Ведьма для ректора-оборотня (СИ)

Глава 5

Анна

Анна закрыла за собой дверь квартиры и медленно сползла по ней на пол, прислонившись спиной к холодной поверхности. Она едва помнила, как добралась до дома. Ее мысли были хаотичными, как будто кто-то встряхнул ее сознание и высыпал все содержимое в беспорядке. Еще сегодня утром она была независимой ведьмой, сотрудником под прикрытием, готовым к выполнению своего первого задания. Она была полна энтузиазма, предвкушая знакомство с ректором и начало работы, которая обещала быть интересной и опасной.

Теперь же она была… второй половиной. Самкой. Собственностью оборотня, которого видела впервые в жизни. Неразрывная связь, которую она пока не ощущала, теперь нависла над ней, как тяжелый камень. И самое ужасное — эта связь, как объяснил Лев Мстиславович, начнет ей вредить, если она не согласится на супружескую жизнь с оборотнем.

Ректор был прав в одном: женщины не его вида совершенно не готовы к подобному «предложению руки и сердца». Для Ани, как и для любой другой женщины, этот процесс должен был быть долгим, наполненным романтикой, нежностью, знакомством с родителями, предложением, свадьбой, детьми… А сейчас она чувствовала, будто все эти этапы были вырваны из ее жизни, и она оказалась в самом конце, где ей уже предстояло выходить замуж за незнакомца.

«Или…» — мысль, которая внезапно пришла ей в голову, заставила ее похолодеть. — «Или мы уже женаты по законам оборотней⁈»

Ее дыхание участилось, перед глазами поплыли черные пятна. Она чувствовала, как паника сжимает ее горло, не давая дышать.

— Спокойно, Ветрова, дыши глубже, — прошептала она себе, стараясь взять себя в руки. Дыхательные упражнения, которым ее учили на курсах магической подготовки, помогли немного стабилизировать состояние. — Ты сама предложила договор. Подготовишь его, подготовишь вопросы. Паниковать не надо раньше времени. Работа у тебя и так нервная, еще поседеешь раньше времени.

Она закрыла глаза, стараясь успокоить бешеный ритм сердца. Но в голове продолжали крутиться мысли, одна страшнее другой. Как она будет работать рядом с ним? Как сможет сохранить свою независимость? И главное — как она справится с этой связью, которая должна в скором времени начать влиять на нее?

Вопросов было слишком много, и они крутились в голове, как стая разъяренных пчел, не давая сосредоточиться ни на одном. Анна чувствовала, как ее мысли путаются, накладываются друг на друга, и это только усиливает ее раздражение.

— Так, все, стоп, хватит! — резко сказала она себе, сжимая кулаки. — Тоже мне, профессионал называется! Хватит нюни распускать! Сначала занимаешься делом, изучаешь все, что тебе прислали, и начинаешь разработку дела. Потом уже будешь разбираться с вопросами личной жизни.

Она встала с пола, отряхнулась и направилась в гостиную, чтобы проверить почту. Ее взгляд сразу упал на Капсулу Конфиденциальности, которая терпеливо дожидалась ее на столе. «Отлично», — подумала она, чувствуя, как хоть какая-то часть ее внутреннего хаоса начинает успокаиваться.

Перед тем как взяться за работу, Анна решила переодеться. Она прошла в спальню, и едва она переступила порог, как ожило Зеркало, которое, казалось, уже давно поджидало ее.

— Итак, моя дорогая, — заговорило оно с игривой ноткой в голосе, — расскажите мне о фуроре, который вы, несомненно, произвели вашим образом!

Анна не могла сдержать легкой улыбки, несмотря на все переживания.

— Ты прав, дорогой, иначе как «фурор» это не описать! — ответила она, снимая пальто. — Одного даже усмирять пришлось.

Зеркало засмеялось, его отражение слегка подрагивало, будто разделяя ее настроение. Анна быстро переоделась в уютный плюшевый домашний костюм, который мгновенно подарил ей чувство комфорта и защищенности.

