Вампир без клыков

Глава пятьдесят пятая, в которой цветок увядает

Новые знакомые были… не слишком радушными. Но всяко лучше инквизиторов, бродяг на дорогах и лесных чудовищ.

Нам с Адель пришлось покинуть наше уютное гнездо в опустевшем трактире. С сожалением глядя на бутылки, я не удержался и сунул пару себе в сумку. Чтобы было чем залиться.

Вампиры… точнее, Владыки, едва ли не впихнули меня в какую-то тесную лачугу. Адель недовольно морщилась, пиная запылившиеся кувшины, чьи осколки мерзко скрипели под подошвами.

— Тут и жить? — спросил я, изогнув бровь.

— Да, — с каким-то то ли смирением, то ли издевкой сообщила колдунья-вампиресса, первая из встреченных мною.

— Прямо дворец, — буркнула Адель, брезгливо сметая ладонью пыль с едва стоящей лавки, но так и не решаясь усесться.

Колдунья вышла, так ничего и не ответив. Предполагаю, ей было плевать на жалобы. В конце концов, им не до обустройства каких-то двух пришлых вампирюг. Им предстоит еще один бой с Инквизицией. Я сомневался, что он доставит много проблем, но…

Но домик и правда был весьма дерьмовеньким. Ущербный, кривой, запыленный, с мышиными трупами по углам. Хотя я в Файльге как-то и позабыл о вездесущих грызунах. Мои мертвые соседи — первые, что я встретил в этой стране.

С интересом опустившись на корточки, я вгляделся в один из трупиков.

— Нда, дружище, что-то тебе не свезло, — я почесал подбородок, глядя на изувеченную мышь. — Адель, чем тут крыс выводят?

— Да черт его знает… — она подошла и бесцеремонно оперлась на мои плечи. — А что, хочешь предложить свои услуги?

— Типун тебе… — вяло отмахнулся я, поднимаясь и вынуждая вампирессу отпрянуть.

«Лишь бы не увидеть ту падлу, что за мышами гоняется в этих краях», — подумал я про себя. На теле грызуна остались рваные раны, но его явно не пытались есть. Скорее, ловили и убивали… но каким-то слишком странным образом.

Файльг давно уже показал, что даже несмотря на недавнее открытие Лесов Силы, монстров тут хватает, самых разнообразных. Чего стоят Собирающие Кровь…

Из того, что мне рассказали Владыки, моим обучением они собираются заняться «позже». Слишком неопределенное слово, так что его примерный перевод мог звучать так: «Захотим — займемся, но скорее всего забудем о тебе через пару дней».

Так что, видимо, придется напоминать о себе без устали.

— Что это за дворняга? — с очередной порцией отвращения поинтересовалась Адель, указывая на прицепившегося ко мне пса носком сапога.

— Хм, хороший вопрос. Не знаю.

— Поясни?.. — она обернулась, и теперь с презрением смотрела уже на меня. — За тобой увязался пес, а ты даже не знаешь, что он хочет?

— Да обычный пес, — я пожал плечами. — Чего прицепилась? Эй, приятель, — я похлопал по коленям, обращаясь уже к псу, — ко мне!

Пес посмотрел на меня как на слабоумного и ушел в угол лачуги, свернувшись там клубком и уткнувшись мордой в один из мышиных трупов. Я перехватил скептический взгляд Адель.

— Ну, он пока еще учится. Не суди строго, — я пожал плечами и побрел на улицу.

Дышать пылью не слишком хотелось.

***

Та часть города, в которой устроились «Владыки», «рампивы» — я же их все еще называю «вампиры» — выглядела довольно скучно и серо. Что днем, что ночью вряд ли встретишь одного из Владык. Я был без понятия, чем они занимались, как коротали время. Но коль желал пройтись — мне было гарантировано одиночество.

Если я все верно понял из напыщенных рассказов этих высокомерных снобов, Владыками они именуются исключительно из-за того, что могут колдовать, чего лишены очень многие вампиры. Их общество живет отдельно от остальных клыкастых, которые предпочитают жить большими кланами и общинами.

Я так и не понял причину, по которой рампивы решили поселиться именно в этом городе, в который радостно въехала Инквизиция… сразу после того, как Холиврит заполонили полчища тварей. Мне всегда казалось, что существа навроде Владык должны селиться в непролазной глуши и там познавать собственную мудрость. Но, видимо, мозгу вора не понять глубокой мысли «Высших Существ».

Место, где нас с Адель поселили, было будто отдельно от домов рампивов. Мне было несложно догадаться, почему именно так, но все равно чувствовал, что от нас скорее хотят избавиться.

