играл человек по имени Геванча: то ли морок, то ли причудливая картина моего подсознания. Но чем дольше говорил, тем все большее удивление и смятение вырисовывалось на лице отца.

Когда я замолчал, князь Мамонов очень внимательно посмотрел на меня, простучал пальцами по столу и потом спросил:

— Где ты слышал это имя? Может, тебе мать рассказала или кто-то из родственников?

— Я об этом человеке до сего дня не знал, — стало понятно, что отец не поверил про мой транс. — Мама никогда не говорила со мной о каких-то шаманах. А из родственников я общался лишь с тобой. Братья-сестры только недавно стали хоть как-то обращать на меня внимание, и то лишь после завоевания «Пурпурной Звезды». Так что зря ты меня в чем-то подозреваешь. Кстати, древний шаман напрямую говорил о Старейшине Мамоне как о виновнике его смерти. То есть он не сам убивал, а послал своих людей.

— Мамон не был Старейшиной, — рассеяно, погруженный в свои мысли, откликнулся отец. — Только Главой Рода. Он справедливо считал, что неодаренный не должен носить такой высокий родовой титул. Первым Старейшиной стал Добр, когда передал полномочия по управлению родом своем старшему сыну Алексею. Он отошел от дел в восемьдесят пять, будучи еще крепким стариком. И прожил после этого до ста десяти лет.

— Геванча прямо сказал, что его душа вселилась в личный амулет, похожий на человечка, — сказал я. — Ну, когда его убили люди Мамона, они забрали статуэтку, в которую позже он и вселился. То есть душа, а не сам шаман…

Отец вздрогнул и шальным взглядом посмотрел на меня, как будто увидел нечто зыбкое и пугающее за моей спиной.

— Если речь зашла о статуэтке, то можешь ли ты описать ее? — хрипло спросил он.

— Вырезана из березы, похожа на раскинувшего руки человечка.

— Ах ты ж… — отец судорожно расстегнул две верхних пуговицы на рубашке, как будто воротничок стягивал его горло. — Что же получается? Источник тебя не погубил, дар магии не вернул, но каким-то образом перебросил тебя в далекое прошлое. Не тебя, конечно, а частичку твоего сознания, души. Иначе бы ты умер без должного опыта блуждания в эфирных далях. Почему именно тебя Алтарь выбрал в качестве проводника? Ни разу в нашем Роде не были известны подобные случаи. Появился ты — и сразу же встреча с древним шаманом Геванчой!

— То есть Геванча — не выдумка и не морок?

— Нет, — раздраженно ответил князь, впадая во все большую задумчивость. — В Родовой летописи есть упоминание о Небесном Камне, который нашел Добр. На самом же деле на место его падения отряд Мамона навел Геванча, который как раз и знал о нем. Можно сказать, Мамону повезло наткнуться на шамана и чем-то его подкупить. Когда обнаружили Источник, Геванчу Мамон приказал убить, чтобы никто из его соплеменников не узнал о русских, завладевших ценнейшим магическим ресурсом.

— Интересно, как сюда перевозили Небесный Камень? — мне стало любопытно. В истории многих родов есть упоминание, как Источники перемещали с одного места на другое. Довольно рискованное предприятие, если подумать. Охотников на магический артефакт останавливали лишь большие вооруженные отряды, сопровождавшие его транспортировку.

— Он все время оставался на месте, — расслабленно усмехнулся отец. — Там, где ты сегодня валялся без памяти.

— Да ну? — не поверил я.

— Когда откопали Источник, стало ясно, насколько он большой, да и вечная мерзлота мешала его выкопать. Очень хорошо было погреба устраивать в природных ледниках. Так вот, Небесный Камень поднимали на поверхность несколько дней, но потом бросили это занятие. Мамон решил основать на этом месте родовое поселение, где будет жить семья и ватага, которая шла с ним от самого Енисея. Вокруг Источника возвели стены и крышу, позже появился Алтарь, который ты и соизволил сегодня увидеть… Позже сюда стал подходить разнообразный люд: золотоискатели, крестьяне, беглые. Все, кто хотел жить под защитой одаренного, приняли родовую клятву и перешли на службу Мамоновым.

