В Дикой земле

Часть 2, фрагмент 3

Уговоренное время волшебник проводил с мелкими нелюдями, стараясь успеть лучше освоить их язык перед путешествием, и делал успехи. Вспоминая, скольких мук стоило вникание в рык, хрипы, визги и вой Дружка, Тобиус диву давался, что не сошёл с ума, запертый с киноцефалом в аномалии. С другой стороны, возможно постоянная занятость разума и помогла ему сохранить рассудок в относительной целости.

Повторяя за существами вновь и вновь, серый волшебник всё лучше ухватывал незнакомую речь, а нелюди и рады были стараться. По крайней мере, самец, он проявлял большую общительность и выказывал человеку симпатию, хотя и становился робким как оленёнок, если Тобиус неосторожно допускал какой-нибудь резкий жест. Однако, с тех пор, как им вернули часть имущества, нелюди вели себя намного более доверчиво.

В момент обнаружения они носили кое-какую одежду, самец, например, опоясывался тонким кожаным ремешком, поддерживавшим набедренную повязку из грубой нити, а также несколько мешочков со всяким сором вроде сушёных грибов, ягод, блестящих панцирей жуков, чьих-то зубов. Кроме того, он носил маленькую меховую жилетку.

— И я не удивляюсь, что ты подхватил тяжёлую хворь в такой-то одёжке…

— Мне никогда не бывает холодно! — воскликнул беляк.

Фаза — Тобиус не смог не хмыкнуть, когда услышал это имя — всегда восклицал, словно иной формы общения не существовало. А уж жестикуляция… малыш словно всё время пребывал на театральной сцене, хотя сам об этом не подозревал. Но следовало отдать ему должное, после того, как мех был вычищен и высушен, выглядел он весьма прелестно. Особенно пышный меховой воротник, мягкий и тёплый.

Шкле, с другой стороны…

— Её действительно зовут Шкле?

— О да! — воскликнул Фаза, заламывая руки. — не знаю я, зачем они делают это со своими детьми! Дают им такие имена! Зачем?! Зачем, Шкле?!

Шкле, с другой стороны была обнаружена в длинной чёрной яге, довольно тёплой, должно быть. По темпераменту она являлась полной противоположностью громкого компаньона. Большую часть времени самка сидела на корточках в углу, укрыв чем-нибудь голову и прижав к груди сильные руки.

Оба существа недолюбливали яркий свет, но когда огромным карим глазам Фазы было комфортно в обычной тени, тёмные как у гоблина глаза Шкле нуждались в густом подземном мраке.

Со слов самца, «когда-то давным-давно» их со Шкле народы были единым целым. Но после Дня Безумных Небес…

— День Безумных Небес?

— О да! — воскликнул Фаза. — День Безумных Небес! День, когда небеса обезумели! Совершенно обезумели! Они меняли цвет, гремели, плевались молниями, а землю трясло, и страшные ветра сжигали всё вокруг! И тогда наш народ спрятался под землёй, и мы ждали, надеялись, что всё закончится, пока… всё не закончилось!

Волшебник усмехнулся.

— И тогда часть нашего народа выбралась обратно! А другая часть так и осталась под землёй! Невероятно, правда?!

— Хм, значит, разошлись в путях эволюции из-за различных сред обитания?

— Я ничего не понял! Но мне очень интересно, что ты сказал, Тоби!

— Тобиус.

— Биус?

— То… ладно. Твои предки…

— Тетург-рази!

— Да, они отправились жить обратно на поверхность, а предки Шкле…

— Тетург-риду!

— Спасибо. Тетург-риду так и остались под землёй?

— Верно! Верно! Верно! — трижды подпрыгнул Фаза, вскидывая вверх руки.

— Но жили вы рядом, не так ли?

— Жили, и живём! Недалеко! От реки лишь отойди на несколько деньков пути, и в предгорьях славных пещеру найти! Большую! Там братья наши и друзья, что света пуще чем огня боятся, проживают!

— Я спросил бы, что это сейчас такое было, но не стану тебя поощрять.

Во всей этой истории больше всего не хватало дат, а даты вытащить из маленького горлопана оказалось невозможно. Он их просто не знал. Умел считать лишь до семнадцати, и то лишь потому, что обладал шестнадцатью пальцами и одним хвост. Описанный им катаклизм имел место быть «очень давно» и Тобиусу просто не с чем было сопоставить это явление. Если оно вообще когда-либо происходило. Волшебник тщательно записывал всё, что слышал от Фазы, он понимал, что открывает незнакомый мир, но пока что очертания этого мира были смазаны и непонятны. Тобиус никогда в жизни не встречал ни единого упоминания о существах, похожих на тетург-рази или тетург-риду.

