В чужом обличье

Глава 4

Реймонд не мог отделаться от мыслей о том, что всё это уже было: буквально несколько дней назад он точно так же ехал в одной карете с доньей Августиной к Нуандишу. И попутных мыслей о том, как всё изменилось за эти несколько дней.

Стражники у ворот Нуандиша вяло дернулись, но сочетание кареты князя Араласа, эскорта из десяти Макранишей и профиля магистра Агостона Хатчета в окне оной кареты привело к тому, что их просто пропустили без лишних вопросов. Помимо кареты и свиты, князь Аралас не поскупился на золото, и Реймонд уже мысленно встроил его в свой хитрый план.

Донья Августина задумчиво разглядывала Нуандиш, словно раньше его не видела.

― Уже подъезжаем, — заметил Реймонд.

Какая-то стайка детишек пыталась бежать за каретой, но один из горцев сопровождения гаркнул на них, и те с хохотом отстали.

― Неплохая башня, магистр, — заметила донья, выбираясь из кареты.

― Смысл возводить себе плохой дом? — проворчал Реймонд, подражая деду.

Свита, выделенная князем, коротко попрощалась, и они вместе с каретой помчались куда-то в город. Насколько понимал Реймонд, князь Аралас устраивал интригу на горский манер: демонстрировал свою дружбу с магистром Агостоном и попутно десяток Макранишей должен был заняться какими-то делами клана в столице. Скорее всего, дела эти должны были касаться истории с грых-шатуном и возобновления поставок руд из долины Понс, но Реймонд не стал вникать в детали, так как они его не интересовали.

Затем из башни появилась Киэра, и Реймонд познакомил её с доньей Августиной, попутно добавив, мол, они обе в курсе его «особых обстоятельств», и что хотелось бы, чтобы этот круг не расширялся. И что донья Августина будет жить теперь в башне. Затем донья попросила у него каплю крови, поколдовала и удалилась в библиотеку, словно и не было в башне деда никакой защиты.

― Реймонд, — осторожным тоном произнесла Киэра, — я всё понимаю, но…

Она немного беспомощно посмотрела в сторону второго этажа, куда удалилась донья Августина.

― Она помогла мне справиться с грых-шатуном, — твёрдо произнес Реймонд.

Киэра ахнула, прикрыв рот рукой, и встревоженно пробежала взглядом по Реймонду. На мгновение ему даже стало интересно, стала бы Киэра так ахать, сообщи ей о том дед Агостон?

― Я рассчитываю, — чуть понизил голос Реймонд, выдавая детали плана, — что она поможет мне с обучением магии, а также с доступом к сокровищам башни.

― Разве не ты должен мстить за деда? — вышла из ступора Киэра и сурово нахмурилась.

― Я уже покарал его убийцу, а для всего остального у меня не хватает познаний в магии, — твёрдым голосом возразил Реймонд. — Мастер Веласкес собирается выписать сюда своего восьмилетнего сына, а значит, считает, что здесь он будет в безопасности.

На самом деле Реймонд не знал, чего там считает донья Августина, а к аргументу с Хосе прибег, чтобы смягчить суровую Киэру, благо та всегда любила возиться с детьми. На свой суровый горский манер, но всё же любила.

― Ещё того лучше, — проворчала Киэра, но тон смягчила. — И что она, постоянно тут жить будет?

― Большая часть защит исчезла вместе с гибелью дедушки, — со вздохом признал Реймонд, — а насчет всего остального я её предупредил. И она — мастер с дипломом, не то что я.

Впрочем, это Реймонд рассчитывал исправить. Да, выписывать преподавателя «внуку магистра» было рискованно и уж точно не вписывалось в образ магистра Агостона, но вот она — мастер Веласкес! — знающая истинное положение дел, чем не преподаватель? И деньги теперь есть, ей ведь нужны деньги, чтобы продолжать поиски перманета?

― Ма! — донесся немного запыхавшийся голос Маэры, которая затем влетела в башню. — Ой!

Она тут же низко поклонилась «магистру Агостону» и торопливо попятилась.

― Домна, — сделал скупой жест рукой Реймонд и, хмурясь, пошел к мастеру Августине.