Отец сделал паузу, после чего покрутил перед собой пальцем и добавил:

— Большинство слуг, живущих в поместье — потомки первых переселенцев. Можно сказать, их служба — наследственная.

В какой-то момент в кабинете повисла пауза. Отец о чем-то сосредоточенно думал, откинувшись на спинку кресла, а я разглядывал бивень мамонта и понимал, насколько он старый. На его поверхности под слоем лака виднелись многочисленные трещины и сколы. Сколько же он пролежал подо льдом и снегом? Десятки тысяч лет?

— Где нашли бивень? — было бы непростительной ошибкой не поинтересоваться таким великолепным артефактом.

— А? — очнулся отец. — Бивень-то? Это его охотники где-то в верховьях Вилюя нашли. Вымыло наводнением. Берег обрушился, а они мимо проплывали и увидели торчащие кости. Откопали и мне потом преподнесли в подарок.

— Там, наверное, цельный скелет мамонта был, — размечтался я.

— Да нет, вмерзших в лед находили севернее, — улыбнулся отец. — Были и такие, что еще шерсть оставалась на теле. Земля эта чудес и тайн до сих пор полна, даже я еще не все знаю. Мы ведь для якутов, эвенков и чукчей остаемся чужаками. Сильными, всемогущими — но чужими. И ты об этом никогда не забывай, если будешь с ними заключать какие-то договоры или сделки.

— Обманут?

— Скорее нет, — отец покачал головой, — но если учуют слабину в твоих словах и в душе, то и глазом не моргнут, постараются облапошить как простака. С сильным и справедливым никогда не поступят плохо. Мамоновы сотни лет строили отношения с аборигенами и заслужили того, что мы можем верить друг другу на слово.

— Отец, а мне обязательно нужно жениться на этой… Диане? — я оторвался от созерцания бивня. Вопрос моего будущего после удачной встречи с родовым Источником встал во весь рост. — Может, девчонка сама не захочет?

— Захочет она или нет — об этом она может только думать, — рассудил князь Мамонов. — Здесь все решает князец Чакыр. Он спешит заручиться поддержкой духов и отдать Дайаану тебе в жены, словно боится, что небеса могут отказать ему.

— Ты хочешь сказать, Чакыр надеется на слово духов? — я начал кое о чем догадываться.

— Если священный костер запретит тебе брать в жены Дайаану, то Чакыр ничего не сможет сделать, — отец хмыкнул, смекнув, куда я клоню. — А я еще добавлю перца на хвост. Дескать, Витьку отверг, теперь будешь замаливать перед духами свои грехи и ошибки. Андрей, давай начистоту. Мне тоже не нравится, как этот хитрозадый тойон переиначил наш договор. Я изначально планировал женить Виктора на младшей княжне, но кто-то шепнул на ухо Чакыру о твоем появлении. И он сразу сделал поворот на сто восемьдесят градусов. Я таких акробатов навидался за свою жизнь.

Отец встал с кресла, и подойдя ко мне, положил тяжелую руку на плечо. Я сначала было напрягся, но потом отбросил все глупые мысли из головы. Последние слова князя были с намеком, поэтому задал вопрос напрямую:

— То есть меня ты поддержишь, когда священный костер погаснет или что там должно произойти, чтобы Чакыр побледнел?

Глава Рода расхохотался и в избытке чувств потрепал мои волосы.

— Ни разу не видел, чтобы костер погас во время ритуала, — отсмеявшись, ответил он. — Шаманы тоже знают свое дело. Будет очень трудно переиграть их.

— Дрова чем-то пропитывают? — догадался я.

— К сожалению, мне об этом неизвестно, — покачал головой князь. — Иначе бы я давно уличил местную знать в обмане и вывернул бы их наизнанку. Но версия интересная, сын. Сколько раз я присутствовал на священном костре, ни разу не уловил признаков магии, которая и так чужда шаманам. И как ты хочешь обмануть Чакыра?

