Ведьмина вода

(I)

Фэншоу застонал, чувствуя, как будто ему прямо в лицо бьёт свет самой яркой лампы, и он снова застонал, когда услышал лай собаки.

— Держись от него подальше, Винкли! — раздался женский раздражающий голос, словно гвоздями провели по шиферу. — Это грязный бездельник! У него, вероятно, вши и болезни, которые могут быть опасны для такой маленькой собачки, как ты!

Импульс заставил Фэншоу подняться в вертикальное положение, сесть на дорожке и открыть глаза. Движущиеся фигуры расплывались в лучах пылающего солнца.

О, нет…

— Винкли! Остановись!

Фэншоу поднялся словно из гроба; в затылке стучало. Когда его зрение сфокусировалось, он увидел на конце тугого поводка прыгающего и тявкающего пуделя. Над ним стояла нахмурившаяся женщина в колготках, которую он видел раньше, но сегодня колготки были в полоску радуги. Через капроновую ткань виднелся целлюлит, а на её животе — складки жира.

У меня такое чувство, что это НЕ кошмар, — подумал Фэншоу.

Глаза, накрашенные тушью, смотрели вниз, как будто он был самой низкой формой жизни на планете Земля.

Пудель — Винкли — тявкал, тявкал и тявкал, растягивая свой поводок.

— Тебе нужна помощь? — спросила она с отвращением. — Ты пьян?

Фэншоу мог только представить, как он сейчас выглядит. Раздражающий голос стучал в его голове.

— Я… упал прошлой ночью и ударился головой, — пробормотал он.

— Ты имеешь в виду упал пьяный? Полагаю, мне следует вызвать скорую помощь — я не хочу быть причастна к этому, — она взяла в руки сотовый телефон, но остановилась, выражение её лица стало более горьким. — О, я помню про тебя, мой бедный маленький Винкли! Не пугайся этого бродягу!

Фэншоу был скорее разгневан, чем смущён. Он встал, молясь, чтобы не упасть снова.

На себя лучше посмотри в зеркало и вызови скорую помощь себе! — хотел сказать он.

Внезапно он почувствовал что-то неприятное, а затем заметил, что Винкли, который прекратил лаять, теперь мочится очень близко к ногам Фэншоу. Маленькая собачка на самом деле улыбалась ему?

Фэншоу огрызнулся.

— Леди, если эта собака помочится на мои норвежские туфли, я собираюсь превратить маленького ублюдка в лающий мяч для кикбола.

Женщина раскричалась, подхватила собаку и пошла прочь.

— Не обижай мою собаку! Не смей делать ей больно, ты… бродяга!

— Бродяга, да? — он достал свою чёрную карту «American Express Centurion» и махнул ей. — Неплохо для бродяги, а? Кстати, вы выглядите как кусок сыра в триста фунтов. Дать вам немного на липосакцию? Вам не помешает!

Женщина на каблуках быстро зашагала прочь, она плакала.

Фэншоу успокоился, когда она ушла.

Я действительно так сказал?

Он не хотел испытывать ненависть, даже когда кто-то сначала ненавидел его. Делать это было нелогично.

Она с этим справится.

Он чувствовал себя получеловеком в своей смятой одежде. Он попытался отряхнуться, но затем заметил вспышку, похожую на осколок света.

Зеркало лежало в гуще травы рядом с тропой. Он поднял его, сунул в карман, а затем направился обратно к городу.

Ему пришло в голову, насколько он был спокоен, когда шёл.

Спокойствие?

Как он мог быть спокоен после всего, что он видел прошлой ночью?

Вернувшись в город, он поправил волосы через отражение в витрине магазина, затем проскользнул в кафе и умылся в ванной комнате. Боль в голове отступила. Его часы показали ему, что было десять часов утра.

Он купил себе кофе, вышел на свежий воздух и сел за стол подумать. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы понять, почему он не испугался, как только вспомнил свои видения в зеркале.

Я боялся, что у меня были галлюцинации, я боялся, что я сошёл с ума, но теперь? — он позволил этому невозможному опыту ещё раз пройти через его разум. — Я не спятил.

Нет, у него не было галлюцинаций, он не страдал каким-то органическим дефектом головного мозга или какой-либо связанной со стрессом аберрацией или «состоянием фуги». Ничего из этого не было.

Помимо того, что я вуайерист, я совершенно нормальный.

Что может означать только одно…

Зеркало было настоящим, как и его колдовское происхождение.

Он вынул зеркало из кармана и посмотрел на него под столом. Он смотрел на объект и искал смысл.

Оно работает. Чёрт, работает…

Единственное объяснение, которое имело какой-то смысл, заключалось в следующем: зеркало было оптическим устройством, которое отображало прошлое.

А это значит, что Джейкоб Рексалл действительно был колдуном. И его дочь была настоящей ведьмой.

Фэншоу верил в сверхъестественное так же, как верил в то, что планета плоская.

Но я верю в то, что видел сейчас, — подумал он, с большим количеством своего предыдущего спокойствия.

Внезапно он почувствовал себя так же, как когда заработал свой первый миллион на рынке.

— Сегодня так хорошо, сэр! — слишком знакомый голос поприветствовал его. — Я надеюсь, что для вас это утро такое же приятное!

Фэншоу поднял взгляд от своего кофе.

— Здравствуйте, миссис Анструтер. И да, у меня очень приятное утро.

— Я бы сказала, оно такое приятное, что лучше и не бывает, — сказала она, глядя на солнце.

Она была одета в непривлекательное белое платье с чёрными принтами животных — щека Фэншоу дёрнулась, когда он увидел добермана. Но вдруг она посмотрела на него взглядом, который казался обеспокоенным.

— Но, сэр, я надеюсь, что вы чувствуете себя живым?

— Живым? О, конечно…

— Я имею в виду — если можно так выразиться — вы не выглядите свежим после ночного отдыха.

Фэншоу засмеялся.

Это потому, что я спал на Ведьмином холме.

— Просто не мог долго заснуть и ворочался всю ночь. Я думаю, что пью слишком много кофе. Но раз вы здесь, могу я угостить вас чашечкой? — предложил он.

— Вы так добры, сэр, но поскольку я только что пришла, я боюсь, что сейчас не время. Нужно работать. Я очень благодарна, сэр, очень признательна за ваше щедрое предложение. О, а вы не знаете ничего нового про того беднягу, в комнате которого вы остановились жить? — её голос понизился. — Его убили или он сам покончил с собой на тропах?

— Нет, не знаю, мэм, — ответил Фэншоу, а затем тяжесть откровения ударила его.

Почему я не понял этого раньше? Элдред Карсвелл был найден мёртвым с плотью, сорванной с его головы. Как будто он был казнён в бочке…

Он отмахнулся от этого совпадения потому, что это было невозможно.

Людей не казнят в бочках в наши времена.

И вопрос миссис Анструтер напомнил ему про Арти.

Мне интересно, получил ли Арти и наши ищейки больше информации о Карсвелле? Я лучше позвоню ему позже.

— Но иногда мне интересно, миссис Анструтер. Может быть, ужасы нашего времени не лучше и не хуже ужасов прошлого — кажется, что так и есть.

Пожилая женщина размышляла.

— Да, а ведь я никогда не думала об этом раньше, сэр, но я считаю, что вы могли бы быть правы. Возможно, наша натура склонна думать, что какие-то вещи, ужасные для нас, не так уж были и страшны для тех, кто жил раньше.

Фэншоу должен был упомянуть:

— Музей восковых фигур может быть хорошим примером.

Она стала взволнованной.

— О, так вы наконец заглянули туда, не так ли?

— Да, мэм, я сделал это, и вы были правы. В частности, камера пыток доказывает, что человечество вполне способно к жестокости.

— Это правда, сэр, это правда, — она подняла костистый палец вверх. — Мы можем учиться тому, чтобы делать вещи лучше.

— Хотелось бы на это надеяться.

Её голос зазвенел, и в глазах появился блеск.

— А можем ли мы учиться не только у прошлого, но и у будущего?

Фэншоу не последовал за её мыслью.

— Для этого вам понадобится машина времени, миссис Анструтер или экстрасенс.

Господи, она такая настойчивая!

— Всё ещё пытаетесь отправить меня к хироманту, да?

Она симулировала невинность.

— О, нет, сэр. Я просто… как это слово? Предположила! Вот верное слово, сэр. Я предположила, да, сэр.

— Да, я так и подумал, мэм.

Женщина закатилась от смеха.

— О, сэр, вы довольно сообразительны, да, да!

— Вы должны получать процент за каждого человека, которого вы туда отправляете.

— О, сэр, мне не нужны никакие награды. Ничто не может быть более интересным, чем сама жизнь. Кстати, сэр, раз уж вы побывали в музее восковых фигур, почему бы вам не посетить и хироманта?

Фэншоу посмотрел на женщину.

Она ещё более ненормальная, чем я думал, но…

Он встал.

— Вы знаете, что, миссис Анструтер? Я думаю, что собираюсь взять на себя такую смелость.

— Великолепно, сэр! Человек, которым больше всего восхищается Бог, тот, который не боится узнать о своей судьбе!

Я сомневаюсь, что Бог восхищается мной сейчас, — подумал Фэншоу, почти смеясь.

— Ибо Бог возвышенно смотрит на человека с храбрым сердцем.

Фэншоу в последнее время не нравились все упоминания о «сердцах».

Если у вас есть сердце, — сказала Эванора, подчёркивая последнее слово.

Казалось, что её образ прошлой ночью пытался подвести Фэншоу к чему-то, так же, как и эта старушка сейчас.

Но… подвести к ЧЕМУ? — задался он вопросом.

Эта идея поразила его, но она могла означать что угодно.