Как я понял из слов колдуньи с черными волосами, я тоже вхожу в их братство «древних», только почему-то это не прибавило уважения ко мне — ни от других, ни от меня самого. Просто теперь можно назваться иначе. «Я — Владыка, и я умею творить целое одно заклятье, полностью бесполезное против кого-то достаточно умного. Трепещите!»

Что-то такое… Впрочем, магия довольно сложная вещь. Так что нет смысла сопли пускать.

Мне было, откровенно говоря, скучно. С одной стороны, было приятно, что я нашел безопасный уголок для Адель и ее внутриутробного малыша. С другой стороны, хотелось заняться хоть чем-то, что в нынешних условиях не представлялось возможным.

Так что я шатался, слонялся, позволял Хатшь опустошать ману так часто, как то было нужно.

Пес перестал за мной ходить хвостом. Довольно часто он просто спал в лачуге. Адель понемногу приводила ее в порядок, но достаточно неторопливо для того, чтобы пауки не успевали переплетать свои сети, снова и снова стараясь поймать наши лица.

Жизнь потекла достаточно скучным ручейком грязноватой воды. Ни напиться, ни разглядеть хоть что-то.

***

Стоило мне сомкнуть глаза — амулет становился горячее. Неприятно жег ногу через карман, не оставляя при этом ни единого следа. И вместе с этим я видел сны.

Передо мной были ряды виселиц. Одинокие петли, вокруг — песок. Шелестел ветер, и веревки качались из стороны в сторону. Я шел по дороге, окруженный безлюдным пространством. Не было страшно, но чувствовал себя как-то не так. Точно знал, зачем иду. Но не знал, хочу ли.

Путь был долгим. И лишь когда я решил, что это никогда не кончится, я дошел до цели. Ноги ныли, едва дышал. Но вот он — долгожданный конец пути. Передо мной, в конце дороги, вытоптанной до меня кем-то еще, был еще один помост. Я поднялся на него. Взошел, стараясь не сутулиться. Коснулся петли. Вдел в нее голову. Затянул потуже. И, подняв взгляд, увидел.

За то время, что я шел, виселицы нашли своих жертв. И перед тем, как резкая боль обрубила мое сознание, я встретил взгляды повешенных.

***

— Твою… — я распахнул глаза, невольно щупая шею, — …мать.

Приподнявшись на кровати… вернее, на куче соломы, которая была застелена одеждой, я выдохнул. Воздух прошел спокойно. И это немного утешило.

— Что за херь мне снится?.. — пробормотал я. — Разве вампиры видят сны?

Знал, что не видят. Знал, что я — вижу. Потому что ношу с собой этот странный амулет, доставшийся от демона. Того самого. Ян его звал Джорданом. Весь мир — Спящим. Спящим и Плачущим.

Я потер глаза и уставился в полумрак. И оттуда на меня посмотрели.

Сердце сжимает холодом.

Ребенок. Его лицо… Приближается. Мрак выпускает чудище. Искривленное тело. Торчащие кости. Мне трудно дышать. Немигающие глаза… все ближе ко мне. И я чувствую дыхание на своем лице. Оно усмехается. Скалится. Тупые зубы касаются моего носа. Вонь. Невыносимый смрад. Я не в силах. Не могу. Руки не слушаются.

— Ебливая ты дрянь! — рявкнули со стороны.

Секунда — и наваждение спадает. Я чувствую, как холодная кровь вновь течет во мне, а дыхание дается уже не с таким трудом. Невольно отползаю. Пытаясь понять, что произошло только что. Вижу перед собой руку Адель и невольно отбиваю ее.

— Успокойся, Вангр… — вампиресса опускается рядом со мной. — Это просто домовой был. Впервые видишь?

— Домо… кто, блядь?

— Ох, глупенький, — Адель приобняла меня с тенью издевки, но я не стал отстраняться.

Только сейчас, когда сердце перестало сжимать, я вспомнил мелькнувший удар, отбросивший от меня тварь. Видимо… этого ублюдка пнула Адель?..

— Домовые. Маленькие и не очень опасные существа. Не слышал, да? Когда рождается ребенок и умирает, часто становится домовым, охраняя жилище родителей от грызунов, незваных гостей и неприятностей. Так было, когда в мире было много магии. Сейчас она вернулась, так что…

— Никогда, мать вашу, я не видел этих уродцев раньше, — пробормотал я, нервно проводя ладонью по лицу. — Значит, эти суки и мышей грызут, и жильцов?