— Есть одна идейка, — я почесал макушку. — Надо ее обдумать. Когда нужно ехать на этот… священный костер?

— Думаю, послезавтра с утречка и полетим, — тут же ответил отец, видимо, уже давно распланировавший мои каникулы. — А ты пообщайся с братьями-сестрами, покажи, что тебе они так же важны, как и твои экзоскелеты.

— Не настолько я скотина, чтобы бронекостюмы ставить выше семьи, — пробурчал я обиженно. — Конечно, пообщаюсь. А можно еще раз посетить Алтарь?

— Уверен, что тебе нужен еще один сеанс общения с Источником? — отец не сердился, не пытался отговорить меня после случившегося. Ему, скорее всего, тоже было интересно, до какого предела я могу дойти.

— Хочу понять, как Геванча появился в моем видении, — честно признался я. — Или в самом деле головой ударился, вот и привиделось всякое.

Отец снова рассмеялся. Хорошее настроение после моего рассказа о встрече с шаманом из покрытого туманом прошлого, постепенно возвращалось к князю.

— Одного я тебя не оставлю, — предупредил он.

— А вдруг Источнику необходимо общение наедине? — возражаю в ответ.

— Какое общение? Это всего лишь генератор древней и неизвестной нам физической энергии, преобразующейся в магию! — воскликнул отец. — Мы до сих пор не понимаем ее принципов работы!

— Смотри, услышит тебя Источник — обидится, — решил постращать я отца, немного обиженный таким пренебрежением к артефакту, сделавшему Мамоновых теми, кем они сейчас являются.

На лице князя, к удивлению, на какое-то мгновение промелькнула растерянность. Не ожидал такого вывода от мальчишки. Смущенно улыбнулся и махнул рукой.

— Я все равно пойду с тобой, но заходить в подвал не стану, — решил он вопрос кардинально. — Если через двадцать минут дверь не откроется — сам войду туда, в каком бы состоянии ты не находился.

— Согласен, — внутренне ликуя, что удалось продавить свое желание, ответил я спокойно.

По словам мамы отец крайне редко уступает своим детям в их желании, балуя их чуть ли не дозированно. Интересно, почему в отношении меня он делает исключения? В чем причина такого поведения? Пытается исправить ошибки, которые совершил с момента моего рождения? Или имеет на меня какие-то планы? А может оттого, что я единственный ребенок от женщины, которую отец действительно любит открыто и страстно?

Ответить на эти вопросы могу только я, если буду очень внимательно присматриваться к отцу и к его делам. А в перспективе… что-то мне боязно.

2

Осуждать своих единокровных братьев и сестер за то, что они с трудом пытаются наладить со мной отношения, я совсем не хотел. Понимаю их прекрасно. Появился из ниоткуда, перетянул внимание отца на себя — кому такое понравится? Более старшие — Антон и Лиза — отнеслись к моему появлению спокойно, даже открыто продемонстрировали свое расположение. У них уже свои семьи, повода для ревности никакой. А вот Маша — статная восемнадцатилетняя девица, с длинными русыми волосами, собранными в задорный торчащий над затылком пучок, и с открытым круглым лицом — почему-то смотрела на меня со странной подозрительностью. Даже в общении в ее словах проскальзывали настороженные нотки, когда он спрашивала о моих дальнейших планах. Словно боялась, что я отниму у нее нечто важное или рассорю родственников своим появлением.

Ну да, есть такие люди: вобьют себе в голову какую-то идею, и начинают портить жизнь окружающим. Ничего удивительного не увижу, если Маша пойдет по стопам Елены Петровны — своей матери, такой же подозрительной особы, не спускавшей с меня глаз во время праздничного обеда.

