Ведьмина вода

(I)

Это было сразу после девяти вечера, когда Фэншоу и Эбби вошли в «Squire's Pub». Утешение, которое он испытывал, находясь с ней — включая идеализм первого свидания — продолжало ослаблять суматоху, в которой он пребывал весь день. Кроме того, он был доволен тем, как легко смог приобнять её за талию; он мог сказать, что она была рада, что он сделал это. Более того, тонкий аромат её духов и шампуня сводил его с ума, до такой степени, что он ни разу не упустил то видение, которое он увидел прошлой ночью, когда смотрел на неё совершенно обнажённую.

Несколько столов с громкими профессорами занимали заднюю часть паба; Фэншоу также заметил двух бегуний, которые, похоже, не были такими шумными, как их опьянённые товарищи, что было понятно.

Однако бóльшая часть бара была пуста.

Отлично! — подумал Фэншоу.

Мистер Бакстер стоял рядом, и сначала Фэншоу беспокоился о том, что владелец может подумать о том, как он входит, обняв его дочь. Однако в тот момент, когда он заметил их, он, казалось, оживился, как будто как-то возбуждённый их приходом. Фэншоу позволил своей руке скользнуть по спине Эбби, когда они отошли друг от друга, чтобы вытащить для неё барный стул.

— Ну, привет, вы двое, — поздоровался пожилой человек со скрипом в голосе. — Как прошёл ужин?

— Отлично, мистер Бакстер, — сказал Фэншоу, затем сел рядом с Эбби. — Идеальная еда для идеального вечера.

Он задался вопросом, должен ли он так быстро взять Эбби за руку перед её отцом, но прежде чем он успел закончить размышлять, она взяла его.

— О, да, пап, это не могло быть лучше, — добавила она, — и Стю говорит, что карри такое же хорошее, как и в таиландских местах, куда он ходит в Манхэттене.

— У вашей дочери отличный вкус в кухне, мистер Бакстер.

Бакстер, трогая подтяжки, не смог сдержать удивлённый хмурый взгляд.

— Зато у неё не такой хороший вкус в том, что вылетает из её рта. Я хотел бы заклеить ей рот клейкой лентой за то, что она рассказала вам всю эту кровавую глупость о Рексалле и его дочери.

— Послушай папу, — насмехалась Эбби, глядя на Фэншоу. — Ты бы видел, как он был взволнован, когда мы нашли все эти магические реликвии в подвале. Салем Нью-Гемпшира! — так он сказал. — Мы получим целое состояние от всех этих туристов-дурачков!

— Будь осторожна, девочка…

— Ну, это правда, папа. Для того, кто думает, что колдовство — это просто «глупая чушь», ты наверняка перегибаешь палку.

— Ты сама немного перегнула палку, мисс, — ответил Бакстер, помахав пальцем. — Так что не надейся на меня перед мистером Фэншоу.

Эбби засмеялась и слезла со стула. Она пошла за барную стойку, чтобы приготовить напитки.

Фэншоу улыбнулся, пытаясь не засмеяться во весь голос.

— Ну, это, похоже, работает. У вас здесь довольно солидный бизнес. Но скажите мне, мистер Бакстер, разве это не может быть правдой, хотя бы в малой доли?

Бакстер слегка усмехнулся.

— О, я уверен, что в этом были замешаны религиозные бандитские дела, — а затем он бросил взгляд на Эбби, которая добавляла лёд в серебряный шейкер. — Это выглядело совсем не так, как наказание ведьм на всеобщем обозрении, на что претендует моя ненормальная дочь. Просто люди были немного увлечены.

Эбби закатила серые глаза.

— Как насчёт десятков тысяч людей, которые погибли от рук инквизиции, папа? Просто люди немного увлеклись?

Фэншоу вставил слово, обращаясь к Бакстеру.

— Но, серьёзно, законные власти этого города действительно приговорили еретиков к смертной казни через бочку?

Бакстер напрягся.

— О, Эбби, ты ведь не рассказывала мистеру Фэншоу всю эту патологическую чепуху, да?

Фэншоу засмеялся.

— Не вините Эбби, сэр. Я сам настоял, чтобы она рассказала мне.

Бакстер сделал расстроенный жест.

— О, Боже. Я предполагаю, что в этом есть намёк на правду, но на самом деле нет никаких официальных документов.

Теперь Эбби начала работать шейкером, выступая над грохотом льда.

— Неофициальная запись, дневник Джейкоба Рексалла, свидетельствует о том, что таким образом казнили почти сотню человек, включая его дочь Эванору.

— Эбби, почему ты настаиваешь на том, чтобы мистер Фэншоу забил голову всем этим чудовищным мракобесием?

Фэншоу внезапно почувствовал, что Эбби невероятно сексуально выглядит: её грудь слегка качнулась, когда она встряхнула ледяной стакан, и внезапно он казался горячо заинтригованным изящным уклоном её шеи, её сверкающими обнажёнными плечами и впадиной между её грудей. Фэншоу вздрогнул, когда трение лифчика Эбби от тряски, казалось, спровоцировало её соски к твёрдости.

Боже…

В конце концов он снова вернулся к теме колдовства.

— Но мне любопытно, что ты сказала про дневник Рексалла. Ты на самом деле читала его?

— О, конечно, — призналась Эбби. — Я была бы рада показать тебе его как-нибудь.

Бакстер взмахнул рукой пренебрежения.

— Вы можете смотреть, что хотите, мистер Фэншоу, но вам будет нелегко разобрать там слова.

— Это правда, что написано там неразборчиво, — добавила Эбби. — Дневник написан в очень старом стиле, да и большинство строк размыты…

— О, повреждение водой? Насекомые? — предположил Фэншоу.

— Нет. Это было главным образом потому, что в чернилах того времени было высокое содержание оксида железа — я действительно исследовал это. Белки в материале веленя, которые они использовали для бумаги, взаимодействовали с молекулами железа. Страницы выглядели великолепно в течение ста лет или около того, но далее чернила размывались и становились жёлтыми. К сожалению, многие книги здесь такие.

— Вы сказали, что бóльшая часть дневника неразборчива, — отметил Фэншоу. — Но большинство не означает всё.

Теперь Бакстер откинулся назад.

— Есть немного, что вы всё ещё можете разобрать, но вам гарантирована колоссальная головная боль от напряжения глаз.

Эбби начала разливать напитки, глядя на рюмки, когда говорила:

— В целом, было много проверок некоторых загадок из истории города. Был поток пропавших людей — в основном детей и подростков — но никто не подозревал, что оккультный ритуализм как-то связан с исчезновениями. Вместо этого обвинили индейцев в небольших рассеянных племенах, которые хотели отомстить колонистам за убийство многих из них, когда район был впервые заселён.

— Но? — спросил Фэншоу.