Или, может быть, это ничего не значит. Может быть, это просто чушь собачья, о которой она говорит, потому что может получить комиссию от хироманта.

— Ну, я уже в пути, мэм, — сказал он. — Я дам вам знать, как всё пройдёт.

— Да, — сказала она со странным акцентом.

Фэншоу пересёк булыжную мостовую к дому из красного кирпича, чья неоновая надпись «ОТКРЫТО» мигала в окне. Кирпичи были ветхими, а отделка выглядела так, будто к ней не прикасались десятилетиями. Засохшие цветы стояли в горшках прямо за окнами первого этажа.

Вид свалки…

Но он сделал паузу, прежде чем постучал в потёртые двери дома Федерального периода архитектуры. Во-первых, номер дома — тринадцать — насторожил его. Фэншоу редко верил в приметы, хорошие или плохие, но после прошлой ночи…

Раз уж я пришёл…

Следующий плохой знак был связан с дверным молотком. По центру двери висел овал из потускневшей бронзы с изображением полусформированного лица. Просто два глаза, нет рта, нет других черт лица. Это казалось угрюмым, даже неприятным.

Фэншоу обернулся через плечо и посмотрел назад.

Ты, должно быть, наблюдаешь за мной! — он увидел, как миссис Анструтер смотрит за ним и машет рукой.

Но чего он боялся?

Ничего, — подумал он и постучал по жуткому молотку.

Он ожидал, что хиромантом будет старушка — как миссис Анструтер — или иностранка, но вместо этого дверь открыла высокая, измождённая женщина — возможно, лет тридцати — с чёрными волосами, так сильно подстриженными по бокам и на шее, что её причёска выглядела как шлем. Она казалась унылой и бледной. Мешковатая радужная футболка с надписью CHISWICK RECORDS вяло повисла на её плечах, прикрывая маленькие груди. Она также была одета в чёрную джинсовую юбку, подколотую булавками, и неуклюжие чёрные ботинки. Фэншоу нашёл женщину нескладной, неловкой и занудной, но в некотором роде интересной. Широкие чёрные очки сделали её гибридом библиотекаря и панк-рокера.

— Вы здесь для гадания? — спросила она пронзительным голосом.

— Да, — у него появилась мысль, что она не была рада его присутствию сейчас. — Но если это неудобно, я могу записаться на приём и вернуться позже.

Она вскрикнула.

— Неудобно? Вы смеётесь? Я просто шокирована, что у меня так рано появился клиент. Заходите.

Фэншоу вошёл в гостиную в старинном стиле, набитую древними портретами, старой мебелью и выцветшими обоями. Ему понравилась обстановка. Надпись над дверью гласила: «ХИРОМАНСТВО СЕКСУАЛЬНО». Фэншоу догадался, что это ещё одна реклама гадания.

— Значит, вы Летисия Родс?

— Да, и… — она быстро повернулась, чтобы взглянуть на него. Её глаза выглядели нелепо большими за толстыми очками, — и вы… ну, ваше имя начинается с буквы С или Ф, но я склоняюсь к букве Ф.

Он вспомнил слово «ТЕЛЕПАТ» на рекламной вывеске на окне.

Ну, если это так, — подозревал он, — то она могла бы легко узнать моё имя.

Её плечи поникли.

— О, хорошо. Не всегда получается сразу узнать имя, — её длинная белая рука показала на диван из тёмно-красной бархатистой ткани. — Присаживайтесь…

— Я Стю, мисс Родс.

— Просто зовите меня Летт.

Летт…

Он сел, ожидая, когда она закроет глаза, коснётся лба и вдруг угадает его фамилию, но она этого не сделала.

— Извините, что так жарко, — и она бросилась к окну и открыла его. — Чёртова энергетическая компания — они повышают температуру без причины.

— Мне известно, что они это делают.

Она села напротив него и вытащила старинную деревянную коробку размером с тостер. Она улыбнулась, но Фэншоу почувствовал, что она напряжена.

Эта улыбка мне?

Так или иначе, улыбка была натянутой.

— Какое гадание вам интересно?

— Ну, гадание по ладони звучит хорошо…

— Я могу составлять целые схемы, — быстро добавила она, — но это стоит дороже…

— Давайте сначала попробуем самое простое, — сказал Фэншоу.

Ещё одна натянутая улыбка.

— Это будет хиромантия, которая является самой старой формой гадания и наиболее распространённой. Двадцать… долларов за ладонь, — она ​​засуетилась в паузе, — но есть летняя скидка! Пятнадцать!

Фэншоу нужно было сломать немного льда.

Она не очень добродушна, чтобы завоевать моё доверие.

— Я заплачу двадцать… если всё будет хорошо.

— Ну, я не могу обещать вам благоприятного гадания, но я могу обещать точное, — она даже не посмотрела на него, продолжая: — Точнее, чем когда-либо вы слышали.

— Я ценю вашу откровенность — сказал он, — и я уверен, что вы окажетесь правы. Но раньше мне никогда ещё не гадали.

Она посмотрела на него, явно сомневаясь в сказанном.

— Нет? Никогда? Никогда в жизни?

Затем до него дошло.

— О, да… Кони-Айленд, когда я был ребёнком.

Должен ли я подумать, что она это почувствовала?

Он скрестил ноги, надеясь, что не выглядел слишком растрёпанным после ночёвки на холме, но в тот же момент она быстро встала, подошла к нему и положила руку на плечо.

— У вас тут немного травы, — затем она снова изобразила улыбку и села обратно. — Вы спали в лесу? — добавила она с хихиканьем.

Фэншоу нахмурился.

На самом деле — да.

Из коробки она вытащила причудливый квадрат, богато украшенный бахромой и с запахом сандалового дерева, и положила его на низком столе между ними. Фэншоу прищурился. На ткани были вышиты буквы и узоры, похожие на те, что он видел на пьедестале Магического шара и на портрете Рексалла и Эваноры.

— Значит, кроме Кони-Айленда, вам никогда не предсказывали вашу судьбу? — спросила она, всё ещё накрывая на стол.

— Нет, — он попытался пошутить, что оказалось не очень смешно. — Ну, разве что мой биржевой маклер.

Летисия проворчала:

— Чёрт…

Фэншоу посмотрел на неё.

— Извините, — сказала она. — Причина, по которой я бросаю ругательства на ветер, из-за этой чёртовой несправедливости. Каждый раз, когда я слышу обо всех тех биржевых маклерах, президентах банков, а также ипотечных кредиторах, которые гребут деньги лопатой из-за своей собственной жадности, мне хочется наложить на них проклятие обескровливания.

Фэншоу засмеялся слишком громко.

— Что за проклятие?

— О, я просто вспылила. Это средневековое проклятие, которое заставляет коррумпированных людей кровоточить изо всех их отверстий. Ублюдки. Они все похожи на этого осла Мейдоффа[8] — им наплевать на то, кого они уничтожат, если набьют свой карман.

Фэншоу всё ещё посмеивался про себя. По крайней мере, он был уверен, что он не был одним из тех «Мейдоффов», на которых она ссылалась.

Я никогда не давал взятки и не брал. Я никогда не обманывал инвесторов, не так ли? Нет, ни за что. Я заработал свои деньги старомодным способом: я играл рискованно и стал действительно успешным.

Летт посыпала что-то вроде тусклого блеска на стол.

— Пыль серамефа, — сказала она. — Она увеличивает экстрасенсорную атмосферу, как будто вы используете топливо с более высоким октановым числом в своей машине, — когда она подняла глаза, то вздрогнула, затем мрачно сказала: — О-о-о! У вас очень ярко выраженная аура. Но не спрашивайте меня, какого она цвета. Я никогда не говорю.

Фэншоу напрягся.

— Давайте же.

— Нет. Сожалею, — она пожала плечами. — Это исключено.

Аура? Хм-м-м…

— Хорошо, Летт, тогда скажите мне вот что, — Фэншоу должен был знать. — Получает ли миссис Анструтер процент от вашего гонорара, если отправляет кого-нибудь сюда?

Лицо Летт напряглось от недовольства.

— Эта старая сплетница! Я говорила ей, что она слишком навязчиво отправляет людей сюда! — затем её губы сжались. — Да, я плачу ей пять баксов за каждого клиента.

— Я знал это!

Летт сделала один глубокий вздох.

— Временами она увлекается, скажу я вам, но, думаю, мне не стоит жаловаться; она действительно занимается бизнесом.

Тем не менее, женщина казалась взволнованной. Она тяжело выдохнула.

— Отлично! Мы готовы! Вы сказали обе руки, верно?

— Я не сказал, но давайте посмотрим обе.

Очень быстро она схватила его за левую руку.

— Лучше начать с доминирующей руки.

Фэншоу был левшой…

Но она могла бы определить это, наблюдая за мной, — решил он.

— Левши более субъективны и более остро реагируют на интеллектуальные стимулы и потусторонние провокации.

Фэншоу поморщился при последних словах.

— Они также более чувствительны к духовности и пара-натурализму.

Фэншоу мог только молча смотреть в ответ.

— И… они более приспособлены к нефизическим сферам.

— Боже, я думал, что вы посмотрите на мою линию жизни и скажете, как долго я буду жить, — сказал он, ожидая обычных клише.

— Это ошибочное мнение, — теперь она, казалось, осматривает нижнюю часть его ладони. — Линия жизни никак не связана с тем, как долго живёт человек. Хиромантия — это не смерть, а жизнь.

Фэншоу открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем она, казалось, заметила что-то важное на его руке.

— Я такое вижу не очень часто, но часть вашей руки относится к стихии воды, а часть к стихии огня; это означает, что вы очень энергичны, но часто переходите от одного интереса к другому. О, и теперь я понимаю, почему вас не волнует летняя скидка, — она улыбнулась, но не ему. — Вы очень богаты.

