Вечный попадос 2

Глава 10. Два сапога

— Да неужели, — немедленно раздаётся со стороны барной стойки знакомый голос красноволосой. Вот только лицо у бармена совсем не знакомое — она без маски, да и шевелюра фиолетовая. Хорошо, что хоть грудь осталась прежней. — Я уж думала, ты про меня совсем забыл.

Оглядываюсь. Кроме нас в помещении ни души. Об этом баре хоть кто-нибудь кроме меня и Ады знает?

— Ты права, — признаю со вздохом, усаживаясь на один из барных стульев. — В какой-то мере забыл. Занят был.

Мамба усмехается и ставит передо мной чашку кофе с изображённым на пенке разбитым сердцем.

— Как же меня бесит такая честность, — с едва заметной насмешкой произносит она.

— Малейшая ложь порождает недоверие, — ответствую наставительно и приподнимаю чашку. — Ваше здоровье, мэм.

Делаю глоток. Она пристально меня разглядывает. Щурит зелёные глаза и накручивает на длинный палец кончик толстой косы.

— Сколько тебе лет, Джеймс? — спрашивает внезапно.

— Восемнадцать, — ну а что, всё по-честному. Конкретно в этом мире так и есть. — А тебе?

— Почти столько же, — явно не верит Мамба, но и ловить меня на слове не спешит. Предпочитает сменить тему. — Расскажешь, что тебе Ломакин про меня наплёл?

Качаю головой:

— На самом деле ничего особенного. Просто спрашивал, зачем мы с тобой тогда в бар ходили.

— И что же ты ему сказал? — Мамба отворачивается и начинает переставлять на полках бутафорские бутылки.

Чуть сильнее опираюсь на барную стойку, чтобы лучше видеть. Да, с тыловой стороны её аватар тоже весьма недурён.

— Всё как было: познакомились, пообщались, разошлись. Он не слишком расспрашивал. Это-то и странно. Будто просто… познакомиться приходил?

Женщина резко поворачивается и тычет пальцем мне в грудь:

— Этот хрен ничего просто так не делает, понял? Если сам приходил, значит, зачем-то ты ему понадобился!

Аккуратно перехватываю её руку и отвожу в сторону.

— Спокойно, Мамба. Об этом я уже догадался, не дурак. Давай подумаем, что ему было нужно. Почему о тебе расспрашивает сам начальник тайной имперской канцелярии?

Женщина качает головой:

— Вряд ли ему была так уж интересна именно я. Скорее всего, приплёл просто за компанию… Да не смотри ты так! Просто мы… были знакомы. Раньше.

— В жизни, не в Симулякре? — уточняю на всякий случай.

Она кивает:

— Да. Нас связывают… общие воспоминания.

— Судя по всему, ты его бросила.

— Нет, я… — она осекается и грозит мне пальцем. — А ты не так прост, как можешь показаться.

Облокачивается на столешницу, открывая моему взору шикарные виды. Отвлекает, хитрая зараза.

— Ладно. Давай начистоту. Чтобы не было недосказанности. Мы с этим дуболомом были женаты, ясно? Потом разошлись — сначала во мнениях, потом вообще. Несколько лет уже не общаемся.

Старательно смотрю ей в глаза, не позволяя взгляду опуститься ниже. Выкуси, дамочка! Меня ты своими фокусами не проведёшь.

— Именно поэтому он в курсе всех твоих телодвижений, — в моём голосе так и сквозит сарказм.

Она отлипает от стойки и раздражённо пожимает плечами:

— Это профдеформация — ему всё всегда надо держать под контролем. Он по-другому не умеет.

— Правда?

— Зачем мне тебя обманывать?

Развожу руками:

— Мало ли зачем. Например, ты можешь сливать ему всё, что от меня узнаешь…

Рядом с моей чашкой в столешницу красноречиво вонзается пика для колки льда. Зачем, спрашивается, подобный инструмент в виртуальном баре? Пика тут же падает, не оставляя на покрытии стойки ни следа. Видимо, здешнее окружение тоже устойчиво к разрушениям.

Мамба наклоняется ко мне, чуть не сметая монументальной грудью кофейную чашку, и злобно шипит, сверкая зелёными глазищами:

— Никогда! Слышишь, никогда! Не смей даже заикаться, что… Я! Как-то связана! С этим гадом!!!

Куда только делась роковая соблазнительница? Передо мной полыхает гневом взбешённая фурия — не меньше! На мгновение представил собственную реакцию на обвинение в сотрудничестве с бывшей супругой. Мда, кажется, переборщил…

Выставляю ладони вперёд в примирительном жесте:

— Ладно-ладно, перегнул. Прости!

Женщина фыркает и отстраняется, предварительно забрав со столешницы свою зубочистку. Видно, что ей неловко за собственную вспышку.