— Дневник Рексалла дал реальную причину. Это был он и Каллистер Руд, а также члены Kовена. Время от времени они похищали ребёнка, чтобы принести его в жертву дьяволу. Были также записи о некоторых сезонных ритуалах, которые они совершали в лесу ночью, например, в канун дня Всех Святых, а также тридцатого апреля, в канун Вальпургиевой ночи. А остальная часть разборчивого материала — это, в основном, то, что я рассказывала тебе прошлой ночью, — она ​​колебалась, — ты знаешь, об инцесте и жертвах новорождённых детей Эваноры…

Мистер Бакстер застонал, приложив руку к голове.

— И он подробно рассказал о некоторых своих ритуалах и собраниях Kовена, — добавила Эбби.

Теперь Фэншоу стал безоговорочно жертвой сексуальной ауры Эбби, когда она поставила ему его напиток.

Чёрт…

Её грудь, казалось, качнулась и подпрыгнула, когда она подняла свою собственную рюмку.

— За Джейкоба и Эванору Рексалл! — предложила она со смехом.

Лицо Бакстера скривилось.

— Я не буду пить за них.

— Да я просто шучу! Выпьем «Ведьминой крови» за хороший вечер!

Три крошечные рюмки зазвенели.

Фэншоу почувствовал, как сладкая смесь стекла ему в живот. Ликёр, смешанный с видом Эбби, возвращающейся, чтобы сесть с ним, заставил его чувствовать головокружение.

Она сразу же снова взяла его за руку, что, казалось, отразило недовольство её отца всем его видом.

Да ну… Думаю, он не против, чтобы его дочь была с миллиардером, — цинично подумал Фэншоу.

— О, что я собирался спросить дальше? — он подвинул свой стул ещё ближе к Эбби и вдруг ощутил нежность в её ароматах и ​​странном тепле.

Он смотрел прямо на неё, беспомощный.

О, боже, она такая красивая…

— Стю? — она улыбалась. — Что ты собирался спросить?

Он мог бы откусить собственный язык от злости.

Идиот! Ты ведёшь себя как полный идиот!

— О, да. Ты сказала, что Рексалл откопал кости своей дочери…

— Через шестьсот шестьдесят шесть дней после того, как её казнили, — напомнила она с поднятым разъясняющим пальцем.

— Что вы должны понять о моей дочери, мистер Фэншоу, — вмешался Бакстер, — она ​​любит чрезмерно драматизировать вещи.

— Ни капли, — отрезала она.

— Мне просто любопытно, — продолжал Фэншоу, — что Рексалл сделал с костями, как он…

Нахальная улыбка Эбби бросила вызов отцу.

— Папа, почему бы тебе не сказать Стю, что Рексалл сделал с костями Эваноры?

— Я не буду заниматься такими вещами, девочка! — Бакстер кашлянул. — В любом случае, это всё ерунда.

Фэншоу поддержал Эбби.

— Давайте, сэр. Мне было бы интересно услышать вашу интерпретацию.

Бакстер неохотно поёрзал на месте, а затем смирился с задачей.

— Ой, хорошо, если вы действительно хотите знать… Он сделал из костей ведьмину воду.

Конечно, термин «ведьмина вода» произвёл эффект разорвавшейся бомбы.

Зеркало, — подумал Фэншоу.

Заголовок назывался «Зеркало с ведьминой водой». Но он сделал вид, что незнаком с термином.

— Ведьмина вода? Что это такое?

Бакстер, не в восторге от принуждения к разговору, налил себе пива.

— Рексалл, понимаете, он сварил кости своей дочери… В большом котле — так было написано в его дневнике.

— Для чего он сварил кости? — спросил Фэншоу.

— Ну, после того, как они закипели, он использовал эту воду. Называется это «ведьминой водой».

— Предполагалось, что вода обладает оккультными свойствами, — добавила Эбби. — Говорят, что это изобретение средневековья. Ведьмы, колдуны и еретики использовали воду для всех видов вещей: помазаний, заклинаний, связи с мёртвыми…

— Что ещё раз доказывает, что всё это было выдумано, — настаивал Бакстер. — В этом глупом дневнике Рексалл утверждал, что он совершал эти ритуалы на чердаке. Сказал, что у него на полу чёрная пентаграмма, написанная кровью. Он также сказал, что у него там была куча больших котлов и много пробирок с ведьминой водой, которая хранилась от очень плохих людей, которых он выкопал за эти годы. Но знаете что? — в своей паузе он улыбнулся в самоудовлетворении. — Это была кучка придуманного дерьма! Когда в 1675 году власти ворвались в дом, они обыскали всё место, включая чердак, и не нашли ничего подобного. Ни котлов, ни ведьминой воды, ничего не было!

— Похоже, что Рексалл немного преувеличил некоторые вещи в дневнике, — согласилась Эбби.

Бакстер скрестил руки, глаза сузились.

— Он не преувеличивал, мисс, он солгал. Он всё это придумал, потому что он был чокнутым. Чёрт, мы сто раз были на этом чердаке и проверили там всё, что можно было. Пентаграммы, написанные кровью? Там нет ничего похожего на то, что утверждал Рексалл, не сейчас и не тогда.

Вы правы в этом, — пришла мысль Фэншоу, — так как я сам был там.

— Как интересно, — сказал он. — Глаз тритона и кожу лягушки я понимаю, но я никогда не слышал о ведьминой воде.

Механизм заработал в его голове. Он знал, что должен быть очень осторожным, делая ссылки на зеркало.

Они даже не должны знать, что оно пропало… Конечно, не должны.

Оно было спрятано наверху в комнате Фэншоу.

— Кто-нибудь знает, какое отношение вода из варёных костей имеет к зеркалам?

— В дневнике не было ясности, — сказала Эбби, — поскольку этот раздел был слишком размытым. Но я предполагаю, что Рексалл наполнил внутреннюю часть зеркала ведьминой водой, и это каким-то образом дало оккультный эффект.

Фэншоу изо всех сил пытался разобраться в её словах, поскольку её сексуальная энергия продолжала сбивать его волной.

Внезапно возникла мысль:

Может быть, поэтому зеркало такое тяжёлое? Оно заполнено водой!

— Но я полагаю, что никто не знает, что это был за эффект?

— Потому что нет никакого эффекта, — настаивал Бакстер, затем отошёл, чтобы обслужить нескольких посетителей, которые подошли к бару.

Эбби пожала плечами.

— Мы можем только предполагать, но я думаю, что заполненное водой зеркало может показать что-то сверхъестественное, если ты посмотришь через него.

Фэншоу замер, но Бакстер рявкнул с другого конца бара:

— Что ещё больше доказывает, что это просто очередная глупая чушь. Я сам смотрел в это зеркало, мистер Фэншоу, и Эбби тоже. И вы знаете, что мы видели? — он наполовину ухмыльнулся, наполовину улыбнулся своей дочери. — Дырку от бублика, вот что.

— Я тоже не могу этого отрицать, — призналась Эбби.

