Ветер

Событие пятьдесят восьмое

Пришлось несколько часов лежать в дрейфе. На «Авроре» и «Марии» нужно было заменить часть парусов. «Марии» досталось меньше, у неё порван грот-парус и проломлен в одном месте фальшборт. Вот и все раны. А на «Авроре» пришлось менять шесть парусов, в том числе и Грот и Грот-марсель, ещё один такой бой и можно назад поворачивать, или паруса штопать — зашивать. Фон Кох себе зарубочку сделал, дать боцману Окунькову команду подготовить гардаманы — парусные наперстки и нитки. А если серьёзно, то нужно прямо завтра организовать починку парусов.

Этот внутренний диалог прервал крик вперёдсмотрящего:

— Парус на севере.

Пока капитан-лейтенант раздумывал, а чего делать-то, как тот же сиплый голос с «вороньего гнезда» возвестил:

— Парус на юге.

Владимир Фёдорович крутанулся на каблуках ботинок, соображая, куда бежать.

— «Бог всегда на стороне больших батальонов», как говаривал прусский король Фридрих II Великий, — махнул он рукой, подзывая Окунькова.

— Разве не Наполеону сии слова принадлежат? — лейтенант Стасов Валерий Валерьевич — это такой товарищ, который по любому поводу готов спорить.

— Может он и говорил, но точно читал Буонопартий тогда записки Фридриха Великого и у него эту мудрую мысль украл. Французы, они вообще вороватый народ. Как цыгане прямо. А у нас три корабля против двух, и выходит мы батальон большой.

— Василий, — боцман подбежал красный, кричал на ирландцев, запутавших канат, — два корабля сюда двигаются, слышал. Ускорь работы. А то они придут, а мы без порток, в смысле без парусов, конфузия.

— Есть, господин капитан, — с места Окуньков орать на меняющих паруса матросов начал.

— Свистать всех на верх! Валерий Валерьевич, передайте на «Марию» и «Салвадор», что их добыча та, что с севера идёт. Мы займёмся южной.

Народу на палубе «Авроры» резко добивалось, к капитану подошёл протирающий глаза Дондук.

— Что-то поспать никак не получается. Что опять случилось, Владимир Фёдорович?

— Два корабля сюда движутся, один с севера, один с юга, я решил посмотреть, что за рыба к нам в сети плывёт. Наш южный. «Мария» с «Салвадором» займутся северным. Приготовьтесь, хорошо бы без артиллерии обойтись. Если с юга, то возможно это китобой от Галапагосских островов в Ванкувер с грузом идёт. В этих местах другие суда редкость. Если так, то он не вооружён, ну может пара мелких пушчонок. Стрелять по моей команде.

Капитан-лейтенант посмотрел, как поднимают паруса на двух других кораблях эскадры и прошёл на бак, глянуть хотелось в подзорную трубу, может уже видно гостя.

Примерно через час загрохоло на севере. Значит, там по-хорошему не получилось, пришлось силу применять. Практически подошёл и их «приз». Кох не ошибся, точно — английский китобой, загруженный бочками так, что ещё чуть и волна будет через палубу перекатываться. Это была двухмачтовая гафельная шхуна, чуть меньше «Салвадора», но пошире, по мореходным качествам из-за этого сильно проигрывающая. Даже сейчас, при приличном ветре, шхуна тащилась со скоростью не больше шести миль в час.

На «Авроре» по-прежнему английский флаг, а море и ветер давно оттащили всплывшие обломки «Лондона» подальше от берега в океан, потому на китобое тревогу не били и пушки не заряжали. Разглядывая, как на шхуне спускают паруса, Владимир Фёдорович раздумывал, что делать с китобоем? Раз уж встали на тропу войны с Великобританией, то любой урон, нанесённый Англии — это хорошо. Значит, судно нужно конфисковать… А вот дальше, что делать? Им нельзя останавливаться надолго. К Хоккайдо зимой не подойти, наверное, хотя чёрт его знает, не был он ни разу в тех водах. Но и тащить китобой с собой нельзя, он не только задержит всех, он ещё и потонуть может, вон как перегружен. Так и зачем в Охотске или Петропавловске этот груз? Его бы переправить в Форт-Росс, там Фролов свечек наделать сможет. Или продаст задорого американцам.

