В поисках цели

Глава 10 - Море, солнце

Море, солнце, песок... хотя ключевое слово тут отпуск!

— Урааа! Каникулы! — проорал кто-то неизвестный во дворе, во всю глотку и на весь двор.

И судя по тому, что у нас на дворе уже июнь, светит солнце, и пух с тополей уже сто лет как отлетел и оказался смыт в канаву, это кто-то из отстающих. Ну, или студентов. Хотя те вроде еще учатся. Студентов первокурсников, во! Или одиннадцатиклассников? Или... вообще, не ученик!

— УРААА!

Ну да, голос больно басовитый.

А мы пакуем чемодан, Мама, сегодня отрабатывает последний, короткий! День, и уже завтра мы сядем на поезд и поколесим к морю. Билеты уже куплены, вещи, эх, приготовлены...

— Отвратительный купальник! — растянул я перед собой полностью закрытый купальник.

Его купила мне мать, когда из бассейна вновь пожаловались, что я опять щеголяю в трусах. Правда не ясно кто ей оттуда на меня настучал, учитывая что цирк с «где твой верх?» не устраивался уже более полугода, даже не смотря на то, что я на занятие по плаванию в последнее время хожу как в старые добрые.

Я просто забываю надеть! Ну, поначалу так было. А потом, понял, что на мой вид более уже никто не реагирует — игнорируют, как старую шутку! И обозрел. Получил новую трепку от маманьки, новый купальник, что так ни разу не надел.

— В... женский половой орган такую фигню — выдавил я, глядя на данное «бикини», и старательно затрамбовал под диван.

Досталь дубль два, клон-близнец, только побольше — мамина версия эталона пляжного целомудрия!

— Не мам, с таким купальником, ты себе мужика точно не найдёшь!

А ведь ей по факту только тридцать шесть! Что для этого мира... ну, ношенная, но приемлемая бабенция! Молода, хоть и сорта второго, красива, умна и состоя... ну, просто обученная. Опять же — сирота... правда, довесок имеется — я! Нехилый такой, довесочек, что в представлении любого нормального мужчины уже скоро образуется в непомерных размеров дыру семейного бюджета.

А еще может сам приплод принести.

Так что тут нужна тяжелая артиллерия! А не скромность пожилой леди. Мамань себя явно не уважает, раз собралась такое носить — под диван! Там, кстати, уже тесновато от неугодных шмоток — надо будет при случае в монасты... нее, на тряпки! Там такое... в монастырь на тряпки! А то мама спалит.

— Так, что тут еще...

— Щелкнул замочек входной двери.

Упсь — щелкнул рубильник в моей голове — мне велено собрать чемодан, а я его разбираю — сейчас исправлю!

— Ну что Саш, готова? Собрала чемодан?

— Уху — буркнул я, сжимая руками «створки ларца» и зубами теня упирающеюся собачку.

— Вижу, что процесс успешный.

— Умху.

— А я поесть в дорогу купила.

— Отлично! — застегнул я молнию, и забрал пакет у матери, что проследовала на кухню.

— Мааам — проследовал я следом за ней — крабовые палочки? Серьёзно? Они ж протухнут, не успеем мы даже отъехать!

— Думаешь? Ну тогда сейчас съедим.

На что в ответ я вздохнул, пожал плечами, и выдал:

— Ну, яйца все равно надо отварить.

Уже наливая воду, для этих самых яиц.

Вокзал, перрон, и... рельсы. Поезд стоит у нас ровно две минуты, так что все желающие на него попасть... всегда готовы к спринту. У меня, а вернее подомной — чумодан размером с две меня. По крайней мере, я внутрь умещаюсь целиком и так, что еще остается место. У мамы — походный баул. Туда я, кстати тоже помещаюсь — да, я телом мелковат! А что в этом такого? Походу какие-то косяки по росту все же приобрёл, но это все мелочи — наверстаю!

И вот, сидим, ждем. Прибытие уже объявили, нумерацию тоже... народ нервничает, состава — нет. Хотя тут есть два... нет, три! Человека что совсем не парятся. Я, мать, и вон тот дядя милиционер. Последнему — по барабану на опоздание и прибытия, мама — тупо уже не здесь несмотря на баул продуктов в руках, а я... а я считаю неплохой нагрузкой телу кейс по весу с собственную мать.

