Вечный Рим. Первый свиток. Император

Галльская война. Миттельшпиль. Бельгика

Галльская война. Миттельшпиль. Бельгика.

688 г. ab Urbe condita

Будил набат грядущих вдов

Тревожной нотой

Змея ползла среди холмов

Змея пехоты…

И, чуя будущую кровь,

Храпели кони…

Змея из стали и щитов

Змею узнала.

Пылала ненависть в душе,

Страна пылала.

Р. Киплинг

Красс, придерживая норовистого жеребца с говорящей, для тех, кто понимает намеки, кличкой Букефал, прервал диктовку письма на несколько мгновений. После чего вновь продолжил, неторопливо, подбирая подходящие слова. Конечно, и секретарь успевал все записать. На привале он еще раз проверит записанный текст и разрешит перебелить его на папирус. После чего свиток запечатают в тубус, и гонец в сопровождении десятка конников повезет его к ближайшей станции почтовой службы, что расположена в Лугудуне. Оттуда письмо переправят в Рим, а потом квириты прочтут новости о событиях в далекой северной стране. Событиях не менее важных и более интересных, чем продолжающаяся война Помпея с Митридатом и его зятем, армянским царем Тиграном. Интересных потому, что новости с войны, называемой квиритами Галльской, приходили в Город не реже чем раз три или четыре дня. Сведения из-за Альп, публикуемые в табличках и папирусах Acta Diurna* обычно оказывались совершенно сенсационными…

* «Ежедневные события…» — название

газеты/официальных публикаций

в Риме при Цезаре и в альтернативе

В прошлом году весь Рим с вниманием следил и обсуждал на улицах и форуме действия отдельной армии легата Публия Красса и начальника конницы Гая Кассия Лонгина (младшего), отправленной на покорение Аквитании. Всего два легиона, которые, стоило закончиться весенней распутице, двинулись из своих лагерей около городов Лугудун и Герговия через земли кадурков. Стремительный рейд шеститысячного конного легиона, который на ходу разбивал и рассеивал не успевшие собраться вместе отряды ополчения. И не менее быстрое продвижение вслед за кавалерией пехоты Девятого легиона, добивавшего остатки сопротивления и приводившего племена к покорности. Кадурик были завоеваны стремительно. Затем пали ауски и произошла грандиозная битва у главного города племени сепгатов Элоза. Десятый конный разбил отряды ополчения и дружины властителей сепгатов, которые успели собраться к Элозе. Заодно была почти полностью уничтожена и присланная в помощь сепгатам дружина царя тарбеллов. Закончив рейд покорением тарбелов и выйдя на побережье Кантабрийского моря, Десятый конный, обмыв копыта коней и калиги в море, отправился на помощь основной армии Марка Красса. По пути захватив с помощью подошедшей когорты Девятого легиона город Бурдигалу и подчинив тем самым власти Рима племена вивисков и битуригов. Этот поход и стремительное завоевание фактически одной конницей большинство обсуждавших эти новости признавали не имеющим прецедентов и величайшим событием в истории. Попадались, надо признать, некоторые любители греков, которые пытались очернить славные деяния Публий Красса и Гая Кассия, намекая, что подобное, но куда в больших масштабах совершал в свое время Александр Македонский. Но изх оказалось немного, к тому же на их речи мало кто обращал внимания. В результате Публий Красс и Гай Кассий стали популярны среди квиритов не меньше, чем триумвиры. Победа вождя флота Луция Кассия над флотом Митридата у островов Пропонтиды, как ни странно, повысила популярность не только самого Луция, но и его старшего брата и, почему-то, сына Красса.

