Волкодлак. Вещий Олег

Глава 14

Феофил был сыном императора Михаила II и его первой супруги Фёклы; его крёстным отцом был император Лев Армянин. С 821 года Феофил был соправителем отца, а после его смерти в 829 году стал единоличным императором. Он вступил на престол при достаточно благоприятных условиях. Империи ничто не угрожало, кроме арабских пиратов; население сравнительно благоденствовало, казна была богата. Хотя и не смолкли иконоборческие споры, но в правление Михаила II преследования за почитание икон прекратились.

Феофил получил качественное образование под руководством учёного Иоанна Грамматика, известного иконоборца, возведённого при Феофиле на патриарший престол. Феофил понимал и ценил искусства и науки. Он также любил церковное пение, сам писал стихиры (его перу принадлежит стихира на праздник Входа Господня в Иерусалим «Изыдите языцы, изыдите и людие…») и по праздникам управлял хором в Святой Софии.

Он обладал многими волевыми качествами и сильным, но вспыльчивым характером; любовь к справедливости доводила его до довольно крутых мер. Первым его шагом в начале единоличного правления было требование у сената казни главных убийц иконоборческого императора Льва Армянина, погибшего в 820 году, хотя те возвели на престол его отца и были им прощены. Феофил также удалил из дворца свою мачеху — вторую жену Михаила II Евфросинию, которую тот взял из монастыря. Возобновилась утихавшая иконоборческая распря, гонения и истязания; в 832 году вышел указ, которым запрещалось почитание икон. Несмотря на введённый в 833 году закон о выводе монастырей из города, они продолжали укреплять своё могущество. Наказывал Феофил не за догмат, но за ослушание его власти; обе церковные партии должны были жить в империи рядом, причем главенствовали иконоборцы.

Он издал закон против злоупотреблений администрации, боролся с хищной бюрократией; разрешил браки между византийками и персами. Его нелицеприятная справедливость, доступность жалобщикам из народа запечатлена легендами и придаёт его правлению восточный отпечаток. Так, он приказал публично бичевать Петрону, брата императрицы Феодоры, за то, что при постройке дома он нарушил права соседки; он распорядился сжечь на площади богатый груз с корабля, принадлежавшего императрице, считая, что царям неприлично вести торговлю. Блеск и пышность господствовали при дворе Феофила; казна казалась неисчерпаемой.

Император любил переодеваться в обычную одежду, и в таком виде ходил по столице, узнавая о проблемах подданных. Наряду с полезными сооружениями как городские морские стены, как громадная богадельня, рядом с устройством государственной сигнализации (огнями на вершинах гор) от столицы до арабских пределов, Феофил удовлетворял своей страсти к роскоши и искусствам. Великолепные дворцовые постройки — фонтан Фиала, портики Мистерии и Сигма, так называемый Таинственный триконх, новый ипподром, загородный дворец Врия в арабском стиле, чертог для музыкальных органов во дворце — все это кричало о стремлении к роскоши Феофила и в то же время о влиянии восточного искусства и вкусов, проводниками которых являлись патриарх Иоанн Грамматик и учёный Лев Математик.

Поддерживая отношения с западными императорами, Людовиком Благочестивым и Лотарем, и с кордовским эмиром Абд ар-Рахманом II, пользуясь перемирием с Болгарией, Феофил призвал Венецию против арабов, завоевавших Палермо, Тарент и Бари. На севере Чёрного моря он вступил в союз с хазарами и выстроил в устье Дона крепость Саркел, против печенегов. Однако хазары не захотевшие расширения влияния империи не позволили грекам построить христианский храм в городе. Феофил в ответ укрепил влияние в черноморье, ликвидировав в Крыму архонтат (княжество), сделав там новую фему ( военно-административный округ Византийской империи). Большой помощью служили ему персидские выходцы, восставшие против арабского халифа и перебежавшие в Византию. Во время своего вступления на престол Феофил был вынужден вести войны против арабов на два фронта. Сицилия снова подверглась вторжению арабов, которые после годичной осады в 831 году взяли Палермо, основали Сицилийский эмират и постепенно продолжили расширяться по всему острову. В 830 году аббасидский халиф аль-Мамун вторгся в Каппадокию в ответ на нападение Феофила на Мопсуэстию и Тарсос, захватив город Тиана. Он начал вторую кампанию в 831 году, а затем третью в 832 году, в ходе которой захватил главную пограничную крепость Лулу (римский Фаустинополь), но в 833 году не смог захватить Аморион. Очередное поражение в Каппадокии вынудило Феофила просить мира (единовременная дань в размере 100 000 золотых динаров и возвращение 7 000 пленных), которого он добился в 833 году от аль-Мутасима (годы правления 833–842), и тот покинул Тиану.

Феофил был женат на Феодоре, являвшейся сторонницей восстановления иконопочитания. Феодора хоть и пыталась оказывать поддержку своим друзьям, но сама была вынуждена скрывать от мужа и придворных иконы. Она прятала их под одеждой, а также во множестве ларцов в своей половине дворца.