Забрав Капсулу из гостиной, она направилась в свой кабинет. Это было ее пространство, ее крепость, где она могла сосредоточиться и взять себя в руки. Анна села за стол, поставила Капсулу перед собой и глубоко вздохнула.

— Ладно, — прошептала она, — начинаем.

Она активировала Капсулу, и перед ней буквально вывалился ворох документов: личные дела сотрудников, как нынешних, так и уволившихся, а также студентов. Каждое дело было снабжено пометками, сделанными рукой ректора. «Весьма предусмотрительно», — отметила про себя Анна, чувствуя, как в ее голове начинает выстраиваться план действий.

Первым делом она взялась за изучение личных дел преподавателей. И тут ее внимание сразу привлекла странная закономерность: часть дел была помечена как «уволились из-за романа со Шмидтом» или «был роман со Шмидтом».

— Ловелас наш Иван Иванович, оказывается, — пробормотала Анна, задумчиво листая дела женщин, чьи жизни так или иначе пересекались с Шмидтом. Мотив преступления в девяноста девяти процентах случаев — любовь или деньги, и здесь картина вырисовывалась почти однозначная.

Она призвала летающего домового-сканера, который начал методично оцифровывать фотографии каждой подозреваемой. Вскоре на огромной стене, которую Анна использовала как доску, появились восемь женских портретов.

— Боги, — прошептала она, глядя на галерею лиц. — И это только те, кто связан с институтом! И только те, о которых знал Загорский! Уверена, еще и студенток пяток найдется!

Круг подозреваемых рос стремительно, особенно когда выяснилось, что около тридцати-тридцати пяти процентов женщин были замужними на момент начала романа с Иваном Ивановичем. Анна тут же составила запрос на сведения обо всех вторых половинках, бывших и действующих, всех сотрудниц.

Дела, связанные с местью из-за любвеобильности, по мнению ее наставника, всегда были самыми трудоемкими. Не сложными, а именно трудоемкими. Приходилось работать с огромным количеством людей: с дамами сердца пострадавших, с их мужьями или кавалерами, с коллегами, которые могли быть тайно влюблены в замужнюю красавицу, но которую соблазнил Шмидт. А еще были женщины, которые тайно влюблялись в него и ненавидели всех, с кем их предмет обожания взаимодействовал.

Анна вздохнула, чувствуя, как масштаб задачи начинает давить на нее. Но она знала, что это только начало. Каждое лицо на стене могло скрывать свою историю, свои мотивы, свои тайны. И ей предстояло разобраться во всем этом хаосе.

— Ладно, Шмидт, — сказала она, глядя на портреты. — Давай посмотрим, кто из твоих пассий решил, что с тобой пора заканчивать… навсегда.

Одним из самых приятных моментов в расследовании Анна считала сужение круга подозреваемых. Это было похоже на расхламление старой кладовки: ты выкидываешь весь ненужный хлам, и перед тобой остаются только действительно важные вещи. Пока что она находилась на первой стадии — оценивала, сколько «хлама» предстоит разобрать.

Более-менее составив карту институтских похождений Ивана Ивановича, Анна переключилась на студентов. Здесь картина оказалась куда менее ясной. Если с преподавателями хоть какая-то логика прослеживалась — романы, ревность, возможные мотивы мести, — то студенты представляли собой абсолютно разношерстную компанию. Разные факультеты, разные специализации, разные интересы. У некоторых были пересечения в университетских клубах, но единого признака, который мог бы связать их странное поведение, не наблюдалось.

Единственное, что их объединяло, — это временной фактор. Ректор заметил изменения в их поведении вскоре после исчезновения Шмидта. Но говорить о связанности этих двух событий было рано. Тело Шмидта не нашли, и пока он считался просто пропавшим. Или, как шутили его коллеги, «загулявшим». Но была одна интересная деталь, и ее ведьма обнаружила в весьма полезных заметках Загорского. Шмидт не был замечен в каких либо романах уже несколько месяцев. По мнению ректора он либо прекратил искать себе спутниц на месте работы, либо… влюбился и остепенился, наконец.

Анна вздохнула, откинувшись на спинку кресла. Ее взгляд скользнул по стене, где висели портреты преподавательниц, чьи жизни так или иначе пересеклись с Шмидтом. Теперь она склонялась к версии, что студенты — это отдельная головоломка, и разгадать ее будет не так просто.