― М-магистр Хатчет, — чуть споткнувшись, робко заговорила Маэра, глядя в пол и теребя огненно-рыжую косу.

Реймонд остановился, немного удивленный таким странным поведением. Нет, конечно, дедушка был суров, но многие горцы были суровы, словно бы подражая горам, в которых жили. И он уж точно не запугивал Маэру до такого состояния, чтобы она заикалась при обращении. Родной клан Маэры и Киэры — Мондиш — был многочисленным, не слишком богатым, обитал целиком в Нуандише и окрестностях, но. Захоти дед кого-то напугать — так на клан не посмотрел бы, будь то хоть Мондиши, хоть Имраниши, хоть Алариши.

Так что дело определённо было не в этом.

― С-скажите, а Реймонд правда уже уехал? — спросила Маэра, всё так же глядя в пол.

Правда, голова её всё же дернулась в направлении Киэры, словно она хотела бросить взгляд и оценить реакцию матери. Неожиданно всё стало понятно, и Реймонд мысленно покачал головой. Да, вернувшись домой, он успел перекинуться с дочкой Киэры едва парой фраз, а затем уехал к Макранишам, и его не было несколько дней, ведь он ещё не стал архимагом, чтобы наколдовывать достоверных иллюзорных двойников, способных самостоятельно изображать что-то несколько дней вдали от мага. Киэра не могла сказать дочери, что Реймонд уехал с дедом: многие видели отъезд магистра Агостона и его возвращение.

И за эти несколько дней отсутствия Маэра так соскучилась, что набралась даже смелости спросить у самого магистра Агостона, да ещё в присутствии матери? Реймонд знал, как это называется и что означает. Знал он также, что не сможет ответить на эти невесть откуда взявшиеся чувства — не раскрывая тайны, по крайней мере — и в то же время ему стало немного не по себе. Горцы считали, что на искренние чувства такой силы нельзя не дать ответа, пускай даже отрицательного, но ответа.

― Нет, я наказал его за безалаберность и запретил выходить из комнаты, усадив за книги, — ответил Реймонд, только потом сообразив, что именно он произнёс.

Маэра вскинула голову, блеснула радостно зелёными глазищами, и Реймонд не рискнул брать свои слова обратно или заявлять что-то о шутке. Тем более что шуточки такого рода уж точно противоречили образу деда.

― А… а… — Маэра задыхалась, затем склонила голову. — Спасибо, магистр Агостон.

Киэра сверлила дочь взглядом, хмурилась, и Реймонд опять мысленно вздохнул. Да уж, нашёл себе проблем на голову и остальные части тела. Но, если подумать, ведь он и так собирался и дальше разыгрывать жизнь в двух лицах: себя и деда — так что какая, в сущности, разница? Перетерпеть немного, добраться до сокровищ деда и потом уже уехать. Сказав Маэре, что он её не любит, жестоко, да, но лучше, чем если бы она потратила годы, ожидая «возвращения» Реймонда.

Какая муха вообще укусила Маэру? Они с Реймондом никогда не дружили в детстве: Маэра была на пару лет младше Катрины, и её, совсем ещё соплюху, они в свою компанию не брали. Ну, правда, не возьмёшь же малявку с собой на Перевалку — что её, обратно на себе волочь? Теперь же Маэре исполнилось… Реймонд не помнил точно, вроде бы всего шестнадцать лет. Он с такими даже в Вагранте не гулял. Кстати, о Вагранте.

― Он плохо уцился и вёл беспутную жизнь, — добавил Реймонд голосом дедушки, складывая руки за спиной и принимая сердитый вид. — Поэтому мне пришлось взяться за него лицно.

Киэра метнула в него благодарный взгляд, и Реймонду стало неловко.

― Б-беспутную? — пролепетала Маэра жалко.

Зрелище девушки с разбитым сердцем было таким невыносимым, что Реймонд и сам отвернулся, пошёл к донье Августине в библиотеку. За его спиной раздался затем сердитый шёпот Киэры, но вслушиваться он не стал.

