В Дикой земле

Часть 3, фрагмент 16

— Х-хорошо, и как тогда вы с ним справлялись?

— Также как Талручин, — ответила Вифани устало, — заманивали в ущелье и забрасывали камнями. Многие гибли, но в итоге мы спасали страну от разорения и получали ценнейший ингредиент.

— Ущелье ещё существует?

Ей было тяжело, бессонная ночь, полная переживаний, сделала своё дело и теперь девушка еле соображала.

— На юго-западе, да…

— И что его можно использовать?

Несколько глубоких вздохов, борьба с тяжёлыми веками.

— Конечно. Расчистить, пригнать дунтранков ко входу, заготовить камни. Там их много, но нужно время, чтобы приготовить обвал… Таковы заветы Талручина, — быть готовыми. Но эти чудовища редки, они появляются раз в несколько сотен…

Человек почти не сомневался:

— Я приведу!

— Мне не до шуток, — отвернулась Вифани.

Волшебник наклонился и мягко повернул её лицо к себе, заглянул в глаза.

— Я приведу сюда это чудовище и заманю его в ловушку. Если иного пути ты не приемлешь, так тому и быть. Я сделаю это. Приготовь всё необходимое.

— Ты не в своём уме.

— Я вершитель судеб, тот, кто подчиняет законы мироздания и обращает их себе в услужение. Чего я стою, если не могу спасти одну хорошую жизнь… рискнув тысячами других? Будь готова!

Он покинул дом без разрешения хозяйки, ушёл, сделался незаметным и проскользнул на верхние ярусы кроны, ко дворцу, где устроился на самой высокой крыше. Серый маг сидел там недолго, собираясь с мыслями, бормоча словоформулы, затем достал из-за пазухи ритуальный нож. Атам был перехвачен за клинок и поднят, слова складывались в заклинание, под веками проявлялось видение: комната, где стояла статуэтка. Тобиус видел её смутно, однако достаточно, чтобы заметить движение, различить симиана, старательно подметавшего пол. Человек дёрнул рукой с ножом и внизу, в здании раздался звон. Ещё раз, ещё.

— Призовите ко мне старшин, дети, ваш бог желает молвить слово! Немедленно… чего встал?! Домёл? Хорошо. Живо созвать старшин! Шевелись!

Громкий и низкий голос, доносившийся из статуэтки, произвёл некоторый эффект. Вскоре симианы внизу заметались и с разных концов города стали съезжаться важные шишки. На памяти их подобное ещё не случалось, так что все были немного взвинчены и не знали, как себя вести. К их счастью, «бог» пришёл не просить советов, а давать их.

— Готовьтесь, дети мои. Вскоре явится к вам ужас из лесов, опустошающий голод. Схороните народ за стенами и подготовьте ущелье, запасите камни побольше и в большом количестве. Ведите туда стада тучные и ждите… ждите… ждите…

— А… — донеслось до мага через статуэтку, — сколько нам…

— Сколько потребуется! — разъярился «бог». — Я о вас беспокоюсь, предупреждаю, а вы даже подождать не можете! Неблагодарные! Смотрите мне! Всех в лягушек превращу!

— А… почему в лягушек?

Связь была разорвана и смысла задерживаться в Ронтау не осталось. Тобиус встал на волшебное крыло и полетел в указанном направлении, туда, куда указывала Вифани. Ему пришлось постараться, чтобы найти каменистое плато, в подножье которого было ущелье, высокое, длинное, извилистое. Тысячи разновеликих камней валялись в той части леса, от крошечной гальки до валунов размером с дом. Если подумать, прикинуть масштабы, то это ущелье как раз подходило для того, чтобы в него прошёл даже очень большой парзух и свободно добрался до самого конца. Там, однако, из-за строения своего тела, длинного и узкого, гигант должен был оказаться сдавлен и потерять возможность развернуться. Умно.

Решив немного помочь, волшебник стащил к концу ущелья множество больших и средних глыб, — обезьянам предстояло и без того много тяжёлой работы.

Это место лежало к западу от реки, в чащобе, заброшенная медвежья берлога, вход в которую скрывали заросли бузины. Птицы в том месте пели тише, мало какой зверь осмеливался приближаться, лес казался настороженным… что было странно, ибо когда Тобиус отыскал это место, оное ничем особым не выделялось.