Дмитрий, родной брат Марии, который был на два года старше ее, больше походил на отца крепкими скулами и массивным подбородком, упрямо сомкнутыми губами и выразительными серыми глазами, умело передающими эмоции без всяких слов. А короткая стрижка делала крепкого и плечистого брата визуально старше даже Антона.

Виктор оказался почти ровесником, родившись на год раньше меня. Худощавый, еще не налившись мужской силой и статью, он проигрывал мне в физическом развитии. Ну да, если тебя несколько лет беспощадно гоняют по ристалищу и полигонам, поневоле начнешь менять одежку каждые полгода. И вдруг выходит, что ты на голову выше братца.

Но именно Виктор больше всех радовался моему появлению, и причина этого крылась в Дайаане, которую ему прочили в жены. В общем, я оказался спасителем, поэтому доверительные отношения между нами установились мгновенно.

Когда я обустраивался в комнате, выделенной для меня отцом в дальнем, «отроческом» коридоре, где проживали Виктор, Дима и Маша, а также дети Антона — наши племянники — оба брата заявились ко мне для более тесного общения. Разговор, конечно же, начался с вопросов, как меня принял Источник.

— Как видите, стою перед вами живой и невредимый, — усмехнулся я, плюхнувшись на застеленную кровать.

Витька забрался на широкий подоконник с ногами и с любопытством стал ждать продолжения. Дмитрий поиграл бровями, неудовлетворенный моим ответом.

— Искра к тебе вернулась? — сформулировал он важный вопрос.

— Не поверишь — нет. Там вообще что-то непонятное произошло, — стал нагонять я туману. — Подошел к Алтарю, и даже ничего не понял. Очнулся лежащим на полу.

— Заливаешь, — не поверил Витька. — При инициации никто сознания не теряет, разве что дядька Сергей, когда проходил ее, чувствовал себя не в своей тарелке. Но так кардинально…

— Не забывай, что я антимаг, — спорить с братцем не хотелось. — Никто толком не знает, как она действует. Даже в старинных книгах, которые я прочитал в библиотеке Магической Коллегии, мало что сказано.

— Ты в «Брюсовых палатах» побывал? — присвистнул Дмитрий.

— Да. И с самим Александром Яковлевичем несколько раз встречался, — небрежно ответил я. — Он тоже интересуется моим феноменом.

— И даже не пытался тебя изучить? — это уже Витька.

— Чего меня изучать? Я же не лабораторная мартышка. Те, кто в курсе моих способностей, давно поняли, что никакого смысла в этом нет. Ну, есть человек, обладающий уникальными способностями подавлять магию… И что? Было бы нас сто-двести, можно какую-то статистику вести… Да бесполезно, Витя, лупить в меня конструктами, только в комнате беспорядок устроишь.

Витька, пока я отвечал на его вопрос, создал легкую магоформу и запустил в меня. Антимагия с ленцой отбила ее, слабо звякнув хрустальным колокольчиком, зато в Дмитрия пришелся откат, едва не уронив его на пол со стула. А вот это уже интересно. Раньше волна отраженного магического удара не была столь сильной.

Дмитрий вскочил на ноги и едва не бросился на смеющегося Витьку:

— Ты что творишь, малой? Сказано тебе, никаких проверок на Андрее! Сейчас отец уловит отзвук плетения, да еще в доме — башку открутит!

— Извини, — выставил перед собой руки братец. — Честно, хотел проверить, как оно все действует! Ты ничего не почувствовал, что ли?

— Защита срабатывает за несколько метров, — ответил я, пригладив встопорщенные волосы. Нет, что-то определенно новое дал мне Источник, осталось разобраться в этом Даре. — До меня ничего не доходит, зря старался.

— Блеск! — выдохнул Витька. — Четкая защита! А я слышал разговор бати с дядьями, что твоя антимагия похожа на шаманский Дар.

— Не доказано, — тут же заявил я. — Даже Куан такую версию выдвигал, но она не подтвердилась.