Кто-то в отеле мог сказать ей это, — решил он.

Но произнёс:

— Вы можете увидеть это по моим часам.

Она взглянула на часы пятизначной суммы.

— О, да. Не заметила. Но левые доминанты всегда настроены скептически, — пауза, когда она прищурилась ближе к его ладони. — Вы не только успешны в своём бизнесе, но и… вау! Вы, вероятно, гений в своей области.

Фэншоу пожал плечами.

— Давайте перейдём к чему-нибудь хорошему.

Она хихикнула.

— Ладно. Давайте посмотрим… М-м-м, да, отличная сердечная линия и интересное колебание вашего пояса Венеры. Это значит, что вы страстный и бескорыстный…

Фэншоу снова усомнился.

— Вы можете сказать это о ком угодно, и они найдут способ связать это с собой.

— Ваша рука также показывает мне подробно, что вы любите свою жену, но вы разведены или разлучены. Это тяжёлая травма для вас… но она… её губы уже никогда не будут вашими.

— Она что?

— Вы уже знаете, так почему вы хотите, чтобы я сказала вам это?

— Я плачу вам, — отметил он. — Так скажите мне.

Её глаза смотрели вниз.

— Ваша жена ненавидит вас. Вы ей почему-то противны.

Её слова затуманили его взор; он пялился в одну точку. Но как он не может быть впечатлён? Она никак не могла этого знать. Через несколько секунд он сказал:

— Вы правы.

— Но есть и хорошие новости! — она защебетала слишком быстро. Её голос понизился. — На вашем романтическом горизонте есть кто-то ещё. У неё с вами больше общего, чем вы думаете, и вы ей на самом деле нравитесь.

Эбби, — имя всплыло у него в голове.

— Надеюсь, вы правы, — пробормотал он.

Мне нужно, чтобы я на самом деле кому-нибудь нравился.

— И, — её чёрные брови поднялись, — она ​​здесь? Здесь, в городе или поблизости?

Фэншоу знал, что Летисия может дружить с Эбби, которая могла бы легко рассказать об их общении. Он сделал скользящий жест указательным пальцем правой руки.

— Просто… продолжайте рассказывать про мою судьбу, хорошо?

Наконец на её лице появилась искренняя улыбка. Но только на мгновение; она подняла один палец вверх.

— У вас есть слабость… — она моргнула.

— Как и у всех.

— Слабость, которая считается антисоциальной? Хм-м-м… Вы хотите быть хорошим человеком, но ваша слабость заставляет вас думать, что так не будет.

Лицо Фэншоу, казалось, превратилось в гранит.

— Это слабость, которая чуть не погубила вас — не профессионально, а, ну…

— Как личность, — сказал он.

Летт ясно почувствовала тёмную ноту.

— Но есть и другие хорошие новости!

Плечи Фэншоу опустились.

— Пожалуйста…

— Вы скоро сведёте эту слабость на нет.

Он учёл это.

Вероятно, про каждого можно сказать, что он был почти разрушен какой-то слабостью или ошибкой. Это всё серая зона.

— Вы не конкретны, — сказал он как бы в защиту. — Если вы не можете быть конкретны, эти аргументы выступают против вашего толкования.

Она ёрзала на своём месте.

— Я не уверена, что конкретно, но… Хотите я догадаюсь?

— Конечно.

— Что-то визуальное, что-то связано с наблюдением, — и это всё, что она сказала.

Нижняя губа Фэншоу дрогнула.

— Что-то…

— Достаточно, этого хватит, — перебил он её.

Он симулировал смех, пытаясь пошутить.

Она снова оживилась; на самом деле она выглядела облегчённой.

— Но вам удастся победить эту слабость, и проводником этого успеха частично будет ваш новый романтический партнёр.

— Частично? А какие же другие «части» могут мне помочь?

Мгновенно она ответила:

— Откровенный интерес…

— Откровенный интерес?

— Да. В последнее время вы стали просто одержимы чем-то совершенно чуждым вам, чем-то, что вас вообще не заинтересовало бы раньше.

Слова прозвучали в его голове без какой-либо сознательной подсказки:

Рексалл и Эванора. Оккультизм и ведьмина вода…

— Скажите, почему я понял, что вы действительно экстрасенс?

— Потому что иногда… Иногда я ошибаюсь. Но не сегодня, — её внимание вернулось к его ладони.

Когда его взгляд остановился на ней, она смотрела прямо на него поверх очков, улыбаясь.

— И у вас есть захватывающее частичное соединение линии сердца и линии головы. Углы указывают на будущее изменение направления вашей жизни, и это радикальное изменение, — выражение её лица изменилось, как будто она внезапно растерялась. — Это связано с тем, что я сказала минуту назад, с чувствительностью к пара-натурализму и нефизическим сферам, даже к метафизике. Вы… — но она снова не закончила, сдерживая что-то.

Фэншоу вздохнул, раздражённый и огрызнулся:

— Я что?

— Вы, ну… Вы изучаете оккультизм?

Он не знал, как принимать это, и он не был уверен, что он даже ожидал это услышать, но в некотором смысле он и был таким учеником. Его внезапный интерес к Рексаллу и, в особенности, к вещам, которые он обнаружил в тайной комнате на чердаке, наводит на мысли. Он не верил раньше в такие вещи, не так ли? Но верил ли он в то, что видел прошлой ночью через зеркало?

Он собирался признать, что у него было небольшое любопытство по поводу этой темы, когда что-то на стене внезапно привлекло его внимание. Там висели в основном фотографии, но был один портрет, который казался таким же старым, как другой портрет в гостинице. Глаза Фэншоу, казалось, расплывались на изображении в старой резной раме. Там был чисто выбритый мужчина с колючими глазами в колониальной шляпе. Мужчина выглядел угрюмым и встревоженным и имел слишком большую челюсть.

Фэншоу вытащил руку из рук Летисии, вскочил и подошёл к картине.

— Эй, это же Каллистер Руд, не так ли?

— Да, но с какой стати вы… — она как-то опешила от его внезапного движения. — О, вы, должно быть, остановились в «Wraxall Inn»?

— Всё верно. Я видел картину Руда там. Эбби и мистер Бакстер утверждают, что он был колдуном, который работал на Джейкоба Рексалла.

Её глаза стали восторженными.

— Значит, вы изучаете оккультизм. Но с каких это пор?

— Ну, наверное, несколько дней назад, но я бы не назвал себя учеником. Это просто интересно для меня.

— Хм-м-м… Хорошо. Каллистер Руд был неопытным юнцом, а не настоящим колдуном. И это был не просто оккультизм, который их интересовал. Это было дьяволопоклонение.

— Дьяволопоклонение… Я помню это слово на могиле Рексалла. Это было одно из преступлений, в которых ему было предъявлено обвинение, верно?

— И он был признан виновным, да. Преднамеренное общение с дьяволом, чтобы получить от него пользу, принося жертву. Дань уважения Люциферу. И если это практиковать с верой, то дьявол лично будет помогать во всех делах. Это было то, что задумал Рексалл, а в некотором смысле и Руд. Но Рексалл был истинным колдуном. Руд был его подчинённым и мускулатурой для грязной работы Рексалла, — Летисия приподняла брови. — А было много грязной работы, поверьте мне.

В замешательстве Фэншоу оглянулся на изображение Руда в тёмной масляной краске.

— Но почему его картина висит на вашей стене?

Теперь, когда сессия гадания по ладони была прервана, Летисия откинулась на диване. Фэншоу остался стоять, когда она начала:

— Я не знаю, сколько истории вы получили от Бакстеров, но тогда никто в городе не подозревал, что Рексалл как-то связан с поклонением дьяволу.

Фэншоу вспомнил объяснение.

— Потому что все его любили, верно? Он жертвовал деньги на благоустройство города и одалживал деньги местным жителям.

— Именно. На самом деле, характер Рексалла был настолько безупречен, что горожане не подозревали его в ереси даже после казни Эваноры.

— Казни в бочке, — добавил Фэншоу.

— Да. Довольно жестокие люди тогда были. Но Рексалл сам построил бóльшую часть города. Он даже построил церковь. Он никогда не пропускал воскресную службу, за исключением нескольких раз, когда путешествовал за границу. Во всяком случае, Эванору поймали с поличным с её Kовеном, который совершал заклинание, ритуал, который требовал использования крови новорождённых детей. Так что это был её конец.

— Верно, — вспоминал Фэншоу. — Но самого Рексалла не подозревали в какой-либо ереси, пока годы спустя…

— Четыре года спустя, если быть точным. В 1675 году некоторые свидетели видели, как Рексалл проводил Чёрную мессу в лесу, и после его смерти они нашли его дневник, в котором рассказывалось о страшных делах, какими он и Эванора действительно занимались с тех пор, как Эванора вступила в пубертатный период. Вы… — Летисия засуетилась. — Кто-нибудь сказал вам, как они получали новорождённых для своих ритуалов крови? Фэншоу мог сказать только «да».

— О, хорошо. Я действительно не получаю удовольствие от повторения этого. Но в любом случае, дневник Рексалла, который в конечном итоге был получен Бакстерами, когда их семья купила гостиницу, также повлиял на Руда. Так что имя Руда было таким же грязным, как и у Рексалла. Видите ли, родственникам Руда было так стыдно за ужасные поступки, которые совершил Руд, что им пришлось полностью отказаться от родства с ним. Поэтому они изменили свою фамилию.

Фэншоу пристально посмотрел на неё.

— От Руда до Родс.

— О, ваша фамилия…

Она кивнула.