Император был в покоях супруги, играя с детьми, но его оторвал каниклий (секретарь). Феофил со вздохом покинул семью и отправился в свои покои — Что случилось? Разве нельзя было подождать и доложить парой часов позже?

— Прибыл бек Манассия с посланием хазарского кагана. Бек сообщил, что год назад варяги захватили его крепость на реке Варух и затем подло вырезали три стойбища, одно за другим.

— Подло? — расхохотался император. А он наверное рассчитывал, что варяги выступят против него по-честному, пешими против его лавы конных лучников! И что хочет этот иудей и почему он не обратился к нам сразу же, когда потерял свою крепость? — император припомнил отказ построить в Саркеле христианский храм и теперь обрадовался прогибу наглого степняка.

Он пытался своими силами вернуть крепость, которую Варяги назвали Киев. Каган только потерял своих людей, осада же же ни к чему не привела: в крепости есть колодцы и запасы продовольствия в ледниках. Мало того варяги постоянно делали вылазки, спускаясь ночами со стен и уничтожая спящих хазар. Каган предлагает перекрыть варягам проход в устье Варух, не позволить им выйти в Понт и вести торговлю с греческими городами. Так же Каган уверяет, что по слухам эти варяги лет пять шесть назад обогатились солью, как то добыв его в Таврии. Его шпионы доносят, что теперь варяги торгуют солью, добывая ее где-то в своих лесах и болотах. А на волоке уже лет пять стоит их крепость, взимающая налог с купцов, но это я уже вам докладывал, помимо меня о этой крепости жаловался глава финансового ведомства сакелларий!

Феофил, припоминая, кивнул — Точно! Я еще тогда посмеялся над его стонами о утерянной выгоде. Ведь тогда варяги вроде как накостыляли мадьярам? Хм, а теперь и хазарам досталось! Вошел слуга и упав ниц доложил — Василевс, тебя просит принять сакелларий Михаил.

Феофил возвел глаза к небу — Вспомни о нем и он тут как тут. Следит за тобой что ли? Пусть войдет!

Михаил, вошел и низко поклонился — Василевс! Ужасные известия от наших союзников хазар!

— О том, что варяги захватили их крепость на реке Варух?

Михаил покосился на личного секретаря императора и покачал головой — Варяги под руководством некоего Хельги захватили крепость Саркел (В буквальном переводе с хазарского языка «Шаркил» — «белая крепость» — крепость так назвали за ее белоснежного цвета стены и башни) и город Самкерц (Самкерц (как Семендер) был крупнейшим портом хазар)!

Феофил невольно присвистнул — Саркел же представляет собой мощный квадрат шесть на четыре с лишним византийских плетров (190 на 130 метров). Мой лучший придворный архитектор Петрона Каматир в строительство крепости на реке Танаис (Дон) всю душу вложил. Даже целый кирпичный завод обустроил для производства материалов непосредственно на месте. Циклопические стены его достигают в высоту чуть меньше половины плетра (около десяти метров). Форт же имеет сразу несколько линий обороны — он делится напополам поперечной перегородкой. Внутри военной крепости размещался проходивший регулярную ротацию хазарский гарнизон. Плюс обеспечивавшие их постоянные нужды оружейные и гончарные цеха. Да и крепость Самкерц! Внутри города-крепости находится квадратная цитадель, чьи толстые стены по высоте не уступают Саркелу, усиленные башенными выступами и массивными угловыми башнями. Ничего не понимаю!

Михаил развернул свиток и зачитал — Варяги вошли в Самкерц под видом торового каравана. Хазары видно потеряли бдительность, им никто ранее не бросал такие вызовы. Ночью была вырезана охрана на воротах на северо-восточной стене и выходивших к реке. В город вошла пятитысячная армия варягов и викингов, которых они пригласили поучаствовать в походе ради доли в добыче. Сборы этого похода были настолько тайные, что о объединенной армии стало известно только когда она растеклась по улицам Самкерца, вырубая топорами хазар, которые толком не умеют сражаться пешими. Во главе похода стояли князь Рюрик и его родственник Хельги, которого славяне называют Олегом. Всю ночь хазары пытались отбиваться, но нападавшие как-то смогли подняться на стены цитадели и после этого крепость пала.

Сразу после захвата Самкерца, назвав город Керчь, армия, оставив гарнизон, устремилась к Саркелу, добравшись до него по реке Танаис. С ходу захватив две хазарских крепости, находившихся недалеко от Саркела, варяги сели в осаду, выкопав напротив ворот рвы и возведя валы. Затем варяги построили из дерева башню на колесничных колесах, превышающую по высоте стены Саркела и, обив эту башню мокрыми шкурами забитых животных из захваченных стад и отар, переместили башню почти вплотную к стене, на которую рухнула верхняя часть башни, выполненная как мост и на стены ринулись викинги, в то время как варяги снизу вели отстрел защитников. В итоге хазары лишились контроля важного перекрестка торговых путей и главную переправу через Танаис на Итиль — так называемую Переволоку или Волок. После захвата Саркела варяги назвали его Белая Вежа. Большинству викингов так понравился климат Таврии, успех их похода и принятие кровавой жертвы их богом войны, который как говорят проявил свое благоволение к жрецу Олегу уже не первый раз, что они решили поселиться в Керчи и Белой Веже. Викинги принесли клятву князю Рюрику, признав его своим конунгом.