Когда китобой оказался на расстоянии в пару кабельтовых, Владимир Фёдорович разглядел, что и на палубе даже стоят бочки с добычей, богатый был улов, в трюм весь не влез. Нет, этот приз точно нужно забирать. Спермацет стоит кучу денег. Одна свеча — рубль. А что делать? Как переправить шхуну в Форт-Росс? Придётся «Салвадор» снова отправить в конвое, чтобы сопроводить туда китобоя. Тем более, пока не ясно, а что за добыча им попалась.

На китобое между тем спустили шлюпку, выполняя команду с фрегата, и она быстро добралась до «Авроры». Пять минут и бородатая голова залезающего по штормтрапу капитана показалась над фальшбортом.

— Кто вы такие? — капитан китобоя сразу обнаружил, что перед ним не английские моряки — форма совсем другая, да и рожи азиатские на палубе отсвечивают.

— Мы флот ханства Джунгария. Корабль у вас конфискуем. Вместе с грузом. Это ваш корабль, капитан?

— Пошли к чёрту! Какое в задницу ханство?! Мы подданные королевы Виктории, и тебя повесят, а корабль потопят, как только я сообщу о пиратах в Ванкувере, — стал наседать на фон Коха капитан китобоя.

— А запах знакомый, — шепнул Владимиру Фёдоровичу подошедший со спины Стасов. — Амбру нашли?! — он вышел вперёд.

— Да, хоть и амбру. Какое тебе, молокосос, дело?! — теперь чернобородый здоровяк набросился на первого помощника капитана.

— Дондук.

Двое калмыков подскочили к китобою и скрутили того. Ловко и быстро это у них получилось.

Событие пятьдесят девятое

Ситуация в дальнейшем, как показалось капитан-лейтенанту, сложилась патовая. Калмыки после захвата капитана китобойной шхуны как обезьяны спустились в вельбот с китобоя и обыскали восьмерых гребцов. Драка возникла, и один матрос так даже успел нож из-за пояса выхватить, но подготовка у спецназовцев, как они сами себя называют, выше, и вскоре все восемь матросов взбирались довольно споро по штормтрапу на палубу фрегата, стимулируемые уколами кортиков в парусиновые штаны, чего-то костлявое обтягивающие. Тот, что за ножик схватился был мокрый, вода с него ручейками сбегала на остальных поднимающихся, один из калмыков, отбирая у сопротивленца оружие, выбросил того за борт, потом сам же и спас, за шиворот втащив назад в вельбот. Больше желающих принять водные процедуры не нашлось. На борту «Авроры» англичан повязали по рукам и ногам и сложили вдоль фальшборта.

А вот дальше получился затык. Десяток калмыков сами погрузились в вельбот и направились к шхуне. И тут их обстреляли. И из пушки небольшой бахнули и из мушкетов пальнули. По счастью, стрелять по лодке в движении канонир на китобое был не обучен, ядро плюхнулось в воду далеко за кормой. Стрелки из счастливых обладателей мушкетов оказались не сильно лучше. Из трёх пуль только одна попала в вельбот. В прямом смысле. Пуля попала в банку, отщепила от доски приличную щепку и застряла в дереве.

Калмыки не остановились, продолжали размеренно работать вёслами под счёт Аюка, в панику тоже не свалились, пытаясь работать вёслами быстрее.

Кох заозерался, разыскивая Дондука, но тот и сам знал, что делать. Десяток снайперов уже устраивался на своей скамье, позволяющей стрелять с колен. Шхуна была близко и чем закончится перестрелка не стоило и гадать.

Бах. Бах. Выстрелы защёлкали, и стрельба со шхуны прекратилась на время, но, когда вельбот почти уже подошёл к китобою, оттуда снова выстрелили. На этот раз снайпера открыли огонь без команды. Кох в подзорную трубу видел, что стрелок исчез за фальшбортом. Больше желающих пострелять не нашлось.

На шхуне штормтрап поднять забыли или не успели, так резко закрутились события и через несколько минут десяток Аюка уже был на китобое. Владимир Фёдорович в трубу видел, что возникшее поначалу сопротивление быстро угасло. Ну, да сильно не посопротивляешься, когда на тебя кольт нацелен.

Больше делать на палубе было нечего, и капитан-лейтенант поднялся в свою каюту, куда велел доставить капитана английской шхуны. Этот чернобородый товарищ в парусиновой накидке и длинных выше колен сапогах, вонял как целый тазик тухлой рыба. После него каюту неделю нужно будет проветривать.