Я, конечно не взвешивал, но... визуально... о! Поезд показался! Ну, всё, ключ на старт и поджигаем пертаки. Как рассказал вон тот дядя своей жене — нумерация с хвоста не означает, что хвост в конце. И наш второй вагон может быть не там, а сразу за локомотивом.

Нет, не за локомотивом. Но состав короткий — всего пятнадцать вагонов! За место расчетных двадцати — двадцати двух, и бежать все равно пришлось всем и каждому. Даже мне, что побил в этом деле все рекорды с чемоданом, играющий в театре роль авиакрыла. И чуть не вынесший беднягу проводника через противоположную дверь наружу.

— Пх, аха! Полегче! — отскреб себя от дверки парнишка-проводник, массируя ушибленную спину — Кто вообще так вещи кидает? — наконец он соизволил взглянуть в проход.

А там я. Мелкая пигалица, что с высоты низенькой платформы едва-едва заглядывает внутрь.

— Ы! — растянул я лыбу от уха до уха.

— А... где родители?

— Там! — выдал я, в прыжок взгромоздившись вскочив в вагон — А я пока тут чемоданчик... — попёр чумаданчик в глубь вагона.

— Э, э, ээЭ! — остановил меня парнишка — Куда? А билет?

— Так бегут! — ответил я наивное.

Протолкнув баул подальше внутрь, чуть не протаранив еще какого-то мужика да с кипятком, и не смог сдержатся от улыбки, когда за спиной проводника мелькнула новая поклажа.

В след за поклажей в вагоне оказался необычайно прыткий и ловки мужичек, не смотря на живот до паха, что тут же и с порога:

— Вы тамбур открывать будете? Лестницу опусти! — вывел свой не хиленький наезд.

Проводник переключился с меня на него, видать сочтя, что маленькая дрянь и так никуда не денется:

— Билет!

Мужик подал и паспорт, и вложенный в него билет, а я пополз по коридору, толкая кошенную дрянь впереди себя.

Смотрите, смотрите! Одна дрянь другую толкает! — выдал каламбур мой мозг, через секунду опомнившись, и обнаружив нашу бедующие спальные места. Что заняты уже какими-то мадам пред пенсионного.

Я что, вагон напутал? — выступил по спинки липкий холодок.

— Простите — просочился я обратно в тамбур к проводнику, с трудом разойдясь с мастодонтом спорта и пивка — а это какой вагон? Второй?

Было бы смешно, окажись вагон первым, но учитывая наличие нулевого... почтово-багажного.

— Второй, второй — ответил проводник, не отвлекаясь от проверки паспорта еще какого-то детины в шортах.

Так... а где маман? — не увидел я в толпе желающих пробиться внутрь её персоны.

Протолкнулся мимо проводника, и тех, что ломится вовнутрь... и увидел мамку, уже, как оказалось! Орущею на «дяденьку вожатого», что как бы тётенька из соседнего, первого! Вагона «где моя дочь?!».

— Мам! — скромно крикнул я, во все могуче горло — даже птички с дерева где-то за перроном дружно ринулись летать.

А мент, очнулся от полуденной дремы.

— Саш? — высунула голову из тамбура соседнего вагончика, куда уже успела протолкнуть себя, и упирающеюся проводницу, мать.

Я махнул рукой, намекая «под сюда!» и проорал, оглушая близлежащих граждан:

— Второй! — указывая на сталь и краску вокруг своей персоны.

Маменьке как видно пояснили, что там у неё как бы первый, не тот вагон, что нужен ей, и она бегом метнулась к нашему. Как раз к самому концу очереди! А потом началось шоу «это моё место!». Проводник, как выяснилось посадил безномерных на наше коечки, а мамка, да и я, на купе подле сортира как бы не согласны. С моим слухом, и нюхом, это будет настоящий ад. Так что бабулькам пришлось заткнуть сове недовольство, проводнику — своё, а раскрасневшейся до состояния томата матере, пить валерьянку прямо из горла. Сегодняшний денек, походу стоил ей года-другого жизни.

Нда... весело начался наш отдых!

— Очень весело — повторил я, понимая, что время только одиннадцать, а в вагоне уже душегубка и это мы еще даже не в средней полосе.

Поезд в пути, от силы пару часиков, и вагон, по сути, только покинул депо, а тут уже, витаю весьма специфичные запахи. Походу я зря свой нос тренировал! Чувствую себя служебной собакой в лавке специй.