— Прощаю, — однако всё ещё сердито произносит она. — Надеюсь, к этому вопросу мы больше не вернёмся. У нас с Ломакиным слишком разные интересы, чтобы мы могли сотрудничать.

Не похоже, что прямо сейчас она обманывает. Но в жизни всякое бывает, осторожность не помешает. Возвращаюсь к изначальной теме:

— Ладно, будем считать что приходил он не из-за тебя. Тогда, получается, из-за другого человека.

Мамба заинтересованно наклоняется ко мне:

— Знаешь, из-за кого? Хочешь, помогу тебе узнать всю его подноготную? Я могу.

— Нет, — ещё чего не хватало! Во-первых, некрасиво разнюхивать за спиной у товарища. Во-вторых, если вокруг Папки действительно происходит что-то нехорошее, знать об этом лучше только мне. — У тебя я попрошу кое-чего другого.

Мамба выжидающе смотрит на меня.

— Помнишь, в прошлый раз мы говорили о взломах триады? — она кивает. — Что если представить, — чисто теоретически! — что их реально взломать без захода в Симулякр?

— Нет, мы же об этом…

Предупреждающе поднимаю руку.

— Чисто теоретически же, ну! Неужто никто никогда ничего на эту тему не болтал?

Мамба снова ко мне наклоняется и шепчет:

— Болтал или нет — какая разница? Гораздо интереснее, что происходит с теми, кто об этом слишком много говорит.

— О чём ты?

— Считается, что на триаду никак нельзя воздействовать извне. Ходят слухи, что к ней можно подключиться в Симулякре, но… — Мамба ещё сильнее понижает голос. — Всерьёз их никто не рассматривает. Или рассматривает, но широкой общественности об этом неизвестно. Ведь есть такая опасность будет подтверждена…

Складываю два и два:

— Начнётся всеобщая паника, так?

— Точно, — кивает Мамба. — Помнишь, наверное, какие споры бушевали во время повсеместного внедрения триад? До сих пор ведь по всему миру антитриадников — миллионы. Есть даже целые организации, нелегальные, конечно.

Не помню, естественно, но могу себе представить. Даже если уровень технологий в этом мире существенно выше, чем у нас, доверять им большинству людей всё равно должно быть непросто. Впрочем, у парня, тело которого я занял, триада уже установлена. Ничего не поделаешь.

Но что если бы мне предложили выбор — установить триаду или обойтись без неё — согласился бы я? Честно — не знаю. Как минимум, хорошо бы об этом подумал, взвесил все «за» и «против».

И, скорее всего, тоже отказался бы. Хех.

— Получается, — всё-таки возвращаюсь к первоначальному запросу, — информацию, которая мне нужна, никак не добыть?

— Всё возможно, — вампирски улыбается Красная Мамба. — Если поможешь мне выследить Админа.

— Не представляю, чем я могу помочь. У меня не осталось никаких контактов.

— Просто сообщи мне, если он вдруг выйдет на связь, — улыбка Мамбы становится ещё шире. — Ничего сложного. Ну что, по рукам?

Скептически смотрю на протянутую ладонь:

— Что-то я начинаю сомневаться, что подобный обмен будет мне выгоден… — Но руку всё-таки пожимаю. Против ожиданий рукопожатие у Мамбы твёрдое. — Когда примерно ты всё сможешь устроить?

Женщина убирает опустевшую чашку.

— День-два, максимум — неделя. Не сомневайся, человек, с которым я помогу тебе встретиться, знает о триадах намного больше, чем кто бы то ни было.

— Звучит заманчиво, — встаю со стула. — Ладно, мне, кажется, пора.

Мамба складывает руки на груди. Под грудью, если быть точнее.

— Что, и даже про слив информации о турнире не спросишь?

— А есть, что рассказать?

Она качает головой:

— Только слухи. И твоя команда в них тоже фигурирует.

Возвращаюсь на насиженное место:

— А мы-то тут причём?

Выражение женского личика вмиг становится хитрющим:

— Да ты что! В сообществе по вашему поводу такие баталии — мама не горюй. Одни считают вас везунчиками, который удалось прогнуть систему. Другие уверены, что вас так выдвигают, чтобы слить. Третьи говорят, что всё подстроено, чтобы вас продвинуть.

— А что думаешь ты?

— Думаю, что правы могут быть и те, и другие, и третьи. Время покажет. Однако есть вопрос и более интересный.

— Кто скрывается под маской анонима?

Мамба весело скалится:

— Ага. Есть мнение, что это кто-то из верхушки Симулякра. Тот же Админ, например. Либо кто-то из антитриадников всё-таки подобрал ключик к защите. Для компании это в любом случае фиаско. Акции уже поползли вниз.