— Родители Каллистера Руда построили этот дом. Я — одна из его прямых потомков, — она подняла руки. — Вот почему его фотография на моей стене. Не то чтобы я высоко ценила его, но я держу это там для любопытства туристов, у которых есть вопросы.

Туристов вроде меня, — подумал Фэншоу.

Однако ему нужно было знать:

— Был ли Руд тоже казнён? — слишком хорошо он вспомнил свои видения прошлой ночью. — Или он покончил с собой?

Взгляд Летисии устремился на Фэншоу.

— Он повесился. Я не думала, что Бакстеры скажут кому-либо это, потому что полагала, что история гостиницы и так была достаточно мрачной. Старый Бакстер не хотел бы, чтобы гости узнали, что ученик чернокнижника повесил себя на дереве во дворе гостиницы.

— Но Бакстеры не говорили мне.

— Тогда кто это сделал? В дневнике нет записи об этом. Все документы, хранящиеся у шерифа и придворного писца, исчезли в огне в 1701 году.

Фэншоу помедлил и солгал:

— Просто догадка.

Что он мог ещё сказать?

О, я видел, как Руд висел на верёвке прошлой ночью в колдовском зеркале. Видите ли, я взял его на Ведьмин холм, чтобы заглядывать в окна, потому что я извращенец…

— Просто догадка, да? — её улыбка перекрещивалась с недоверчивой ухмылкой.

— Это имеет смысл. Руд повесился, чтобы избежать смертной казни, от которой погибли Рексалл и его дочь.

— Эванора, да, но на самом деле, сам Рексалл не умер в бочке…

Фэншоу потёр подбородок.

— Я мог бы поклясться, что Эбби или мистер Бакстер говорили, что его казнили так же…

Внезапно Летисия снова откинулась на диван.

— Если вы действительно хотите знать об этих жестоких вещах, я скажу вам, но вы должны пообещать мне не повторять это Эбби или её отцу. Думаю, у меня с ними неплохие отношения, но я не очень хорошо их знаю. Они могут рассердиться на меня за то, что я не рассказала им всё, что знаю. Они могут подумать, что я хочу очернить их гостиницу.

Фэншоу загорелся этим, всё ещё стоя перед картиной.

— Я обещаю никому ничего не повторять.

Она выглядела так, будто едва верила ему.

— Рексалл умер в доме. Однажды он был арестован шерифом, заключён в тюрьму, но каким-то образом Рексалл сбежал, вероятно, с помощью Каллистера Руда. В ту же ночь своего побега он умер в комнате с люком на чердаке.

Фэншоу громко сглотнул.

— Когда шериф и его люди отправились повторно арестовывать Рексалла, они нашли его мёртвым. Его сердце было вырезано.

— О-о-о… — произнёс Фэншоу.

— После свидетельских показаний всегда считалось, что горожане были настолько разгневаны кощунственным обманом Рексалла, что даже не хотели ждать суда.

— Значит, они взяли дело в свои руки?

Летисия кивнула.

— И закололи его, и вырезали его сердце.

— Но вы сказали, что всегда СЧИТАЛОСЬ, что это произошло…

— Хм-м-м… Я уже говорила вам, что Рексалл оставил дневник…

Фэншоу еле удержался, чтобы не прервать её и не сказать, что у колдуна действительно есть два дневника, один из которых он только нашёл прошлой ночью, но желание сказать это всё-таки отступило назад.

— Но Каллистер Руд, мой загадочный предок, тоже оставил дневник. Никто не видел его…

— Никто, кроме вас? — предположил Фэншоу.

Женщина неловко прикусила губу, оценивая Фэншоу.

— Хотели бы вы увидеть его?

— Я был бы очень признателен.

Летисия встала, исчезла в другой комнате и вернулась с такой же скоростью. Она передала Фэншоу небольшую книгу из крапчатой ​​тёмно-синей кожи, переплёт которой представлял собой просто полосу загорелой шкуры, перевязанную складками пергамента, точно так же, как дневник Рексалла. Он открыл на случайной странице. Также как дневник Рексалла, большинство строк писанины были размыты с течением времени; однако, в отличие от этого, манера изложения была менее сложной, чем у Рексалла, что указывало на более низкий уровень образования.

…В прошлую ночь я похитил юную Энн Кларк из её спальни, девушку, которая, как известно, была слабоумной. Непривлекательно, конечно, но Учитель сказал, что нам всё равно. Перед этим актом я зажёг «руку славы» на пороге, которая действовала настолько сильно, что пробудила мистера и миссис Кларк от их дремоты. Я познакомился с миссис Кларк, и, к моему счастью, хоть она никогда и не была ведьмой, я вложил в неё своё семя. Закончив, я начaл скрываться с юной Энн, чьи губы я замотал фланелевой лентой, чтобы удержать её язык, и связал её запястья. Я отвёл её в дом Учителя, где Учитель стоял в ожидании, довольно удовлетворённый. Я затащил девчонку на чердак, пока Учитель Рексалл произносил особые слова для предстоящего обряда, которые он называл молитвами, вызывающими предтечу.

Фэншоу понял, что Руд описывает похищение ребёнка или молодой женщины для какого-то сатанинского обряда, который должен служить предшественником более важного ритуала. Эта голая правда прямо на страницах дневника заставила Фэншоу почувствовать себя оцепеневшим на месте. Он бросился листать вперёд, обнаружив, что многие отрывки были даже более неразборчивыми, чем в дневнике Рексалла. На полпути, однако, он расшифровал следующее:

…Сегодня я спросил у своего Учителя, почему он больше не вкушает удовольствия от тела Эваноры, потому что у него должно было накопиться много сил, чтобы сделать очередного младенца для подношения нашему Повелителю?

Он сказал мне:

— Мой добрый слуга Руд, теперь ты должен производить потомства, которые покорят нашего Благодетеля. Да, и мы будем едины с Люцифером. В мои долгие лета я сам по себе уже не так жизненно силён для этого.

И он проявлял спокойное выражение лица, он так искренне говорил, что в его возрасте он потерял свою мужскую жизненную силу, и что семя в его лоне уже не такое, как раньше, и он больше не способен действовать, как когда-то.

Фэншоу посмотрел на Летисию.

— Значит, Рексалл был импотентом?

— К концу своей жизни — да. Из того, что я поняла, последние три или четыре ребёнка, которые Эванора родила, были не от Рексалла; он был просто слишком стар и больше не мог размахивать битой, понимаете?

— Что за словечки у вас! — усмехнулся Фэншоу, но затем напомнил себе, что инцест и рождение детей в оккультных целях не имеют ничего общего со смехом.

Он также напомнил себе о других видениях прошлой ночи: Руд занимался сексом с Эванорой…

Он перечитал ещё раз:

…Сегодня я спросил у своего Учителя, почему он больше не вкушает удовольствия от тела Эваноры, потому что у него должно было накопиться много сил, чтобы сделать очередного младенца для подношения нашему Повелителю?

Он сказал мне:

— Мой добрый слуга Руд, теперь ты должен производить потомства, которые покорят нашего Благодетеля. Да, и мы будем едины с Люцифером. В мои долгие лета я сам по себе уже не так жизненно силён для этого.

Фэншоу бросил ещё один вопросительный взгляд на хироманта.

— И после того, как Рексалл понял, что стал импотентом…

Она закончила очевидное.

— Мой прославленный предок стал исполнять приказ Рексалла, делая ЭТО за него.

— Довольно приземлённый способ выразить свою преданность.

Она усмехнулась.

— Ну и дело, которое они делали, было довольно земное.

Брови Фэншоу нахмурились. Он продолжал читать отрывок:

…Вслед за этим я ощутил немалую радость в своём сердце и шевеление в своём паху, потому что о такой спутнице, как Эванора, я долго мечтал, но потом я почувствовал себя неловко, получая выгоду от горя своего Учителя, поэтому я обратился к нему со скорбью о том, что его бывших выбросов семени в дочь больше не будет, и я сказал, что его возраст, лишивший его способности больше не иметь потомства, делает меня грустным. И я страдаю. Но затем глаза моего Наставника загорелись, и я не увидел ни малейшего аспекта его собственной печали, и он сказал:

— Просто возраст, мой верный слуга, ничем не отличается от времени и пространства в том смысле, что он может быть похож на глину, из которой можно лепить всё что угодно. Мне нравится глина! В таком же смысле, как и возраст, он столь же изменчив. Но будь внимателен в этом, мой милый Руд, такие привилегии могут быть доступны только тогда, когда наши подношения Тёмному Лорду покажутся достаточно могущественными. И знаешь, Руд, я буду жить всегда, потому что наш Благодетель шепчет мне, словно мечты предзнаменования, и он показывает, что будет даровать знание, которое может убрать меня с пути перспективой смерти!

Фэншоу был удивлён последним отрывком.

— Значит, старый колдун думал, что будет жить вечно, да?

— Так думали все колдуны, — сказала она. — Точно так же, как все осуждённые ведьмы накладывали проклятия.

Несмотря на то, что почерк был трудным, Фэншоу пролистал ещё больше писанины.

…Великий Сатана! Первенец из моего семени Эваноры появился этим утром! Мой Учитель очень быстро пошёл с ним на чердак, чтобы слить с него кровь…

И ещё отрывок:

…Мне не понравилось, как Пруденс Кэттел смотрела на меня сегодня на Рыночной площади. Поэтому, с разрешения Учителя, я заплатил двум местным бродягам, чтобы они навестили эту женщину, когда она будет спать. В поздний вечер я слышал, как она кричала из окна её спальни, и это меня очень обрадовало…

Другой отрывок:

…Я только что вернулся из лачуги Олдисов, которых я связал и заставил замолчать, и ушёл с их единственным сыном, мальчиком двенадцати лет. Его родителей я убил и похоронил их вместе, а мальчика я заставил наблюдать за тем, как я их хоронил, потому что это только увеличивало его ужас. Дело, которое Люцифер многократно любил. Мы это делаем в надежде, что для нас наступит лучшее время сбора урожая.