Не успели квириты закончить детальное обсуждение деяний Лонгинов и младшего Красса, как пришли новости из армии Марка Красса. Проконсул Галлии выдвинулся с вновь набранными легионами на север, где в городе Лютеция, что на реке Секвана, Пятый Галльский легион отбился от объединенных войск белгов и восставших парисиев. Вести оттуда вообще напоминали древние сказания. Якобы легат Красса Публий Габиний Капитон, оставленный командовать легионом и править землей парисиев на время зимы, сумел узнать о готовящемся восстании и вторжении белгов до мельчайших подробностей. Тайно подготовив легион, он поднял его рано, до пения жаворонков, и быстрым маршем провел его к расположенному на острове городку. На заранее подготовленных лодках и плотах легион преодолел реку и захватил Лютецию вместе с запасами продуктов, сделанными парисиями. После чего засел в городке, заставив подошедшее войско белгов и ополчение парисиев пытаться форсировать реку и высадиться на острове под огнем скорпионов и баллист. Уйти от острова вожди галлов не могли, опасаясь получить удар Пятого легиона в спину. Пока галлы осаждали Лютецию, Марк Красс с тремя набранными в провинциях легионами и новой вексилляцией прошел через земли эдуев и сенонов, зайдя в тыл отрядам галлов, осаждавшим Пятый легион с левого берега. Устрашенные появлением римского войска, галлы начали переправляться через Секвану. Марк Красс бросил вперед вексилляцию конницы и легкую пехоту ауксиллариев. Вслед за ними поспешали построенные в три колонны легионы. Победа была полной. Пытавшиеся сопротивляться коннице и легкой пехоте отряды галлов, уже потрепанные в стычках, не выдержали удара тяжелой пехоты и начали разбегаться. Кавалеристы преследовали их и рубили, так что уйти за реку удалось немногим. После этого наступило затишье и две армии стояли на берегах реки, словно заговоренные. И римляне, и галлы разослали во все стороны дозоры, которые должны были прислать весть о переправе неприятеля. Но как Красс, так и предводители белгов предпочитали выжидать, когда начнет действовать противник, чтобы поймать его в самый уязвимый момент переправы. Пока шло это соревнование нервов и логистики, ведь две армии надо было чем-то кормить, к Крассу приближался Десятый Конный легион. Его перехватили в трех дня пути от лагеря посланцы Красса. Десятый получил особое задание и, переправившись через Секвану вдали от дозоров галлов, отправился разорять их тылы. Пройдясь рейдом по землям белловаков, оставляя за собой разгромленные селения и разоренные поля, Гай Кассий вернулся к Лютеции. Возвращался Конный легион через земли суессионов и мельдов, разорив их не меньше, чем земли белловаков.

Белги, надо заметить, оказались не только воинственными, но и лучше подготовленными к войне, чем прочие галлы. Поэтому появление в тылу римской конницы не осталось незамеченным их дозорами. Глава армии белгов Гальбикс, царь суээсионов, правильно оценил ситуацию, собрал вождей и уговорил начать отступление. Белги считали, что римляне не смогут быстро переправить основные силы через Секвану. А от небольших римских передовых отрядов отобьются оставшиеся отряды парисиев, не желающих покидать землю и могилы своих предков. Но Красс не стал затягивать переправу. Заранее подготовленный и быстро наведенный понтонный мост позволил всей римской армии оказаться на правом берегу реки быстрее, чем парисии успели организовать сильное сопротивление. Тем более, что с тыла по ним ударил частью сил Десятый конный легион. Уничтожив отряды парисиев, от которых уцелело не более четырехсот пленных, Красс, дав небольшую передышку войскам, устремился в погоню за белгами. Настигнув их растянувшееся на марше войско на землях ремов, у городка Бибракте, он разбил арьергард белгов. Когда же галлы остановились, чтобы дать бой, легионы Красса заняли оборонительные позиции, укрепив их рогатками. И грянул бой, кровавый бой у Бибракте. Белги, понимая, что уйти от римлян не удастся, да еще обнаружив конницу, вновь обошедшую их с фланга, бросались в атаки на линию легионов несколько раз. Но каждый раз отступали, встреченные градом плюмбат и стрел, в том числе из метательных машин -скорпионов. Впервые использованные в массовом количестве, плюмбаты, названные в отчете для Рима туманно «короткими дротиками», оказались очень эффективным оружием. Избежать рукопашной полностью, конечно оказалось невозможно, но понесшие потери во время атаки, в большинстве потерявшие щиты, белги стали для римлян сравнительно легким противником. Потрясенные потерями и стойкостью римлян, атаками конницы во фланг, белги не выдержали и побежали…

Разгром объединенных войск белловаков, суессионов, амбианов, виромадуев и мельдов, привел к тому, что ремы, а за ними и нервии, добровольно признали власть римлян. Затем войска Красса прошлись по землям белгов, приводя к покорности племена, как входившие в коалицию, так и просто не желавшие признать власть Рима. После чего Марк Красс отправил легиона назад, а сам с Десятым Конным, получившим дополнительное прозвище «Железного», Двенадцатым «Стойким», Четырнадцатым и Пятнадцатым легионами остался зимовать, поставив главный лагерь около Бибракты, на земле ремов.

