В поисках цели

Глава 32 - Кто посмел?

Кто стырил моё сердце?! КТОООО!? Как вообще?!.. Аааа!

Так, дыши Саня эль Ариал Верминиулус Ван Алерд Кин... Дыши... Как?! Как... чем дышать? У меня грудь вспорота и я... выпотрошен... нет, кишки на месте, лёгкие — тоже, и даже не повреждены. Отсутствует только сердце! Ну и кровь в почти полном объёме.

Это жесть! — суну я руку в свою грудную клетку, преодолевая «упругость древесины» конечности и наслаждаясь разрядами «тока».

И наконец, раскрыл глаза. Не увидел ничего! По причине частичного омертвления сетчатки, что как бы не торопится восстанавливаться пища тонким голосом «денег нет». Или по простому «ЖРАТЬ!». Мозг блажит им в такт «ТЫ меня вообще не трогай! Я без воздуха и протеина и просыпаться не буду!». Мышцы шепчут «Хозяин! Мы все починим! Дай только из чего!».

Пусто. — убедился в отсутствие сердца в своей груди, поковырявшись там полу-чувствительными пальцами. Сердца — нет. Даже рану не зашили, мудозвоны! Да что б им всем икалось! Да как... тут же вроде нет некромантов?! И алхимиков, что собирают органы маленьких мертвых девочек в баночки для своих тайных экспериментов!

Кому тогда мог понадобиться мой мотор?

Сел на холодной кушетке, приводя верхнею часть тела в горизонтальное положение визжащими мышцами пресса. И нее ясно даже, визжат они в панике от ужаса, что их бедных, разбудили, и работать заставляют, или от восторга и оргазма — наконец-то!

Сел, слушая как с шелестом ткани с меня слетела на пол простынка, заменявшая мне до того и одеяло, и покрывало, и надгробную плиту. Слушая как шелестят облетающие с головы волосы, мстящие за вчерашнею чрезмерную эксплуатацию. Поглядывание затылком на пять метров за место двух! Да через твердые поверхности сопротивляющегося бетона. Ну, хоть со слухом всё в порядке.

Огляделся — темно! Как в бочке. Хотя тут вроде как есть дежурное освещение, чувствительность глаза еще как бы не вернулась. Да и не скоро вернётся, если подумать. Встал, сползая с холодного металла лежака, на холодный пол босыми ногами. Ноги тоже одарили меня «чувством легкого электрошока», но зато им вернулась чувствительность! А из дыры левой ноги чуть выше пятки, засочилась кровь.

Это когда меня там прострелить успели? — непреминул подумать, силясь заткнуть рану, из которой самотеком, и под собственным весом, побежала теперь столь редкая для моего тела жидкость, ценность которой всегда была высока.

Не вышло, пришлось заткнуть дырку пальцем. Заодно ощупать сухожилие и кость изнутри — в норме! Мне опять повезло! Чуть вправо, чуть влево... так я просто упал на пол, не удержав равновесие.

Да чтоб вам ежиками сралось всю оставшеюся жизнь! Кровь! Харе валять дурака! Про... а! Это не кровь? — лизнул я жидкость, из меня вытекающею — тогда что это? На воду похоже... физ-раствор что ль? А как он туда попал-то? Неважно — ВСТАТЬ!

И опираясь на расставленные повсеместно кушетки с телами мертвых людей, вновь принял вертикальное положение. Шаг вперед, другой — отлично! Вновь осмотреться — трупы! Морг! Где мне искать сердце?

В банке? — мелькнула мысль, так как на столике, с подсветкой, в углу помещения, стояли вертикальные колбы больших размеров с человеческими органами внутри. При ближайшем рассмотрении подойдя-доковыляв почти в упор — сердцем и мозгом.

Мозг не мой! — вынес я вердикт, ощупав голову, и засунул руку в раствор с плавающим сердечком.

Рядом что-то звякнуло, и скрипнуло.

— Э... — обнаружился рядом со мной мужичек, вошедший в помещение, холодильника, через открывшеюся рядом со столиком неприметную изнутри дверь, сливающеюся блеском металла свой поверхности, с блеском плитки стен — Ну, я это, попозже зайду — сказал человек, отступая на полшага.

Я пожал плечами, схватил сердце, сжимая в кулак, и осознал — не моё! Не мой моторчик этот кусок мертвого проспиртованного мяса!

А где тогда мой?! — паника на секунду вернулась, но тут же ушла. Без сердца я прожить могу, но это будет ад. Катастрофа, с учетом прочих травм и проблем тела.