— Афь, афь! Афь, афь! — протявкал-проскулил я, «зажимая лапкой нос», с укором глянув на мать, что купила нам две нижние полки.

Как я завидую тем двум парням, что сунули свои головы в открытое окно и в ус дуют и проблем не знают. Упаду я видите ли оттуда! С жалкой верхней полки.

Да что мне будет! Меня со скалы скидывали! И на пики надевали... правда, все это было в иных жизнях.

— Хнык... мам, тебе плохо? — с заботой поинтересовался я, глядя на по-прежнему красное лицо матери.

— Нормально. Дай только отдышусь.

Нет, нефига не нормально. И в этом убедился, когда у неё поднялась температура, давление... а потом на выход пошли крабовые палочки! Сам я их выкакал еще вчера. Целиком, нетронутыми кусочками, как прожевал и проглотил — так и выдал наружу. Мое тело — не приняло сию пищу. А мамино... тоже, но с задержкой в сутки, и с почти госпитализацией.

А еще пред пенсионные бабки неслабо позлорадствовали над моей мамой, отказавшейся от купе у туалета.

Их конечно тоже можно понять — нам еще двое суток тут в одном бочонке чалится! Но... насрать. Я их вообще не знаю и как бы и знать не хочу. Пусть и уже немного, презираю. Человеку плохо, а они!

— Фу такими быть!

— Чух-чух — чух-чух, чух-чух — чух-чух

— Хр, пшшшш... Хр, пшшшш

— Чух-чух — чух-чух, чух-чух — чух-чух

— Хр, пшшш, хрр, пшшш...

— Ува, ува!

— Хрр, пш, хр, пшш...

— Чух-чух — чух-чух, чух-чух — чух-чух

— А вот значит я потом...

— И тут он мне говорит...

— Ува, ува!

— А наши, ты слышал...

— Чух-чух — чух-чух, чух-чух — чух-чух

— Хрр, пш, хр, пшш...

— Ува! Ува!

— Шур-шур, шур-шур...

— Это какой-то лютый пиздец. — выдал я, пуча глаза в прострацию.

— Чух-чух — чух-чух, чух-чух — чух-чух

— Баю, баюшкий...

— Шур, шур, шур-шур!

— Эхе-хе...

И цирк на выгуле. Зоопарк без клеток. Не, мне, конечно, не привыкать к казармам! И куда хуже видел! ГОРАЗДО хуже! А уж ездил... Но... к хорошему быстро привыкаешь, ведь верно? И за десять лет жизни... ладно! За последний год! Жизни в этом мире, я уж больно сильно привык к, свободе действий, свободе перемещений, вагону свободного времени с доступностью к гантелям, и... к огромному количеству свободного пространства.

А тут у меня есть только третья полка! Куда я уже, как кажется, давным-давно закинул свой непомерный чемодан, и откуда он теперь опасненько так свисает, рискуя упасть нам всем на головы и спины. И куда бы и сам с удовольствием залез, если б не маман, что бдит! Опять и вновь, стоило ей хоть немного отойти от отравления.

Жесть! И чем мне тут заниматься двое суток? Я же не взял с собой гантели! Отжиматься? Хм...

— Дочь! Ну на тебя ж люди смотрят!

— Плевать.

— Дочь! — подняла тембр и громкость голоса мать, действительно обратив на себя, и меня, внимание ближайшего народа, которому до этого было глубоко по бую на мою отжимающеюся на кровати персону.

— Ну что? — плюхнулся я на полку, переворачиваюсь на бок чуть ли не в полете, так как к словам добавилась и рука.

— Ну... — не нашла что выдать далее мать, разведя руками, но смотря все так же сурово.

— Мне что уже и спортом заниматься нельзя?

Мать промолчала.

— Ребят, вы не против, если я использую кроя ваших полок как брусья? — обратился я к парням с верхнего яруса.

— Да не вопрос!

— Пожалуйста!

— Спасибо. — улыбнулся я, и начал выполнять поднятие туловища на злобу недовольной маме.

А что! Я просто спортом занимаюсь! В форме себя держу!

— Спортсменка? — поинтересовался один из парней.

— Угу. — буркнул я в ответ, продолжая занятие — пловчиха.

— Ууу...

