Волкодлак. Вещий Олег

Глава 13

Выделив людей для гарнизона крепости, с которым осталась Накраса, Хельги объявил поход в Степь. Чуть меньше половины удалось усадить на лошадей, остальным пришлось передвигаться на своих двоих. Никифора с друзьями Хельги отправил дальним дозором для разведки. В помощь этой троице был придан один из степняков, чья мать была русской полонянкой.

Все детство Итах, чье имя означает щенок, был осыпаем насмешками, его называли полукровкой и при случае старались его задеть. Юность практически ничем не отличалась — парня по прежнему гнобили и даже пару раз отказали отдать за него своих дочерей несмотря на то, что он насобирал достаточно серебра на калым. Итах вырос хорошим воином, знающим Степь как свои пять пальцев и ценил его только командир крепости, которого убили во время захвата русские. Благодаря своей матери Итах знал ее родной язык и потому обратился к напавшим русским с просьбой не убивать его, принеся затем клятву верности Хельги. Так же полукровка знал древнееврейский и арамейский, прислуживая в детстве раввину, являвшемуся как он утверждал, одним их коэны — еврейское сословие священнослужителей в иудаизме, состоящее из потомков рода Аарона, которые выполняли служение в переносной Скинии Завета — Мишкане в пустыне, а затем — в Иерусалимском Храме. Иудаизм был у хазар государственной религией знати, религией власти.

Поначалу Итах помалкивал, косясь на своих новых соратников, но затем Никифор, язык которого не останавливался, вываливая на полукровку море баек и смешных историй, смог втянуть следопыта в разговор — Однажды Вермуд решил пойти на медведя с одним лишь ножом из-за своей лени не желая нести на плече копье. Ну нашел наш лентяй берлогу и давай в нее тыкать своим ножиком. А медведь как оказалось был в отлучке, ходил за ягодой в малинник. Возвращается, а ему вот такая жопа навстречу! Ну медведь и засадил Вермуду по самые яйца. Вермуд обиделся и решил медведю отомстить. — знавшие эту историю парни все равно едва сдерживали смех, а Итах только головой крутил, представляя наяву бедолагу охотника.

— Вермуд все-таки взял свое копье и пошел к берлоге. Сунул в нее свое копье и давай наносить удары. А медведь опять сзади подкрался — он с рыбалки от ручья возвращался. Подумал медведь и, вздохнув, опять оседлал Вермуда. А потом говорит — Я не пойму, ты охотник или мужеложец-грек?

Бедный Итах, которого анекдот из будущего, запущенного Хельги, буквально так потряс, что от хохота он едва не выпал из седла.

Никифор довольный воздействием на новичка своим словоблудием, решил рассказать еще анекдот, но Итах неожиданно насторожился и приложил палец к губам. Все четверо тут же изготовились к стрельбе. Итах указал на высокий ковыль, стебли которого достигали больше метра в длину, метрах в ста — Там хищники!

Ветерок колыхал колоски ковыля и потому приближение львиц оказалось неожиданным, большие кошки крались навстречу ветру и их запах лошади почувствовали в последний момент. Два тела прыгнули на всадников, но две стрелы вонзились в одну хищницу, а три в другую. Каждый варяг успел выпустить по две стрелы, тогда как полукровка, несмотря на овладение луком с измальства, успел выстрелить только один раз. Но Итах успел бросить лук и ткнуть копьем в львицу, которая почти дотянулась до его тела.

Добив хищников, парни невольно покрутили головами, однако нападения больше не последовало.

Итах оттер пот, выступивший во время схватки. Его как и остальных трясло от впрыска адреналина — Странно, что они напали днем. Обычно только ночью охотятся. может где-то рядом их логово. Что будем делать, жаль такие шкуры оставлять.

Никифор кивнул — Я проверю округу, а вы пока снимите шкуры.

Минут за сорок втроем парни закончили работу и догнали Никифора, который шагом двигался по степи. Полукровка указал пальцем — Через час будет стойбище. Двинемся дальше, или дождемся остальных?