— Ладно, — прошептала она, беря в руки чашку с уже остывшим чаем. — Если Шмидт действительно «загулял», то где он сейчас? А если нет… то кто и за что его убрал? И при чем тут студенты? Если он решил остепениться, то почему исчез? Месть ранее брошенной барышни?

Мысли крутились в голове, как карусель, но ответов пока не было. Анна понимала, что ей нужно больше данных. Возможно, стоит поговорить с самими студентами, попробовать выяснить, что именно изменилось в их поведении. Или…

Ее взгляд упал на папку с личными делами студентов. Может, там есть что-то, что она упустила? Анна открыла папку и начала листать документы, надеясь найти хоть какую-то зацепку.

— Ну, Шмидт, — сказала она вслух, — если ты действительно «загулял», то ты оставил после себя слишком много вопросов. А если нет… то кто-то очень постарался, чтобы это выглядело именно так.

За этими размышлениями Анна не заметила, как наступил поздний вечер.

Заказав домовому-повару ужин, она мысленно вернулась к сегодняшнему происшествию в кабинете ректора. Мысли о необходимости составления договора об их совместном существовании вызывали у нее легкую дрожь. Возвращаться к этому вопросу не хотелось, но откладывать было нельзя. Аня усмехнулась, вспоминая, как боялась соглашаться на работу под прикрытием, пугаясь неизвестности. Теперь же она оказалась в самой гуще событий, провалившись в бездну, из которой предстояло как-то выбраться.

С кухни донесся аппетитный аромат. Любимый легкий ужин Ани — красная рыбка на пару и брокколи. Но сегодня даже этот запах не вызывал у нее аппетита. Тем не менее, она направилась на кухню, понимая, что силы ей сейчас необходимы, да и обижать милого домового, который уже пять лет трудился у нее поваром, не хотелось.

Домовые всегда были духами, мирно живущими в домах. Они следили за чистотой, благополучием и здоровьем своих хозяев, делая это добровольно. Но в какой-то момент они начали брать за свою работу вполне справедливую оплату. Много денег им не требовалось — жильем они всегда обеспечены, а еды крошечным существам нужно совсем немного. Поэтому их охотно нанимали на должности курьеров, поваров, банковских служащих и даже бариста.

Поблагодарив поваренка, Анна приступила к еде. Хотя ее слегка подташнивало от волнения, потрясающий вкус рыбы заставил ее ненадолго забыть о том, что ей предстояло.

— Еда — великая вещь, — прошептала она, чувствуя, как тепло разливается по телу. На сытый желудок многие проблемы кажутся не такими уж серьезными. Вот и сейчас сытный ужин пусть и ненадолго, но поднял ей настроение.

Заварив в большой прозрачный чайник успокаивающий ромашковый чай, она вернулась в кабинет. Теперь, с новыми силами и чуть более ясной головой, она была готова продолжить работу. Впереди ее ждал долгий вечер, но Анна знала, что справится. Она всегда справлялась.

Начать было невероятно тяжело. Анна открыла ноутбук, создала новый документ и уставилась на пустой, почти издевательски белый экран. Он будто дразнил ее, требуя немедленно заполнить себя мыслями, которые крутились в голове, как вихрь. Она решила начать с того, чтобы просто выплеснуть все, что ее беспокоило, а потом уже как-то облечь это в более конструктивные формулировки. И мысли, словно река, хлынули на виртуальный лист бумаги.

Минусы:

1. Не хочу выходить замуж за незнакомого человека.

2. Не хочу спать с незнакомым человеком.

3. Не понимаю, что это за связь между нами — я ничего не чувствую.

4. Не понимаю, что делать дальше.

5. Ничего не знаю об образе жизни оборотней.

6. Не хочу уходить с любимой, пусть и опасной, работы.

7. Не хочу терять свободу.

Анна оторвалась от ноутбука и глубоко выдохнула. Все ее страхи, тревоги и сомнения уместились в компактные семь пунктов. Она задумалась: а есть ли такой же список у Загорского? И если есть, что бы он туда написал?