В общем, понятно только то, что ничего не понятно. Надо ждать развития событий. Собираюсь ещё что-то спросить, но…

<Внимание! Диагностированы проблемы синхронизации периферийного оборудования. Аварийное отключение через 30… 29… 28…>

Да чтоб тебя! Что там у БП опять стряслось?! Торопливо прощаюсь с Мамбой и почти сразу же перед моими глазами появляется незабвенная физиономия Найта. Он внимательно на меня смотрит, явно что-то прикидывая, и хмурится. Бормочет:

— Синхронизация проходит намного хуже, чем я планировал. В чём же ошибка?..

Хочу как следует его расспросить — и о синхронизации, и вообще. Но не получается: рот как будто заклеили.

А потом я просто выпадаю в реальность и понимаю, что мне ещё и дышать нечем. В панике дёргаюсь, взмахиваю руками, пока по чём-то не попадаю. Судя по ощущениям — по чьей-то роже. Судорожно вдыхаю и срываю с головы шлем.

Рядом с кроватью на стуле сидит Ломакин собственной персоной и потирает ушибленную носопырку. Жаль, не до крови приложил, сволочь этакую!

— Как же я теперь понимаю тех, кто вас ненавидит, — помимо воли брякаю я. Ну да, не стоит, наверное, с таким высокопоставленным дядькой так разговаривать. Но кто ж знал, что он такая крыса!

— Вряд ли понимаешь, — чуть усмехается он. — Просто нужно было раньше из Симулякра выходить. Негоже заставлять гостей ждать.

От подобной наглости у меня пропадает дар речи! Точнее, пропадают только приличные слова. А неприличные мешает использовать чувство самосохранения. Поэтому просто сажусь напротив Ломакина и выжидающе на него смотрю. Надеюсь, мой взгляд достаточно красноречив.

— Однако, Олег Вахов, — помолчав и коротко откашлявшись, начинает этот… Антон. — Умеешь ты преподносить сюрпризы.

— Даже не представляю, что вы имеете в виду, — отвечаю сердито. Если он припёрся, чтобы со мной в угадайку играть, то пусть обломится. Взгляд Ломакина становится жёстче:

— Мне нужен подробный отчёт о том, что произошло во время гонок. Сейчас!

Ага, спешу и падаю.

— Ничего себе! — восторженно хлопаю в ладоши. — А я и не заметил! С каких это пор я на вас работаю? Зарплата нормальная хоть?

В ответ Антон Викторович изволит хмуриться:

— С тех самых, как твои показания стали важны для безопасности государства.

— Настолько важны, что вы лично ко мне приехали, ага. Но я вообще ничего не знаю. По нулям.

Ломакин не спешить отвечать. Встаёт, прохаживается по пустой комнате. Останавливается рядом с постером, смотрит на льва, скрестив руки на груди. Лев с присущим ему презрением пялится на незваного гостя.

— Разве тебе не хочется отсюда выбраться? — спрашивает Ломакин, не поворачивая головы. — Разве тебя устраивает то, как ты живёшь?

Замолкает, явно ожидая ответа.

— Вы сейчас со мной разговариваете?

Он несколько раздражённо поворачивается всем корпусом:

— Ну а с кем, по-твоему?

— Со львом? — усмехаюсь я. — Да вы не стесняйтесь так, я и сам с ним, бывает, парой слов перекидываюсь.

— Шутки шутишь? — он возвращается на стул. — То есть, тебя сейчас твоё положение полностью устраивает? Я навёл справки…

— А если и устраивает? — смотрю на него, не мигая. — Хотите поиграть в спасителя? Ошиблись адресом. Шило на мыло менять не собираюсь.

Он качает головой:

— Ну и характер у тебя, парень. Тяжело с таким живётся?

— Без характера-то ещё тяжелее, наверное.

Он недоверчиво замолкает, потом начинает ржать. А Ломакин, оказывается, тот ещё весельчак, зря только всё это время морозился.

— Может, и впрямь случайность, — бормочет он будто сам с собой. Потом снова обращается ко мне. — Ну и на каких условиях ты согласен поделиться информацией?

Отвечаю, ни мгновения не задумываясь:

— Я всё расскажу безо всяких условий, — брови Ломакина взлетают вверх. — Но не просто так, а в качестве дружеского жеста.

— Вот значит что… — тянет он. Похоже, мои слова стали для него неожиданностью.

— У меня нет цели вам противостоять, — продолжаю накидывать выгод. — А вам от меня нужно что-то большее, чем просто информация. Иначе вы бы со мной просто не разговаривали. Уже второй раз, кстати.

— Так в чём же дело? — зубасто ухмыляется Ломакин. — Проси любую сумму или услугу. В пределах разумного, конечно.

Отрицательно качаю головой.

— Спасибо, обойдусь. «Дружба — это магия», слышали такое? — усмехаюсь, не к месту вспомнив, откуда цитата. — Как можно променять чудо на жалкие монеты?