Арне указал на виднеющийся дальше холм — Может достигнем его вершины и там понаблюдаем за окрестностями.

Согласившись, все направили лошадей дальше. Бьорн задумчиво сказал — Наши здесь будут часа через три, а стемнеет уже через полтора. Может есть смысл разделиться и двоим подобраться поближе к стойбищу для разведки? Сколько может пастухов охранять табун и скот?

Итах хмыкнул — Двоим там делать нечего, тем более скот охраняют волкодавы числом под два десятка. Да даже нас четверых порвут эти звери на раз. Как то на оно стойбище решили соседи набег сделать, попытка угнать скот закончилась плачевно — Псы легко выбивали из седел всадников и пастухи издали смотрели как незадачливых воров рвали мощные челюсти их волкодавов.

Никифор недоверчиво хмыкнул — Хорош заливать! Ты лучше скажи, какая у тебя мечта?

— Как и ты хочу жениться. Я упросил Хельги отдать мне дочь местного тархана.

— А почему не кагана? — Никифор подмигнул друзьям за спиной полукровки и те приготовились к очередному спектаклю одного актера.

— Кагана! Видел я его один раз. Я вместе со своим тарханом был в его дворце. У хазарского правителя были трон из золота и золотая корона, одет он был в шёлковые одежды. При возведении на престол кагана душили шёлковым шнуром, и он в полубессознательном состоянии должен был сам назвать число лет своего правления. По прошествии этого срока его убивали. Если же он называл непомерно большое число лет, его всё равно убивали по достижении сорокалетнего возраста, так как считается, что с возрастом божественная сила покидает его. Каган изолированно жил в своём дворце, выезжая обычно лишь раз в четыре месяца во главе торжественной процессии или в случае бедствий, постигающих страну. При его приближении подданные были обязаны падать ниц и не поднимать головы. Знатным вельможам, не желая их открытой казни, каган мог приказать самим лишить себя жизни. Говорят, что за каганом осталась только незначительная власть, а всеми земными делами руководит бек, который как последний пастух оказывает кагану ритуальные почести, граничащие с унижением. Входя к нему, он встал на колени, держа в руках горящую ветвь. А вот у тархана дочь просто красавица! Такая же стройная, как и твоя Накраса. Тебе, Никифор повезло с женой. Я когда увидел в первый раз Хатун, чуть языка не лишился от ее неземной красоты. Отец с нее пылинки сдувал, она его любимая дочерь, хотя дочерей у него пятеро и только один сын недавно родился, наследничек.

Стемнело, когда показались верховые варяги, рядом с которыми спешили пешие. При желании варяги могли некоторое время бежать на равне с идущими рысью лошадьми. Низкорослые мохнатые лошади ростом в 132–135 сантиметров в холке напоминали Колдуну пони ирландской породы из будущего.

Хельги подъехал к разведчикам — Я так понимаю, до стойбища хазар рукой подать? Тогда всем спешиться, привал, лошадей оставим здесь стреноженными под охраной пятидесяти человек.

Дав отдых ногам, варяги споро перекусили добытой в пути дичью. Никифор похвалился добытыми шкурами львиц и решил с друзьями вручить их своему вождю — Прими дар, верховный жрец! Пару плащей из них сделаешь.

Хельги, на котором как и на всех прошедших посвящение была шкура матерого волка, усмехнулся — лучше на пол постелю. Вот когда леопарда убьете, тогда пожалуй его шкуру пущу на плащ.

Арне почесал затылок — Что за леопард такой? Первый раз слышу.

— Когда нибудь побываем на Кавказе и там поохотимся на этого опасного зверя и на барса заодно. Буду витязем в леопардовой шкуре. Ну что, готовы? Тогда выходим. Вернее побежали!