— Да, блин, Витька! — вскочил Дмитрий. — Завел ненужный разговор! Откуда Андрею знать, что у него с Даром! Хоть что-то есть, уже хорошо! Лучше бы расспросил, как в Москве живется, с кем из молодых княжичей успел познакомиться, чем занимается в свободное время!

— Сначала вы о Диане расскажите, — потребовал я и взглянул на покрасневшего Витьку. — Это же благодаря мне кое-кто избежал клятвы у священного костра.

— Я не виноват, — тут же буркнул братец. — Чакыр сам расторг договоренность, когда узнал про младшего княжича.

— Дайаана сейчас учится в Якутске, — взял на себя роль рассказчика Дмитрий, потому что именно он ездил с отцом в улус Чакыра. — Девчонка очень красивая, видел я ее вживую. Говорят, она оборотень, только еще не инициированная. Когда это произойдет, Чакыр выставит свои требования отцу, исходя из ценности ее Дара. Если в рысь или росомаху превратится — то и выкуп будет огромный. А если собольком или белкой — то уже отец будет требовать серьезное приданое за упущенную возможность привести в Род сильного оборотня.

— Как все сложно, — буркнул я.

— Ты даже не представляешь! — усмехнулся Дмитрий. — У инородцев оборотни могут быть не только в качестве животных, но и Стихий.

— Ничего себе! Это как?

— Ну… есть те, кто превращается в белку, медведя, оленя, — пояснил Дмитрий. — А есть такие, кто может обращаться через животное в Огонь, Воздух и так далее.

— Не понял, если честно, — признался я.

— К примеру, станет Диана орлицей, но, если ее Дар очень сильный, она легко примет облик «воздушной» Стихии. Сможет нагонять сильный ветер или бурю, а то и сама в виде какого-нибудь смерча носиться по земле.

— Теперь дошло. А ее фотографии есть?

— Я покажу тебе, — Витька спрыгнул с подоконника и вытащил из кармана брюк телефон. Подойдя ко мне, он активировал экран и быстро нашел нужную информацию. — На, гляди. Это ее гимназические снимки. Отец не разрешает ей привозить в улус фотоаппарат и телефон.

— Чакыр из шаманского рода, — пояснил Дмитрий. — Но он слабосилок, даже с духами разговаривать не умеет. Зато его родной брат Сургэн является главным шаманом улуса. Хитрый, расчетливый, умеет оборачивать дела в свою пользу. Мне кажется, он вертит Чакыром как хочет.

Интересная информация. Надо будет как следует обдумать ее, чтобы обмануть князца и его брата шамана. Если Сургэн имеет влияние на своего брата, то и обрядами он манипулирует, как пить дать. Пока думал, механически «листал» страничку Дайааны. Девчонка и в самом деле красивая. Плавные черты лица и обводы скул, черные глаза подобно ночному небу… В Москве с такой внешностью она бы уже устала отбиваться от сотен поклонников.

Если быть откровенным с самим собой, я хочу свободу действий, не связанную отношениями с девушками. Во-первых, рано. Для меня они просто подруги, интересные собеседницы, а одна и вовсе боевая напарница. Но думать сейчас о чувствах, есть они или нет — глупо. Во-вторых, передо мной открывается возможность добиться самостоятельности и не зависеть полностью от своего Рода. Я не хочу, чтобы отец дергал меня за ниточки и манипулировал ради своих целей. Так что однозначно нужно сорвать церемонию обручения или как она там называется.

— Ну как тебе невеста? — подмигнул мне Витька, забирая телефон. — Говорю же, хорошенькая.

Дмитрий на его слова только поморщился и стал ждать, что отвечу я.

— Она мне не невеста, — спокойно парирую вопрос с подковыркой. Нельзя так открыто радоваться, что избежал участи уйти из рода Мамоновых и образовать новую семью. Не только ему не хотелось стать князцом в каком-нибудь улусе; я тоже не был в восторге от такого будущего. Мне в столице лучше. — Еще неизвестно, как примет меня священный костер.