— Скажи-ка мне, друг, кто такая Карга Лесов?

— Карга Лесов!

— Да, кто она?

— О том старшим задать вопрос ты сможешь, когда до дому мы вернёмся вместе! Ты нам поможешь ведь?! Ты нам поможешь?!

И без того огромные глаза стали ещё больше, влажно заблестели, взглянули с мольбой в самую глубь Тобиусовой души. Котята? Щенки? Крольчата? Если хоть раз взглянуть в жалостливые глаза тетург-рази, все эти звери покажутся не милее пемзового камня для пяток.

— Я сделаю, что смогу, — мягко пообещал волшебник, полыхнув янтарным взглядом, — а могу я много чего.

Вместо трёх суток, строительство лодки затянулось на пять и виной тому стал сам волшебник.

Тобиус, влекомый любопытством, заглянул в гости к ремесленникам, в чьей плотницкой мастерской обнаружил самый настоящий одномачтовый корабль, или вернее большую лодку с парусом. Работали быстро, ладно, споро, и даже Направляющие помогали, ускоряя процесс, но увидев, что на мачте устанавливали простой прямой парус, серый маг вмешался.

Не будучи знатоком морского дела, он всё же читал о разных видах корабельной оснастки, и кое-что в памяти сохранил. Тобиус потребовал соорудить косой парус с простым вооружение, иначе ему действительно проще будет лететь с чужаками на закорках, чем плыть. Лучший Ремесленник проворчал в ответ, что туда лодку донесёт сама река, а обратно при надобности потащат посланные на подмогу солдаты. Но Тобиус был неумолим, — если делать, то лучшим образом. Ло-Куаб долго не упрямился, косой так косой, новые знания его тоже заинтересовали.

Оказалось, что с того дня, когда тестудины нашли принесённую рекой откуда-то с севера пустую лодку и разобрались в её устройстве, мягкотелые человечки придумали что-то новое. Не приспособлены для жизни в водной стихии, вот и изгаляются. Рив предоставил чертежи косого паруса и системы вооружения для него, черепахи принялись переделывать отдельные детали лодки под новые нужды.

На шестой день всё было готово и три тестудина вытащили одномачтовик из мастерской, просто неся его над головами. Лодка была спущена на воду, и Лучший Ремесленник указал на неё рукой, предлагая оценить работу. Волшебник перебрался на борт, вновь осмотрелся.

Большая лодка с крепким килем, высокими бортами прямой сосновой мачтой, пахшей смолой; двускатная палатка из парусиновой ткани на юте хранила припасы, а за ней, на самом краю кормы находилась рулевая рукоять. Не самый сложный такелаж был с первого взгляда вполне правильно устроен, а меж плотно подогнанных досок не просачивалось ни капли воды.

— Сойдёт!

Ло-Куаб заворчал.

Тут же рядом обретались пять тестудинов из касты воинов, облачённых в броню, вооружённых. Один из них по имени Го-Дар являлся командующим, и он немного владел цирелианским.

— А вам не тяжело будет плыть во всём этом металле?

— Мы не утонем, — прогудел офицер, таращась на человека сверху-вниз. — И не отстанем. Вот. Это для малыша.

Фаза воскликнул, когда получил в свои руки кожаный цилиндр с лежавшими внутри острыми предметами, слишком короткими для копий, слишком тяжёлыми для стрел. Метательные дротики.

— У тебя было оружие?

— Не дурак же я, чтобы выступать в поход без оружия!

— И то, и то, не дурак.

— Посмотри, Тоби, посмотри! Это не мои наконечники! Мои из жёлтого металла были! А эти серые!

— Это сталь, она лучше… меди? Ты уж поверь. Готовы отплывать?

— Готовы!

Фаза приобнял Шкле, которая стояла рядом, сгорбившись, натянув ягу на голову, чтобы спрятаться от солнца. Тогда волшебник перенёс их на борт, где самку сразу же поместили в тень палатки. Тобиус мыслесилой оттолкнулся от городской черты.

— Постараюсь вернуться как можно раньше! — крикнул он, возясь с такелажем.

— Попутного течения, мягкотелый! — отозвался Ло-Куаб. — Не сдохни там!