Так, ладно, надо зашить грудь, стянув вместе ребра, вернуть грудной клетки хоть какую-то герметичность, что бы можно было запустить легкие. Хотя бы дышать начать! Только вот кто будет разносить кислород по телу без крови и сердца?! Надо сначала придумать альтернативу пропавшему органу... какую альтернативу?! Просто соединить сосуды вместе, чтобы кровь хоть как-то могла бегать по телу.

Ага, легко сказать, да сложно сделать! Сердце то мне не под самый корешок отрубили! И за место условных пар сосудов, у меня куча разнокалиберных обрубков в груди! Как их всех вместе то соединять!? Пофиг! Соединю как-нибудь, срастутся а там уж видно будет!

Правые с левыми, левые с правыми... Только надо на столик присесть, избавив его от пустых банок, навалится на стенку спиной, чтобы уж точно не упасть опять, а то меня откровенно мотает, и уже потом с чистой совестью спокойно приступить к процессу сборки не собираемого. Начать ковыряться в груди двумя руками.

Эх, мне бы еще ниточки найти! Да вот где... У данного стола ящиков нет. А в груди так много разномастных склизких мерзких и пустых сосудов... что вообще непонятно как их все вместе теперь собирать!

Ладно, большую толстую хрень, идущею от органов снизу, присоединю к артерии идущей к левому легкому. Их размеры как бы не совпадают, но, кто их спрашивает? Обжимайся давай! Через «не могу» давай! Как же это неудобно работать в собственной груди! Что я уже с собственными венами разговаривать начал.

А вверх у меня идут аж две... а если я ни к чему не буду крепить вену для головы? Фигово будет да, тогда... чем бы дырочку проковырять? Стекло! Нет уж, я скорее себе легкие изрежу. Вены, а вены, может вы как-нибудь сами, а? Нет? Жаль.

Ну давай! Соединяйся! Ну же.... вот... па... во! Далее те, что идут от лёгких и разносят кровь по телу. Толстые стенками, и, эх, еще более неудобные в работе! И опять четыре штуки, что совершенно не ясно, как соединять в единую конструкцию. Ну, выбор то у меня все равно нет! Только тут сделать надо так, чтобы кровь к органам текла не от левого легкого, к которому она от них поступает, а от правого.

Фух! Закончил! Думал, подохну пока эти хрени соединяю меж собой, и ладно хоть мне не надо их сшивать! Срастаются сами, под напором мысли. Теперь осталось только найти нитки для кожи грудины — она слишком толстая и имеет слишком большую нагрузку, чтобы вот взять и срастить сама за миг. Разойдется мгновенно.

И найти чем забить желудок, чтобы тело прекратило есть само себя, вырабатывая заполнение для пустующих сосудов. Я итак дорого заплачу за этот побег по плану «Т». Уж лучше бы похныкал, по стонал, поревел с укором «не помню я! в школу шла!», чем вот так вот. Для родителей в том числе было бы лучше, если б я отступил из того здания по плану «Р».

Сейчас, если до них дойдет, я — труп. И непонятно теперь вообще, где и как от них прятать свою моську, пока хотя бы хоть что-то не заживет. А так бы был просто раненным ребенком, а про то, как я там оказался — и не вспомнили бы. Хорошая мысля... но кто ж знал то, что сердце свиснет местный коллекционер!?

Дверь рядом со столом вновь скрипнула, вновь отварившись, и вовнутрь вновь заглянул господин мужчина в не особо чистом белом халате. Врач-патологоанатом — догадался я, по его взгляду на меня, сидящего без движения в углу, брошенной игрушкой.

Взгляд... как на работу! Просто труп... нет, он все же помнит, что я тут двигалась! С распоротой грудиной. С торчащими наружу ребрами, и недостающим органом, зияющий во тьме глубинной чернотой.

И выдохнул, решив, что показалось. Что померещилось, приглючилось, хоть я сежу не там «где бросили», и колбы на полу стеклом разбитым блестят в свете дверки приоткрытой. Даже вон перекрестился!

— Никогда больше формалином закусывать не буду!

Так, стоп! Дверь в холодильник морга что, открывается только снаружи? Мужик вон, чтоб не захлопнулось, брусочек подложил... и если он уйдет, оставив меня тут...

Я перевел взгляд на уже протянувшего ко мне руки врача, закончившего отгребать ботинком осколки стекла в сторону, чтобы подойти к столу. Мужик, не отреагировал, схватил, на вытянутых руках, но понял — тяжеловато! Отпустил, и еще более тщательно отгреб осколки, подходя в упор к столу. Я за это время, стянул кожу на груди рукой, и спешно запустил легкие, начав дышать при помощи диафрагмы.