— Костер — это не магия, а обряд, — возразил Дмитрий. — Все зависит от Сургэна. Он накануне будет общаться с духами вдали от улуса. Есть там местечко для подобных бесед.

— А какие отношения у отца с Сургэном? — этот вопрос вылетел у меня сам по себе. Просто в голове что-то щелкнуло, словно часть разрозненных деталек приняли правильное положение. Появилось ощущение, что во мне поселился некто взрослый, который мгновенно анализирует ситуацию и подталкивает к действию. Впервые такое проявилось возле Алтаря, но тогда я не придал этому значение.

Дмитрий переглянулся с Витькой, а потом перевел озадаченный взгляд на меня.

— Тебе зачем, Андрюха? К чему заморачиваться отношениями между взрослыми?

— Если Сургэн уважает отца, находится с ним в хороших отношениях, то обряд пройдет так, как нужно Чакыру, — пояснил я. — В ином случае шаман сделает все, чтобы Диана не стала моей невестой.

— А ведь верно, — хмыкнул Дмитрий. — Надо спросить отца. Когда мы сидели в доме Чакыра, Сургэна там не было. Только старейшины.

— Так себе аргумент, — возразил Витька. — Может, он с духами разговаривал?

— Может и разговаривал, — не стал спорить брат. — Только ведь мы приехали не просто мяса покушать, а на княжну посмотреть. Сургэн должен был присутствовать… О, да ты уже глаза закатываешь! Ладно, ложись спать, а мы пойдем.

Я и в самом деле жутко хотел спать. Сегодняшний день вымотал меня до донышка. Казалось, он никогда не закончится, несмотря на темноту, силящуюся заглянуть в окна моей комнаты. Все перемешалось в голове: полет на вертолете, долгожданная встреча с родственниками, подвал с Источником, странное видение, где я разговаривал с шаманом.

Расстелив постель, я залез под толстое одеяло, натянул его до подбородка и попытался заснуть. Как назло, в голову полезли разные мысли, и самая главная не давала покоя. Что я получил от Источника? Какие возможности или Силу? Почему Алтарь, дающий роду Мамоновых Дар Огня, показал свою вторую ипостась — Воду? Одни вопросы, на которые мне снова придется одному искать ответы. Никто ничего не знает, разводя руки по сторонам. Даже отец не верит тому, что я заметил в сердце Источника.

— Зачем снова звал меня? — Геванча сидел возле костра, медленно перебирая колокольчики на бубне, отчего тихий перезвон вплетался в шум вековечной тайги, окружавшей поляну, и текущего за кустами смородины ручья.

Заметно похолодало, но огонь ласково тянулся ко мне языками пламени, словно хотел обнять и согреть. Я выставляю навстречу им руки — пламя испуганно шарахается в сторону, освещая морщинистое и задубевшее лицо шамана, а потом шаловливым котенком снова ластится, облизывая ноги.

— Хочу узнать больше про Небесный Камень, — ответил я. — Почему он показал мне Огонь и Воду? И про тебя тоже хочу знать. Шаманы говорят, что твое имя очень известно. Омрын, так и вовсе упал на колени передо мной, когда я упомянул тебя.

Показалось или нет, что морщины на лице загадочного Геванчи дрогнули от улыбки? Или это причудливая игра света и тени от костра? Колокольчики мелодично звякнули, бубен отозвался глубоким и тихим басом, словно давая какой-то сигнал черному небу с сияющими каплями звезд.

— Молодой, настойчивый и нетерпеливый, — вплел свой голос в потрескивание валежника Геванча. — Расскажу тебе небольшую историю. Я прожил семнадцать весен, когда мой дед Эрчим, Верховный шаман-жрец всех якутов, объявил меня своим наследником. Я и в самом деле был сильным шаманом не по возрасту, умел разговаривать с духами, свободно владел гипнозом, использовал силу мысли и слова, мог без труда установить связь со всеми тремя уровнями нашего мира…

Я почему-то не удивлялся, как Геванча оперировал современными терминами, объясняя суть шаманизма. Словно передо мной сидел доктор наук, написавший сотни трудов по загадочной культуре, а в свободное время надевавший костюм шамана и бравший в руки своего Крылатого Коня — бубен. Скорее всего, он использовал ментальную магию, умудрившись подстроиться под мой психотип. Будь я англичанином или французом, Геванча разговаривал бы со мной на соответствующем языке.