Но Фэншоу мог, не так ли?

Святое дерьмо…

Ему потребовалось время, чтобы прийти в себя, и эта информация, похоже, слишком затронула его.

Если я видел то, что я думал, то я видел… прошлое.

Он видел саму Эванору Рексалл в окне комнаты, которую он сейчас занимал, — женщину, мёртвую более трёхсот лет.

Даже для меня звучит сверхъестественно.

Эбби вскочила и взволнованно сказала:

— Позволь мне показать тебе…

Фэншоу отбросил свою созерцательную задумчивость.

— Показать что?

— Зеркало с ведьминой водой, что же ещё? Мы держим его в одной из витрин…

— О, не беспокойся, — добавил Фэншоу.

Нужно сменить тему! Быстро!

— Оно мне интересно, как и многие другие вещи, связанные с колдовством. Но есть ещё одна вещь, о которой я хотел тебя спросить…

Эбби прекратила своё стремление, чтобы покинуть бар и принести зеркало.

Фэншоу почувствовал облегчение.

— Тем вечером, когда я выходил из паба, ты сказала, что я должен напомнить тебе, чтобы ты рассказала мне о Магическом шаре.

Её и без того яркие глаза прояснились ещё больше.

— О, да! Он недалеко от кладбища.

— Да, я нашёл его, но что это?

— Я упомянула его, потому что он отчасти тоже таинственен, и — к нашей неудаче — эта часть дневника Рексалла тоже неразборчива. Но это интересно, потому что шар был одной из вещей, которые Рексалл купил во время поездки в Европу в 1671 году.

Фэншоу кивнул, вспомнив её рассказ.

— Да, я помню, как ты говорила, что он был за границей, когда Эванора был осуждена и казнена.

— Правильно. Но дело в том, кого он посетил во время поездки…

— О, Эбби, не могла бы ты прекратить надоедать мистеру Фэншоу со всей этой колдовской ерундой! — Бакстер умолял дочь, обслуживая всё больше клиентов.

— Он посетил ряд единомышленников…

— Оккультистов? — предположил Фэншоу. — Других парней, которые думали, что они колдуны?

Эбби кивнула.

— И у этих людей Рексалл не только научился оттачивать свои навыки, но и покупал кое-какие вещи, предметы, которые он не мог получить в новых колониях.

Фэншоу внимательно слушал её.

— Могу ли я узнать, что он купил?

— Нет, о, нет! — Бакстер настаивал на своём.

— В основном это были книги о некромантии, — продолжала она без паузы, — и другие вещи, которые использовали ведьмы и колдуны. Кристаллы, которые обладают определёнными свойствами для создания заклинаний, подвески и браслеты из металлов, выплавленных по специальным рецептурам в целях защиты, и, конечно, ритуальные ингредиенты.

— Ингредиенты? — Фэншоу улыбнулся и повторил своё предыдущее высказывание. — Поэтому ему действительно нужны были глаза тритонов и лапки лягушек…

— Нет, ничего из этого. Это были флаконы с эликсирами, суспензиями и дистиллятами, которые использовались для прорицания, алхимии, гадания и тому подобное. О, засохшая кровь девственных цыганок пользовалась тогда большим спросом, и в дневнике Рексалл сказал, что купил много абортированных плодов.

Фэншоу замер.

— Колдуны и ведьмы сжигали плоды в тигле и вдыхали пары, предположительно, чтобы увидеть образ самого Люцифера.

— Эбби! — закричал Бакстер, — если ты не перестанешь говорить о всей этой ереси с ведьмами и кровью, я собираюсь…

— Но вещи, которые Рексалл купил в своей поездке, были не настолько важны, — говорила она, несмотря на возражения отца, — сколько люди, к которым он приехал, чтобы поговорить.

— Итак, ты сказала, — отметил Фэншоу, — он приехал встретиться с другими колдунами.

— Да, их было много, но был один — превыше всех…

Фэншоу подождал, постукивая пальцами по барной стойке и понимая, что ей нравится затягивать разговор.

— И кто это был?

— Этот парень был верховным колдуном, — сказала она тихим голосом. — Его фамилия была Уилсон — я забыла его имя, но это было что-то необычное. Там были целые книги о нём. Его считали самым могущественным колдуном в Англии; он даже превращал свинец в золото и стал очень богатым.

— Единственное, во что он превратил свинец, — сказал Бакстер, — был вздор.

— Рексалл купил у него Магический шар, и когда он вернулся в Хэйвер-Таун, он сказал жителям, что это похоже на колодец желаний. Это вздор, если ты спросишь меня. Зачем кому-то, как Рексалл, по крайней мере, такому поклоннику оккультизма, отправляться в Европу, чтобы советоваться с другими оккультистами, а затем, на его последней остановке, посетить кого-то столь же ужасно известного как этот человек Уилсон, просто чтобы купить какой-то странный предмет, исполняющий желания?

— Это объяснение звучит подозрительно, — согласился Фэншоу, но всё же его мучило внезапное увлечение красотой Эбби.

Я провёл весь ужин, не жаждя её, но теперь это состояние меня захлестнуло.

Видения прошлой ночи и этого утра, затем музей восковых фигур и его страхи и галлюцинации, и теперь это откровение о том, что зеркало, якобы, обладает сверхъестественными свойствами… Всё это перемешалось в его голове, и внезапно он почувствовал это влечение к Эбби.

Мне нужно поменьше думать об этом…

— Был ещё один слух, который предположительно уходит в прошлое на сотни лет, — добавила она, — что Магический шар — это не карта Земли, а карта Ада.

— Знаешь, что я думаю, мисс? — Бакстер упрекнул её. — Я думаю, что это карта твоей задней точки, и сейчас моя нога её хорошенько пнёт!

Эбби только усмехнулась и покачала головой.

— Я не мог видеть, что это была карта чего-либо, — предположил Фэншоу. — На постаменте были какие-то отметины, но что касается самого металлического шара…

— Правильно. Он настолько запятнан, что ничего не разобрать.

Фантазии Фэншоу начали успокаиваться.

— Это просто ещё одна вещь о Рексалле, которая любопытна.

— Да, — сказала Эбби. — Межконтинентальное путешествие тогда было нелёгким делом. Это было опасно. Один из каждых двадцати кораблей либо затонул из-за плохого обслуживания, либо затонул во время шторма. Для Рексалла должно было быть важно совершить подобное путешествие.

Бакстер начинал наслаждаться своим наказанием Эбби.

— И ты отправишься в путешествие на Луну, если не остановишь всю эту болтовню о колдовстве. Чёрт, девочка, почему ты не можешь рассказать мистеру Фэншоу о хороших вещах, которые мы имеем в нашем крае? Гора Вашингтона, Фестиваль огненных трюков, Тур на паровозе?

— Для этого будет много времени, сэр, — сообщил Фэншоу. — Я думаю, что задержусь на некоторое время у вас.