— Я вам устрою! Вас всех вздёрнут на рее. Я… — чернобородый заскулил, так как один из калмыков плашмя ладонью сильно вмазал ему по носу. Из носа потекло, и капитану стало не до угроз. Однако, прежде чем беседа стала протекать плавно, почти без угроз и дальнейшего скулежа, прошло прилично времени. Один раз в каюту заглянул Дондук и сообщил, что на шхуну «Дженни» отправился десяток калмыков с десятком ирландцев, а всех до единого китобоев перевезли на «Аврору». В живых оказалось двадцать семь китобоев. Девять человек убиты, их и двоих тяжелораненых сбросили за борт.

— Итак, дорогой капитан, пора вам представиться, — в третий раз предложил ему Владимир Фёдорович.

— Нэйтан Хьюз — капитан китобойной шхуны «Дженни». Я вам устрою… А-а-а! Не надо!

Разговорились, и если все угрозы и ругательства из рассказа капитана убрать, то останется информация, которая совершенно не понравилась фон Коху. Он даже усмехнулся. Получая задание от князя Болоховского, он просто не представлял, что творится в этой части Тихого океана. Как, впрочем, теперь стало совершенно ясно, что не представлял этого и Александр Сергеевич. Новое знание если и не отменяло всех целей, поставленных перед ним князем, то вот первоочерёдность меняло, как и увеличивало сложность в разы.

Стоит начать с того, что в китобойном промысле на Тихом океане главенствует вовсе не Великобритания, а США. У них здесь порядка пятисот судов.

— И где же они. Мы тут уже два месяца и не видели ни одного судна? — не поверил Владимир Фёдорович.

Ну, тут Нэйтана Хьюза и понесло. Основной базой китобойного флота на Тихом океане в настоящее время являются Гавайские острова. И большая часть судов там как раз американские. А на вопрос, где они? ответ простой, затарить судно под завязку не быстрое мероприятие, а расстояния настолько велики, что китобойные суда обычно остаются в Тихом океане по два-три года. Летом они плавают — добывают китов в северных широтах, зимой уходят к экватору, к Галапагосским островам, а весной и осенью сотнями собираются в Гонолулу, Лахаине и других гавайских портах. «До пятисот китобоев, идиот! А-а-а! Да прекратите меня бить»! «Прекрати ругаться».

Сейчас лето и все американские китобои устремились в воды Тихого океана, омывавшие берега русских владений в Северной Америке и Восточной Азии, то есть, по обе стороны западной оконечности полуострова Аляски и восточной части Алеутской гряды, и южнее, в Охотском море и у берегов Камчатки. И там американцы распоряжаются, если не так, как у себя дома, то так, как в покоренной ими стране: жгут и рубят леса, бьют дичь и китов, торгуют с тунгузами мехами, оленями и оставляют после себя следы, напоминающие деяния древних варваров. Выходит, что в этот момент сотни китобойных судов Соединенных Штатов промышляют исключительно в водах, находящихся под юрисдикцией Российско-американской компании, а те им ничего не могут сделать, так как не обладают флотом способным с этой саранчой справиться.

Владимир Фёдорович велел увести английского капитана и задумался. Он читал газеты и неоднократно там были намёки, что ли, на открывшуюся ему правду, но целой картины он не видел. Вспомнилось, как прочитал статью, что по согласованию с Александром Андреевичем Бодиско — русским посланником при Северо-Американских Соединенных Штатах государственный секретарь США официально информировал общественность страны об учреждении русского крейсерства у северо-западных берегов Америки и рекомендовал судам США не нарушать существующих договоров между обеими странами, не приставать у берегов Русской Америки, где есть поселения, без разрешения местного начальства и, главное: не посещать «внутренние моря, заливы, гавани и бухты в любых местах севернее 54°40′' с. ш.». Выходит, проигнорировали своё правительство китобои.

А ещё вспомнилась статья, появившаяся во всех газетах, про то, что, согласившись на учреждение крейсерства, Николай I не дал своего «соизволения на употребление военного флага». Кроме того, граф Карл Васильевич Нессельроде — министр иностранных дел России счел необходимым поставить «в непременную обязанность», чтобы при организации крейсерства командиру соответствующего судна было предписано соблюдать крайнюю осмотрительность «и по возможности избегать всего того, что могло бы подать повод к справедливым жалобам иностранцев». Сама организация крейсерства ограничивалась наблюдательной целью.

Уходя, англичанин презрительно сплюнул.

