Ведьма Востока

Глава 31. Лето и жизнь

Как бы Мария не старалась делать вид, что обижена на Баша, скрыть волнение в связи с приездом подруги ей не удалось. Когда они подходили к тронному залу, девушка почти бежала. Слетев вниз по парадной лестнице, она широким шагом пошла к… Эсманур? Как оказалось, Восточный приуменьшил правду. Она не скоро будет… она уже в столице. Более того, она в замке. Мария поняла, что прервала беседу своих родственников с рыжеволосой турманией. Эсманур аж просияла, увидев свою давнюю подругу, по глазам была заметна её радость и некоторое удивление. Мария изменилась. И непривычно было видеть её без загара.

Императрица остановилась, три шага не доходя до подруги. Обе некоторое время смотри прямо друг другу в глаза, еле сдерживая улыбки.

— Госпожа, — Мария легко наклонила голову, получив ответ тем же жестом.

— Мария, — прозвучал голос турмании. Дальше их разговор явно не клеился. Обе молчали какое-то время, но, не выдержав торжественной обстановки, обе звонку рассмеялись и бросились обниматься. Девушки-элитарии заключили друг друга в просто медвежьи объятия, что несказанно обрадовало Эсманур.

— Смотрю ты не растеряла хватку. Всё такие же тяжёлые руки.

— Да? Ну, знаешь, у тебя не легче, — засмеялась в ответ Маруся.

— Как я вижу, общий язык вы нашли, — к ним подошла Евдокия и положила руки на плечи двух подруг. — Давайте тогда вы сядете и поедите. Турмания Эсманур, Вы же наверное голодны?

— Безумно, Ваше величество.

Завтрак проходил в довольно размеренном ритме жизни. Мария и Эсманур сидели рядом и болтали так увлечённо, что почти не притронулись к еде. Сёстры и свояк лишь с улыбкой решили не обращать не это внимания.

— Да, Маш, чувствую, у вас тут много чего интересного произошло. А Феона дала-таки жару. Мама небось плясала по комнате от радости, — Эсманур отпила вина, хмуро глядя перед собой.

— Она может, — улыбнулась царица. — А как Арслан, Софья, Адиль? Я, может, и общаюсь с твоим дружком Восточным, но всё же.

Эсманур вдруг залилась звонким весёлым смехом. Молодая турмания, которой, к слову сказать, уже было тридцать лет, была очаровательна, особенно когда смеялась. Её смех был ужасно заразителен. А рыжие волосы создавали впечатление того, что Мария общалась с солнышком, что воплотилось в человеческом облике.

— Ты чего? — Мария опять заулыбалась.

Эсманур, пытаясь успокоить смех, сделала жест, просящий подождать немного, после чего произнесла:

— Эгоистка! Что ж ты? Всю семью вспомнила, а несчастного Суфьяна забыла.

Теперь уже Мария засмеялась, вспомнив смотрителя гарема.

— После твоего отъезда, не проходило ни дня, чтобы наш несчастный Суфьян не запричитал, причём по любому поводу: «Эх, ну где же наша светлая госпожа. Несчастный наш гарем, при госпоже Марии он был другим. А госпожа Мария была лучше. А она то, а она сё», тьфу, я думала, что побью его, если бы не его жалостливые глазки.

— Бедный, несчастный наш Суфьян, — застонала Маруся. — Я сразу к нему захотела…

Правда её пыл немного поугас, когда она увидела скептический взгляд Баша. Девушка состроила умоляющий взгляд, давая тем самым понять, что у него повода для ревности нет. Она не подумала, как со стороны могла звучать эта фраза. Баш улыбнулся, покачал головой и продолжил разговор с Эданом. Эсманур с интересом проследила эту игру взглядов, но ничего спросить не успела. В этот момент послышалась беготня, и к царице Анне подбежал маленький мальчик. Влад поцеловал мать в щёку и таким манером поприветствовал и отца, и Баша, и тётю Евдокию. Последней была Мария. Императрица с улыбкой обняла племянника.

— Знакомься, Эсманур, это мой племянник, Великий князь Обена, Владислав. Влад, это твоя тётя Эсманур.

— Здасьте, — произнёс мальчик, очаровательно покраснев.

— Привет, — улыбнулась девушка. — ты такой взрослый. Я думала он младше, — она перевела взгляд на Марию. — Ему ведь три года?

— Да, три года. Просто в Обене дети крупнее, чем в Ямлезе… — пожала плечами царица. Чмокнув князя в щёчку, она опустила его на пол, и он побежал обратно к маме. Варвара, что пришла с ним, уже сидела рядом с Башем, чтобы быть недалеко от своего подопечного.

Мария прикусила губу, понимая, что Эсманур сейчас…

— Слушай, а этот юноша… Тот самый Баш? — тихо спросила турмания, лукаво усмехнувшись. Маруся удивлённо округлила глаза.

— Откуда такие познания? Хотя… Ладно, можешь не отвечать. София, да?

— Молодец! Так что?

Мария вздохнула, спрятав лицо в ладони. А она так хотела сохранить этот секрет хотя бы до Дня рождения. А так… скорее всего, София всё узнает ещё до того, как Эсманур вернётся на родину, и тогда от писем не будет отбоя, а несчастному Восточному придётся забыть про отдых причём надолго.

— Да, это тот самый Баш. И да, мы помирились. И что дальше?