— Кто знает?.. — усмехнулась Адель, усаживаясь рядом со мной на «кровать». — В любом случае, нужно быть осторожнее. Их взгляд очень завораживает. Не смотри в глаза, и все будет в порядке. Они не нападают на тех, кто не поддался гипнозу.

Я со стоном откинулся на сено.

— Ебать, вы серьезно? Сначала стрела в заднице, потом гребаный, мать вашу, циклоп, а теперь сраные домовые? Можно я хотя бы раз окажусь там, где нет дряни?

— Забыл? Стрелу в задницу ты поймал не из-за чудища.

— Вообще-то я поймал ее из-за тебя, — буркнул я.

Адель некоторое время смотрела на меня достаточно серьезно. Лишь потом, усмехнувшись, зарычала: «Я тебе сейчас покажу чудище, засранец!» После этого… после этого было что-то привычное, но все же, достаточно утешающее мое тело и разум.

Хотя бог свидетель — трахаться при домовых не самое приятное занятие.

***

Пес смотрел на меня с недоумением.

— Чего хочешь, дружок? У меня нет для тебя еды, — я развел руками, и собака заскулила. — Поди, найди себе чего-то. Это не сложно.

Недовольно махнув хвостом, пес вышагал из лачуги, до последнего заглушая голодное урчание в животе звуками собственной гордости.

Я усмехнулся и отсалютовал ему вслед.

— Когда ты дашь ему имя? — Адель недовольно ткнула меня кулачком в плечо.

Повернувшись, озадаченно пожал плечами.

— Когда-нибудь он сам себе его даст. Когда начнет заниматься чем-то кроме отлеживания боков и постоянного нытья.

— Так назови его «Нытиком». Или «Лежебокой».

— «Ко мне, мой верный Нытик, лови этого вора!» — сымпровизировал я и поморщился. — Не звучит.

— У тебя раньше были собаки?

— Я бродяга — не аристократочка в пышном платье на диванчике. У бродяг нет псов.

— Сейчас же есть…

— Он сам увязался. Не думаю, что он мой. Собака — это ответственность. Я не собираюсь ее брать.

— Ты просто ворчун. Признай, что ты не хочешь его прогонять.

— Обычно прогоняют меня. Так что да, заниматься таким же не собираюсь.

Адель вздохнула. Положив ей руку на худое плечо, я спросил:

— Ты сама-то не хочешь есть?

— А? — вампиресса подняла взгляд, посмотрев на меня со странным выражением. — Не знаю… кажется, нет.

— Ты давно не пила кровь.

— Вроде бы… не помню, признаться. Да и нечего тут пить. Не начну же я кусать тебя. Как-то мерзко.

— Как знаешь.

Я закурил. Последняя щепотка табака. Самая, мать его, последняя. Можно было выйти в город и порыскать по домам, но было немного лень.

Глаз болел уже второй день, но я все не решался обратиться к Адель. Не хотелось ее тревожить, особенно с учетом того, что она сама голодает.

Тем более, что боль я чувствовал только когда прислушивался к ощущениям. Тогда… было так, словно у меня в глазнице небольшой пожар. И вот-вот все содержимое просто вывалится наружу.

Джордан говорил, что это глаз грифона, ему нужна кровь, похожая на мою, чтобы существовать полноценно. Не знаю точно, как это работает, но понимал, что если не выпью ничего в ближайшее время — видеть стану меньше. Вполовину.

— Что-то мне плохо, — вздохнула Адель, падая обратно на «кровать».

— А? — я глянул на нее, но ничего особенного не заметил. — Болит что-то?

— Нет… просто ничего не чувствую.

Ответ вызвал растерянность. «Ничего не чувствую? В каком смысле?» — хотел спросить, но воздержался. Только прилег рядом, внимательнее вглядевшись в ее лицо.

— Значит, ничего?

— Ничего.

Черты лица, сохранившиеся от Алисы; и те, что были присущи самой Адель. Розовые глаза, мягкий и глубокий цвет. Я вглядывался, пытаясь понять, что может быть не так.

— Кстати, Адель. Что с теми душами? Айви. Валькирия. Помнишь? Ян просил их сохранить.

— Они все еще во мне, — вяло ответила вампиресса, прикрывая глаза.

Я заметил.

Когда веки смыкались, ресницы плавно ложились друг на друга… Я заметил, как тонкий виток розового цвета скользнул вверх.

— Адель… — пробормотал я.

— Что, Вангр?.. — ответила она и слегка улыбнулась, двинув лишь кончиками губ.

— Ты это чувствуешь, да?