Пятый Галльский, прозванный за дело у Лютеции «Жавронки», вернулся в свой лагерь на землях парисиев. Восьмой легион отправился знакомыми ему дорогами к Весонтиону, зимовать на землях секванов. Вновь набранный в Провинции Тринадцатый легион должен был зимовать около Аварика, контролируя земли карнутов и арвернов. Вексилляция конницы, под командой легата Марка Антония, отправилась к Публию Крассу, стоявшему в Бургале с основными силами Девятого, прозванного «Молниеносным», легиона. А в Провинции оставался новый, пока неполный, Шестнадцатый легион легата Гая Корнелия Цетега, который вместе набранными ауксилариями и либурнариями Гая Кассия Лонгина, должен был следить за порядком на границах Нарбонской Галлии.

Зима прошла спокойно, но в календы марта в лагерь Красса под Бибрактом добрались одновременно посланники от Публия Красса, Капитона и Цетега. Известия, привезенные ими, оказались тревожными. У эдуев сменился вождь, вергобрета Дивитака сменил его брат Думнорикс. О его негативном отношении к римлянам Красс знал и ранее, из своей «будущей памяти», несмотря на всю скрытность Думнорикса. Но как сообщал Публий Габиний Капитон, сейчас, став главой эдуев, Думнорикс перестал скрывать свои взгляды и теперь говорит о римлянах, как захватчиках и призывает к борьбе с римской властью. Еще тревожнее были сообщения от Гая Корнелия. Цетег сообщал о волнениях у гельветов и плохих новостях из Рима. У гельветов Оргеторикс, богатейший из знатных мужей племени, предложил в союзе с эдуями захватить власть над Галлией. А затем переселиться на богатые, к тому же избавленные от набегов германцев, земли в центре Галлии. Из Рима же пришли известия, что партия республиканцев, точнее богачей оптиматов, не только сумела протолкнуть в консулы одного из своих кандидатов, но и начал агитацию в Сенате против Красса и Лонгинов. Сенаторы пока не спешили поддержать вождей оптиматов-республиканцев Катона, Цицерона и принцепса Сената Мамерка Эмилия Лепида Ливиана. Но один из консулов и принцепс на стороне оптиматов делали позицию этой партии очень сильной. Можно было ожидать любых неприятностей вплоть до отзыва Красса и Луция Лонгина со всех постов и суда…

Красс собрал легатов и трибунов и довел до них полученные известия. На военном совете было решено отправляться в поход на юг. Решено было оставить в лагере пару ал конницы и часть галльских ауксиллариев, которые в случае непредвиденных опасностей или набега германцев должны поддержать ополчения ремов. Вот только на следующий день в лагерь вместе с очередным обозом продовольствия, практически инкогнито, приехали вожди ремов Икций и Андерброгий. Они сообщили, что нервии отказались принимать римский протекторат и прислали послов к ремам, требуя отозвать ушедших в римские ауксилларии воинов и сразу после этого вместе с нервиями напасть на римлян. Красс в этот же день собрал три пеших легиона и всех ауксиллариев и в сопровождении вождей ремов, призвавших свои дружины, отправился в поход на нервиев. Поскольку земли этого племени покрывали многочисленные густые леса, конницу, за исключением легионной, Марк оставил в лагере. Приказав, однако, Гаю Кассию пройти рейдом по остальным покоренным землям белгов частью сил, чтобы устрашить недовольных и устранить возможность восстания в тылу

Следует заметить, что у белгов, как и у других галльских племен, низшие классы населения находились в зависимости от аристократии и жрецов-друидов. И жили едва ли не хуже, чем жители покоренных Римом провинций. Ситуация эта очень напоминала Крассу положение в будущей Франции накануне Великой Французской Революции, о котором он «читал» в своей «прошлой будущей жизни». Только с возможностью для самых решительных и смелых стать дружинником у какого-нибудь аристократа. Чем Красс воспользовался, объявив набор в ауксиларии. Не прогадал, учитывая, что в ауксилларии брали практически всех, распределяя менее годных к строю во вспомогательные части или обоз, желающих оказалось много. Особенно у ремов, которые после нескольких войн с окружающими племенами потеряли много аристократов и не могли содержать большие дружины. Поэтому отправившаяся на нервиев армия по силам оказалась практически вдвое больше по численности, чем армия просто из трех легионов, даже с учетом их ауксиллариев.