Мистер Бакстер и Эбби, казалось, были довольны этим замечанием и изменением темы.

Фэншоу попросил газированной воды; он не хотел выглядеть как пьяница. Но когда Эбби помогала своему отцу с внезапным потоком клиентов, Фэншоу вспомнил о своих галлюцинациях в музее…

Поднимитесь, и если у вас есть сердце — получите награду, которую вы заслужили, — сказал манекен Рексалла.

Тогда манекен Эваноры сказал:

Идите туда, если у вас есть сердце, к Уздечке…

Фэншоу погладил свой подбородок.

Что она имела в виду?

Но потом он вздохнул от нелепой мысли.

Она НИЧЕГО не имела в виду, чёрт возьми, потому что это была галлюцинация! Восковые фигуры на самом деле не говорят!

Когда Эбби вернулась, она села и обняла его.

— О чём думаешь? Ты, кажется, в задумчивости.

Я такой задумчивый, потому что, может быть, я схожу с ума…

Он хотел спросить её, видела ли она в дневнике что-нибудь о наградах или уздечках, но отказался, когда понял, что слишком серьёзно воспринимает свои галлюцинации.

Этого не было на самом деле.

— Я думаю о том, насколько мне нравится этот город, — сказал он.

Он повернулся, но у него не было другого выбора, кроме как столкнуться с её грудью, так как она стояла рядом. Он почувствовал, что начинает таять.

— Теперь я должна идти, Стю, — сказала она, прислонившись к нему. — Завтра рано вставать. У парня, который управляет этим заведением, есть большой кнут.

— Я всё слышал, мисс! — крикнул Бакстер.

Но Фэншоу бросился за ней.

— Только не уходи из-за меня, — сказала Эбби. — Выпей ещё, посиди с папой.

— Я тоже должен идти, — произнёс он. — Я пойду с тобой.

Он пожелал мистеру Бакстеру спокойной ночи и пошёл рука об руку с Эбби.

В лифте она вздохнула и прислонилась головой к плечу Фэншоу.

— Спасибо, Стю. Я так хорошо провела время сегодня вечером.

— Я тоже, — он внезапно почувствовал себя энергичным и крепче сжал её талию.

Он собирался повернуться и поцеловать её, но дверь открылась на втором этаже.

— Вот моя остановка, — сказала она, но её голос казался нервным.

Их глаза встретились, и момент растянулся. Не задумываясь, он поцеловал её, и чувствовал себя погружённым в какую-то искрящуюся эзотерию прекрасных ароматов и тепла. Поцелуй продолжался, казалось, вечно, но затем Эбби неохотно отстранилась.

— Ты мне очень нравишься, Стю, — прошептала она.

Её лицо покраснело.

— Ты мне тоже очень нравишься.

— Я очень хочу пригласить тебя в мою комнату, но…

Фэншоу улыбнулся.

— Я знаю. Это слишком рано.

Она обняла его и поцеловала в губы.

— Спасибо за то, что ты не такой, как большинство парней. Завтра увидимся.

— Я буду очень ждать.

Её улыбка могла зажечь всё вокруг, когда она отстранилась. Их руки разделились, когда она отступила в холл.

— Спокойной ночи, Эбби.

— Спокойной ночи…

Она не сдвинулась с места, и её мягкая улыбка так и сияла, когда двери закрылись.

Фэншоу мечтательно прислонился к стене лифта. Он поднялся в зал на верхнем этаже и шёл будто во сне…

В своей комнате он почувствовал лёгкое головокружение от разнообразных впечатлений.

Это были адские несколько дней. Я рецидивировал в вуайеризме, крал зеркало, даже не подозревая об этом, несколько раз слышал лай невидимой собаки, потом наткнулся на мёртвое тело какого-то парня по имени Карсвелл, а потом подглядывал за Эбби в зеркало, а затем я видел город сотни лет назад, и я даже видел голую Эванору Рексалл в своём окне, а сегодня два восковых манекена разговаривали со мной в музее, а после… — он посмотрел на стену, — у меня было замечательное свидание с девушкой, от которой я без ума…

Он покачал головой, на самом деле посмеиваясь и стирая усталость с глаз.

Он налил себе стакан воды. Его поразило, что тема Карсвелла, покойника, так и не поднималась вместе со всеми другими отвратительными разговорами в баре, и именно тогда… У него зазвонил мобильный телефон.

— Это я, — сказал Арти на другом конце линии. — Извините, что позвонил так поздно, но я наконец получил немного информации о вашем человеке.

— Карсвелле, — произнёс Фэншоу.

— Да, Элдред Карсвелл. Шестьдесят семь лет, житель Элликоттвилля, Нью-Йорк. Никаких уголовных обвинений, никаких старых досье, никаких арестов, даже упоминаний о дорожных стычках нет.

— Чистота по всем пунктам, вот к чему ты клонишь? — предположил Фэншоу.

— М-м-м, ну, на нём нет грязи, но давайте просто назовём это… некоторыми странными вещами.

Фэншоу рассмеялся про себя.

— Я довольно привык к странным вещам, Арти. Что у тебя есть?

— Во-первых, этот парень был протестантским священником в семидесятых, но он был отстранён от активной пастырской деятельности в епархии Нью-Йорка.

— О, нет! Не говори мне, что он приставал к детям!

— Нет же. Это было после серии богословских противоречий между Карсвеллом и так называемым Советом информативных регентов епископства.

Губы Фэншоу сжались.

— Что?

— Это какая-то доктринальная регулирующая комиссия, начальство церкви, — Арти сделал паузу, как будто нагнетал атмосферу. — Вы готовы это услышать?

— Нет, я плачу тебе, чтобы ты мне подрочил.

— Епархия, по сути, лишила парня возможности защищать и практиковать христианский мистицизм.

Предположения Фэншоу почти закончились.

— Это очень странная вещь.

— Это вы мне об этом говорите, босс? Но это ещё не всё. Карсвелл также являлся опубликованным автором, и не только книг о мистике, о которой он писал…

Глаза Фэншоу расширились.

— Написанные парнем книги были о колдовстве, демонологии, поклонении дьяволу, истории человеческих жертвоприношений…

Фэншоу сглотнул.

— У него было опубликовано более дюжины книг, и всё такое. В прошлом году он опубликовал книгу в издательстве Университета Монтегю под названием «Магия св. Игнатия»[7], а его последней публикацией была статья, вышедшая месяц назад в каком-то неофициальном религиозном журнале под названием «Англиканский учёный». Знаете название журнала? — Арти рассмеялся на линии. — «Путеводитель мыслящего христианина по тауматургологии».

Фэншоу почти выплюнул глоток воды, которую он только что принял.

— Что это за фигня?

Арти засмеялся.