— Я был у берегов Камчатки. Там видно, насколько вы русские слабы, носимые морем и выбрасываемые на берег остовы китов производят смрад, который отгоняет зверей и людей с побережья. Их там десятки тысяч. Я читал, что американцы добывают там китового уса, спермацетового жира и китового жира на десять миллионов долларов ежегодно. И они не уйдут оттуда пока не перебьют всех китов. Слабаки вы и трусы. Даже своей земли защитить не можете. И идиоты, раз упускаете такую выгоду. Презреннее людей, чем русские, я ещё не встречал. Даже индейцы в Америке сражаются за свою землю. Тьфу. Трусливые идиоты.

И ещё одну статью вспомнил капитан-лейтенант, в конце 1848 года он читал в газете, что генерал-адъютант князь Меншиков сообщил, что назначение «военного судна для крейсерства» особенного затруднения не встречает, если «все издержки будут приняты на счет Российской американской компании».

А у компании нет денег и людей способных наладить китобойный промысел в своих водах и защитить эти воды от пиратов.

Не хотелось признавать правоту британского капитана, но теперь, сложив все знания в одну корзину, вывод напрашивается у фон Коха именно тот, что китобой и озвучил.

Крейсерство значит? Ну, ну.

Событие шестидесятое

Добыча капитана второго ранга фон Штольца и капитана без ранга Пауля Ирби была не такая дорогая… Или можно поспорить об этом. Корабль точно был больше и вместительней. Это был новенький трёхмачтовый шлюп. И пушки на нём были. Четыре 24-фунтовые орудия на квартердеке и две 68-фунтовые карронады на баке. Прямо военный корабль, а пассажирское судно. Даже на «Аретузе» таких не было, пока два орудия не поменяли на захваченные на «Негибком».

И тем не менее, в настоящее время это было пассажирское судно, принадлежащее мормону миллионеру Сэмюэлю Брэннану из Сакраменто. И перевозило оно нанятых в Китае рабочих на золотые шахты, которые Бреннан начал разрабатывать на своих земля к югу от Сакраменто. Триста китайцев были пассажирами. Да негров-рабов из Африки перевозят в меньших количествах на схожих по размерам судах, и то они не все доживают до прибытия в Бразилию или США, а ведь там в разы ближе. Корабль назывался «Дейл» и это был трёхмачтовый шлюп длинною 117 футов (36 м) и шириной по лучу 32 фута (9,8 м).

В ответ на предупредительный холостой выстрел с «Дейла» выстрелили по шхуне «Салвадор», так как она чуть вырвалась вперёд из обеих корронад. Попади такие огромные ядра в небольшой в общем кораблик и больших бы бед там наделали, а угоди ниже ватерлинии, так и кердык бы шхуне. Но повезло, оба ядра легли с недолётом. В ответ тот самый не умеющий промахиваться канонир Диего из 32-фунтового орудия послал бомбу по пассажирскому судну. И он промахнулся, шхуну качнуло, и бомба пошла выше. Взрыватель сработал, когда она ударилась в грота-бом-брам-рей — самый верхний рей на Грот-мачте. Взрывом и осколками шлюп мгновенно раздело. Почти все паруса в один миг превратились в клочья. И кроме того, поубивало или были ранены чуть не все, кто находился на палубе. После этого пассажирское судно одумалось, и оставшиеся в живых моряки осознали, что стрелять в два военных корабля не самое мудрое занятие. Перебравшийся с десятком калмыков на борт «Дейла» Ирби принял командование, так как предыдущий капитан и его помощник были убиты. Он организовал замену части парусов и к вечеру три корабля добрались до ожидающих их «Авроры» и китобойной шхуны «Дженни».

Справка. Кому интересно:

В 1853 году, самом прибыльном для китобойной отрасли США, флот убил более 8000 китов, произвел 103000 баррелей спермацета, 260000 баррелей китового жира и 5,7 млн фунтов китового уса.

К счастью для китов — эра интенсивного истребления продлилась недолго. К концу 1850-х годов в США была обнаружена нефть. Керосин начал заменять масло, получаемое из ворвани, в качестве источника света.

В 1846 г. китобойный флот США состоял из 600 кораблей и барков (barks), 34 бригов и 22 шхун, т. е. насчитывал 736 судов общим водоизмещением 233 тыс. т. В Охотском море ежегодно действовали около 200 американских судов. На протяжении 14 лет (с 1848 по 1861 г.) они вывезли оттуда китового жира и уса на 130 млн. долл., или 200 млн. руб. серебром.

Аляску продали за 7.2 млн. долл.