Первые отряды нервиев под предводительством вождей Вартисса и Турнея. Царь нервиев Бодуогнат учел уроки первых боев и уговорил своих воинов, а также воинов атребатов и виромадуев, подошедших ему на помощь, дождаться удобного момента и напасть из засады на римлян во время марша. Принятию этого плана помогли также полученные от перебежчиков из числа галльских ауксилариев сведения что каждый легион идет отдельной колонной, за которой следует обоз. Так что если белги разобьют первый легион где-нибудь в лесу, на узкой дороге и захватят обоз, то следующему легиону будет трудно прийти на помощь разбитым соратникам. Но Красс подготовился и к такой ситуации. После исчезновения нескольких бойцов ауксиллариям объявили, что все воины манипулы, которые не задержат сами потенциальных предателей, считаются изменниками и будут казнены. Когорта же, в которой обнаружат убежавших, будет лишена доли в добыче и наград, причитающихся по итогам боев. В результате воины сами убили парочку готовящихся дезертировать соплеменников, а для готовящих засаду нервиев были приготовлены неожиданные сюрпризы…

Поэтому сейчас, диктуя секретарю, Красс с нетерпением ждал новостей от разведки. Заметив скачущего к нему и его сопровождающим Эмилия Лепида, Марк обрадовался тому, что его воспоминания о будущем ему пригодились вновь. Потому что появление Лепида означало, что авангард обнаружил засаду. А засада расположилась в лесу на берегу реки Сибис. Той самой, которую в своих ненаписанных «Записках о Галльской войне» упоминал покойный ныне Цезарь. Даже местность оказалась точно соответствующей запомненному Крассом описанию. Два холма с отлогими склонами, дальний из них, на противоположном берегу реки, покрыт густыми зарослями. В них, похоже и скрывались отряды нервиев, готовые атаковать римлян, как только они поднимутся на холм. Река неширокая и не слишком глубокая, серьезным препятствием для атаки стать не должна…

Красс, выслушав доклад Лепида, приказал собрать и бросить вперед конницу двух легионов, усиленную легкой пехотой.

— Коннице оттеснить дозоры белгов как можно дальше. Четырнадцатому и Пятнадцатому легионам оставить обоз и подготовиться к бою. Затем двигаться вперед и занять Лысый холм! Ложному обозу с ауксиллариями следовать за легионами! Оставшимся когортам Двенадцатого находиться в резерве вместе с собственными ауксиллариями и дружинами ремов, — приказал он и, отправив посыльных, сам начал одеваться в броню.

Пока конники и легкая пехота авангарда отбросила конные дозоры белгов через реку, к лесу, два передовых легиона и не уступающие им по численности отряды ауксиллариев приготовились к бою и начали подниматься на холм. Нервии выжидали, только конные дозоры, усиленные небольшими отрядами атребатов, то скрываясь в чаще, то неожиданно выскакивая из нее, продолжали атаковать авангард римлян. Впрочем, римские конники и легкая пехота, легко отбивая налеты бегов, преследовали их только до опушки леса.

Наконец головные части легионов забрались на вершину холма, а следующий за ними «обоз» приблизился к его склону. Нервии и их союзники, заранее приготовившиеся к этому моменту, выскочили из леса, уже построившись в привычный боевой порядок, клиньями по родам. Одним стремительным натиском они отбросили авангард римлян и быстро форсировали речку. Они атаковали римлян снизу вверх по склону холма, полагая, что те не готовы к бою. Тем неожиданнее для белгов оказался рой пилумов и плюмбат, несущийся на встречу из прикрывшегося щитами римского строя. Атребаты, атаковавшие на левом фланге когорты Чеырнадцатого легиона, утомленные бегом вверх по склону и ранами, едва переводили дух. Поэтому атака их оазалось слабой и римляне,отбив ее, сами бросились в атаку. Сбросив смешавшие ряды войска атребатов в реку, четыре когорты Четырнадцатого легиона, поражая бегущих белгов ударами мечей в спину, в азарте погони переправились через реку и при этом зашли на невыгодную для себя позицию. Но когда отступавшие атребаты повернулись и снова попытались их атаковать, римляне вновь отбили атаку и обратили их в бегство. Точно так же и на правом фланге когорты Пятнадцатого легиона в рукопашном бою сбили с возвышенности веромандуев, усиленных небольшим отрядом нервиев, и теперь сражались уже у самого берега реки. Но в результате почти весь центр и на левый фланг удерживали лишь пара когорт Четрынадцатого легиона и несколько отрядов ауксиллариев. А за ним на склоне холма нервии видели только «обоз» и медленно двигавшиеся, как полагали белги, в походных колоннах, когорты еще одного (Двенадцатого) легиона. Увидев это, нервии густейшими рядами, под предводительством своего главнокомандующего царя Бодуогната, устремились в атаку. Часть из них стала обходить фланги бьющихся легионов, а другая двинулась на холм, на котором стояли, как они полагали, всего лишь пара тысяч обороняющихся и обоз. Тем большим потрясением для них оказалось появление из-за повозок обоза новых римских когорт и отрядов ауксиллариев. Вот только пока они дошли до державших оборону римских воинов, тех осталось в живых не более сотни. Но атака нервиев захлебнулась, а потом и вообще все войско белгов бросилось назад. Потому что вслед за первыми когортами на холм поднимались и атаковали поредевший строй нервиев свежие когорты Двенадцатого легиона и дружины ремов.