— Вот и я не знаю, босс! Этого слова даже нет в Goggle! Ваш парень был по уши в каком-то бестолковом дерьме, босс. Но у него есть огромный дом, а налог на имущество всегда выплачивался вовремя. У него лучший кредитный рейтинг, два дорогих автомобиля — «Cadillac» и новый «Mercedes», плюс у него есть собственный офис и персонал.

— Итак, у него есть деньги. От книг?

— Не могу сказать наверняка, но я сомневаюсь в этом. Он никогда не был в списке бестселлеров, и в интернете о нём очень мало информации.

- Тогда как ты узнал о его книгах?

— Наши исследователи нашли его имя на некоторых онлайн-аукционах, а на европейском сайте списков книг есть небольшая библиография. Моё мнение? Я думаю, что Карсвелл писал для какого-то подпольного специализированного рынка. Не вижу, чтобы в этом было много денег.

— Итак, наследство или лотерея — кто знает… — Фэншоу прикусил губу. — Да и кого это волнует? Это всё?

— Да ладно, босс, я и так лучший, не так ли?

— Поговори мне ещё.

— У него есть агент, какая-то женщина по имени Реобек, офис в Скарсдейле. Я на самом деле говорил с ней некоторое время назад. Она не дала мне прямую контактную информацию Карсвелла, но она дала мне номер его офиса. Сказала, что его нет в городе уже несколько недель. Боже, у этой женщины такой сильный бронксский акцент, что мне хотелось выпрыгнуть в окно. Но, в любом случае, она сказала, что он сейчас в Нью-Гемпшире, — намеренная пауза. — Как вам такое? Там же, где и вы.

— Думаю, ты оставил свою шапку с умными мыслями дома, да?

Арти не понял шутки, но так как он часто работал по десять или двенадцать часов, Фэншоу не обратил на это внимание.

— Но я приберёг самое интересное на конец. Она сказала ещё одну вещь… Она сказала, что Карсвелл работал над книгой о колдуне…

Фэншоу остановил свой пристальный взгляд на стене и мгновенно подумал:

Рексалл!

— Это пока всё. Я попробую набрать номер его офиса утром; может быть, они дадут мне номер его мобильного телефона, если вы захотите поговорить с ним.

— Он не будет очень разговорчивым, Арти. Он мёртв.

— Скажите ещё раз?

— Карсвелл мёртв, — изображение лица покойника всплыло перед его глазами. — В этом нет сомнений.

— Вы уверены в этом, босс? Его имя не было в индексе смерти социального обеспечения.

— Это потому, что не было времени. Он умер вчера. Просто так получилось, что он остановился в моём отеле, в моём номере.

Внезапно, казалось, что отчаяние прошло через следующую паузу Арти.

— Так вот почему вы хотели узнать о нём. Как он умер? Сердечный приступ или что-то в этом роде, верно? Естественные причины? Пожалуйста, босс, пожалуйста, не говорите мне, что это было убийство…

— Это было убийство, Арти…

— Дерьмо, Стю! Убирайтесь оттуда прямо сейчас! Вы не маленький человек, вы знаете. Из шести с половиной миллиардов людей, гуляющих по Земле, только пятьсот являются миллиардерами, и вы один из них! Я отправлю машину и некоторых наших парней, чтобы вернуть вас…

— Забудь об этом, — отмахнулся Фэншоу. — Полиция думает, что это убийство, но они особо не хотят разбираться в этом. Я думаю, что это была атака диких животных…

— Мне это не нравится, Стю. Вы слишком чертовски важны, чтобы быть в таком дерьме, как это.

— Полагаю, ты обучался хорошим манерам в Гарвардском дворе, а? — Фэншоу засмеялся. — Не беспокойся об этом, хорошо? Но сделай мне одолжение и проведи расследование. Попытайся выяснить, как звали колдуна, о котором писал Карсвелл.

Теперь молчание на линии, казалось, длилось вечно. Это было очень долгое молчание.

— Оу, значит, вы верите в колдунов?

— Просто сделай это, Арти, хорошо?

Арти застонал.

— Конечно, узнаю имя колдуна, без проблем.

Фэншоу отложил телефон, задумываясь.

Карсвелл. Написал книгу о колдуне… И теперь он мёртв.

Он внезапно взглянул вверх, как будто какой-то внутренний импульс его подсознания так направил его.

Почему?

Он смотрел вверх, на люк…

И снова:

Почему?

Он уже был на чердаке и не нашёл — как и мистер Бакстер — ничего необычного. Тем не менее, он снова стоял на кровати, поднимаясь и открывая люк. Несколько мгновений спустя он стоял, оказавшись в тёплом, пахнущем деревом и пылью пространстве. Он повернул свой фонарик в каждую сторону, и…

Это место ещё скучнее, чем когда я впервые пришёл сюда.

Почему он нанёс второй визит на чердак, он не мог догадаться. Он вернулся, потный и раздражённый, захлопнув люк на потолке.

Он разделся, предположительно приготовившись ко сну, но теперь…

Тот же самый импульс, что вызвал желание подняться вновь на чердак, вернулся к нему. Он обнаружил, что стоит перед открытым ящиком комода. Он не осознавал причину, по которой выбрал его, но потом он посмотрел вниз и увидел…

Это чёртово зеркало…

Он даже не мог вспомнить, чтобы открывал ящик и прятал его там.

Почему я не положил его обратно на место?

Это может неприятно удивить Бакстера и Эбби, если они обнаружат, что зеркало пропало, после того, как Фэншоу спрашивал о нём.

Завтра! — он взял на себя ответственность. — Я положу эту вещь обратно в витрину и никогда не трону его снова! Хватит!

Оказавшись в постели, Фэншоу было легко забыть своё предыдущее раздражение, думая об Эбби. Он улыбнулся в темноте, погружаясь в сон.

Моё первое с ней свидание…

Он заснул с мыслями, что не может дождаться, когда снова увидит Эбби.

Разве не было бы хорошо, если бы он увидел её во сне?

(II)

Он не видел её, но слышал, как недавно, во время своего первого кошмара в «Wraxall Inn». Её голос эхом напоминал капающую воду в пещере, когда чёрный странный туман просачивался, чтобы показать ему толпу разгневанных горожан в колониальных одеждах, образующих беспорядочный полукруг на Ведьмином холме. Ещё два жителя города втягивают обезумевшую молодую белокурую женщину в центр поляны. Она в кандалах, одетая в лохмотья, с грязным лицом и избитая.

Они тащат её к бочке с отверстием в ней.

Когда белокурая заключённая видит бочку, она громко кричит; её лицо краснеет от ужаса, когда жители города опускают её в бочку.

— Они помещали ведьму в бочку, — повторяет голос Эбби, — вытягивали голову через отверстие и удерживали её на месте, надев на шею то, что называется «U-воротником»…

Рука горожанина лезет в отверстие в бочке, затем вытягивает женщине голову. Кто-то другой немедленно закрывает её голову воротником в форме подковы. Глаза женщины выпучиваются каждый раз, когда она пытается — и не может — сместить свою голову. Она выглядит так, как будто какая-то сущность вырвалась из неё.