— Почему ты, а не более старший родственник? — я почувствовал азарт. Страх и неуверенность перед давно умершим шаманом куда-то исчезли.

— Не всегда за Верховным следует сын или брат, — ладонь Геванчи снова погладила кожу бубна, вызвав слабый звон колокольчиков. — Он сам выбирает достойного и сильного. Так я и стал белым шаманом. Ты знаешь, кто такие белые шаманы?

— Нет.

— Они общаются с духами Айыы и верхним миром, а черные — с духами Абасы и нижним миром. Белые руководят обрядами, а черные лечат людей и скот, но никто из них не имеет права вредить. Я к сорока годам достиг уровня двенадцатого Неба, мне помогали сорок два духа, и я мог заглянуть в будущее не только какого-то человека, но и всего народа, страны.

— И ты позволил себя убить? — воскликнул я пораженно. — Если ты видел свое будущее, почему же не предотвратил преступление Мамона?

— Потому что уже предвидел эту встречу, — губы Геванчи разомкнулись в понимающей улыбке. — Останься я в живых, ты бы ко мне не пришел. Наши пути не пересеклись бы оттого, что ты не появился бы на свет. Не пытайся понять, почему именно так, а не иначе. Просто поверь.

Поверить-то можно чему угодно, особенно когда находишься в пограничном состоянии между сном и явью, но я знал точно, что не сплю. В здравом уме слова шамана могли вызвать лишь скептическую улыбку. Да только не до смеха было сейчас.

— Зачем же тебе нужна эта встреча?

— Ты должен соединить Силу двух осколков единого в самом себе, — опять начал нагонять туман древний шаман.

— Каких осколков?

Бубен загудел тревожно, а колокольчики вскрикнули на тысячи тонких ладов.

— За сотню лет до тех дней, когда первые вооруженные отряды белых воинов появились на берегах Лин, с небесного купола обрушилась яркая звезда, — Геванча заговорил монотонно, как будто читал невидимую книгу. — Не долетев до земли, она распалась на два огненных хвоста. Один из них упал на землю там, где сейчас находится Алтарь твоего Рода, и стал Источником великого чародейства. Второй огненный хвост исчез в лучах восходящего солнца. Он перелетел Большую Воду и упал среди бескрайних холмов и ледяных рек.

— Большая Вода — это море? — догадался я. — Получается, еще один Небесный Камень находится на Аляске?

— Шибко догадливый, — хмыкнул шаман. Бубен подтвердил его слова басовитым гудением. — Да, там он и лежит, ожидая своего часа. Ожидая тебя.

— Если я правильно понял, — взрослый в моей голове соображал куда быстрее, чем мальчишка, — то родовой Источник имеет ипостась Огня, а тот — второй — наделяет человека Стихией Воды?

— Шибко-шибко умный, — бубен загудел протяжно и гулко. — Ты же видел, что хотел сказать тебе Алтарь?

— Я видел стихию Воды и Огня, но отец утверждает, что в нашем Роде не было магов «водной» стихии.

— О чем я и толкую. Поэтому мне пришлось пожертвовать собой и затаиться в шаманском амулете. Когда пришло время, я заставил двух неразумных женщин «золотого тойона», твоего отца, прибегнуть к чарам амулета, и с моей помощью лишить тебя искры магии.

— Но зачем? — я не понимал логику шамана, но, что интересно, вовсе не злился на его поступок. Мне было комфортно жить в роли Разрушителя; это заставляло меня шевелиться, искать противовесы магии, а не паразитировать на Даре, если бы он у меня был как у каждого одаренного.

— Чтобы ты соединил искры упавшей звезды в себе. Так предначертано небесами.

