В поисках цели

Глава 31 - Зюйд-Вест

Забавно, видеть сон, будучи как бы мертвым. Может это воспоминания кого-то? Кого-то, кого сегодня тут убили? Или того, кто ещё не умер, но скоро это произойдёт. Поссмертие — странная штука. Но я не умер! Просто балансирую на гране. И вижу сон, как прячусь от убийц в туалете.

Как они меня настигают — убивают, а я ничего не могу сделать. Меня сначала бьют, потом душат, и под конец — обезглавливают, бросая тело средь грязной уборной, перепачканной всем, чем только можно испачкать туалет — от хлорного порошка, до человеческих выделений. А голову — оставляют торчать из унитаза.

Но сон не заканчивается! Лишь меняет жанр. Теперь я тону в маленьком закрытом помещение, что уже почти заполнилось водой. Вода чистая, прозрачная, без примесей... но жабры это тело, что не тело, а лишь плод воображения, или память чьего-то духа, отращивать не умеет. И оно захлебывается, как только жидкость достигает потолка.

Вновь смена жанра. Теперь я горю заживо. Кажется, это машина. Богатая пластиковая отделка, что хорошо горит. А еще лучше — прилипает ко всему, что только её коснется, в виде липкой раскалённой субстанции. К одежде, к телу, ко всему. Оставляя не просто ожоги-волдыри, и дыры на хлопке, а следы желания прожечь до мяса.

Кожаный салон из синтетической кожи, что тоже неплохо полыхает, грея спинку. Ну и руль... думаю, из машины еще можно было бы вырваться, но тело, что уже мертво, о таком и не подумало.

Опять смена жанра — я откуда-то упал, и вмиг преодолев десяток метров, встретился с асфальтом. Это было быстро! Но пока пронзенные ребрами, что призванные защищать, легкие, истекали кровью, лишая тела последней надежды на жизнь, сердце еще продолжала биться. А мозг, отбитый, но еще живой! Думать.

Так себе представление в общем! Вовсе не душевные сновидение, и скорее какие-то кошмары сумасшедшего, от которых нормальный человек может и умом тронутся, и вполне реально сдохнуть — вся боль, все муки, вся достоверность, всё в наличии и в полном объёме.

Таймер щелкает, и я прихожу в чувства.

Вот... китайский ежик! Кто стырил моё сердце?!

Тремя часами ранее.

— Доктор, вы уверены. — растерянно поинтересовалась далеко не молоденькая, опытная, и повидавшая уже казалось все, медсестра, у хмурого как осенняя ночь хирурга.

— У нас нет выбора — отозвался мужчина, чья кислая гримаса умудрялась просочится даже сквозь маску и защитный щиток — Готовьте...

— Но все же... — перебила его операционная медсестра, взглянув на тело совсем юной девочки.

Или все же девушки? Женщины? По сути, совершенно непонятно кого, даже для столь опытной сестры. Внешне, по пропорциям тела и костей — вроде как женщины, пусть и маленького роста. Иностранка, азиатка... но органы то детские! А рука с ногой, по цвету кожи, вообще как будто прилеплены от другого тела! И естественно — ни документов, ни имени, ничего. Она поступила к ним вообще как труп! Но опытный хирург...

— Она в комме. Три удара сердца в минуту, нулевая активность мозга и никакой реакции на раздражители. Как думаешь, каковы её шансы? — взглянул на опер-сестру из-под маски.

— Никаких, разве что чудо. — покачала головой женщина, признавая очевидное.

— А у него — кивнул мужчина в сторону занавешенной тканью кушетки, где лежит человек, и с шумом работает какое-то оборудование — Очень даже неплохие! Вот только... каковы его шансы, дождаться донора на аппарате?

Сестра поникла, вздохнув.

— Но все же... три удара в мину! — выразила она свои сомнения на счет этой операции.

— Бьется? И ладно! Резус-фактор и группа крови совпадает — шансы не хуже прочих! — выдал в ответ хирург, сам о чем-то задумавшись — Даже чуть лучше, чем просто умереть от шальной пули — взглянул он в сторону кровати — Или прожить жизнь на аппарате, пристегнутым к кровати. Хотя, жизнь он в таком виде точно не проживет.

В ответ медсестра лишь покивала, хорошо осознавая, насколько её начальник прав. Он собственно всегда прав! И не только потому, что начальник. Она с ним работает давно, и знает — этот человек крайне редко ошибается! Хирург от бога, с золотыми руками, стальными нервами... но знание, сколь много черт они сейчас переступают...

— Готовь обоих к операции! С бумажками дело я улажу. — произнес хирург как заключение, и вышел из палаты.