— Как позорный столб, только это бочка? — Фэншоу слышит, как он повторяет вопрос, заданный им несколько часов назад.

— Ну, вроде как. Видишь ли, после того, как они это делали…

От ужаса белки глаз женщины становятся алыми, потому что она видит что-то приближающееся…

— Они выводили собаку…

Из расступившейся толпы выходит рослый колонист, ведущий чёрного добермана на конце шнура, у которого текут слюни. Животное истощено, его рёбра стали видны с того момента, когда ему сознательно отказали в пропитании. Пена летит каждый раз, когда лай раздаётся в тишине.

У горожанина нет проблем с удержанием животного на поводке, но он, кажется, специально каждый раз ослабляет хватку, позволяя зверю приблизиться всего на дюйм к лицу кричащей осуждённой, только чтобы потом оттянуть пса назад, чтобы продлить её мучения. Назад и вперёд, назад и вперёд — он делает это в течение нескольких минут, пока один угрюмый служитель закона не подтолкнёт шерифа. Затем шериф Паттен торжественно кивает хозяину собаки. Доберман отпущен, и он бросается к бочке.

Голос Эбби продолжает звучать:

— Собака нападает и начинает есть плоть с головы ведьмы…

Широко раскрытые глаза сновидящего Фэншоу наблюдают, как челюсти добермана смыкаются на верхней части головы женщины — до тех пор, пока пёс не сдёргивает бóльшую часть её скальпа, съедает его, затем возвращается к ушам, затем к щекам и губам, затем…

Фэншоу проснулся и сильно потряс плечами, как будто что-то стряхивая с них. Ошеломляющий страх сбил его с толку: ему показалось, что кто-то был в комнате, но потом он вслепую щёлкнул прикроватной лампой, и когда он сделал это, его разум заметался: что он мог использовать в качестве самодельного оружия?

Конечно же, никого в комнате не было, кроме самого Фэншоу, но он всё же проверил дверь, которая была заперта.

Как раз то, что мне нужно! Ещё один ужасный сон.

Был ли это какой-то ощутимый кошмар, который заставил его почувствовать пальцы на своих плечах? Существовал ли такой тип галлюцинаций на самом деле? Должно быть, это была своеобразная реакция от его болезненного сна.

И тут…

Он услышал шум, как только вернулся в спальню.

Это скрип досок! — он был удивлён. — Но хотя дом такой старый…

Но тут он понял, откуда именно идёт звук…

У него не было выбора, кроме как посмотреть на люк.

Чёрт побери!

Не будучи убеждённым своим здравым смыслом, Фэншоу снова стоял на своей кровати, приподнимая люк и извлекая верёвочную лестницу. Взявшись руками за края люка и потея от усилий и кошмара, он забрался обратно на чердак.

Комната с крутой крышей казалась меньше и более узкой, чем раньше, и в ней было горячее, хотя температура упала с заходом солнца. Ничто не отличалось от того, что его встречало раньше: грязные ящики для хранения, груды потёртых занавесок и множество паутины. Фэншоу намеревался шагнуть по своим прежним следам на пыльном полу, но когда он посмотрел поближе, он заметил отпечатки, которые не могли быть его собственными от предыдущих посещений; они были меньше. Он ничего не подумал о них в первый раз, предполагая, что это Бакстер…

Но он задумался об этом сейчас.

Хм…

Казалось, что они шли вдоль стен по периметру чердака и останавливались в разных местах.

В задней части комнаты его нос сморщился. Слабый, но неприятный запах, похожий на старые сигары, проявил себя. Фэншоу вспомнил, как пахнуло им в первый раз, когда он был здесь, и теперь он понял почему: в углу лежал толстый окурок сигары. Используя большой и указательный пальцы, он поднял его и осмотрел, но почему он был склонен сделать это, он не мог себе сказать.

MONTE CRISTO #1, - гласила надпись, — HABANA.

Это хорошая сигара, — подумал он.

Он знал это только потому, что Арти очень проникся нынешней яростью элитарной сигарной мании.

Фу! — подумал он и уронил окурок.

Из всего его недоумения в последнее время Фэншоу осознавал одно: больше всего его смущал он сам.

Что я здесь делаю?

Теперь он чувствовал себя глупо, в нижнем белье и капающим пóтом. Он откинулся на деревянную панель и вздохнул.

Щелчок.

Фэншоу почувствовал, что стена позади него… отступает.

Он повернулся и обнаружил, что настенная рамка словно навесная.

Не стена, а дверь… Скрытая дверь, очевидно.

Древнее покрытие посыпалось, когда он оттолкнул дверь, сделал паузу, затем вошёл в другую чердачную комнату, даже более длинную и более узкую, чем первая.

Ну, что бы это могло быть?

Внизу пыль лежала в дюймах толщиной, без следов отпечатков. Там, где в первой комнате пахло деревом, здесь пахло чем-то бесконечно несвежим, так что он заткнул нос. Гирлянды из паутины растянулись по его лицу, когда он продолжал идти; он должен был порвать паутину, чтобы разобрать что-либо вообще…

Длинные столы, наборы полок, затем ряды широких цилиндрических предметов, слишком украшенных гирляндами паутин, чтобы их можно было идентифицировать. Он приблизился сквозь зловещую тьму, затем начал расчищать от массы паутины тайные объекты…

Большие банки? — догадался он, но они были с открытым верхом и ощущались толстыми. — Горшки?

Или…

Котлы!

Даже в жару Фэншоу почувствовал холодок на коже. Это была комната, о которой писал Джейкоб Рексалл, но которую так и не нашли.

Место, в котором он совершал свои ритуалы! Неудивительно, что власти так и не нашли его — всё это время оно было спрятано…

Затем его рука пробивалась сквозь всё новые и новые сети, обнажая трухлявые книжные полки. Их были десятки. В углу он увидел серую чугунную дровяную печь с очень длинной выхлопной трубой. Труба вела вниз по центральной балке потолка, а затем разветвлялась в задней части дымохода. Фэншоу изучал направление трубы своим светом, размышляя.

Почему бы просто не провести выхлопную трубу через крышу над печью? Это было бы проще и дешевле. Но, возможно…

Неужели Рексалл сознательно пошёл на дополнительные неудобства, чтобы скрыть тот факт, что на чердаке была печь?

Тогда никто бы и не задавал вопросы о дымовой трубе…

Он вытащил несколько дряхлых книг, некоторые из которых едва не развалились в его руках. При внимательном рассмотрении им обнаружились названия, которые были слишком размыты, чтобы их можно было расшифровать, некоторые уже полностью стёрлись. Но была книга, больше, чем остальные, она лежала в специальном мешке; он осторожно положил её на покрытый пылью стол, вытащил из мешка и разглядел название: ДЬЯВОЛОПОКЛОНЕНИЕ. Предположительно буквы в названии были из сусального золота. Он ахнул, когда нашёл латинский текст внутри незапятнанным и состояние бумаги почти идеальным. Был ещё один удивлённый вздох, когда он посмотрел на страницу с датой создания книги: ЛИОН, 1595 ГОД.