— И что мне это даст? Я потеряю Дар антимага и верну себе «правильную» искру? — после моих слов пламя костра возмущенно взметнулось вверх.

— Нет, ты останешься прежним, — невозмутимо ответил Геванча, а бубен на этот раз промолчал. — Только более сильным. Тебе самому не хочется быть похожим на остальных одаренных. Ты уникален, и знаешь об этом. Разве теперь, когда лис-оборотень вложил в твою голову и руки новые знания, захочешь вернуться в начало пути?

— Пожалуй, нет, — даже не думая, ответил я. Ноги подо мной затекли, пришлось переменить положение. Шаман продолжал сидеть неподвижно, только руки поглаживали бубен.

— Я могу видеть твое будущее, но мне недоступно то, что ты сможешь взять от упавшей звезды. Может, это могущество полубогов, а может — обычная жизнь человека.

— Подожди, Геванча, — я наморщил лоб. — Ты говорил, что ни белый, ни черный шаман не имеет права навредить человеку. Но моей-то матери ты навредил! Из-за твоего проклятия я потерял дар магии! А моя мама была вынуждена убежать из семьи, опасаясь гнева деда!

Шаман стукнул в бубен, а его дробный смех был похож на звон встревоженных колокольчиков.

— Я же говорил тебе, что вижу будущее? Не вредил я твоей матери, а спасал тебя, уол! Так повелели духи. Человек всю свою жизнь петляет по запутанным тропинкам, и зачастую теряет смысл существования, зачем он вообще появился на белый свет. Живет как вот эти угли, которые еще долго будут тлеть, когда костер погаснет… Я вывел тебя из лабиринта перепутанных тропок, и теперь тебе придется самому выбрать нужный путь.

— Даже не подскажешь, чем закончится поездка к Чакыру? — прищурился я.

— Ой, хитрый какой уол! — снова ожил Геванча. — Боишься своей судьбы?

— Жениться не хочу так рано, — буркнул я.

— В твоих силах повернуть на другую тропинку, — голос шамана окреп. — Как захочешь, так и будет. И жену себе сможешь выбрать по душе, а не по воле других людей. Но свободный выбор не всегда правилен, иногда нужно быть гибким как ветка ивы. Запомни это, когда будешь сомневаться…

Образ Геванчи стал расплываться, как ночная темень перед наступающим рассветом. Я торопливо спросил — не имел права не спросить, чтобы получить в свои руки хоть какую-то информацию:

— Кем станет Дайаана? В кого будет перевоплощаться?

— А для чего тебе знать судьбу девушки, если уже отвергаешь ее, не пройдя с ней вокруг священного костра? — теперь и голос шамана стал ломаться, плавать, то удаляясь, то приближаясь ко мне.

— Если я откажусь, как буду в глаза ее смотреть?

— От таких друзей не отказываются, уол! Все узнаешь со временем!

Ну вот, Геванчу поглотили предрассветные сумерки, а я рывком сел на постели, еще толком не проснувшись. В дверь настойчиво тарабанили.

— Да заходите уже! — крикнул я раздосадовано. Наверное, отец или кто-то из дядек.

Дверь тут же распахнулась, на пороге стоял отец в толстом вязаном свитере и обутый в унты.

— Горазд спать! — недовольно сказал он. — Живо одевайся и топай вниз, в столовую. Сейчас позавтракаем — и вылетаем. Вертолеты уже прогреты, опаздывать не желательно.

— Ты же планировал на завтра! — сонно проворчал я.

— Планы иногда приходится корректировать. Священный костер ждать не будет. Собираемся!

— А Источник?

— После возвращения сходим, — отрезал князь и вышел, даже не закрыв дверь.

Примечания:

[1] Хомус (он же варган) — древний музыкальный инструмент народов Якутии. Его отличает характерный «космический» звук, сам он имеет сакральное значение и используется в различных ритуалах. Издревле считается инструментом шаманов.

[2] Уол (якут) — мальчик, парень