— Я ничего не чувствую… но это знакомо. Когда-то… когда-то…

Резко поднявшись, я коснулся ее рук. Оглядел ее. Навис, вглядываясь, пытаясь обнаружить малейшие следы чего-то похожего на рану.

— Адель… что происходит? — спрашивал я, ощупывая ее, и чувствуя, что…

Кожа все так же холодна. Но уже иначе. Незаметно подкрался настоящий холод. И когда вампиресса открыла глаза, посмотрев на меня, я…

— Поцелуй меня, придурок, — прошептала девушка.

— Что происходит? — я смотрел на нее, но не понимал.

Все больше витков нежной розовой энергии. Силы. Дара? Черт возьми, никто никогда не говорил, как назвать такие моменты. Люди умирают просто: стекленеют и затвердевают. Но вампиры понемногу уходят, и их сила видна. Идет из глаз, изо рта… выплескивается, изгоняется из тела. Это смерть?.. Скорее всего да. Я понимал в тот момент, что это именно она.

— Просто поцелуй, — едва слышно повторила Адель.

Я коснулся ее губ, и они были холодны. Почувствовал едва теплые нити Силы, которой обладала Адель и которые сейчас покидали тело.

— Что происходит?.. — прошептал я, искренне пытаясь понять.

— Мне, видимо, пора… — усмехнулась Адель.

И снова. Я теряюсь. Не понимаю. Не осознаю. Чувствую, что происходит. Но не принимаю. Где-то в глубине отказываюсь.

— За что?

Это все, что я мог спросить. «За что?» Простой вопрос.

— Такое случается. Довольно… не спрашивай.

— Ответь! — я схватил ее за плечи. — Почему?!

— Оружие душ… не может лишаться…

— Адель! Объясни нормально, прошу!

Она не отвечала. Сколько бы я ни кричал, ни тряс. Смотрела на меня и улыбалась. Такова Адель Глупая. Говорила часто и в то же время редко. Иногда о чем-то, но чаще ни о чем. А теперь и вовсе замолчала. Лежала, безлико смотрела, отдавая все больше своих красок этому миру.

И скоро я успокоился. Мы смотрели друг на друга. Оба молчали. Последнее, что я услышал от нее…

— Назови его Осин, — попросила Адель. — Так будет… хорошо.

Я кивнул. И больше ничего не сказал. Оставалось лишь смотреть, как ее Дар исчезает. Как ее душа понемногу уходит, оставляя… тело.

Больше не знал, кому принадлежит эта оболочка, которая столько перенесла. Чья она. И что будет с ребенком. Я даже не был уверен, что он действительно все еще есть.

И когда тело Адель окончательно замерзло, оставшись лежать на сене, я отполз в другой угол. Смотрел издалека на нее. Просто смотрел. Внутри была отрешенность.

Сложно поверить… это случилось. Вот так вот. Просто, невзначай. Как будто и должно было случиться именно это.

— Оружие душ… не может лишаться? — спросил я у пустоты, запоминая этот ответ.

Кто знал, что это значит? Когда-то Адель была частью револьвера. Ее достали, поместив в другое тело. И теперь она просто ушла. Растворилась в воздухе. Я даже не мог быть уверен, что душа ее где-то есть. Возможно, она просто рассыпалась. Я не знал.

Лишь сидел, наблюдая за телом. Будто ожидая, что Адель вот-вот поднимется, рассмеется. Будет издеваться? Наверное.

Я, кажется, не любил ее. Даже не был особо привязан. Но… что-то внутри болезненно ныло.

— Наверное, я просто размяк… — тихо сказал я, уткнувшись лицом в колени и закрыв глаза. — Просто размяк…

***

В этот раз ничего не снилось. Обычная темнота. Может, я и не спал. Сколько времени прошло вот так? В молчаливой медитации, лишенной любых мыслей и чувств? Казалось, что это я умер. Наверное, было бы хорошо. Потому что знал, что так, может, не придется открывать глаза и видеть снова тело Адель.

Так спокойнее…

Но когда я открыл глаза, увидел то, что когда-то было Адель. Теперь же…

— Очнулся, гуль трехглазый, — хохотнул кто-то голосом вампирессы. — Ну что, развлечемся? Я так понимаю, из-за тебя мне пришлось так долго гнить? Да, да, да?

— Кто ты… — я дернулся и почувствовал, что руки связаны на спиной. — Кто ты такая?

— М-м-м… — девушка коснулась пальцем подбородка, поглядев в потолок. А когда ее взгляд опустился вновь на меня, я увидел бесконечно черный туман. — Меня зовут Айви! И сегодня — я твоя новая подруга.

Айви. Первая дочь Алисы.