Первым делом расстреляли пастушьих собак, утыканные стрелами некоторые старались подняться и наказать чужаков. Пастухов вырезали быстрее собак. Оставив у табуна людей, Хельги повел варягов в бой, окружив стойбище лучниками. Началась резня. Хазары выскакивали с клинками в руках, но варяги, объединившись в группы по пять-шесть человек, резали и рубили хазар будто камыш. Да и стрелки контролировали ситуацию не давали хазарам даже одного шанса.

Тархан сумел организовать оборону из почти сотни человек, вставших в круг. Их бы расстреляли из луков, но Хельги дал приказ взять их в кольцо — Ну что, варяги! У вас возможность проверить нашу молодежь в бою. Никифор! Собери всю молодежь, сколько их с нами?

Оказалось, что не прошедших обряд посвящения набралось шесть десятков. Хельги довольно усмехнулся — Первый десяток вперед!

Варяги довольно заорали — зрелища здесь были редким явлением и посмотреть со стороны всегда интереснее, можно ведь и ставки поставить. Никифору с друзьями выпало биться первыми.

Хельги крикнул — Хазары без доспехов, железо с себя долой, щиты тоже. В левую руку можете взять второй клинок или топор.

Никифор, скинув доспех, оставил только наручи и взял в руки по секиру, которую полюбил за непредсказуемость ударов и их силу. Двуручная секира порхала в его руках как бабочка, порой Никифор перебрасывал ее из одной руки в другую. Слева встал Арне с мечом и кинжалом, а справа Бьорн с двумя хазарскими саблями. Как только остальные семеро оказались готовы к бою, Хельги подал сигнал к началу — Атака!

Выстроившись клином, на острие которого был Никифор, десятка молодых воинов врубилась в круг, тут же разорвав его на две части. Как только закипела битва, Хельги ввел в бой остальных, назначив у каждой десятки своего командира. Варяги подбадривали бойцов — Держитесь парни! Не посрамите честь варяжскую, русь, русь, русь!

Никифор едва успел увернуться от жалящего копья, нацеленного ему в бок, крутанувшись вокруг оси и всадивший свою секиру в бочину копьеносца, развалив того пополам и удержав лезвие от ранения в бедро Бьорна. Бьорн же успел перехватить чужой клинок, летевший в шею друга, а вторым отрубить хазару руку. Через десять минут ноги начали скользить в крови и кишках, отрубленные конечности и трупы мешали передвигаться и приходилось держать внимание, чтобы не споткнуться и не подскользнуться.

Как только хазары закончились, Хельги крикнул — кто ранен, быстро сюда! — он приготовил все для перевязок и штопания ран. Почти все кроме пятерых получили легкие раны. Среди этих пятерых оказались и Никифор с друзьями и Итах, лично вонзивший в сердце тархана свой клинок.

Колдун оглядел молодежь — Сегодня же вечером проведу посвящение, шкуры волка добудете сами позже. Эта бойня важнее поединка со зверем. А ты, Итах, показывай свою возлюбленную.

Полукровка ощерился и поспешил в огромный шатер, из которого за руку вытащил упирающуюся девушку. Как только парень толкнул пленницу на колени перед Хельги, та выхватила нож, который до этого прятала в своих свободных штанах тунбанах — Умри предатель!

Итах перехватил руку и выкрутив, ее, забрал нож — Что ж, ты сама напросилась! — полукровка взвалил девушку на плечо и понес ее в шатер. Услышав треск материи и женский визг, варяги переглянулись — Хельги! Позволь и нам попробовать тела степнячек!

Хельги кивнул и в стойбище быстро разобрали всех женщин, даже образовались очереди из желающих отыметь гордых степнячек.

Никифор заглянул в шатер, в котором Итах сопел над плачущей от бессильной злобы Хатун. Наконец кончив, он довольно поднялся и решил еще больш унизить свою добычу. Схватив девушку за волосы, подтащил ее голову к своему члену — Открой рот, Хатун! Будешь его ласкать своими губами, иначе я отдам тебя на потеху воинам. а так у тебя останется шанс стать моей законной женой.