— Ты требуешь слишком многого, наглец.

— Да. И если бы вы сразу согласились, я бы тут же отказался от этой идеи.

С минуту он, прищурившись, смотрит на меня. Я прямо вижу, как в его голове идут сложные расчёты рисков и выгод, которые сулит ему такая сделка. Наконец он усмехается и протягивает мне руку:

— Ладно, это как минимум должно быть интересно.

Мы синхронно встаём и обмениваемся церемонным рукопожатием. Ладонь у него сухая, жилистая, какая-то надёжная. Вот кто-то любит ставить диагнозы по аватарке, а я определяю перспективы сотрудничества по рукопожатию. Ошибаюсь, конечно, но не то чтобы часто. С Ломакиным, судя по всему, работать вполне себе можно.

Хотя дальше будет видно.

Потом я, как и обещал, подробно рассказываю о том, что происходило с командой Нейрофронт во время гонок.

— Погоди-погоди, — останавливает меня Антон Викторович, как только слышит о распределении ролей. — И что, киборг даже не возражал?

Судя по тону голоса и недоверчивому выражению лица, он знает о Папке куда больше, чем я.

— Ну конечно. А как иначе?

У Ломакина явно на языке вертится это самое «как», но он старательно сдерживается. Такое ощущение, что Папка — это его слегка подзадолбавший начальник. Или бестолковый начальственный родственник, за успехами которого вынужден следить более толковый подчинённый.

Исходя из этих соображений сцену моих с Папкой разборок описываю максимально обтекаемо и корректно. Ну и в принципе — это наше внутрикомандное дело, нечего всех подряд в него посвящать. Пусть киборг сам рассказывает, если захочет.

— И он вернулся за руль? — всё-таки уточняет Ломакин. — Сам?

Развожу руками:

— Да его ж разве заставишь?

Антон Викторович согласно кивает. Прямо по глазам вижу, насколько Папка его задолбал. И даже не сомневаюсь, что киборга Ломакин задолбал не меньше.

— Да вы не волнуйтесь, — успокаивающе произношу я. — Он с нами до тех пор, пока ему самому это интересно. Колхоз — дело добровольное…

— «Колхоз»? — взгляд Ломакина становится цепким. Блин, прокольчик вышел… Ведь в этом мире революции и последующих событий не было. — Это что такое?

— Не помню, — как можно легкомысленнее отмахиваюсь я. — Прочитал где-то, вот фраза и всплыла.

Такой вариант он вроде бы принимает, и я продолжаю свой рассказ. В конце Ломакин задумчиво произносит:

— Может ли быть такое, что киборга намеренно вывели из игры?

Тоже погружаюсь в размышления:

— Да, вполне. Если подумать, на том отрезке пути препятствия сыпались на нас как из рога изобилия. Подозрительно.

Ломакин согласно кивает:

— Проверим.

Затем отправляет на триафон визитку.

— Если случится что-то необычное, свяжись со мной.

— Ясное дело, — соглашаюсь я. — Только… Вы, надеюсь, не планируете вмешиваться в соревнования? А то мало ли…

Вдруг захочет помочь одному знакомому киборгу. Соблазн, конечно, велик. Только и вляпаться можно так, что вовек не отмоешься. А мне в этом мире ещё жить вообще-то.

— Нет, — отвечает твёрдо. — Помощь в турнире вне моих полномочий.

На этом наша встреча подходит к концу. Провожаю Ломакина до выхода. Стыдно признаться, но в этом доме он ориентируется куда лучше моего. Надо бы тоже осмотреться, чтобы восполнить пробелы.

Перед прощанием Ломакин вдруг вспоминает:

— А! И самое главное: не связывайся с Красной Мамбой.

— Почему? — старательно сдерживая ухмылку, интересуюсь я.

— Пожалеешь, — зловеще предупреждает он. — Этой бабе доверять — себя не уважать.

Коротко киваю — в моём положении слишком доверять кому бы то ни было вообще не стоит. И Ломакину в том числе. А Мамба… С ней уж как-нибудь совладаю.

Мы прощаемся, Ломакин выходит за дверь. Поскорее бы тоже отсюда выйти… Но делать нечего: возвращаюсь в надоевший дом. Сейчас поужинаю, отдохну, а там…

Захожу в гостиную и вижу БП собственной персоной. Он пристально смотрит на меня. Его взгляд не предвещает ничего хорошего.

Не успеваю ничего сказать, как горло сдавливает невидимая петля, а справа и слева меня подхватывают два мордоворота.

— В подвал его, — жёстко произносит Борис Петрович и направляется за нашей с мордоворотами троицей следом.

Кажется, я сейчас узнаю об этом доме гораздо больше, чем мне бы хотелось!