Путешествие началось.

Чем косой парус лучше прямого? Всем. Но самое главное то, что прямой парус будет нести корабль вперёд только при попутном ветре, а косой, коли вооружение изготовлено правильно и моряки знают своё дело, будет ловить любой ветер кроме встречного. Поэтому, когда Тобиус с горем пополам смог-таки правильно расположить свой парус, лодку потянуло вперёд. Тогда волшебник перешёл на корму и взялся за руль, правя курс на устье, питавшее Фарсал

Миновав этот сравнительно короткий встречный поток, лодка вышла в воды реки, которую на северо-востоке образовывало слияние Якона и Палефата. Сильное течение в широченных берегах устремлялось на юго-запад и парус больше не понадобился. По обе стороны леса высились исполинские деревья, но слева поверх ещё голых крон, виднелись пики Сельвийских гор.

Течение по воле ландшафта совершило резкий поворот на юго-восток через пару дней плавания, а ещё через полтора дня, вновь устремилось западнее.

Серый маг, правивший судёнышком, старался держать его ближе к середине реки, не смещаться под сень гигантских деревьев, нависавших над водой. Особенную тревогу ему, постоянно державшему ухо востро, внушали участки, где оба берега реки вздымались вдруг резко вертикально. Нормально, когда один берег пологий, а другой — обрывистый, но когда оба… К тому же в таких местах течение сужалось, вода едва ли не чернела от глубины и казалось, что некогда оба берега были единым холмом, но нечто огромное, острое и горячее разрубило его, проложив русло. Обугленные стены таких берегов только подкрепляли впечатление, хотя Тобиусу на ум не шли заклинания, способные творить подобное.

— День Безумных Небес, да? — бубнил он себе под нос, ведя лодку в тени двух рассечённых половин.

Большую часть времени река, всё же, расстилалась широко и казалась безопасной. Сверкавшая на солнце вода бежала мимо песчаных и галечных пляжей, как обыкновенных, так и тех, где самая мелкая галька была величиной с телегу. Многие сотни шагов берега порой покрывали округлые валуны красно-серого цвета. Духи ветра носили ароматы пробудившейся и окрепшей жизни, раскрывались почки, а порой вдали звучала быстро перемещавшаяся трескотня.

Когда она прозвучала особенно громко, маг даже пристал к берегу, где чувствовал себя увереннее, около часа топтался на мокром песке с жезлом в руках, пока вдруг по небу не пронеслись две огромные тени и вместе с их отдалением стал стихать оглушительный звук.

— Ты видел, Тоби?! Ты видел их?!

— Видел, — ответил волшебник, — стрекозы, огромные как сараи, рвать их кормилицу. Го-Дар, вы ни о чём таком не предупреждали!

— Я не знаю, — отозвался командир тестудинов, разглядывая небо, — мы плаваем к морю, редко поднимаясь над водой. Нам нет дела до того, кто там летает наверху. Но скоро будет опасный участок реки. Там надо будет торопиться.

Тестудин прогудел что-то и его подчинённые легко загнали судёнышко обратно в воду. Тобиус вышел на середину реки, присмотрелся, пытаясь понять, не решат ли духи ветра его, ветер, переменить внезапно, и закрепил руль.

Пройдя сквозь палатку так, чтобы не потревожить прятавшуюся среди припасов Шкле, серый волшебник вышел в переднюю часть судёнышка и предложил Фазе кусок вяленой рыбы. Тот принюхался, как делал всегда, прежде чем что-то принять, и с радостью впился в мясо зубами.

— Знаешь, мы ведь уже неделю в пути.

— Что?!

— Семь дней в пути.

— Верно-верно! Семь дней же в пути! — закивал тетург-рази, пересчитывая пальцы на ногах.

— И всё это время Шкле кажется мне очень печальной. Она с самого начала кажется такой. Может быть я просто не понимаю, как вы, малыши, выражаете свои…

— О нет! Шкле печальна как никогда! Знал бы ты, дылда, сколь весела и добра она была раньше! А потому всё, что её бедный брат погиб, пока мы шли!

— Вот оно что?

— Да! Бедняга Штра… он жизнь мне спас ценой своей жизни, и не заслуживал такого ужасного имени!

Волшебник глянул в сторону юта.

— Она скорбит.

— Скорбит! Скорбит!

— Но ты не выглядишь особо печальным. Скачешь вокруг неё, что-то верещишь.

Огромные карие глаза внимательно посмотрели на человека.