— Вещи здесь такие ужасные! — воскликнул Фэншоу.

— Да. В наши дни Каллистер Руд занимал бы высокое место в списке психосексуальных серийных убийц.

Несмотря на своё отвращение, Фэншоу продолжал охотиться за разборчивыми записями.

…Моё сердце сегодня поёт, я рад за своего Наставника. Ответ на самое важное письмо Учителя Септимусу Уилсону из Англии пришёл! Это заставляет моего Наставника непременно радоваться, потому что скоро у нас будет Уздечка…

Уздечка? — подумал Фэншоу внезапно, но прежде чем он успел спросить Летисию, что такое «Уздечка», она подошла и указала на конкретную запись.

— Там. Что вы думаете об этом?

Фэншоу прищурился.

…Учитель сказал, что я должен быть твёрдым ради того, что я должен сделать в конце.

— Хм-м-м… — произнёс он.

— Да, отчасти заставляет задуматься. Может быть, Рексалла вообще убили не горожане, а сам Руд?

— По приказу Рексалла…

Далее его глазам попалась знакомая запись.

…После того, как мы вскипятили кости той старой женщины, известной как Фенстантонская ведьма, Учитель залил её воду в зеркало, и после удара полуночи мы заглядывали сквозь него и видели, как мы приземляемся во времена ведьмы. Это был успех Учителя! Я был потрясён, а сам Наставник посмеивался и говорил, что это мелочь, если сравнивать с тем, что у него есть для будущего зеркала, которое он пытается сделать.

— То, к чему я раньше обращалась, — сказала Летисия. — Переходите к последней странице с надписью. Это что-то проясняет.

Фэншоу сделал то, что она сказала, и вот заключительные строки, написанные Каллистером Рудом:

…Я должен признать, что у моего страха растут крылья из-за беспорядков, вызванных в последнее время в городе, и мой Учитель ясно видит это. Он сказал мне в наиболее удобной для себя манере:

— Не унывай, дружище Руд, ибо всё, к чему мы стремимся, уже в пути, если не считать моего последнего приказа тебе. Ты будешь рядом с мной до конца, и ты хорошо всё выучил! Тем не менее, тучный шериф и его сообразительные помощники уже подозревают нас. Лучше всего, чтобы ты не дал им удовольствия покончить с тобой по-своему, а вместо этого заставил себя перестать быть, и также ты знаешь, что должно быть сделано со мною до этого…

Фэншоу подумал, что понял.

— Я бы сказал, что это определённо проясняет, что Руд убил Рексалла. Рексалл велел Руду покончить жизнь самоубийством, как только за ним пришли шериф и его помощники.

Летисия кивнула.

— Но разве конец предложения не любопытен?

— Да. Этот приказ явно требует от Руда чего-то значимого, — решил Фэншоу.

Летисия кивнула.

— По крайней мере, так мне кажется. Руд убил Рексалла до того, как покончил с собой, и вырезал ему сердце.

Фэншоу колебался.

— Но что случилось… с сердцем?

— Ну, конечно, этого никто не знает, но сердца всегда использовались в колдовстве, особенно сердца некромантов.

Фэншоу задумался об этом.

Я полагаю, был возможен оккультный ритуализм. Разве ацтеки не вырезали сердца людей как жертву своим богам? Чтобы просить милости и бессмертия? — вспомнил он нечто подобное из уроков истории десятилетия назад.

Но был ещё отрывок перед самым последним, который он прочитал и который вызвал у него большой интерес. Там говорилось конкретно о…

— Что вы знаете о зеркале с ведьминой водой? — спросил он.

Выражение её лица было удивлённым.

— Вау! У вас действительно есть большие познания об этом, не так ли?

Внезапно он почувствовал себя смущённым. Зеркало Бакстера всё ещё было в кармане его пиджака.

Иисусe, если она действительно экстрасенс, знает ли она, что зеркало со мной?

— Не знаю почему, — сказал он, — но я нахожу все эти колдовские штуки довольно захватывающими. Я увидел зеркало в гостинице, и они немного рассказали мне об этом. Неужели Рексалл действительно верил, что вода из варёных костей ведьм может быть магической?

— Он не только верил в это, он и Руд много раз заявляли, что это самая натуральная магия. Колдовство было довольно распространено в пятнадцатом и шестнадцатом столетиях в Европе. Колдуны варили кости мёртвых ведьм, других колдунов, преступников, чьи угодно, а вода использовалась в ритуализме, что-то вроде антитезы святой воды. Предположительно, Рексалл научился делать зеркала у других колдунов из древних справочников, называемых гримуарами. Говорят, что в зеркале ведьмина вода показывала эпоху жизни этого уже мёртвого человека. Зеркало в гостинице, предположительно, содержит колдовскую воду из костей Эваноры Рексалл. Мы все его попробовали, но, как ни удивительно, это не сработало.

Молчание Фэншоу после этого комментария вызвало неловкую паузу.

— Хотя это действительно странно — я имею в виду совпадение.

— Какое? — спросил он.

— На прошлой неделе какой-то парень пришёл сюда и тоже спрашивал про зеркало.

— Элдред Карсвелл, — произнёс Фэншоу. — Это было его имя, верно?

— Он никогда не говорил своё имя. Это был парень, мужчина в возрасте, я думаю, он был достаточно богат. Он щедро заплатил, но курил самые плохие сигары.

Фэншоу кивнул.

— Определённо Карсвелл.

- Значит, вы его знаете?

— Нет, но… — Фэншоу размышлял над более точными словами. — Не знаете, а знал. Разве вы не в курсе, что он умер?

Лицо Летисии, казалось, застыло в шоке.

— Как?

— Его тело было найдено два дня назад на одной из тропинок на Ведьмином холме.

— Так парень, которого нашли там, был он? Святое дерьмо… На сегодняшний день газета не назвала его имени. Я предполагала, что это был просто какой-то бродяга или кто-то в этом роде.

— Нет, это был Карсвелл, тот самый человек, который говорил с вами, — сказал Фэншоу, — и он не был бродягой, он был богат.

Какой же ты экстрасенс?! — подумал он. — Карсвелл сидел прямо перед тобой, но ты не предсказала его скорую смерть.

— Вы рассказали о его будущем?

— Нет, он просто хотел спросить меня кое-что о Рексалле, сказал, что готов заплатить за информацию, которая теперь, как я думаю, была немного странной. Казалось, он много знал об оккультизме.

— Ну, он писал об оккультизме. Он был писателем, издал кучу книг. Он также был христианским мистиком.

Это поразило её.

— У меня такое чувство, что он писал о самом Рексалле, — добавил Фэншоу.

— Но если вы на самом деле не знали его, откуда вы знаете, что он был оккультным писателем?

Фэншоу честно ответил:

— Как вам сказать… У меня было несколько исследователей, которые пытались выяснить личность покойника.

Выражение её лица говорило само за себя.

Почему?

Почему Фэншоу хотел знать что-нибудь о Карсвелле?

— С каждой минутой всё интереснее. Я почувствовала плохую вибрацию от того парня в ту минуту, когда он пришёл сюда, и теперь я чувствую ещё хуже, — она смотрела прямо на него. — В чём дело?

— Ни в чём. Мне просто любопытно о некоторых вещах.

— Ну, мне тоже любопытно узнать об этом человеке Карсвелле, — сказала она более сухим и почти требовательным тоном. — Вы знаете, как он умер? Газеты только сказали, что он был найден мёртвым, сказали, что это было убийство, связанное с ограблением. Его кошелёк исчез.

— Его лицо тоже исчезло, — сказал Фэншоу.

Он внимательно следил за её реакцией. Её рот открылся, затем закрылся.

— Я не пытаюсь свести вас с ума, но… лицо, кожа головы и бóльшая часть плоти Карсвелла были оторваны — или отгрызены — как будто диким животным.

— Почти как…

— Да, почти как будто бы он был в бочке, — сказал Фэншоу.

Последовало ещё одно молчание. Их взгляды встретились, затем разошлись, но Летисия не стала комментировать. Фэншоу использовал неприятное молчание, притворяясь, что интересуется некоторыми другими картинами на стене. На одной из них была изображена Летисия с младенцем на руках. Она не выглядела моложе, чем сейчас.

— Какой милый ребёнок, — сказал он.

Когда она не ответила, он обернулся.

Её внешность полностью изменилась. Она больше не была оригинальной, причудливой «хироманткой», теперь она выглядела вялой и раздавленной.

О, нет… — подумал Фэншоу, его желудок сжался.

— Его звали Джордж Джеффрис Родс, — сказала Летисия шёпотом. — Он умер в мае, ему было всего восемь месяцев.

— Боже мой, простите… — пробормотал Фэншоу.

Он хотел ударить себя. И всё же ему пришлось задуматься об отце мёртвого младенца, поскольку он не видел его следов на снимках. Но ему не нужно было спрашивать.

— Биологический отец ушёл, когда я сказала ему, что беременна, — сказала она.

Язык Фэншоу, казалось, прилип у него во рту. На этот раз молчание стало мучительным, он изо всех сил пытался что-то сказать, но прежде чем успел…

Щёлк!

Свет отключился. Летисия взвизгнула в испуге.

— Просто перегоревший предохранитель, я думаю.

— Мне бы тогда очень повезло, — сказала она с длинной ухмылкой. — Ублюдки могли бы, по крайней мере, подождать до конца месяца.

— Забыли оплатить счёт за электроэнергию?