Прокашлялся, вызывая истеричное эхо в обклеенной плиткой «гигантской ванне», проверяя работу связок, и едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на рвотный кашель умирающего. Мужик моё пения, уже не смог проигнорировать.

— Спирт после трупов — зло! — выдал он, и бесцеремонно сгреб меня в охапку.

Потащил куда-то в неизвестность, пока я задыхался, воюя с собственными легкими, что решили высказать своему хозяину все, что они думают, тупо сжавшись в старую мочалку. Старую, высохшею и всеми забытую.

Швырнул «гулящее тело» на пустующею кушетку как игрушку, и приказал, глядя прямо в глаза:

— Лежи здесь, и не дергайся!

Поднял с пола простынку, давая мне понять что — это моя кушетка! Я с неё вот только что сполз! Объясняя мне тем самым, где сейчас я нахожусь. Вон тело с обгоревшей рукой выпавший из-под «одеяла», а парень без головы... А до выхода то всего одна кушетка предо мною! Но...

Мужик прикрыл меня простынокой, и довольно потирая руки, пошел на выход, напивая веселеньки мотивчик с плохой рифмой:

— У меня сегодня выходной! Спирту много привезли! И конечно я напьюсь! Будет что потом, рассказать жене на свадьбе, если я когда женюсь!

Вот сейчас он выйдет, и мне отсюда не выбраться будет! Я тут окоченею, и...

— Мистер! — крикнул я, сползая с кровати, но легкие выдали просто «хо» и выключились из работы тела уже по причине разошедшегося «шва».

Слез с кровати, решая догнать уходящего человека, но упал на пол. От удара, мозги отключились, окончательно, лишая меня возможности ориентироваться в пространстве при помощи вестибулярного аппарата. А вслед за ним, отключилось и зрения, погружая меня в бесконечный мрак.

Осталось только осязание и слух! И, память! Что рассказывает мне, где я нахожусь на основании последней видимой картинки. Говорит, что вон там, есть коечка, с почти невесомым телом! Надо только пнуть!

И я пнул, вложив в удар всю злость и силу!

— Что за!? — донеслось до меня за миг до грохота удара.

Кажется, я попал предельно точно! И кровать на колесиках, не только заклинила собой дверь выхода из холодильника морга, но и сбила патологоанатома с ног! Что сейчас бранясь как черт, и ругаясь как бес, предпринимает попытки выбраться из под железной конструкции.

У меня появилось время! Мозги — работать! Работать не шалить! Раз... да! Глаза, ну вы то хоть? Тоже нет? Сенсорика? Да неужели! Я, наверное, облысею потом.

Появилась картинка! Встаю, опираюсь на окружающее металлические конструкции, аккуратно ковыляю к только освободившемуся из под гнета стали врачу, что заодно и оттолкал придавившею его кровать куда подальше от входа. Мило улыбаюсь ему, глядя мертвыми глазами, и прохожу мимо, пока он, прибывает в легком шоке, от моего вида в свете многочисленных ярких ламп помещения пред холодильником.

Ничего интересного — сделал вывод я, оглядев это помещение и поняв, что это коридор. И тут кроме столика с бумагами и двери прямо напротив той, из которой я вышел, и нет ничего. Вернее — на большею дистанцию я просто не «вижу». Присел на стол, заваленный бумагами, так как поддерживать тело в вертикальном положении и дальше ориентируюсь только на картинку внешней реальности — невыносимо.

А это что такое?! — выдернул из под себя документ, угол которого загнулся и чувствительно впился в мою попу. Глаза, работать будете? А я вас не спрашиваю, я повелеваю! Тут светло и просторно! РАБОТАТЬ! С вами вон печень уже немного кормом поделилась, разрушив сама себя, и даже организовав доставку средствами теми тремя граммами крови, что кое-как доползли доверху по сосудам.

Ага, неизвестная номер!.. арррх! Все расплывается! И строчки прочитать не могу нормально! Жесть, еще и слезятся, хоть три хоть не три. И фокус скачет. Не прочитать... да этож я! — увидел я собственную фотографию прилепленную к данным бумагам — ну и видок же у меня тут... как будто из могильника сбежал.

Первое, что бросается в глаза — царапины! Много царапин! Очень много! Они в большинстве своем все мелкие, но их количество... создает ощущение потертости, при том, что грязи на теле с фотки невидно совсем — а я помню, насколько было пыльным моё тело ТАМ! И это не считая того, что оно во время «сна» наверняка обделалось по полной.