Император замахал руками — Стой, стой! Что еще за благоволение бога войны? Что за чушь ты несешь, Михаил?

Сакелларий зацокал и довольный произведенным эффектом, продолжил — По моим сведениям, за которые мне пришлось заплатить целую кучу серебра, этот Хельги, которого уже почти все зовут Олегом на славянский манер, является жрецом бога войны по имени Арес.

— А, это же древнегреческий бог! — удивленно констатировал император.

— Вот именно! Впрочем Олег называет своего бога и Святовитом, так зовется бог войны у прибалтийских славян. Так же он называет бога Перуном.

— Смотри-ка как ты много знаешь, мой верный Михаил!

— Спасибо, мой василевс! Так, все мои источники уверяют, что этот языческий бог наградил Олега отпечатком своей длани на груди — Вся грудь жреца в ветвистых молниях, которые появились от сошедшей с неба молнии.

Император скривился — Враки наверняка! Такого просто не может быть!

— Однако это так. Скорее всего какой-то демон действительно оставил след на груди Олега. Так вот. Олег пообещал кровавую жатву своему богу и тот после взятия Самкерца провел на берегу рядом с городом обряд принесения жертвы своему демону.

— И сколько же человек принесли в жертву? — император от любопытства навострил уши.

— Забили быка, а кровавой жатвой как я понял была битва с хазарами, вернее их резня. Так вот, после окропления меча кровью быка в меч, который принадлежал наместнику города ударила молния, причем клинок не был поврежден, наоборот, по всей длине клинка появился рисунок в виде молнии, а вот песок, в который бвл воткнут меч, расплавился и превратился в стекло. Представляете, стеклянный круг размером с лежащего быка и очертаниями этого животного! Меч невозможно было достать, так как и вглубь песок превратился в стекло на длину самого меча. По решению варягов на этом месте решили построить храм Святовита или Перуна, сам демон не разберет.

Император задумчиво произнес — Это нужно утаить от моих подданных! Если кто-то прознает о таких чудесах, то даже страшно представить, что последует за этим. Массовый переход в язычество! Срочно нужно направить к этому князю Рюрику наших священников. Они должны убедить его построить для начала православный храм. Было бы здорово обратить его в нашу веру, а этого языческого жреца нужно отравить. У тебя есть подходящие для этого люди?

— Такие люди у меня найдутся. Помимо посольства я предлагаю дать взятку этому Рюрику, отправь ему достаточно золотых монет, несколько икон в золотых окладах, которые этот дикарь поместит у себя на видное место, бахвалясь своим богатством! Хотя и иконы считаются предметом идолопоклонения, ничего страшного в передаче нескольких икон я не вижу. Пообещай этому князю в жену одну из своих дочерей в случае принятия им крещения.

Василевс задумался. Появление государства варягов явно не входило в его планы. Его дочерей Феофил думал не выдавать их замуж до совершеннолетия Михаила, чтобы устранить опасность возможных заговоров, поскольку Михаил был ещё совсем мал. Отдать дочь за Рюрика казалась неплохой идеей, он никак не мог претендовать на власть в империи. С другой стороны армия варягов пригодилась бы для борьбы с врагами империи, с теми же арабами. Багдадский халиф из династии Аббасидов Абу́ Исха́к Муха́ммад ибн Хару́н ар-Раши́д, известный под тронным именем Аль-Мутасим Биллах доставил немало хлопот империи и попытки с помощью золота подкупить его окружение приводили к неудачным попыткам устранения халифа. Хорасанская аристократия считала халифа вместе с его тюрками выскочками и плебеями. Однако халиф удачно боролся за власть.

— Хорошо! Я поговорю с патриархом, пусть он подберет верных и надежных священников.

Патриарх Иоанн Седьмой Грамматик интересовался науками, в том числе алхимией, проводя химические опыты. Вот и сейчас его оторвали от занятия любимой алхимией. Поэтому предложение императора он поначалу воспринял в штыки — Какие еще иконы в подарок! Ты не понимаешь, что ты хочешь сделать!

Феофил едва сдержался, чтобы не наорать на патриарха — Да пойми наконец, нам нужно хоть как-то вывести из язычества князя варягов и привлечь его на нашу сторону! Нам не нужен сильный враг еще и на берегу Понта!

Патриарх мрачно кивнул — Убедил! Я подготовлю послов к варягам. Что ты ему хочешь предложить в обмен на переход в истинную веру и отрицание язычества?

— Золото и свою дочь в качестве жены.

Патриарх усмехнулся — Ага, а куда же он денет своих прежних жен? Ты же в курсе, что язычники придерживаются многоженства?

Император кивнул и едва слышно прошептал — Это меньший грех, чем трахать мальчиков, чем занимаются многие из твоих монахов. И ведь никак с этим невозможно покончить. Порой даже священники любят баловаться запретным плодом.