Летисия, ухмыляясь, взяла несколько листков с конца стола, а затем взмахнула ими.

— Да, я «забыла» оплатить кучу из них — должник — это то, как они называют меня после всех этих лет, когда я исправно давала им деньги. У меня есть счета, сложенные до Судного дня. Это чертовски плохо. Когда наступает кризис, последнее, о чём кто-либо думает, — это рассказать о своём состоянии.

— Жаль слышать, что вам так тяжело, — сказал Фэншоу.

— Счёт за электроэнергию меньше всего беспокоит меня, — отметила она с некоторым цинизмом. — Вскоре меня выгонят из дома, потому что я не могу позволить себе проклятый налог на имущество. Ублюдки уже оценивают этот дом в три раза дороже, но никто не покупает дома сейчас, во всяком случае, не с этой экономикой, поэтому я не смогла бы продать его, даже если бы захотела. Но они не хотят этого слышать, о нет. Я должна платить налоги за то, что, по их словам, этот дом стоит, нравится мне это или нет. Куча пиратов, куча чёртовых кровососов!

Теперь Фэншоу почувствовал себя в два раза хуже. Сначала он напомнил ей о её мёртвом ребёнке, а теперь об этом.

Дерьмо…

Но у него всё ещё были вопросы о Рексалле, о Руде.

Но я не могу спросить её обо всём этом сейчас.

Она встала в темноте, попыталась рассмеяться.

— Ну, плохая сцена затянулась. Думаю, мы закончили, — она открыла входную дверь. — Я не могу рассказать всю вашу судьбу, когда у меня нет света.

— Это было очень интересно, — сказал он.

Он достал свой кошелёк.

— Бесплатно, — сказала она. — Я даже не закончила.

— Я получил гораздо более ценное. Во всяком случае, я был здесь для получения информации о Рексалле.

— Так же, как и Карсвелл…

Он улыбнулся.

— Да, как и Карсвелл, — он дал ей купюру в сто долларов. — Сдачи не надо.

Она вздохнула с облегчением.

— Спасибо, это — вау! Это очень щедро.

Они оба вышли на солнце.

— Я вернусь снова, — сказал Фэншоу, — когда дела у вас будут лучше.

Она засмеялась.

— Да, когда у меня появится свет. Но в эти дни всё, что нам нужно делать, это смотреть новости и верить, что наше положение когда-нибудь станет лучше.

— Ну, я знаю кое-что о капитализме и системе свободного рынка. Это циклично, так и должно быть. Мы должны пройти через минимумы, чтобы добраться до максимумов, — он пожал ей руку, готовясь уйти.

— Я не знаю, почему, но… вы очень вдохновляете, — сказала она с улыбкой, и после того, как она пожала ему руку, она повернула её в своей ладони и подняла её, чтобы рассмотреть. — Как я и думала: квадрофуркация. Любопытно.

— Это не болезнь, ведь так?

— Нет. Это значит, что есть что-то, отчего вы будете получать и давать ему одновременно…

Фэншоу был немедленно смущён.

— Давать и брать…

— Таким образом, это связано с чем-то вроде недавней ноты откровения.

Он понятия не имел, что она имела в виду; тем не менее, он подумал:

Зеркало?

Кончик её пальца проследил ниже по его ладони. Её брови поднялись.

— О, Боже…

— Что? — сказал он с некоторым волнением.

— Я вижу лучшую новость за весь день! Ваше богатство увеличится в тысячу раз!

Я уже миллиардер, дорогая, — подумал он. — Этого для меня достаточно.

Это замечание казалось нелепым, но почему бы и нет? Он убрал руку, больше интересуясь своими вопросами, чем своим будущим состоянием. То, что сразу пришло на ум, — это шар с пьедесталом на холме, и как мало он знал об этом.

— Если я смогу задержаться у вас ещё на минуту, вы можете рассказать мне, что это за бронзовый или медный шар находится возле кладбища на Ведьмином холме? Эбби Бакстер назвала его Магическим шаром, благодаря которому можно загадывать желания, ну, по крайней мере для меня, он выглядит очень оккультно.

— Это потому, что он очень оккультный, — сказала ему Летисия. — Это тотем, который зародился у друидов, а затем его идея была подхвачена сатанинскими некромантами в средние века. Никто действительно не знает, какова его цель, потому что колдуны умели хранить секреты. Многие историки считают, что это версия Магического круга друидов.

— И правильно ли я понимаю, что Рексалл проделал весь путь до Англии…

— Да, — перебила она, — чтобы купить его у печально известного колдуна по имени Септимус Уилсон. Вы можете думать о нём, как о главном боссе всех чернокнижников в те времена.

Фэншоу пригладил волосы назад.

— Но Рексалл или Каллистер Руд могли бы написать об этом в своих дневниках.

— Ну, это упоминалось несколько раз, но никто не объяснил, что именно это такое, — по какой-то причине, Летисия вздрогнула, словно от холода, несмотря на достаточно жаркую погоду снаружи. — Что вы должны понимать о ведьмах и колдунах, так это то, что они переносили тяжёлые страдания, а иногда и умирали, чтобы сохранить свои секреты. И если говорить о секретах, это была одна из самых любопытных частей дневника Каллистера. Несколько раз он упоминал два секрета, которые, как мне кажется, были связаны с ритуалом, который Рексалл планировал в будущем.

— Два секрета, — пробубнил Фэншоу.

Он читал именно об этом во втором дневнике Рексалла прошлой ночью.

…и даст он мне то, о чём я больше всего прошу. Да! Второй из двух секретов, — писал Рексалл.

Информация, якобы, переданная ему духом мёртвого колдуна. Он хотел сказать об этом Летисии, но если бы он это сделал, то признался бы в вольности, которую он допустил в гостинице.

— Но поскольку чернокнижники так хорошо хранили секреты, как вы только что сказали, никто не знает, что это за два секрета, — сказал он.

— Вы правы. Я думаю, это как-то связано с последним ритуалом, к которому, как мы знаем, готовился Рексалл.

— Но что это? — он сделал паузу. — Э-э-э, дайте угадаю! Кости его дочери?

Опять же, Летисия, казалось, была впечатлена его проницательностью.

— Да, это именно то, что я собиралась сказать. Так Бакстеры рассказали вам всю историю?

— Всё, что они знают сами, я думаю. Я знаю, что Рексалл и Руд выкопали кости Эваноры через шестьсот шестьдесят шесть дней после её похорон.

— Хорошо, и мы оба знаем, что он собирался сделать с ними…

— Ведьмина вода, — произнёс Фэншоу.

— Конечно, но это вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов, — она улыбнулась. — У ведьминой воды было много применений, не только зеркало. В дневнике Руда действительно говорится, что ключ к двум секретам был записан на пергаменте самим Рексаллом до его смерти.

— Где пергамент? Нет! Не говорите мне. Никто не знает?

— Ни одна живая душа. Рексалл скрыл это, либо так, либо оно просто потеряно или конфисковано судом.

Мозг Фэншоу начал соображать.

— В любом случае, — продолжала она, — у меня такое чувство, что два секрета имеют отношение к ведьминой воде Эваноры и к Магическому шару.

— Ваше экстрасенсорное видение? — спросил Фэншоу, не зная, серьёзно ли он.

— Да.

Он знал, что пора уходить, но, тем не менее, его вопросы мучили его.

Оставь её в покое! — подумал он. — Чёрт, я только что напомнил ей о её мёртвом ребёнке! Последнее, что она хочет делать, так это отвечать на мои странные вопросы!

Тем не менее, он вспомнил галлюцинаторное замечание Эваноры в музее восковых фигур, и он только что видел это слово в дневнике Руда.

Совпадение или нет?

Он должен был спросить:

— Что слово «Уздечка» должно делать в оккультном контексте?

— О, я забыла вам сказать. Я сказала, что Магический шар произошёл от друидов — вот как они это называли. Уздечка.

Фэншоу задумался.

— Уздечка… Я всегда думал, что уздечка — это что-то на лошади.

— Правильно. Это ремень, который помогает человеку направить лошадь в определённом направлении. Но в оккультном контексте? Думайте об этом как о предмете, который помогает вести колдуна или ведьму в определённом направлении, направлении, которое в конечном счёте служит интересам дьявола.

Фэншоу оглянулся на неё, но, похоже, её не видел.

— Я лучше пойду сейчас, — сказала она, счастливо глядя на сто долларов, которые он ей дал. — Может быть, они позволят мне оплатить часть моего счёта за электроэнергию.

— Подождите, — сказал он. Недолго думая, он достал чековую книжку. И при этом он, похоже, абсолютно сознательно произнёс: — Я заплачу весь ваш счёт за электричество и любые другие задолженности…

— Что? — спросила она.

Она поморщилась.

— В обмен на информацию. Что в этом такого? — он прислонился к двери и написал её имя на чеке, затем подписал своё имя. — Я хочу знать ещё одну вещь.

— И вы собираетесь оплатить весь мой счёт за электроэнергию? — она почти ахнула.

— Да. Я могу себе это позволить, но вы уже знаете это. И я также очень любопытный человек, когда меня вдруг что-то заинтересовывает.

— Оккультизм? Рексалл? Колдовство?

Он кивнул.

— Каков ваш счёт за электроэнергию, весь?

— Это восемьсот долларов! Вы не можете…

Фэншоу выписал чек на тысячу и отдал ей.

Её глаза расширились, но за ними был вид тяжёлого бремени.

— Это безумие…

— Нет, это не так. Я плачу за ваши знания, как и Карсвелл. Консультационное вознаграждение, — он подумал о своём деле и улыбнулся. — Люди всё время платят за информацию. Это действительно заставляет мир вращаться.