Донья втянула ноздрями воздух подвала, наклонилась, почти уткнувшись очками в магическую защиту. Реймонд невольно вякнул предостерегающе, но Августина даже не посмотрела в его сторону.

― Очень, очень любопытное решение, — пробормотала она. — Попахивает имеонской школой.

И на слове «попахивает» она ещё раз с силой втянула ноздрями воздух.

― Да, определенно имеонская школа, с оригинальными решениями авторства магистра Агостона, — вынесла она окончательный вердикт, всматриваясь куда-то за завесу. — Ох ты ж, пресвятые глубины! Это что, чаша Борнегоса, нейтрализующая любые яды? Кто бы мог подумать?

Покачав головой, донья выпрямилась и отстранилась от защиты.

― Так вы поможете мне? — нетерпеливо спросил Реймонд.

― Помочь вам в чем? — недоумевающе нахмурилась донья, затем поправила чёрную прядь, выбившуюся из-под платка.

― Снять эту защиту! — Реймонд чуть не топнул. — Да хотя бы достать чашу этого самого, как его…

― Борнегоса, — подсказала донья и тут же удивлённо спросила. — А мне-то она зачем? С её помощью перманет драконис не отыщешь!

Реймонд издал сдавленный стон. Он два раза объяснил Августине про подвал, сокровища и защиту, но та, кажется, вообще его не услышала. Возможно, не стоило затевать разговор в библиотеке, но что делать, если донья Августина, сразу после отправки письма, безвылазно засела в ней, перебирая книги деда?

― Простите, но это же башня вашего дедушки, — в ответ на стон донья повела точёной рукой, словно Реймонд должен был знать, о чём она говорит.

― Да и только поэтому я ещё жив! Но одной крови недостаточно!

― Конечно, это же имеонская школа, — мастер Веласкес посмотрела на него изумлённо, затем кивнула самой себе. — Точно, в университете Вагранта этого не преподают, Стефани писала мне об упрощении программы.

Реймонд понятия не имел, о чём она толкует, но готов был рвать на себе волосы. На мастера Веласкес он возлагал огромные надежды, все надежды, по правде говоря, а та ведёт себя так, словно собралась читать ему лекцию! Но, так как речь шла о сокровищах деда, он усилием воли смирил себя.

― Видите ли, Реймонд, — задумчиво-напевно произнесла донья, — Имеон был первым, куда приплыли люди после Исхода, и так как это не самый большой остров, а людей со Спасителем прибыло множество, все коренные обитатели были просто вырезаны. В этом смысле имеонская школа наиболее человеческая, с исходной, прародительской магией, не полагающейся на силу крови. Ведь вы помните события, предшествовавшие Исходу?

Реймонд кивнул. Кто же не знал истории Исхода и Спасителя?

― Поэтому и защита до сих пор работает, она была завязана на вашего дедушку и кровь лишь отчасти, надо полагать, эта часть отвечала за стандартный триплет Дорвина…

Реймонд озадаченно моргнул. Донья заметила его реакцию и устало вздохнула.

― Распознание-подчинение-допуск. Послушайте, Реймонд, вы же не ждёте, что я сделаю всю работу за вас?

Вообще-то, именно этого Реймонд и ждал, хотя и не говорил вслух.

― Если я буду делать вашу работу за вас, то кто сделает за меня мою?

― Я могу, — предложил Реймонд.

Донья усмехнулась, потом неожиданно громко рассмеялась.

― Извините, Реймонд, но доверять вам поиск информации в книгах… — тут она оборвала свой смех и смерила его пристальным взглядом. — Но у вас есть шанс проявить себя.

― Как это связано со снятием защиты?

― Предельно прямо, — кивнула донья. — Так как триплет управления, скорее всего, снят или не работает, остается только один выход: взлом.

― Взлом, — повторил тупо Реймонд.

― Взлом. Имеонская школа, опять же, в силу причин, связанных с Исходом, больше всех полагается на использование артефактов. Где-то внутри находится артефакт, создающий эту самую испепеляющую защиту. Так как триплет управления сейчас не действует, на стандартные команды или управляющее заклинание он не среагирует. Хотя, — донья задумалась, поправила очки, — возможно, что… Да, пожалуй. Хм. Точно.