— Да что-то не тянешь ты на пловчиху! — выдал на этот счет его сосед — Больше на бодибилдершу малолетнею.

— На кого?

— На бабу, что гантели тягает. В особо крупных размерах. — пояснил первый, а с низу послышались звуки тяжело вздыхающей матери, грустящей по неправильной жизни родимой дочери.

А что такого-то? Это лучше чем жиром заплывать! Или как большинство девиц современности — голодом себя морить, пытаясь талию иметь. Глупый метод, по факту! Врагом придуманный. Спорт — вот ключ к долголетию и красоте!

И поскольку мне просто поднимать туловище показалась недостаточно эффективным занятием, то я, развернувшись спиной к окну, принялся делать тоже, но вытянув ноги в проход. Но парни, по-моему, в конечном все равно итоге устали ждать, когда я закончу.

— Нда... зря считать не стал.

— А я считал... но сбился.

— Девочка, ты вообще кто? Терминатор? Машина?

— Эй! Всего то сорок раз! — возмутился я такому отношению парней к себе и, заметив, что мама отвлеклась на самокопание, хищной лаской скользнул на третью полку, затолкав все же решивший упасть чемодан на ему положенное место.

— И вообще дольно слабая — высунулся я оттуда, и показал язык.

— А мы тогда ясельная группа — подмигнул один из парней другому, а я понял, что чемодан так все равно рано или поздно упадет.

Разместил его на двух полках разом! Размеры то как раз позволяют! И мне, есть место где спрятаться меж ним и стенкой.

— Саша? Ты... куда поропала...

— Арх... — простонал, спускаясь в проход, чуть не спикировал на голову какому-то мужику — надо смотреть куда прыгаю!

И помнить о поправки на ветер — движение и торможение состава. А так ведь реально.. могу кого-нибудь и зашибить! Например того младенца, через два купе обитающего, и бесконечно орущего.

— Ува! Ува!

— Чух-чух — чух-чух, чух-чух — чух-чух

— Горячие пирожки! Чебуреки!

— Пахвала! Щербет! Сладости!

— Горячие пирожки! Чебуреки!

— Вяленная рыба!

— Пахвала! Щербет! Сладости!

— Черешня! Спелая черешня!

— мм... Мам, может купим? — засунул я голову обратно в вагон, соблазнившись на эти самые ягоды.

— Чего?

— Черешню.

— Да ну её. Потом еще с горшка не слезем.

— Ну, ты может и не слезешь, а я... — и я углядев, что пред окном вагона образовалась окно средь толп туристов и торгашей, метнулся в него.

— Э, э, эээ! — всполошилась ошарашенная и, напуганная! Мать! Что до этого тихо разгадывала кроссворд.

А тут... её родная и любима дочь, кинулась в окно... сквозь узенький проем, наружу... но к счастью, её королевский захват рук схлопнулся уже в воздухе за моими ногами — я их видел, ведь я в этот момент времени как раз летел спиной к бетону перрона... а через миг коснулся его ногами.

Правда я все равно просчитался, и не слабо долбанулся, пусть не об камень, но об вагон, но матери это точно знать не обязательно.

— Ы — растянул улыбку во все зубы пред ней, и рванул на запах.

Запах ягод! У меня есть свои деньги — я неслабо накопил за год! Так что на ягодный стаканчик-другой, уж точно хватит.

— Один?

— Давайте два. — сказал, получил, и пол стакана тут же заглотив, обратился в подобие бурундука, плюющегося косточками во все стороны разом.

— Ма?

— Нет уж! Иди через дверь! — не одобрила родительница моё желание и обратно зайти неправильным путем.

— Ну хоть ягоды то прими! — подал я ей второй стакан.

Вот только лучше их пока не ешь — подумал я уже про себя, идя в сторону тамбура, улавливая краем глаза, как мама отправила пару спелых ягодок себе в рот — их как бы за тебя никто не мыл.А ты не я, и не владеешь таким иммунитетом. Да и ягоды кушала в последний раз не меньше полугода точно. И то не факт, что это было не во сне.

С другой стороны — лучше в поезде, чем на курорте! — подумал, карауля мамку у сортира — тут, какое никакое развлеченье, а там — потеря отпуска! А жрать все и всякое ведь по любому будем — надо привыкать заранее, чтоб без эксцессов. И срыва отпуска.

Ага, заранее — за месяц! Что уже давно прошёл.