— Да так, — пожала плечами турмания, как ни в чём не бывало отпивая из бокала. Мария тяжело вздохнула. Уж она-то отлично знала, что Эсманур не станет оставлять это просто так, так что… Надо бы сообщить Восточному, что у него будет тяжёлая неделя…

Прошла ещё неделя. Настало тринадцатое число. Но вот вместо веселья, было вот что…

В три часа дня дверь в покои императрицы Евдокии громко хлопнула. Анна, Эдан и сама хозяйка комнаты подняли головы на вошедшего Баша. Он был очень хмурый.

— Ну как? — средняя императрица вопросительно посмотрела на юношу. Тот лишь покачал головой, устало потёр глаза.

— Лежит и вообще ни с кем не разговаривает. У меня уже просто фантазии не хватает, каким образом её вернуть в прежнее состояние, — юноша рухнул в кресло напротив старшей царицы и закрыл глаза. — С ней сейчас Эсманур.

— И чего она так? У меня не было такой хандры перед девятнадцатилетием, — задумчиво произнесла Евдокия.

— Дусь, ну ты же самая старшая. Согласись, тебе не настолько критично осознавать, что ты уходишь из возраста юности, — улыбнулась Анна.

— Да, ну и что?

— А то. Мария привыкла к тому, что она самая младшая в семье и, следовательно, привыкла чувствовать себя ребёнком.

Эдан удивлённо взглянул на супругу, как собственно и остальные.

— И с каких это пор ты стала такой рассудительно? — Евдокия удивлённо переглянулась с свояком и принцем.

— Сама не знаю, — спокойно ответила та, вновь углубляясь в созерцание строчек книги, которую читала до этого. Комната снова погрузилась в неприятную и тягучую тишину, которая больше угнетала, чем давала спокойно подумать.

Хандра младшей императрицы развивалась в течение пяти дней. Причём чем дальше, тем сильнее. На самом деле её угнетал не столько возраст (шутка сказать, целых девятнадцать лет!), сколько тот факт, что время так быстро пролетело. Вроде бы только вчера она вернулась с сёстрами из мира без магии, а тут, на тебе, уже девятнадцать лет. Куда делись те пять лет, а? Во-от… И как раз об этом она наконец рассказала Эсманур, которая после часовой беседы, всё-таки смогла выудить из подруги эти слова. Выслушав исповедь, турмания ласково улыбнулась царице. Маленький Силф, которого она так и не увидела в первый день своего пребывания в Тэр-Авене, ласково тёрся о руку обенки.

— И всё?

Мария промолчала, продолжая смотреть в одну точку.

— Ты зря хандришь, Мария, — улыбнулась турмания. — У тебя столько лет ещё впереди…

— …которые пройдут так быстро, что я даже не замечу.

— Нет. Если ты проведёшь их с пользой, тебе не придётся жалеть о том, что они прошли…

— Скорее пролетели…

— Мария…

Эсманур строго посмотрела на подругу. Мария лишь вздохнула и села. В первый раз за эти два дня.

— Ладно, ты права. Хандрой ничего не изменишь.

— Молодец.

Старшая турмания весело подмигнула подруге, но тут колокол на башне возвестил, что настал вечер, а именно, десять часов. Силф зевнул во весь свой зубастый рот, чем заразил, похоже, Марию.

— Ладно, вы отдыхайте, а я пойду.

Турмания задула свечи в комнате и вышла. Мария ещё долго сидела, раздумывала о словах подруги, гладя по спинке маленького лисёнка. А ведь Эсманур права. Если уж и угнетает так быстротечность времени, то надо провести его с пользой, чтобы не жалеть.

Поняв эту истину, девушка вскоре уснула вместе с лисом. Через час к ней вошёл Баш. Увидев, что подруга спит, он облегчённо вздохнул, но от поцелуя всё же не удержался. Прикоснувшись губами к её лбу, он ушёл. Завтра будет тяжёлый день.

Утро наступило до обидного быстро. Так хотелось оттянуть ощущение ожидании праздника. Но, когда лучи восходящего солнца постепенно начали освещать округу, всё успокоилось. Мария проснулась раньше всех. Понимая, что ещё рано, она решила пока одеться и умыться. Надеть праздничный наряд не составило большого труда.

В коридоре было пусто. Только встретившаяся стража хором поздравила девушку, на что та вежливо ответила благодарностью. Она постучала в комнату Баша. Никто не ответил. Самого юноши там тоже не было.

Девушка со вздохом подумала, что он опять куда-то уехал и вернётся под вечер. Она решила пока не уходить из его комнаты. Вышла на балкон.

В летнем утре есть своё очарование. Даже большее, чем когда либо в течение года. Тепло. Ласковое солнышко пригревает, обволакивая тебя своими лучами и посылая тысячи ароматов распустившихся цветов. Мария любит лето. Не только из-за своего Дня рождения. Просто ей нравится эта атмосфера. Тепло, мир. Это не Ямлезское лето, когда жара стоит такая, что можно получить тепловой удар. Умеренное лето в Обене умиротворяло.

Девушка так погрузилась в природу, что не заметила, как к себе вошёл Баш. Рано поутру он не раз любил выходить в сад, где в такое время никого не было. Он очень удивился, когда увидел у себя на балконе подругу. Тихо заперев за собой дверь, он опять же бесшумно подошёл к девушке. Когда его руки коснулись её талии, она вздрогнула и обернулась. Мария просияла.

— Баш…

— С Днём рождения, милая, — произнёс юноша, ласково улыбаясь и целуя руку девушки.