Ему, надо не только придумать, откуда тут вдруг взялось живое донорское сердце, но и объяснит, как вообще человек с дырой в груди остался жив. Вернее, как операция по извлечению пули, стала приемом очередного трупа в их больницу, за место еще живого человека.

— Чертовы недоучки! — выдавил он сквозь зубы, направляясь в сторону морга — Сделали гадость, и сразу за бумагу — «он не дышал, когда мы принимали».

Семью часами ранее

— А этот... — поинтересовался один врач у другого, провожая очередное тело на каталке.

— Проникающее ранение грудной клетки — ответил тот, сверяясь с данными с листков планшетки.

Принимающий врач, остановил санитаров, и внимательно осмотрел окровавленную рану, прячущеюся под лоскутами порванной одежды, одновременно прощупывая пульс на запястье.

— В реанимацию! Живо!

Восемь часов назад

— Да... ну и бойня тут была... — сказал один военный другому, в камуфляжной форме спецназа, но без опознавательных знаков и эмблем различия, ходя по залитой бурой кровью крыше, блестящей в свете восходящего солнца.

— Это ты еще не видел что в вестибюле творилось! — ответил его коллега, что по неуловимым деталям поведения, и несмотря на панибратское обращение, больше всего тянет на подчинённого адъютанта при расхаживающей по плацу шишки — Там есть такое большое панорамное окно с очень толстыми стеклами — защита от вандалов, так сказать, за которым ублюдки устроили такую резню для публики... что у начальства вышли всякие нервы.

— А там что? — перевел своё внимание «начальник» на небольшую бетонную будочку, единственное возвышение средь данной огромной крыши, кажется пропустив все слова «адъютанта» мимо ушей.

— Основная лестница в низ. Бывшая основная лестница — поправился человек, когда они зайдя в помещение, обнаружили в целом виде только два площадки.

Остальное, даже пребывая на своих местах, так или иначе пришло в негодность. Держится только за счет сварки и арматуры, и ходить по этим «небесным камням» здравомыслящим людям — слишком рискованно.

— Там детонировал сюрприз, приготовленный для нас на случай штурма с черного хода — продолжил экскурс человек, указывая в глубину — Два трупа гражданских, непонятно вообще как не оказавшихся тонким слоем по стенам размазанными.

— Может и не двое, может и больше — ответил ему коллега, аккуратно подходя к краю, и всматриваясь меж пролетов и перил куда-то вниз — Сам сказал — непонятно как ДВОИХ не размазало по стенам.

Ночью

— Девочка... ты кто? — просипел условный глава гарема в женском царстве заложников, стягивая маску и с себя, и с окружающих паникующих дам, так и не высвободив вторую руку из клейких пут скотча.

Вот... никакая это не дама с узким телом! Парень... с узким мозгом! Как баба, только нет! Писец...

— Я... — поковырял я в дырках у себя меж ребер, поворачиваюсь левым боком к свету, спецально, чтобы все из четверо выживших получше разглядели то, что я делаю.

Девушку-не-девушку тут же вырвало прямо на штаны парню, другая дама просто отрубилась, покинув сознанием тело.

— Призрак. — вытащил пальцы из дыр, поднеся их поближе к лицу, разглядывая кровь — Сидите здесь, пока здесь вроде безопасно.

Во всяком случае, уж точно лучше, чем там, где свет и ноги, где пулемет внизу, который надо бы проверить на наличие, ну или где бомбочки в завалах — что тоже бы надо поискать. Ну и выудить этот долбаный бетон, упавший куда-то на диафрагму!

И легкое то надо запустить — оно ведь цело! Лишь напугалось до усрачки, когда что-то острое совсем рядом прошло. А вот с мозгами... надо что-то делать. Кровь я оттуда откачал, но... там существенные травмы!

Спустился обратно к ходу в коридор, постоянно прислушиваясь и вглядываясь во мрак, используя все доступные средства обнаружения всего, что только можно и как только можно. Добрался до двери, крадясь как кот — вроде научился! Тихонько приоткрыл, сделав едва видимую щёлку.

Выглянул — темно. Чуть надавил на дверь...

Вашу ж малину! Вашу ягоду черешню! Да что б ваши пестики всегда были без тычинок! И что бы ваши лунки всегда были лишь с водой собственного производства... — выругался в мыслях на полную катушку, закусывая губу.

А все потому, что включился свет. И потому, что прямо пред моим глазом, но по ту сторону двери, блеснула леска. А где-то в районе моего плеча, но за дверью, висит граната с уже наполовину вынутой чекой.

Еще чуть-чуть...

«бцинь».