― Что точно?

― Ваш дедушка жил в роскоши?

Реймонд неопределенно пожал плечами. По меркам Перпетолиса, всё было роскошно. По меркам той же Ойстрии или Вагранта, жизнь дедушки вполне укладывалась в мерки «без излишеств». При этом, раз уж дедушка не был местным, то он наверняка повидал роскошь того же Прагса. Эта мысль потянула за собой воспоминание о Магорезе, и Реймонд едва удержался от того, чтобы выругаться.

― Скорее, у него было всё необходимое для работы, — подумав, сформулировал Реймонд. — Но богатством он никогда не кичился, не выставлял напоказ и не гнался за ним.

Хотя оплачивали работу деда просто невероятно, по меркам Перпетолиса. Но тут же Реймонд опять вспомнил, как дед бесплатно прокладывал дороги, укреплял склоны и возводил дома.

― Вот и ответ, — удовлетворённо кивнула донья.

― Ответ на что? — Реймонд устал не понимать, и ему хотелось наорать на донью.

А будь она парнем, точно стукнул бы.

― На вашу проблему. Вы же сами упоминали, что магистр Агостон не просто так осел в этих горах. Он знал или предполагал, что враги ищут его, и они в конце концов нашли, так?

― Так.

― И, стало быть, эти сокровища магистр Агостон собирал для вас. Скорее всего, он собирался передать управляющее заклинание перед смертью или вручить его вам после обучения в университете, простите, я не настолько хорошо знакома…

― Я понял, — перебил её Реймонд, ощущая, как возбуждённые мысли его принимают иное направление. — Вы хотите сказать, что раз он предусмотрительно относился ко всему, то не мог просто оставить всё на волю случая и подготовил заклинание. А почему тогда меня не пустило, ведь это было бы идеальное решение?

― Повторю, это лишь версия. Если она неверна и магистр Агостон не оставил записей с заклинанием, то вам останется только взлом. Так как в теормаге вы не сильны, вам потребуется изучить вначале основы, затем азы артефакторики и ритуалистики, затем приступить к тестированию и осаде артефакта.

Реймонд едва не взвыл.

― Или можете просто взломать — метод грубого пробития ещё никто не отменял, — задумчиво продолжала рассуждать донья Августина. — Проблема в том, что при этом, как правило, защитный артефакт взрывается, уничтожая всё рядом с собой. Это подходит для осады крепостей, но неприменимо в данном случае, я правильно понимаю?

― Верно, — процедил сквозь зубы Реймонд.

― И вторая возможность ― энергия, заклинание, пробивающее защиту, само по себе такое мощное и разрушительное, что именно оно уничтожает защищаемое — собственно, для этого изначально и разрабатывались боевые заклинания, и надо сказать, что здесь имеонская школа, опять же…

― Мастер Веласкес, — почти умоляюще оборвал её Реймонд. — Мне-то что делать?

― Работать с источниками, конечно же! — почти горделиво провозгласила донья Августина. — Во-первых, изучать основы теормага, во-вторых, искать возможные зацепки насчёт управляющего заклинания.

― То есть мне надо будет рыться в книгах? — нахмурился Реймонд. — Искать неизвестно что?

Донья лишь улыбнулась снисходительно.

― Основы теормага помогут вам понять, с каким типом управляющего заклинания вы имеете дело, это уже облегчит и сузит ваш поиск. Так что вперёд! Нас ждут сокровища знаний!

Реймонд, пытаясь унять раскалывающую череп головную боль, сидел, стараясь не шевелиться. Неожиданно его осенило сравнением: у него похмелье от знаний. Если нет привычки к алкоголю и не умеешь пить, то быстро напьёшься, и завтра тебе будет плохо, а также отобьет память. Но если регулярно практиковаться, слушаться умелых и знающих людей, а также иметь крепкий организм, то можно будет регулярно пить, не пьянея, и в целом обходиться без похмелья.

Вот не было у него привычки поглощать знания, не умел он их пить, а всё же прибежал в библиотеку и начал хлестать в два горла. Было очень стыдно за такой свой запал и ощущение, мысль, что вот-вот, ещё минута или две, и он найдет указание, ключ, заклинание и отопрёт дверь к сокровищам.