Другие книги, которые не находились в мешках, были сильно испорчены, некоторые были со страницами, которые стали мягкими и тонкими, как марля, но последняя, которую он вытащил…

Ебена мать!

Фэншоу прищурился в крошечном луче света. Это была не печатная книга; грубые не цветные страницы показали призрачные пятна того, что должно было быть написано от руки.

Рексалл писал сам?

Ещё один дневник. После каждого отрывка стояла дата между 1670 и 1675 годами.

Последние пять лет жизни Рексалла! — вспомнил Фэншоу.

29 апреля 1670 года.

…Сегодня я размышлял о многом, и это поразило меня, как удар, как будто сам Учитель в моё ухо прошептал:

— Да, ты никогда не должен стесняться, чтобы выражать себя самого, хотя ты и сидишь с ними во время Служения. Вместо этого лучше воздержись, потому что это пустяки, и пусть приходит в твою голову богохульство, а не альтруизм, превозносится зло, а не щедрость. В Аду тебя коснётся истина Великого и награда Повелителя…

В моём сознании тогда воистину это пришло к пониманию! Их Бог такой же, как наш, только Светлый, не Тёмный, мягкий сердцем, не крепкий волей. Для таких добрых овец Люцифер ничего не приготовил. Это в Святой Тьме нашего Учителя мы должны уважать Тёмные Видения и кричать им хвала! Это и есть наше истинное намерение!

Замешательство Фэншоу не могло быть более сильным; он не знал, что делать с такой писаниной. Его фонарик перескочил на другую страницу, которую он в конце концов расшифровал.

2 мая 1670 года.

…Сегодня прибыло письмо, которое я так долго желал. Оно пришло от самого великого Уилсона из Уилсторпа, он дал согласие меня принять. Когда мой доверенный Руд закончил душить этого противного мальчишку, я приказал ему собрать все необходимые принадлежности для наших длинных путешествий через Великое Море…

Эта информация была узнаваема для Фэншоу.

Уилсон, Уилсон… — подумал он. — Должно быть, это колдун, к которому Рексалл отправился в Европу, чтобы встретиться с этим человеком и купить у него Магический шар!

Он перевернул несколько листов и позволил лучу фонарика упасть уже на другой текст.

25 декабря 1671 года.

…Я и Руд, вместе со Спайдом и Мэттоком отправились в указанный час на кладбище, пользующееся плохой репутацией в регионах, расположенных в Кастрингеме, чтобы украсть кости одной старой могущественной ведьмы. Это был пьянящий напиток, который мы сварили. Да, самая крепкая и с сильным осадком вода ведьмы.

— Могу ли я получить привилегию шпионажа через это зеркало, мой лорд? — спросил меня верный слуга Руд.

И я ответил:

— Ты получишь, но не с этим зеркалом и не с этой водой.

Для следующего зеркала, я посчитал, что лучше всего использовать подготовленную нами воду из костей моей прекрасной и отвратительной дочери, которую мы приготовим по особенному рецепту, и разрази меня гром, если я лгу.

— Тогда для чего, Учитель, мы будем использовать эту ведьмину воду?

Я сказал Руду, что это второй из двух секретов. Наше время скоро придёт, и Люцифер будет восхвалён!

Второй из двух секретов? — Фэншоу задумался. — Но какой первый?

Холодок, который стал каким-то горячим, заставил его вздрогнуть; его голова заболела от постоянного напряжения глаз.

Я первый человек, увидевший это более чем за триста лет, и первый, кто с тех пор даже ступил на это место…

Не задумываясь, он чувствовал себя обязанным рассказать Эбби и мистеру Бакстеру об открытии — он был уверен, что они будут шокированы этим. Но когда он размышлял над последствиями, явное разочарование заставило его вздохнуть.

Как бы я объяснил приход сюда в первую очередь? Я технически нарушаю права. Бронирование номера не даёт мне права рыться в их чердаке.

Поверят ли они ему, если он скажет правду, что он услышал звук, похожий на шаги, скрипящие на старом дереве?

Я бы не поверил, так зачем им?

И что бы Эбби подумала о таком объяснении?

Я ей нравлюсь, и она мне нравится… Наверное, она подумала бы, что я полный дерьма безумец.

Фэншоу понял, что ему нужно больше об этом узнать. Обнаружение тайной комнаты и её содержимого отвлекало его; он был слишком взволнован, чтобы думать с осторожностью. Один этот дополнительный дневник был настоящим призом. Он пролистал больше страниц, но обнаружил, что большинство были размыты до полной нечёткости. Он пока отложил дневник.

Что здесь ещё есть?

Его сердце стучало при рассмотрении. И…

Что там Бакстер говорил?

Пентаграмма на полу. Пентаграмма, нарисованная кровью.

Фэншоу держал фонарик между зубами, когда встал на колени и начал ползать. Его руки смахивали слои пыли, покрывающие очень сухие деревянные доски. Весь пол оставался тёмным пятном, пока вдруг под очередным слоем пыли не оказался другой цвет.

Он наклонился ближе.

Да, есть что-то…

Изогнутая полоса. Фэншоу превратился в бешеного, сметая пыль в сторону; это действие подняло сильный туман, который заставил его кашлять.

Боже, что если гость в другой комнате услышит меня?

Он увидел круг на полу.

Невероятно! Они были правы.

Фэншоу потребовалось всего несколько минут, чтобы достаточно расчистить место. Вокруг была грубая, но очевидная пятиконечная звезда. Он коснулся пола. Диаграмму создала не краска, а какая-то другая жидкость.

Фэншоу, конечно, знал, что это была кровь.

Как и говорил Бакстер.

Несколько других неопознаваемых символов, геометрических фигур и букв были нарисованы во внутренних пространствах пентаграммы, аналогично тем, которые он заметил на постаменте Магического шара. Они были пропитаны оккультизмом. Кроме того, в каждой из пяти точек пентаграммы он обнаружил то, что может быть скоплениями воска…

Фэншоу встал и начал исследовать дальше. Всё, что он нашёл до сих пор, подтверждает то, о чём Бакстер говорил так цинично: дневник Рексалла утверждал о существовании котлов, ритуальных принадлежностей и кровавой пентаграммы на чердаке, чего до сих пор не было найдено.

Но было и кое-что ещё.

В конце комнаты стояли несколько шкафов. Когда Фэншоу открыл первый, дверь фактически выпала, когда ржавые петли уступили, но он поймал её, подавив удивлённый крик. Здесь находилось ещё больше книг, только лучше сохранённых, чем те, которые он нашёл ранее. Одна архаичная папка с обложкой, обшитой металлическим листом, содержала пергамент с грубым почерком Рексалла.