Преодолев заросли, серый волшебник спустился под землю и прополз до самого конца на четвереньках, ощущая при этом довольно тяжёлый смрад. Берлога и прежде розами не благоухала, теперь же… Тобиус пережил несколько неприятных мгновений, когда свет одинокого мотылька выхватил из темноты пугающие очертания чего-то окровавленного. Фрагмент кости черепа с торчащим рогом, вероятно, турий. Тут и там земляной пол чернел пятнами крови, были видны обрывки чьей-то шкуры. Посреди сего безобразия мирно дремал маленький чёрный мячик с ушами.

Тобиус ткнул в компаньона пальцем.

— Лаухальганда, вставай, вставай, друг, пора действовать…

Крупные зубы клацнули, едва не откусив магу несколько пальцев, Лаухальганда зевнул протяжно, навострил уши.

— Мряу?… Мря… Мря-я-я! Мря! Мр-р-ря!

Он прыгнул и повалил человека, заливаясь радостным мяуканьем, облизывая.

— Довольно! Хватит! Я тоже скучал, но… хватит! Лаухальганда, у нас очень важное дело! Пожалуйста, давай выберемся, здесь невозможно дышать!

Уже при свете дня волшебник поведал своему компаньону о задумке и молчание того было красноречивее любых слов.

— Я знаю, что это глупо. Я знаю, что вероятность погибнуть крайне высока, но знаешь…

— Фря.

— Пожалуйста, не в таких выражениях…

— Фря.

— Я всё понимаю, но если не мне такое по силу, то никому.

— Фря.

— Нет, я просто… ты со мной или здесь подождёшь?

— Мря! — радостно отозвался подлец, преисполненный восторгом от грядущего приключения. Ему было плевать на смертельную опасность, он просто хотел пожурить человека за долгое отсутствие.

Из широкого рта появился жезл, а следом и сумка пожаловала. Воссоединение с собственным магическим артефактом вышло скоротечным, но трогательным. Тобиус взял инструмент в руку, сжал пальцы и почувствовал, как энергия волной прокатилась по астральному телу, появилось чувство полноценности, прироста в силе.

— Как я скучал… Пойдём! Нет, полетим!

— Фря?

— Знаю! — ответил маг. — Прежде я всегда передвигался на своих двоих либо по воде, просто потому, что, летя на скорости, легче вляпаться во что-то, чего не успел разглядеть. Но! Сейчас времени у нас нет, и мы готовы рисковать. Полетим!

Крылья Орла подняли волшебника на огромную высоту, вознесли над кронами самых высоких древесных исполинов и начался путь обратно. Расстояния, что занимали бы дни тяжёлого пути покрывались за часы и даже стало казаться, что прежде Тобиус напрасно ограничивал себя в вольном полёте… пока он вдруг ни с того, ни с сего не угодил в воздушный колодец и мгновенно рухнул на высоту шагов в сотню1. Серый маг просто провалился без видимой причины, когда чары, державшие его на лету, ослабли, а плетение замигало перепадами напряжения гурханы. Тело, несомое инерцией, с треском кувыркалось сквозь ветви деревьев, кожа лопалась от ударов, кровь рубиновыми каскадами орошала кору, и треснуть бы черепу от встречи со стволом, кабы стабильность плетения не восстановилась вдруг.

# # 1 80 метров.

Он сызнова взмыл, чувствуя, как ветер жёг раны, как с хрустом возвращались на место вывихнутые кости и как Исцеление исправляло полученный ущерб. Позади не было ничего, никаких волнений в астральной прослойке бытия, никакой доступной для восприятия аномалии, маг просто чуть не умер.

Решение лететь немного ниже, над самыми верхушками, едва не стоило ему жизни, когда из зелёного моря крон выметнулись длинные лианы. Укоротив их Алмазными Лезвиями, он прибавил скорость, но ещё до темноты в небе появилось три чёрных силуэта с острыми крыльями. Издавая пронзительные крики, они проявили упорство и чудеса воздушной акробатики, следуя за добычей, уворачиваясь от боевых заклинаний. Семь потов сошло с Тобиуса, прежде чем он смог убить одну тварь и отвязаться от двух оставшихся. Маг продолжил полёт, держась подальше от обширной меловой плеши. Он совершенно не желал вдыхать дурманящий разум воздух того места.