От сравнения стало ещё хуже и его замутило, да так, что пришлось склониться над ближайшей емкостью. Возможно, именно это его и спасло, так как он услышал голоса Киэры и мастера Светлы. Первая настаивала на том, что магистр «никого не хочет видеть», а вторая сердилась и настаивала на том, чтобы немедленно пройти к будущему пациенту. Мол, раз магистр Агостон ездил в соседнюю долину, то уж мастера-целительницу как-нибудь переживёт.

Реймонд торопливо сотворил заклинание — иллюзию деда, — но состояние, в котором он находился, неспособность сконцентрироваться, дало о себе знать.

― Агостон! — ахнула Светла, уже стоявшая на пороге.

Очень Реймонду не понравилась фамильярность этого возгласа. Он и раньше, во время «болезни» дедушки, подметил несколько деталей, да и Маэра прямо говорила о её влюбленности (явно желая оттуда перевести разговор на свою влюблённость в Реймонда), но всё равно подобное как-то не укладывалось в голове. Реймонд знал, что маги такие же люди, как и все остальные: влюбляются, женятся или выходят замуж, но всё равно — дедушка и мастер Светла? Он же старше её чуть ли не вдвое!

Был старше.

И аналогично он сам, вдвое моложе мастера Светлы. С риском раскрытия себя, даже если бы ему вдруг пришла в голову безумная мысль воспользоваться её страстью. Мастер целительской магии! Иллюзию она, может, и не распознает, но стоит войти в, кхм, более тесный контакт, как состояние организма точно скрыть не удастся.

― Поверить не могу! — сердито воскликнула Светла, надвигаясь. — Магистр Хатчет! Вы едва оправились от смертельного ранения, отказались от моих услуг и тут же отправились сражаться с грых-шатуном!

― Вы в курсе? — пробормотал Реймонд.

― Весь Нуандиш в курсе! — Светла с силой впечатала свою волшебную сумку в стол. — Все восхваляют вашу мощь, магистр! Славят великого Агостона Хатчета!

Если и были у Реймонда сомнения в словах Маэры, то тут они окончательно рассеялись. Светла говорила с той смесью досады, страха и нежности, что сопровождает ситуации, когда дорогой тебе человек попал в смертельную опасность, но всё же выжил.

И ещё он понял, что сейчас его будут лечить, попутно признаваясь в любви.

Можно было не сомневаться, что раньше Светла деду в любви не признавалась, да и тот не испытывал к ней особых чувств. Иначе объяснения бы уже давно состоялись, и они жили бы вместе или относились друг к другу с холодным профессионализмом. Всей этой скрытой страсти уж точно не было бы. Надо полагать, Светла и дальше молчала бы, дед Реймонда-то в смертельные ситуации не попадал, в отличие от бестолкового внука.

Получалось, что Реймонд сам спровоцировал текущие события.

― Стоп! — вскинул руку Реймонд.

Светла, уже успевшая усеять стол содержимым волшебной сумки, остановилась, и на лице её отразилась тревога.

― Агостон? — и в глазах её помимо тревоги читалась решимость помочь.

Реймонд лихорадочно соображал, чего бы такого соврать. Первой мыслью было придумать опасное заболевание, опасное в первую очередь для магического целителя, но тут же пришла вторая мысль, что мастер Светла Тарниш явно разбирается в таких болезнях лучше недоучки Реймонда.

― Магистр, вы не можете так пренебрегать здоровьем! На вас лица нет! Страшно подумать, как вы перенапряглись, чтобы справиться с грых-шатуном! — издавая громкие восклицания, Светла быстро смешивала порошки, постоянно бросая взгляды на «Агостона Хатчета». — Я понимаю вашу скорбь и желание помочь людям, но должны же быть границы?! Если бы вы сразу приняли мою помощь…

Реймонд неожиданно понял, что надо просто отказаться от помощи Светлы. Не совсем в характере деда, раз уж они тут дружили столько лет, но что поделать? Ему точно надо было избежать раскрытия, хотя бы до момента снятия защиты с сокровищ в подвале, а Светла его выдаст. Она могла бы промолчать ради Агостона, но узнать, что его внук выдает себя за человека, в которого мастер Тарниш влюблена? Да тут будет такая буря, что даже дед — магистр метеомагии — обязательно одобрил бы.