Никифор с интересом глянул на член друга, лишенный ножом плоти. Хатун скосила глаза на усмехающегося чужака, разглядывающего ее обнаженное тело и решила сдаться воле полукровки, от которого теперь зависела ее жизнь. Открыв рот, она приняла в себя обмякший член и Итах, почувствовав как он опять наливается кровью и набухает, задвигал бедрами, держа голову девушки обеими руками. Та задыхалась, но Итах вошел в раж и пока не кончил, не давал пленнице разомкнуть губы. Никифор завистливо вздохнул и вышел, размышляя, согласится ли его жена ласкать его губами. Одна эта картина в мозгу вызвала желание скорее вернуться в Киев и попробовать этот способ удовлетворения.

Встретившийся Хельги удивился выражению лица своего юного воина — Что случилось, дружище?

— Да вот — замялся Никифор, а потом решился — Как считаешь, если сношать девушку в рот, это нормально?

— Если она не против, то да. Кайф будет обеспечен однозначно. Но только тебе.

Возвращались назад, забрав скот и свернув все шатры. Пользуясь случаем ночами Итах не слазил со своей Хатун, которая приняла все это как неизбежное. Вся молодежь прошла посвящение богу войны и теперь гордые рыскали по степи в поисках волков, пока Хельги не посоветовал им вернуться назад к разгромленному стойбищу. Действительно на халяву стянулись хищники со всей округи и удалось добыть три десятка волчьих шкур. Остальные разочаровано остались ни с чем.

Вернувшись в крепость, оставили добычу и на следующий день уже полностью все оседлали лошадей и отправились к следующему стойбищу. Правда Хельги при взгляде на свое воинство едва на падал от смеха — большинство сидели верхом как собаки на заборе. «Ничего, не боги горшки обжигают!»

На первом же привале те, кто не умел ездить верхом, ходили враскорячку, вызывая дикий смех у окружающих.

Никифор тут же взялся парадировать неумех, переваливаясь как утка — Ох, ох! Что же эти кони деревянные что ли? Так мои ноженьки натерли, что я наверное год на бабу залезть не смогу.

Схватившись за внутренние части бедер, Никифор застонал — И нахера эти четвероногие нужны? Я лучше на своих двоих побегу. — развеселив весь лагерь, Никифор важно прошелся около кривившихся от боли варягов и все опять попадали от смеха.

Раздался топот копыт и появился один из разведчиков — Впереди хазары человек пятьсот, будут здесь через час — соскочив с разгоряченного скачкой коня, варяг повел его по кругу, давая остыть.

Хельги встрепенулся — Впереди есть хорошее место для засады?

Разведчик кивнул — В километре отсюда родник бьет, образовав заводь. А вокруг и вдоль ручья на протяжении пятисот метров выросла роща из граба, ясеня, клёна и серебристой липы. Я думаю, что хазары как раз туда и идут коней поить и свежей зеленой травой кормить. Вот там и устроить засаду, остальные ребята уже там, ждут нас.

— Добро, по коням, несчастные мои! — с улыбкой Колдун смотрел на снявших с помощью яра боль в ногах и заднице воинов с опаской посматривающих на седла. Шучу, те, кто не дружен с седлом, пешком бегом к роще, стреноженных коней оставите здесь и займите места в роще, изготовить луки к стрельбе. Остальные с Диром доберутся выше по ручью, обойдут рощу и ударят им в тыл.

Хазары при виде рощи взбодрились и пришпорили коней. Когда до освежающего прохладой оазиса в степи осталось сто метров в Хазар полетела туча стрел. Варяги держали минимум три-четыре стрелы в полете, поэтому разгром был мгновенный. А тут со спины появились конные варяги и как в тире стали расстреливать растерявшихся степняков, выбивая их с седел. Часть стрел попала таки в коней и их падение и ярость раненных лошадей усугубили положение.

Взятые живьем пленные рассказали, что они как раз из того стойбища, к которому и направлялись варяги. Оставив после себя только трупы, варяги продолжили путь. Большинство воинов они перебили, в стойбище оставались только старики и молодняк, который необходимо было пустить под нож.