Фэншоу едва смог разобрать, что было написано на обложке:

«Копии и переводы» Джейкоба Рексалла, латынь, 713–751.

Следующей он развернул книгу, завёрнутую в старую белую ткань с вышитым крестом на ней. Внутри были вложены бесчисленные листы рукописных копий, все написанные разным почерком, и, по-видимому, вырванные образцы библейских рукописей, издревле существовавших. Были также рисунки и гравюры, предмет которых был очевиден: приседающие и улыбающиеся демоны, чудовища в чёрных плащах, серый туман и бледные лица людей, испытывающие мýки. Изображения потревожили Фэншоу до точки слабой тошноты; они даже заставили его чувствовать, что за ним наблюдают, и он прерывал свой осмотр быстрыми поворотами фонарика, как будто ожидал найти лицо в покрытой пылью темноте комнаты, скорчившееся лицо, мёртвое лицо…

На последнем рисунке среди украденных страниц была сцена, которая даже для Фэншоу — теперь, и с учётом его беспокойства — не стала неожиданностью: волшебник в капюшоне в изобилии сияющих драгоценностей, стоящий в пентаграмме со свечами, горящими в каждой точке. Но дым свечей превращался в тонкие, зловещие фигуры, похожие на призраков; у некоторых были искажённые лица, которые, казалось, оценивали непосредственно Фэншоу. Обнажённые знойные ведьмы прыгали по кругу, некоторые с клыками, некоторые с рогами, некоторые с кровавой усмешкой; мастерство художника не скрывало деталей их материальности. Ниже сцены была надпись:

PENETR. AD INTER. MORT. - NEK. SEPT. WILS.

Из этого Фэншоу не мог ничего расшифровать, но вот слово «Wils» заставило его вспомнить Уилсона, имя колдуна, которого Рексалл посещал в Англии. И «Nek» должно быть аббревиатурой от некромант. Как бы то ни было, в представлении художника об этом предмете были только тонкие, губительные глаза, выглядывающие из-за капюшона. Левая рука чернокнижника ухватилась за мягкую петлю чего-то. Внутренностей? В то время как правая рука держала зеркало. И что было на заднем плане?

Сферический объект, очень похожий на Магический шар на холме.

Это нереально, — подумал Фэншоу.

Холодок вернулся вместе с представлением о том, что эта комната пропитана злом, побочным продуктом человека, который действительно верил, что находится в союзе с силами, противоречащими всем приличным вещам. Фэншоу был озадачен тем, какую же нечисть он мог пробудить вместе с толщиной пыли, которую он поднял. Думать об этом было нелогично, но он не мог избежать этой идеи. Он убрал книги, его мысли забегали быстрее вместе с опасениями, которые продолжали расти. У него создалось впечатление, что книги, лежащие в этом шкафу, были теми, которые Рексалл ценил выше других.

Его самый важный справочный материал!

Несколько книг и папок лежали на старинных полках, большинство из которых были защищены тканевыми обёртками, наполовину разложившимися. Он не мог дождаться, чтобы рассмотреть их также при хорошем освещении, но было что-то ещё, что ещё больше разжигало его волнение, каким бы мрачным оно ни было.

Он чуть не закричал, когда во втором шкафу обнаружил мешок, полный мумифицированных рук.

Блять! — подумал он.

Но затем ещё глубже он нашёл несколько других маленьких мешков, они были полны костей — костей, которые, вне всякого сомнения, были человеческими.

Это их Рексалл варил для своих ритуалов, для своей… ведьминой воды?

В третьем шкафу он обнаружил тонкие деревянные стойки со стеклянными цилиндрами, которые напоминали ему большие пробирки.

Могут ли они содержать ведьмину воду, которую Рексалл якобы держал здесь? О, Боже… Нет.

Он понял это, когда поднёс пробирку к лучу фонарика и обнаружил миниатюрную форму в нижней её части, форму, плавающую в мутной жидкости цвета мёда. Фэншоу побледнел и положил стеклянный цилиндр обратно. Форма была человеческим эмбрионом.

Рексалл покупал абортированные плоды! — вспомнил он. — Но почему он не закопал их и не сжёг? Зачем оставлять их в пробирках?

Последний шкаф стоял у торцевой стены. Когда он открыл его, петля заскрипела так громко, что он испугался, что её услышат, но…

Я зашёл слишком далеко, чтобы остановиться.

Он полностью открыл шкаф.

Очередные вещи, над которыми Бакстер насмехался, были аккуратно сложены перед глазами Фэншоу. Дюжина точных копий зеркала в его комнате.

Он выбрал одно, и волосы на его голове приподнялись, когда он понял, что его двойственность не совсем точна.

Намного легче того, — сказал он себе, поднимая его.

Затем он заметил, что на нём нет линз.

Объяснение было очевидным:

Это зеркало не заполнено ведьминой водой.

Потому что это то, что делал Рексалл. Эбби намекала, что ведьмина вода имела многократное применение для практикующего колдовства, и её слова снова погрузились в его голову:

Я предполагаю, что Рексалл наполнил внутреннюю часть зеркала ведьминой водой, и это как-то произвело оккультный эффект.

Нет, эти зеркала не были заполнены, но одно было, которое украл Фэншоу. И когда он смотрел сквозь то самое зеркало прошлой ночью…

Галлюцинация? Или оккультный эффект?

Он отогнал приступ кашля от пыли, когда продолжил рыться, но то, что он надеялся найти, пришлось искать недолго. Несколько полок в нижней части шкафа были заставлены стеклянными пробирками, очень похожими на фляжки, запечатанные чёрным воском.

Вот оно…

Фонарик показал ему, что пожелтевшие этикетки украшали каждую колбу, и на каждой этикетке кто-то — вероятно, Рексалл — писал грубые, скорописные инициалы.

J.C., S.O., E.H. и несколько других.

Инициалы были, очевидно, тех людей, чьи кости Рексалл выкопал из их могил. Фэншоу немедленно поднял пробирку, зная, что в ней: вода.

Но это не просто обычная вода…

Он встряхнул пробирку и посветил сквозь неё, обнаружив, что её содержимое почти, но не совсем ясно.

Рексалл сварил кости ведьм, и это часть той воды.

Всё было и так понятно: оккультист планировал наполнить зеркала водой из этих пробирок, а затем наблюдать через них.

Что бы он увидел?

И что я увидел, когда взглянул в зеркало прошлой ночью?

Сгорбившись, он быстро осмотрел все пробирки, всего двадцать. Три из них были помечены как E.W.

Эванора…

Когда Фэншоу закрыл потайную дверь и вернулся в свою комнату, он уже знал, что не собирается рассказывать Эбби или мистеру Бакстеру о своём открытии, по крайней мере, не сразу.

Сначала ему было чем заняться.