— Если и я впаду в уныние, то кто будет поддерживать Шкле? Ужимки и прыжки, дурацкие скороговорки, от них так мало толку, но хоть какой-то всё же есть. А если вместе по ушедшим слёзы мы польём, то вместе следом за ушедшими пойдём. Унынью бой! Ещё есть?!

— Есть, есть… эй, ты где измазался?

— Хм?!

Фаза глянул на своё плечо, где оказалось заметное пятно.

— А! Линяю!

— Что?!

— Тепло пришло, пора менять меха! Новый полез уже!

— Но… он зелёный.

— Конечно! Зелёный! Летняя шерсть будет красивой! И незаметной тоже! О-хо-хо! Линька! Линька! Линька! А до тех пор очень много пуха! Везде!

Весь оставшийся день они плыли спокойно, оставив движение на призор реке, нужно было лишь следить за тем, чтобы лодку не снесло к одному из лесистых берегов, а под водой обо всём заботились тестудины. Тобиус всё ещё сомневался на счёт них, но постепенно приходил к мысли, что от громоздких медлительных вояк могла быть польза. Во всяком случае, водное путешествие пока что казалось намного более быстрым, приятным и безопасным, чем его пешая прогулка по чаще. Было вдосталь времени для магической практики, и Фаза, наблюдая за его пробами и ошибками, неизменно приходил в восторг.

Впрочем, Фазе немного было нужно, чтобы прийти в восторг.

Тёплый весенний день сменился прохладной весенней ночью. Оба нелюдя спали на юте, под защитой палатки и в тепле искусственного микроклимата, пока маг оставался у руля. Не будь под килем черепах, приходилось бы на ночь приставать к берегу, ибо плыть в темноте по незнакомым водам весьма опасно. Однако черепахи были, и Го-Дар время от времени выныривал из воды подле руля, если стоило подправить курс. Река была глубокой, мели и подводные рифы пока что не угрожали.

Перед рассветом, однако, маг всё же подвёл лодку к берегу. Со слов тестудинов, следующий день обещал быть опасным, так как впереди водная лента широко разливалась и мельчала. Само по себе это ничего не значило, глубины хватало, однако именно этот участок был несколько заболочен, а где болото, там и особые хищники. Го-Дар готовился к полному опасностей плаванию, а поскольку тестудины много двигались под водой, да ещё и в броне, им следовало предварительно перевести дух.

Тобиус тоже не смог отказать себе в нескольких часах сна. Доверить руль он прежде никому не мог, спал помалу, урывками, и сам успел вымотаться.

Река сильно расширилась, стала мельче и, что самое главное, замедлилась. Видимо в этом месте когда-то текли вспомогательные русла, которые были поглощены основным и превратились в заболоченные старицы. Стоячая или медленная вода, собиравшая в себе грязь, водоросли, всегда служила пристанищем всякого гнуса. Уже цвёл камыш и распалявшееся с каждым днём солнце всё лучше прогревало воду. В этом месте ещё и острова были, небольшие совсем, но и они помогали существовать настоящему инкубатору для…

— Что-то мелькнуло внизу! — воскликнул Фаза, хватая дротик.

Дно стало ближе, но вода была мутной от ила и хорошо разглядеть, что там внизу происходило, не получалось. Лишь более тёмные пятна, обозначали присутствие тестудинов. Но кроме них в воде было что-то ещё, что-то двигавшееся очень быстро. Внизу разворачивалось какое-то действо, что-то металось из стороны в сторону, тут и там начинала бурлить вода и неприглядные сгустки поднимались на поверхность. Похоже, шёл бой.

— Там! Там!

Над одним из малых островков, густо поросших камышом, гудя и пища, поднялось несколько уродливых горбатых силуэтов с длинными острыми хоботками. Комары, всего лишь комары размером с добрую овчарку. Они рванули к кораблю, сделали круг, прицеливаясь, и спикировали. Брошенный дротик пробил брюхо одному, Воющий Клинок развалил второго вдоль длины всего тела, а потом с небес свалился оглушительный треск, и гигантские стрекозы смели оставшихся кровососов.

— Ахог! — закричал Тобиус, ибо от поднявшегося ветра лодка едва не перевернулась.

Стрекозы умчались прочь, пожирая добычу на лету, но то было лишь началом, потому что появление бурдюков с тёплой кровью в комарином гнезде не смогло оставить хозяев в покое.

— Ненавижу гигантизм! Ненавижу!