Вууууу! — взвыла сирена в сознании, и я, кажется, откусил себе нижнею губу.

Перекатился по стенке подальше от двери и прогремел мощнейший взрыв. Стена вздрогнула! Несущая, толстенная... Всё здание вздрогнуло! Меня кажется, подбросило в воздух! И я не знаю, каким образом, но оказался в позе сломанной куклы на ступенях у самого завала.

Соскочил — чуть не попрощался с головой, так как над ней пролетал сразу пяток крепеньких и скоростных снарядов, раскрошивших в труху массивный шкаф за моей спиной. Метнулся обратно к стене, за которой прятался — услышал из коридора брань и ругань на нерусском. И не английском! Как же вы задолбали.

Дождался небольшой паузы меж короткими очередями, перекатился на другую сторону стены, поближе к лестнице наверх. Увидел в распадке меж перил и бетона моську парня «единственного в гареме». Жестами указал ему «иди, иди отсюда!», а пулеметчик меж тем повторил свой обстрел прохода.

Парень, не понял, остался торчать на той дороге к бездне, хоть и вверх, что сделана как-бы не из столь толстого и прочного бетона, как толстенная стена за моей спиной! Попадание пуль по лестнице, на которой сейчас стоит парнишка... крошит и ломает, и вот-вот...

— Ааа! — взвыл белугой парень, падая на межэтажную площадку, хватаясь за ногу.

А пулеметчик, словно услышав ор с такого расстояния, усилили напор обстрела, уже просто изничтожив пару ступеней в пыль! Хотя на наше счастье — с такого расстояния он и в проход то не всегда попадает! Пусть стрелок и старается с этим бороться.

Парень решил встать — Идиот! — взвыла моя душа, и пользуясь новой, и уже довольно продолжительной, видать из-за смены ленты, паузой, я рванул к нему.

Сзади послышался звон катящихся по камню шариков.

Вовремя? — мелькнула мысль, ведь секундой до, я был там, где сейчас они — круглые яйца смерти! Адские изобретения человечества, в угоду богине жатвы! Или не очень? Ведь я все еще в зоне поражения — и я упал сверху на парня.

Прогремел новый взрыв, сотрясший помещения не хуже извержения вулкана. С потолка посыпалась бетонная крошка, а какой-то шальной осколок, отстегнул мне ноги.

Верне, он, этот осколок, прорезал мне хрящик меж позвонками на пояснице! — вынимайся собака! Ножки — отказали, ибо я потерял с ними связь. Вернее, прямую связь, косвенно еще сохранив. Или наоборот? Я, могу ими управлять. Мозг — нет. Этот как в танке, при смерти мехвода. На его место может присесть сам командир, но ему уже нельзя отдавать приказы. Да и кто в таком случае заменит командира?

А, ну еще осколок пробил мне артерию. И сейчас я истекаю кровью на оба конца — и внутрь, и наружу.

А ну затыкайся чертова пробоина! Сердце — стоп! Харе стучать в пустоту! Да, легкие тоже тормозите. Всё! Всё! Всем стоять по своим местам! Никто никуда не бежит уже.

— рррААА! — прорычал я сквозь зубы, заставляя маленькую вторичную артерию размером с волос, раздуться до размеров пальца и полноценной аорты, заменяя ею кусок сосуда на пояснице, нынче хорошо измочаленном.

— Мисс призрак — пропищал парнишка подомной, седея на глазах.

Я в ответ ему молча улыбнулся, стягивая вылившеюся наружу кровь обратно внутрь.

Почуял, как в изуродованное помещение лестницы, тихими, ну не очень тихими, раз я их услышал в таком состоянии, тенями просочились люди. Углядел на жилете, на бронежилете, паренька, что снял его явно с бандитов надев на себя, парочку гранат. И естественно, отобрав оружие у гражданского, и избавив его от ненужных чек, швырнул вниз, вновь прижимая мужика к бетону.

— Акбар! — панический крик снизу.

«БА-БАХ!» — новый взрыв, вновь сотрясший помещение.

Что неожиданно оказался продублирован еще сразу несколькими, из-за чего кажется, всё здание заходило ходуном! А плита, на которой мы с парнем почиваем, подскочила, подпрыгнула, подарила мне миг невесомости и чувства полета, а затем вновь загудела, зашевелилось, хрустнула, и как-то подозрительно накренилась.

Но мне повезло! Мне на этот раз ничего не досталось! Совсем! Ни осколков! Ни шрапнели! Ничего! Вот...

Зато ему досталось — взглянул я на паренька, смотрящего мертвым взглядом куда-то в бок, с сочащейся кровью из уголка рта. И толстенной арматурой, торчащей из-под броника, и из-под кожи его живота.