— Столько, сколько мне нужно, — она ​​с тоской посмотрела на чек, — но я не могу взять его.

— Разве вы не будете глупы, если не возьмёте его?

Прошли секунды.

Нерешительность Летисии была почти ощутимой.

— Каков ваш вопрос?

Он ответил сразу, как будто это было у него на уме всё время.

— Ранее вы почти удивились и сказали мне не спрашивать, какого цвета моя аура. Ну, я хочу знать.

Она выдохнула, как будто решалась.

— Из всех вопросов вы выбрали именно этот…

— Давайте. Я даже не знаю, что такое аура, или даже то, какой она должна быть, если бы я верил в такие вещи…

Летисия переминалась с ноги на ногу там, где стояла, всё ещё глядя на чек.

— Аура — это обнаруживаемая эманация жизненной силы или души человека, — сказала она с раздражением. — Не у всех она есть, но у тех, кто…

— Что? — он встрепенулся, думая очевидное. — Психически склонен?

— Нет. Просто чувствительный. Цвет ауры человека говорит об их природе. Оранжевый означает страсть, красный — быстрый гнев, синий — медитативность, белый — доброжелательность, вот так… Но некоторые эксперты утверждают, что это нечто бóльшее. Они говорят, что цвет ауры отражает истинный характер их сердца…

Горло Фэншоу стало сухим, когда он спросил:

— И какого цвета у меня сердце?

— У вас цвета действительно нет, — сказала она. — Это именно то, что я говорю всем, кто приходит, чтобы прочитать их ладони. Это звучит искренне. Это создаёт у клиентов хорошее настроение, а когда у них хорошее настроение, они дают неплохие чаевые.

Фэншоу медленно покачал головой.

— Летт, я думаю, что вы придумали это, чтобы закрыть тему.

Её осанка опустилась.

— Хорошо, это так! Иисусe!

— Да что за проблема? — спросил он, поражённый её нежеланием. — Что, это какая-то этическая вещь, кредо хироманта? Давайте же!

— Ну, вроде как. У врачей есть клятва Гиппократа, хироманты не рассказывают людям об их аурах. Это вроде… пересекает границу, я думаю, вы могли бы так сказать, — она снова посмотрела на чек, застонала и предложила его обратно.

— Вы шутите!

— Нет. Я не буду чувствовать себя правильно. Возьмите чек обратно.

Фэншоу изумлённо усмехнулся.

Ты не получаешь такое каждый день, уверен!

Он был впечатлён, да, но также…

Очень разочарован.

— Вы действительно сказали всё так, как есть, Летт. Спасибо за ваше время. И держите чек, — он повернулся и начал спускаться по тротуару.

— Эй! — она окликнула его.

Он повернулся, чтобы увидеть её кипящую. Она указала пальцем прямо на него.

— Вы спросили, так что не вините меня! Оно чёрное! Ваше сердце! — и затем она побежала через улицу с чеком в банк.

(II)

Чёрный, — подумал он. — Чёрная аура. Чёрное сердце.

Идите туда, к Уздечке, если у вас есть сердце. Сердце такое чёрное, словно стигийское, сэр, чернее, чем сама бездна…

Реакция Фэншоу на прощальные слова Летисии была совсем не такой, как он ожидал. Он чувствовал себя нейтрально по этому поводу, не смущённый, не испуганный и не расстроенный.

Экстрасенс только что сказала мне, что у меня чёрное сердце — хорошего мало, не так ли?

Чёрный цвет означает отрицательный оттенок: коррупция, нечестность, жадность…

Злость.

Он усмехнулся, не спеша спускаясь по освещённому солнцем тротуару, а затем рассмеялся про себя.

Я не отношусь ни к одному из этих определений и я, конечно же, не ЗЛОЙ.

Однако, чем больше он думал об этом, тем более чётко обнаруживал, что размышляет над всей этой встречей.

Она упомянула что-то про откровение, не так ли?

Она уже сделала несколько откровений во время их общения в гостиной.

Магический шар, который был похож на Магический круг друидов, также называли Уздечкой, и он был очень оккультной вещью. Прошлой ночью он нашёл второй и более важный дневник Рексалла, а сегодня он увидел подтверждающий их деяния дневник Каллистера Руда. Сам Руд покончил жизнь самоубийством, повесив себя, в то время как Фэншоу видел изображение мужчины, висевшего на дереве прошлой ночью. И Рексалл, вероятно, не был казнён в конце концов. Его убил Руд, его собственный ученик.

Теперь всё, что он узнал, начало циркулировать в сознании, и когда его ладонь коснулась кармана пиджака, он почувствовал зеркало.

Зеркало сработало прошлой ночью — я ЗНАЮ, что оно сработало…

И если бы это было так, всё остальное тоже было реальным, а не суеверными выдумками.

Всё было реально.

Признание этого вернуло гул в его голове.

Я не сумасшедший, так что это может означать только… Но как это вообще может быть?

— Ну, так вы сходили к хироманту, сэр? — приветствовал восторженный, пожилой голос.

Фэншоу был слишком взволнован своими мыслями, чтобы даже увидеть, что он только что прошёл мимо информационного киоска миссис Анструтер. Ему потребовалось время, чтобы выйти из оцепенения.

— Ах, миссис Анструтер, да, это было очень интересно. Я оценил ваше предложение.

Яркий солнечный свет так резко заполнил складки на её лице и шее теневыми линиями, что она выглядела как улыбающееся пугало.

— Надеюсь, вы услышали радостные новости, сэр.

Ну, мне сказали, что моё богатство увеличится в тысячу раз, и у меня чёрное сердце…

— Думаю, можно и так сказать, да.

— А как вы оцениваете мисс Летисию Родс? Надеюсь, вы не пожалели, что я направила вас к ней?

Небольшой гул оставался в его голове, даже когда он участвовал в разговоре.

— Ни капли. Она показалась мне очень искренней, может быть, даже слишком искренней, если вы понимаете, о чём я.

Старая женщина засмеялась.

— Да, я понимаю, сэр. Как я вам и говорила!

Настроение Фэншоу испортилось; он понизил голос.

— Да, но я чувствовал себя ужасно в какой-то момент. Я увидел фотографию её ребёнка на стене и сделал ошибку, спросив об этом.

Глаза миссис Анструтер мгновенно наполнились сожалением.

— О, сэр, да! Должна сказать, что это ужасно. Бедняжка! Он заболел лихорадкой, и мисс Летисия срочно повезла его в больницу, но, — перекрестилась она, — он умер у неё на руках, прежде чем она привезла его туда, не прошло и двух месяцев с тех пор… Конечно, я, сэр, уверена, что Господь благословит эту маленькую душу. Он был похоронен на городском погосте, сэр, и весь город пришёл, чтобы показать своё почтение, — а затем она снова перекрестилась. — Мы все приняли участие, чтобы заплатить за бальзамирование и гроб малыша, и всё потому, что сама мисс Летисия в то время страдала от пустых карманов.

Умер от лихорадки… — добавленная информация только заставила Фэншоу чувствовать себя ещё хуже. — Боже мой, какая ужасная вещь случилась…

— Я не могу себе представить, какой же удар должен был быть для Летисии.

— Я думаю, что никто из нас не может. Такая ужасная вещь… И никого нет рядом, чтобы помочь ей пройти через это.

— Да, она сказала мне, что отец ребёнка бросил её, — вспомнил Фэншоу.

Он не хотел быть грубым, но не мог дождаться, чтобы уйти и вернуться к своим мыслям.

— Ах, но она рассказала вам больше об этом мерзавце, который ушёл от неё?

— Нет, ничего больше…

— Ну, есть ещё кое-что в этой истории, ещё кое-что интересное.

Она, вероятно, снова работает надо мной, но…

Его раздражение от того, что он ещё здесь, пропало.

— Что вы имеете в виду?

— Сэр, подождите минутку и мы обязательно поговорим, — именно тогда её собственное внимание было привлечено улыбающейся парой средних лет. Они приблизились к киоску; по выражению их лиц читалось, что у них было несколько вопросов к пожилой женщине. — Прошу прощения, я постараюсь удовлетворить потребности этих людей и расскажу вам всё об этом, сэр.

— Ладно. Я пойду, возьму кофе и вернусь, когда вы закончите. Могу ли я принести вам чашку?

— Больше всего мне нравится чай, сэр, если хотите, типа «Эрл Грей», что у них есть, и я вам буду очень обязана, сэр, очень благодарна.

Фэншоу направился к кофейне. Когда он прибыл, то понял, что шёл прямо у «Travelodge» и не испытывал никакого соблазна заглянуть в окна или бассейн. Это подняло ему настроение. Пока он ждал своего заказа в кафе, он подумал проверить свой мобильный телефон и увидел, что тот был выключен.

О, сообщение! — понял он, когда включил телефон.

Затем прослушал голосовую почту:

— Здравствуйте, мистер Фэншоу, — прозвучал бесстрастный голос. — Это доктор Тилтон. Я подумала, что позвоню вам, чтобы узнать, как всё продвигается с момента нашей последней беседы, и надеюсь, что вы запустили в действие то, что я предложила. Я очень хотела бы услышать вас, поэтому, пожалуйста, перезвоните, когда вам будет удобно.

Большой палец Фэншоу завис над кнопкой набора номера, но он колебался. Это был звонок, который он на самом деле не хотел делать; он был слишком заинтригован другими мыслями.

И что бы я ей всё равно сказал? Привет, доктор Тилтон! Я почти уверен, что на самом деле я НЕ галлюцинирую. Что я имею в виду под этим? Ну, видите ли, это зеркало, которое я украл, РАБОТАЕТ…

Он всё ещё думал, позвонить ему или нет, он знал, что должен, но не хотел сейчас говорить с ней. И когда он решил позвонить в свой главный офис, зазвонил телефон.