— Вперед! За Рим! Смерть варварам! — командовал Марк Красс в «луциеву тубу», громовым голосом, перекрывающим даже грохот сражения поражая белгов и сея панику в их душах.

Отброшенные в начале битвы и, казалось бы, обреченные отряды авангарда теперь собрались вместе и пытались помешать переправлявшимся через реку нервиям спрятаться в лесу. Бодуогнат погиб, со своими дружинниками пытаясь остановить бегство нервиев. Подошедшая к месту схватки царского отряда с ауксилариями дружина вождя ремов Икция атаковала дружинников нервиев с фланга и помогла добить царский отряд. Икций, участвовавший в бою в первых рядах, хвастался потом, что лично убил Бодуогната. Впрочем, претендующих на этот подвиг было несколько, но Красс мудро наградил всех.

Скрыться удалось немногим из беглецов, потому что вслед за ними устремились дружинники ненавидящих их ремов и манипулы ауксиллариев из набранных в землях Галлии пехотинцев, умевших драться в лесных чащах. А регулярные войска тем временем шли от одного городка и поселка к другому, добивая остатки племени и уводя всех выживших в рабство. И все они не забывали заглянуть в священные рощи племени, в которых находились целые склады пожертвованных друидам золотых и серебряных вещей, статуэток из драгоценных камней и дерева, оружия и керамики…

Фактически уничтожив племя нервиев, Красс двинулся на земли не успевших прийти им на помощь адуатуков. Которые, узнав о поражении своих союзников, собрались всем племенем в главном и самом защищенном своем городе. Город этот практически со всех сторон окружали высокие обрывистые скалы, и только с одной стороны имелся не слишком широкий подход к стенам. Окруженная двойным рядом высоких каменных стен, крепость эта считалась неприступной и на предложения Красса о сдаче адуатуки отвечали насмешливыми криками и оскорблениями. Марк Красс, помня о тревожных новостях с юга и раздосадованный очередной задержкой, пока легионеры возводили укрепления, перекрывая выход из города, вызвал к себе начальника саперов Двенадцатого легиона.

— Приветствую тебя, император! — вошедший в палатку центурион выглядел не слишком представительно. Но был одним из давних приближенных лиц Красса, о чем, надо заметить, знали немногие.

— Садись, Квинт, — предложил Красс, покзывая на стоящий коло стола с расстеллеными на нем картами, несколькими кубками, чашкой с орехами и небольшим стеклянным кувшином, походный раздвижной стул. — Угощайся. Отстатки былой роскоши.

Квинт не стал отказываться и, налив из кувшина, выпил вина.

— Фалернское, — с видом знатока определил он, после чего забросил в рот несколько орехов и начал неторопливо жевать.

— Оно, — согласился Красс. — Но я позвал тебя не за этим. Пора применить твое оружие…

— «Греческий огонь»? — удивился Квинт.

— Его, — ответил Красс и пояснил. — Нам нельзя надолго задерживаться, а осада займет много времени. Кроме стен, все остальное внутри крепости из дерева. Достойная цель для твоих баллистариев. А добыча… не думаю, что у этих дикарей есть что-то дорогое. Слухи же отсюда до моих врагов дойдут столь поздно и с такими искажениями, что никто и не поверит… — добавил он, прервав возможные возражения собеседника

— Понял, император, — согласился Квинт…

Через пару дней насмешки адуатуков над римлянами, занимавшимися какой-то ерундой, вместо честной схватки, закончились неожиданно. Десятка два собранных из местного дерева баллист и требушетов плюнули в сторону крепости камнями. Несколько раз, для определения дистанции. А потом начался настоящий огненный дождь. Метательные машины забрасывали в крепость керамические снаряды, которые, разбившись разбрасывали вокруг черное вонючее содержимое. Вспыхивающее на воздухе, оно горело жарким, негасимым пламенем, от которого загорелась все вокруг. Пара дней такого обстрела, перемежающегося с обстрелом камнями, и оставшиеся в живых адуатуки сдались на милость победителя. Красс приказал перебить всех воинов, аристократов и друидов, а крестьян, ремесленников, жен и детей продать в рабство…