В то же время где-то в глубине душе зудел и ныл червячок. А ну как ситуация с грых-шатуном повторится, да ещё к тому же в худшем варианте? Кто его тогда будет лечить? Отвергнутая Светла? Ведь явно же дед за эти годы всё понял (или слышал слухи), но не торопился отвергать чувства Светлы. Возможно, конечно, дед просто не думал о таких материях и не думал о Светле, но какая, в сущности, разница?

― Видите ли, мастер Светла, — начал он задумчиво, собираясь свернуть на традиционную формулу отказа в чувствах.

Реймонд рассчитывал, что Светла обидится, оскорбится и уйдет, поклявшись никогда не прикасаться к магистру. А когда отойдёт — приблизится не сразу, формальный отказ-то всё равно прозвучит, и, значит, ему хватит времени на свой хитрый план.

И тут появилась донья Августина, привлеченная громкими криками.

― Я хотел представить вам свою гостью и близкую знакомую, мастера Августину Веласкес-и-Мараньяу, — тут же сменил тактику Реймонд. — Донья Августина, это мастер Светла Тарниш, главная целительница всего Перпетолиса.

Уловка сработала, донья Августина пропустила мимо ушей слова о близкой знакомой, а вот мастер Светла — нет. Она вспыхнула, ощетинилась, но Августина уже нацелилась на «добычу». Собственно, для этого Реймонд и кидал намёк.

― Скажите, мастер Светла, попадались ли вам в вашей практике люди с магическими ожогами вот такого вот вида, — немедленно притащила толстый фолиант Августина, — и если да, то кто именно? Если это были пастухи или жители отдалённых долин, возможно, вы сможете указать мне, где именно вам попадались такие больные? Также, возможно, у них были вот такие язвы, а также симптомы, соответствующие тяжелому пищевому отравлению, но не проходящие даже после недельного воздержания от пищи? Видите ли, я разыскиваю перманет драконис, а залежи его настолько концентрированы в плане магии, что…

Донья Августина, образно говоря, не давала Светле и рта раскрыть, ибо на самом деле Светла рот-то раскрыла, но только затем, чтобы беспомощно разевать его и бросать злые взгляды на Агостона Хатчета.

― Вижу, вам уже лучше, магистр, — зло прошипела Светла, — всего хорошего! Лечитесь своим перманетом!

И Светла ушла, почти вылетела из башни.

― Я что-то сказала не так? — удивилась Августина.

― Всё нормально, это моя ошибка, — успокоил её Реймонд. — Неправильно наложил иллюзию, мастеру Тарниш и показалось, что мне очень плохо, вы же знаете этих целителей.

― Да, — кивнула донья. — Но всё же жаль, что мы недоговорили. Вы сказали, что она главная целительница, возможно, мы сможем навестить её там, где она принимает больных?

― Возможно, — пожал плечами Реймонд.

Гроза миновала, но у него оставалось ощущение, что он уклонился лишь от первого удара, за которым последуют ещё и ещё.

Рыбный пирог был просто чудо как хорош, и Реймонд некоторое время просто ел, не забывая запивать всё горячей настойкой на ягодах. Перед глазами мелькали строчки из книг, записи деда и формулы теоретической магии, базовые уравнения, преобразования и теория сканирования артефактов. Универсального ключа-заклинания-отмычки Реймонд так и не нашёл, а донья Августина, обозначив общее направление работы, устранилась и занялась своими делами. При этом она на полном серьезе заявляла Реймонду, мол, самостоятельная работа с источниками и умение учиться ― это основная цель обучения в университете. Мол, там дают только базовые знания, а всё остальное маг должен вырастить в себе сам, иначе ему никогда не подняться выше обычного подмастерья.