Тревожная ночь прошла на дереве, в небольшом дупле, где давно уже никто не жил, а днём следующим стало немного легче. Место, вытоптанное сражавшимися бегемотом и парзухом ещё не успело полностью зарасти. Разумеется, вечного ящера там больше не было, он давно вырвался из ловушки. Тобиус нашёл то самое дерево, которое бегемот повалил на хищника первым, истерзанное когтями, изуродованное, местами лишённое коры и, что самое важное, всё ещё в коричневых пятнах. Часть обломавшихся ветвей попортила хищнику шкуру и в древесине ещё сохранилась кровь.

— Слава Господу-Кузнецу.

От ствола была отделена большая бурая щепка. Несмотря на прошедшее время, на смену сезонов, на влажность, она смогла сохранить в себе ценную субстанцию, — кровь парзуха. Ну что ж, пора было посмотреть, чему научила Тобиуса Дикая земля.

Древесины было набрано с избытком, окровавленные щепки погрузились в котелок мага и варились там в смеси эликсиров, пока вся кровь не была изъята. Крохотные её частицы извлекались из котла и помещались внутрь чаши, вылепленной из Лака Обновления. Прошло два с половиной дня, прежде чем удалось собрать из дерева достаточное количество органического материала.

Книга открылась на нужной странице, там, где маг изобразил письмена, увиденные в пирамиде на болотах, а по пути к месту битвы дополнил своими измышлениями. Немало времени за прошедшие месяцы он провёл, крутя в памяти эту головоломку, исписывая шёлковую бумагу, пробуя восполнить пробелы одними элементами, другими, терпя неудачу за неудачей в попытках понять суть заклинания. И, как водится, перебрав все неправильные варианты, маг нашёл единственный правильный, единственный рабочий. По крайней мере такой, из которого что-то получилось. Много символов осталось без применения, но те, что смогли стать частью единой системы оформились в заклинание. Не будь Тобиус знаком со столькими гранями Искусства, не имей столь широких, хоть и не глубоких знаний, он не преуспел бы. Но он преуспел.

Словоформулы были повторены много раз подряд, пока гурхана струилась из тела мага сквозь восстановленную кровь. Бурая жидкость ходила ходуном внутри сосуда, становясь гуще. Наконец чаша вырвалась из рук и содержимое ударилось оземь плотным упругим комком. Тобиус смахнул со лба пот и улыбнулся:

— Круоромантия1 освоена. Меня могут за это сжечь… потом.

# # 1 Магия Крови.

Комок, медленно переваливаясь, пополз куда-то, такой омерзительный, но вместе с тем такой забавный малыш, движимый единственным желанием, — вырасти. А чтобы вырасти ему требовалось больше крови, которая находилась в теле хозяина. Будучи посаженным обратно в чашу, он пытался лезть наружу, безошибочно тянясь в сторону парзуха.

Гигантский хищник ушёл далеко на северо-запад, не став преследовать упущенную добычу, и маг отправился за ним. Вновь рискуя шеей. На своём пути он едва не стал добычей стаи существ, похожих на голых восьминогих кошек с шипастыми хвостами, которые мчались по ветвям в тысячу раз ловчее симианов. В другой раз из чащи выметнулась ладонь, на которой уместился бы трёхэтажный дом; чудом проскочив меж пальцев, Тобиус поднялся над деревьями и продолжил полёт. Сквозь Истинное Зрение он выглядывал большие ауры, обширные источники жизни, и ведает Господь-Кузнец, этого в Дикоземье было хоть отбавляй, пока, наконец, не нашлась та единственная.

Зверь неспешно двигался по лесу, продолжая свой вечный поиск пищи, неутолимо голодный, бесконечно жадный, беспощадно яростный. Он берёг силы, выискивал что-то достаточно большое, ради чего стоило ускориться.

— Что ж, — чаша с кровянником улетела вниз, — с нами Господь-Кузнец, что может пойти не так, верно?

— Фря! — донеслось из сумки.

— Разберусь!