Железка, прилетала в него снизу. Пробив бетон, бронежилет, спину, позвоночник, печень, и наверное - желудок. Она убила его мгновенно! Но с этой стороны — это просто бугорок на животе, уже мертвого человека.

— Спи спокойно — прикрыл я ему глаза, и взглянул в сторону хода в коридор.

Что оказался на одном уровне со мной! А лестничные марш на этаж вверх вообще сложился, и лежит тут рядом, грудой покорёженного бетона и арматуры вдоль стенок, на боку. А там, в коридоре, за изуродованным входом, где уже давно нет двери, по прежнему есть люди. Живые, мне слышны их голоса! Враги ли они мне? Да.

У парня осталась еще одна граната и автомат с двумя магазинами. Забрать! Пусть, от разрушения бетона, нулевая видимость и нечем дышать — плевать! Я сейчас живой мертвец, работающий на чистой Силе.

Ноги! Приказываю — двигаться! Тело — работать. Без пульса, дыхания, всего остального.

Иду в туман, покидаю бывшее лестничное помещение, выхожу в коридор, скользя тенью вдоль стеночки, старательно выбирая, куда ставить ногу. Наслаждаясь тем, что тут ковер с коротким ворсом, пыль, но нет осколков — ноги еле двигаются, и каждый шаг — боль для сознания.

Засекаю три цели в пяти метрах. Люди, живые, двигаются. Разговаривают на неясном. Убить? Автомат? Не успею. Пристрелят в ответ на звук выстрелов. Граната? Подходит, но — где пулеметчик? Отступить. Извлечь чеку, сверить расстояние и положение цели с данными из памяти, бросок — отход за бетонную стену.

Взрыв, стоны, стрельба пулемета. Сколько у него там выстрелов? Не имею понятия. Он стреляет и стреляет! По пять-восемь, может десять выстрелов, делая меж ними небольшие паузы. Высчитать и выскочить в окно? Успею ли?

Нет. Разброс оружия слишком велик, меня всё равно заденет. Допустимо ли еще одно ранение? Нет, я итак на пределе, и просто, чтобы стоять, напрягаюсь сравнимо с расчетом на бумажке баллистической до другого континента. Я не смогу, я...

Пыль рассеивается. Новые... выстрелы? Стрельба пулемета прекратилась. Выглянуть? Что за... новые цели? Враги? Опасные! Их много, и они явно хорошо обучены! Снаряжение иное... лучше? Хуже? Неизвестно. Но эти... реально движутся бесшумными призраками вдоль стен.

Вот несколько из них, скользнуло в помятую дверь зрительского зала, недалеко от которой притаились три полумертвых тела, посеченных осколками. Выстрел, второй третий... десять... нет! Двенадцать, и тишина. Они... мертвы?

Оставшиеся пять целей... ликвидировать? Невозможно. Поражение? Подтверждено. План отступления — труп. Бросаю автомат, и сползаю по стенки безвольной куклой. Телом, у которого не бьется сердце, не работает мозг, и которое вообще, уже давно мертво, пусть и до сих пор теплое.

Тело маленького голой девочки, что сильно досталось на этой войне... надеюсь, меня не решат сразу закопать? И вот прямо тут съесть? Или сжигать. Надеюсь, они дадут мне требуемое время, для восстановления, и возможно, потом сбежать из могильника живьем.

Чтож, родители... Надеюсь, вы все же ничего не узнаете. И мою тушку, ни кто не опознает. Ну вот что мне тут делать? В каком-то театре на другом конце Москвы. Хотя весь грим и косметика уже давно стерлись, а глаза — потихоньку восстанавливают свой нормальный размер...

Ко мне подошел человек, с оружием... добивать будет? Винтовка рядом, но... тело деревянное! Процесс, запущен, и мне теперь как минимум часа два не пошевелить ни рукой, ни ногой. Вообще ничем!

Это цена, за аварийную регенерацию, в почти мертвом теле. Цена, за восстановление спины и легкую латку на мозгах. Цена в виде беспомощности, и беззащитности. Безвольности...

Шрет! Неужели... меня вот так вот, сейчас, и после всего...

Нет, он просто проверил у тела отсутствующий пульс, и пошел делать это с парнем на межэтажной плите. Так же убедился, что он мертв, при этом все время держа на прицеле верхние ярусы лестницы, вместе со своим напарником, пристроившимся у проёма к бывшей лестницы.

Вернулся ко мне, прикрыл мои почти мертвые глаза.

— Чисто...

Примечание от автора:

Очень нуждаюсь во мнении читателе по этой главе!