— Арти! Я только думал о тебе, — сказал он.

— Что-то хорошее, я надеюсь? Я хотел напомнить о себе, чтобы вы не думали, что мы ничего тут не делаем.

— Я бы никогда так не подумал.

— Мы связались с секретарём Элдреда Карсвелла, обсудили некоторые вопросы и уговорили её рассказать нам о вашем парне. Колдуна, о котором он писал, звали…

— Джейкоб Рексалл, — сказал Фэншоу. — Я уже получил эту информацию, Арти.

— Вы заставляете меня чувствовать себя бесполезным, — протянул его менеджер. — И это всё, что она сказала, кроме библиографической чепухи. Больше ничего о колдуне.

Фэншоу оценил юмористический акцент Арти.

— Я уже получил кое-какую информацию, но всё равно спасибо.

— Ну, вот вам информация, которую вы, вероятно, ещё не получили. Около пяти минут назад акции «Prosser Fuel Corp.» взлетели в цене, как вы и сказали. Поздравляю! Вы только что заработали миллионы!

Глаза Фэншоу бродили по магазинам и прохожим на улице, его не особо интересовало, что только что сказал Арти.

— Это круто, Арти, но…

— Круто? — Арти казался шокированным и злым. — Я только что сказал, что вы заработали очередные миллионы, и всё, что вы говорите, это «круто»?

Что-то в его голове зудело, и именно в эту секунду он понял, что это было. Эта фотография ребёнка Летисии Родс заставила его чувствовать себя ужасно.

— Это великолепно, Арти, но я сейчас немного отвлечён другим. Запиши это имя и адрес.

— Готов.

— Летисия Родс, улица Прошлого, дом 13, Хэйвер-Таун…

— Понял. Зачем?

— Я хочу, чтобы ты связался с налоговой службой округа и погасил любую задолженность по налогу на имущество. И когда будешь заниматься этим, оплати, скажем, на пять лет вперёд. Используй один из моих резервных счетов.

— О-о-о-о-о-о-о! Дайте угадаю! Хоспис? Приют для животных?

— Нет.

— О, подождите! Какая-то цыпочка, которая вам нравится?

Глаза Фэншоу мельком увидели Эбби через улицу; она поливала растения у входа в гостиницу. Она улыбнулась, и он помахал ей.

Ну же, чувак! Тебе лучше напрячь свою задницу и снова пригласить её на свидание!

— Вообще-то, я встретил кое-кого, Арти…

— Эврика! Наконец-то вы преодолели развод и это посттравматическое дерьмо!

— Нет, нет, это кое-кто другой, а не Летисия Родс. Я просто… чувствую себя плохо из-за неё, так что заплати её налоги, как я тебе сказал.

Арти, казалось, смирился.

— Всегда добрый самаритянин, хорошо. Я сделаю это, — далее последовала пауза. — Но… кто она, эта женщина? Родс, я имею в виду.

Фэншоу собирался сказать ему, чтобы он занимался своими делами, но затем просто улыбнулся. Ему это понравится.

— Она хиромант, Арти. Гадалка.

Казалось, наступило очередное молчание.

— Отлично… сначала чернокнижник, а теперь гадалка. Ещё один день в «Fanshawe Enterprises».

— Ты знаешь, что она мне сказала?

— М-м-м?

— Моё богатство увеличится в тысячу раз! — а затем Фэншоу засмеялся.

— Это здорово, босс. Значит, вы станете первым в мире триллионером!

— Спасибо, Арти, — продолжал смеяться он. — Созвонимся!

Он повесил трубку.

Это даст ему возможность посплетничать в офисе.

Но затем он обдумал свой импульсивный приказ: платить налоги за женщину, которую он на самом деле не знал… Фэншоу тратил много денег на благотворительные цели, но… не так. Он просто чувствовал себя ужасно за женщину.

Малыш умер, его отец сбежал, она больше не может зарабатывать на жизнь из-за упадка экономики, и вдобавок может потерять свой дом из-за неуплаты налогов.

Но теперь, когда он сделал это, он почувствовал себя намного лучше.

Я помог кому-то нуждающемуся.

И его следующая мысль позабавила его.

Кто сказал, что у меня чёрное сердце?

Он оглянулся туда, где была Эбби, но её там уже не было. Он не мог дождаться, чтобы увидеть её снова…

Миссис Анструтер помахала ему рукой. Туристическая пара пропала. Он принёс ей чай в киоск.

— Спасибо, сэр, это так прекрасно, — сказала она, притягивая чашку к себе.

— Теперь — что вы хотели рассказать?

Жёсткие волосы женщины пошевелились, когда у неё поднялись брови.

— О, да, сэр, о мисс Родс и о том человеке, с которым она была и который сделал её матерью.

— Да, вы говорили, что он бросил Летисию, когда узнал, что она беременна.

Она кивнула.

— И это ещё не всё, что он сделал, сэр. Видите ли, когда он оставил её, он также украл у неё честно заработанные деньги.

— Он украл… что?

— Довольно значительную сумму денег, сэр, что она откладывала со своего бизнеса хироманта. О, да, сэр, несколько тысяч долларов!

— Иисусe…

— Вот такой парень, сэр. Мы говорим про таких парней у меня на родине, что этот человек не стóит и гнилой форели, — а затем она улыбнулась, словно удивляясь.

Не стоит и дерьма, — перефразировал Фэншоу.

— По крайней мере, я надеюсь, что полиция арестовала его?

Она с сожалением покачала головой.

— Нет, сэр, о, нет. Видите ли, этот парень сказал, что это были его деньги. Констебли не смогли предъявить ему обвинение в краже из-за недостатка улик.

— Чёрт! — пробормотал Фэншоу. — Ну, я надеюсь, что ублюдок по крайней мере платил алименты до того, как ребёнок умер?

— Нет, сэр, мне жаль, но он этого не делал. Так иногда бывает, сэр. Рождённый ползать — летать не может…

— К сожалению…

— Но это ещё не конец моей истории, сэр, — продолжала она с энтузиазмом. — Я только что рассказала вам, что на следующий день после того, как этот негодяй узнал, что мисс Родс беременна, он оставил её. Но вот что ещё, сэр…

Фэншоу постучал по ноге. К настоящему времени он привык к тому, что люди сознательно держали его в напряжении.

— Продолжайте, миссис Анструтер…

Она улыбнулась.

— На следующий день после того, как этот бедный ребёнок умирает… умирает и он.

— Что, биологический отец ребёнка?

— Всё верно, сэр.

Фэншоу почувствовал удовлетворение от этой новости.

— Простите, если это звучит чёрство, мэм, и простите мой язык, но когда умирают дерьмовые люди, я не называю это несчастьем, я называю это справедливостью.

Старая женщина засмеялась.

— О, сэр, мне очень приятно слышать то, что вы говорите, потому что ваши чувства — это то, о чём думали все мы. Но скажите мне, что ваш разум говорит вам о смерти этого человека? Его смерть случайность? У него просто остановилось сердце. Поскольку ему было всего лишь тридцать лет, мы все сочли это довольно странным, очень странным.

Затем она остановилась, чтобы взглянуть на него с тем же хитрым выражением лица.

— Это странно, конечно, но такое случается, — сказал Фэншоу.

— Сэр, вполне возможно, что вы не прониклись в полной мере моими словами.

Фэншоу попытался изучить её слова с максимально возможным самоанализом.

Что она…

— Вы же не имеете в виду, что Летисия имела какое-то отношение к смерти парня, а? Это невозможно. Какое? Она подсыпала ему препарат, чтобы вызвать сердечную недостаточность?

— Возможно, мне следует сказать вам, что мой отец говорил мне, когда я была ещё девочкой, сэр, и то, что он сказал, заключалось в следующем: разгадка, сэр, могла бы потребовать более детального и глубокого размышления, сэр, — а затем она подмигнула ему.

Фэншоу почувствовал, как его лицо стало глупым, когда что-то, казалось, щёлкнуло в его голове.

— Да ладно, миссис Анструтер… Она прокляла парня? Она сунула булавку в куклу вуду? — посмеялся он. — Она хиромант, а не ведьма.

Выражение лица миссис Анструтер стало абсолютно серьёзным.

— О, вы уверены в том, что сейчас говорите, сэр?

Фэншоу просто продолжал смотреть на неё.

Она быстро повернулась, оживившись, когда увидела мужчину, женщину и двоих молодых подростков, которые подошли к киоску.

— Прекрасно поговорили с вами, сэр, как всегда, и я надеюсь, вскоре снова с вами увидеться. У меня теперь есть работа с этими туристами.

— Желаю хорошего дня, мэм, — проговорил он.

Он положил десятидолларовую купюру в банку с наличностью.

Женщина поднесла руку к сердцу, ошеломлённая.

— Милостивый сэр! Надлежащих слов просто не существует, чтобы выразить моё чувство благодарности, сэр, и благословить вас, сэр!

Улыбаясь, Фэншоу указал на банку, полную купюр.

— Похоже, у вас всё хорошо сегодня.

Она сгорбилась, чтобы прошептать:

— Да, сэр, но в большинстве случаев это не что иное, как кучка монет, сэр. Десять долларов — это такая редкость! Так и знайте!

Фэншоу мог бы снова рассмеяться, но сдержался.

Когда он пересёк мощёную улицу, его легкомыслие исчезло. То, что старушка явно имела в виду, прилипло к нему как репейник.

Летисия Родс? Ведьма?

Идея казалась абсурдной, но он не собирался так быстро сбрасывать её со счетов, когда он уже убедился в том, что колдовство Рексалла и колдовство Эваноры реально…