— «Не хочу жить с непокорной женщиной, которая дерется со мной»? — вслух предположила она, и уголки ее губ дрогнули в легкой улыбке. — Или, может, «Хочу держать самку дома в тепле, уюте и безопасности, а она рвется ловить преступников»?

Мысль показалась ей забавной. Анна откинулась в кресле, взяла чашку с ромашковым чаем и с удовольствием отпила глоток. Теплый напиток мягко обволакивал, успокаивая нервы.

— Вкусно, — прошептала она, чувствуя, как напряжение понемногу отпускает.

Еще раз проглядев свои пункты и не найдя, что добавить, ведьма начала писать рядом новый список. В нем уже проглядывались зачатки идей — предложения о том, как можно преодолеть минусы из первого списка. Она чувствовала, что это только начало, но уже начало, которое давало хоть какую-то надежду на конструктивный диалог.

Что можно было бы сделать:

1. Добиться взаимного понимания образа жизни, традиций, природы и ценностей каждой стороны. Возможно, даже устроить что-то вроде «курса молодого оборотня» для себя и «курса молодой ведьмы» для него.

2. Все контакты, включая постель, должны быть добровольными либо по взаимно достигнутой договоренности. Никакого давления, никаких ультиматумов.

3. Образ жизни и работа не должны меняться по принуждению, если это имеет большое значение для одной из сторон. Подлежат обсуждению альтернативные варианты, компромиссы.

4. Определить, что в понимании каждого значит свобода. Встречи с друзьями, семьями, время, проведенное по отдельности — все это должно быть оговорено.

5. Установить четкие границы личного пространства. У каждого должно быть место, куда можно уйти, чтобы побыть наедине с собой.

6. Создать систему «стоп-слов» или сигналов, которые помогут избежать конфликтов, если одна из сторон почувствует дискомфорт.

7. Регулярно проводить «разбор полетов» — обсуждать, что работает, а что нет, и вносить коррективы.

Анна откинулась в кресле, глядя на экран. Список получился внушительным, но она чувствовала, что это только начало. Каждый пункт требовал детальной проработки, но уже сейчас она видела, что диалог с Загорским возможен.

— Ладно, — прошептала она, чувствуя, как напряжение понемногу уходит. — Если он действительно готов к компромиссам, то мы сможем договориться. А если нет…

Мысль оборвалась, но Анна уже знала, что не отступит. Она не собиралась терять себя ради кого бы то ни было, даже ради этой странной связи, которая, казалось, уже начала влиять на нее.

Пожалуй, на сегодня с нее хватит. День выдался настолько насыщенным, что хватило бы на целый год. Исчезновение Шмидта, странное поведение студентов, встреча с ректором, который оказался ее… второй половиной? Анна с трудом верила, что все это произошло за одни сутки.

Завтра ее ждало новое испытание — знакомство с коллективом, изучение учебных планов и вступление в роль преподавателя. Пока она не видела себя в этой роли, но играть ее придется безупречно. Поэтому Зеркало снова было призвано на помощь для создания образа завтрашнего дня.

— Кажется, милая, я создал для вас новый стиль, — с гордостью объявило Зеркало, демонстрируя ей элегантный образ: строгий, но женственный костюм, идеально подчеркивающий ее фигуру. — Ходите так и на свою настоящую работу!

Анна улыбнулась, глядя на отражение.

— Это просто прекрасно, мой друг! Но моя основная работа требует от меня одеваться так, чтобы не жалко было порвать одежду на задержании очередной гарпии-нелегалки или запачкать ее, путешествуя по веткам метро в поисках сбежавшей мантикоры.

— Тогда найдите другую работу! — возмутилось Зеркало. — Зачем нужна такая, где нет места красоте?

Анна рассмеялась.

— Я люблю эту работу, милый, и она создана для меня! И я рада, что благодаря тебе у меня все-таки есть возможность радовать этот мир чем-то красивым!

Зеркало фыркнуло, но, кажется, было польщено. Анна же, глядя на свой новый образ, чувствовала, как внутри нее растет уверенность.