Значит, меня отмыли, прежде чем фотографировать. И сделали это ровно перед тем, как вырезали сердце — грудь на фото все еще цела и не разодрана небрежным резом, что я до сих пор вынужден сжимать одной рукой в складку как непослушный халатик без пояса.

Ну а так... ну да, ухо рассечено, на правой руке ссадина большая, когда только поймал? Губы по трупному обескровлены, но ничего... опознаваема вообще-то! Хоть и разрез глаз и цвет кожи тут еще несколько более азиатски, чем сейчас — я побелел! А глаза вернулись к более привычному виду за время сна вместе с рассосавшимся фильтром для воздуха. Сила... лечит, но она против мутаций.

Оторвался от фотографии, подняв глаза на нависшего рядом патологоанатома.

— Господин, а у вас случаем нет нигде поблизости нитки с иголкой? Можно и наоборот? — поинтересовался у него хлопая глазами, и хрипя, как старый пень с прокуренными легкими, что у меня так и не запустились в нормальную работу.

— У-у — помотал он головой, сглатывая, и пялясь на меня как на приведения, раздумывая меж «хватить! Связать! Пытать!» и «Убежать! Нафиг куда подальше».

И вздрогнув всем телом, когда бумага в моей руке вспыхнула, сгорая целиком за пару мгновений и оседая на стол невесомым пеплом.

— Белочка, уходи.

— Не уйду. — буркнул я в ответ, сползая со стола и прохаживаясь, вокруг остолбеневшего человека, осматривая «пейзажи».

Приметил в паре метров от деревянного стола с бумагами, шкаф из металла. Подошел, открыл дверку — первую попавшеюся, наугад — вещички! — вынул наружу чьи-то колготки.

— Не тронь! — ожил вдруг месье патологоанатом, подскочив ко мне в мгновение ока и оттесняя от шкафа своим телом — Меня убьют за эти вещи!

Я — проигнорировал его посыл, вновь обойдя вокруг, и открыв другую дверцу. Тоже вещи! Чьи-то джинсы! Мне, естественно, большие. А еще есть куртка, штаны... ботинки. Все в пересмешку! Хотя ладно, ботинки все же стоят на полке, штаны сверху, на них комком, а не наоборот. Тяжело же ковыряться в одежде одной рукой...

— Белочка, но я же завязал! — вновь взмолился мужчина, когда я, открыл себе доступ к еще одной полке, так же приступив к изучению-копанию в чьих-то личных вещах — трико, трусы, майка... — Завязал!

— Не волнуйся. Белочка тебя не оставит — проговорил с ехидством я, не глядя на человека — Но и вещи не тронет — закрыл шкаф и вернулся к столику.

Еще раз осмотрел бумаги, обнаружил ящики — проверил — только посменные принадлежности! Ниток — нет.

Взглянул на дверь в холодильник. И ту, что напротив неё, но явно тоже ведет в помещение с трупами. С дверью, как от холодильника «ЗИЛ». Там, может быть и есть что полезное, на крайнем случае могут быть уже зашитые тела, но... меня там запросто закроют и похоронят.

Все же ручек изнутри у этих дверок нет! Да и... где коллеги-товарищи патологоанатома? Надо сваливать! — приметил в паре метрах от себя план эвакуации и, изучив ту его часть, где сейчас примерно я, поспешил ретироваться.

Выход на улицу. Не заперт, но... я сдохну под этим мокрым снегопадом, в грязи и... у скорой рядом капаются два санитара, отмывая скорую от крови хлоркой. Нужен иной путь! — лестница наверх. А тут... оживленно! Куча народу, усталых, но наскипидаренных врачей, носящихся туда-сюда целеустремлённой рысью, и пациентов, вид которых... потрепанный. Несмотря на наличие почти у всех белых халатов — с врачами их точно не спутать никак!

Есть тут и мужчины, и женщины, и даже дети, и все... да никто не обратит внимание на еще одну пациентку! На маленькую девочку потрепанную девочку, если я добуду для себя хотя бы один халатик. На голую девочку — уж точно внимание обратят и очень быстро.

Вернулся в морг, к все так же ошалевшему потрошителю трупов, что вот только-только начал отходить, достав бутыль чего-то белого, но все так же стоя у шкафа с трясущимися руками. Услышал разговор жизнерадостных санитаров со стороны выхода, что решили по части своей машины «и так сойдет!».

Быстренько раздел врача, отобрав его несвежий халатик — он совсем не сопротивлялся! Похоже в конец утратив чувство реальности происходящего, махнув на «белочку» рукой с высокой башне. И скрылся на лестнице.