Тобиус снизился, полетел между деревьями, быстро нагоняя ящера, а когда проходил над шипастой спиной, ударил по ней Топором Шааба. Взлетая выше, он слышал… он ничего не слышал, ибо гигант молчал, и это было жутко. Крутой вираж и новый заход с уже несколькими взрывными снарядами. Затем были Ледяные Копья, Каменный Кулак, Кислотные Стрелы, всё, чтобы причинить парзуху боль, разъярить его как следует, заставить сшибить пару деревьев, а потом, снизившись, припустить прочь в соблазнительной близости от пасти….

— Получилось! Получилось… Господи, не дай сгинуть!

Волшебник мчался испуганной мухой, слыша, как великан древнего мира сотрясал землю позади. Звук его шагов придавал такой скорости, что окрылённый страхом Тобиус смог бы опередить канареечного йуки1!

# # 1 Один из самых миниатюрных настоящих драконов, известных науке. Имеет ярко-жёлтую чешую, тонкую и лёгкую, предпочитает избегать любых конфликтов. Считается одним из самых быстрых летунов в Валемаре.

С безумной скоростью волшебник стремился на юг, подогревая интерес чудовища к себе всё новыми ударами. Приходилось держать выверенную дистанцию, чтобы не стать кусочком плоти между зубами, но и не позволить вниманию гиганта рассеяться. Надо было подпитывать его интерес, разжигать тихую ярость, не позволять отвлекаться на иную добычу. Лишь одно было хорошо, — там, где нёсся парзух, все остальные охотники до человеческой плоти растворялись среди зелени.

Это оказалось ровно настолько тяжело, насколько Тобиус ожидал. Вечный ящер не нуждался в сне, он лишь время от времени бросался на ту или иную дичь, что оказалась недостаточно расторопна чтобы убраться с пути, а вот Тобиус уставал. Прилив Сил поддерживал его всё хуже, требовался сон. Он держался как мог, перебивался короткими передышками, прячась от преследователя на самой вышине, после чего приходилось бросаться искать парзуха. Поразительно было, какое расстояние гигант покрывал за три-четыре часа, когда терял из виду больно жалившую муху.

Ценой огромных усилий Тобиус обвёл парзуха по широкой дуге, минуя меловую пустошь, и явился в царство симианов, в надежде, что сару-хэм не подвели. Серый волшебник протащил великана к ущелью, успевая замечать, что деревни и подвесные дороги пустовали, а в воздухе витал запах горелого. Сару-хэм стянули народ за городские стены и подпалили костры, чтобы напитать воздух леса дымом и спрятать запах массы живого мяса, дрожавшего за исполинским частоколом. Слава Господу-Кузнецу, они действительно знали, что делали!

Пролетев по обезьяньему лесу, волшебник вывел парзуха к подножью плато, туда, где при входе в ущелье, теперь перекрытом изгородью, собрались сотни голов скота. Тобиус сделался незаметным и взмыл вверх, глядя, как вечный ящер, уже забывший о нём, ринулся к невесть откуда взявшейся добыче. Трубя в ужасе, дунтранки потекли прочь от ограды вглубь ущелья и вскоре парзух ворвался следом, не обратив внимание на тесные каменные стены, что превышали высотой его самого.

Бойня растянулась по всей длине, хищник прошёл от начала до самого конца и закончил кровавый пир, добравшись до тупика. Стоило воплям скотины стихнуть, как над краями ущелья поднялись сотни симианов и сотни камней единовременно рухнули вниз. Зверь заметался, но поздно, — он был в ловушке, длинное тело не могло развернуться, чтобы обратиться в бегство, а камнепад лишь наращивал скорость. Полетели вниз огромные валуны, которые подкатывали и сбрасывали десятки крепких мужчин; они рушились на хребет, ломая колючки, придавливали тело ко дну всё сильнее. Шло время, камни мельчали, но не переставали падать, засыпая тело, гигант задыхался, еле-еле мотал тяжёлой головой. В определённый момент его огромная пасть открылась и парзух подал-таки голос, издал протяжный тоскливый рёв, обращённый небесам.

Когда поток камней наконец иссяк, с краёв ущелья на верёвках спустились симианы. К тому времени из-под завала торчала только голова и часть шеи; пасть, огромный как скала рог, глаза, что заволакивала туманная дымка. Это могло тянуться сутками, куча камней ещё шевелилась от толчков пленённого тела, гигант пытался выбраться, выплыть.