После этого донья углубилась в свои книги и книги деда, а также оккупировала его мастерскую, быстро переделав её в алхимическую лабораторию. Оттуда регулярно расползалась вонь, словно там целый месяц разлагалась сотня коз, а также что-то гремело, бурчало и побулькивало. Как ни странно, домна Киэра на это вообще не реагировала и не требовала магией убрать вонь, да и в целом спелась с Августиной, словно они были знакомы несколько лет.

Пришлось Реймонду самому поговорить с мастером Августиной, и та нарисовала на двери и вокруг какую-то очередную печать с рунами. После этого вонь начала расползаться наружу, но, так как башня деда располагалась достаточно близко к гребню скал, окаймлявших долину, запахи обычно быстро сдувало и рассеивало. Жалоб от соседей, во всяком случае, не поступало.

― Совсем тебя замучили эти взрослые маги, — раздался голос сбоку.

― Что? — вынырнул из своих мыслей Реймонд.

Основная проблема заключалась в том, что ни он, ни донья Августина не знали, какого рода артефактом воспользовался дедушка Реймонда. Поэтому осаду и взлом требовалось проводить по всем правилам, при том что ни у кого из них не было практики в подобных делах. Впрочем, донья Августина, во время курсирования из лаборатории в библиотеку и обратно, дала неплохой совет. Найти защитный артефакт, точнее говоря, даже несколько защитных артефактов, слабых: один с известными свойствами, остальные с неизвестными. И проводить опыты и отработку на них, набить руку, так сказать, посмотреть на процесс сканирования и определения, замерить точность на основе артефакта с известными свойствами.

Реймонд даже знал, где их взять: защитные амулеты из Ойстрии, достаточно регулярно привозимые сюда купцами. Горцы Перпетолиса были не настолько богаты, чтобы открывать здесь постоянную лавку, но вот на заказ такое возили. Более того, Реймонд даже заказал несколько через Лукаса, который, собственно, и рассказал о такой торговле. Пришлось, конечно, выпить с Лукасом и немного пожаловаться на деда, в общем, напустить тумана, дабы не выдавать, зачем на самом деле ему нужны эти амулеты.

Амулеты-то, в сущности, были дрянь, дешевка, которую умелый вор легко обошел бы безо всякой магии, но подобные умельцы предпочитали орудовать в крупных городах Ранфии, Намрии и Ойстрии. В общем, артефакты, идеально подходящие для целей Реймонда, а чтобы не болтали лишнего, он попросил Лукаса сохранить всё в тайне. Мол, нужно, чтобы «дед Агостон» ничего не узнал.

― Говорю, лица на тебе нет, — ласково произнесла сидящая напротив Маэра. — Уважаемый магистр Агостон и мастер Веласкес, наверное, совсем тебя загоняли. Поручают тебе самую чёрную и утомительную работу, да? Я знаю, мама тоже всегда так делает, чтобы я училась.

― Какую работу? — потряс головой ничего не понимающий Реймонд.

И откуда здесь вообще взялась Маэра? Он же спустился пообедать, домна Киэра выдала ему пирог, настойку и ещё что-то и ушла, и он сидел один, ведь так?

― Я не знаю, которую они там наверху делают? — пожала плечами Маэра. — Которая воняет на весь Новый Город, и ходят слухи, что они там настойку против грых-шатуна делают, это правда?

― Чего? — нахмурился Реймонд.

― И ещё говорят, что мастер Веласкес очаровала уважаемого магистра, — мечтательным голосом произнесла Маэра. — Своей прекрасной южной внешностью, акцентом и глубокими познаниями в магии.

― Ч-чего? — тупо повторил Реймонд.

― А что, ты не видел, как твой дедушка смотрел на неё? — удивилась Маэра.

― Как?

― С нежностью и любовью! — лицо Маэры снова стало мечтательным. — Говорят, что ради неё он отверг мастера Светлу, а любой, кто видел их, двух мастеров, рядом, сразу тебе скажет: раз выбрал Августину вместо Светлы — точно влюбился!

Реймонд с силой потёр лицо руками, пытаясь переключиться и понять, о чём идет речь. Нет, слова все были понятны — смысл как-то ускользал. Мозг предлагал окружить Маэру сканирующими заклинаниями, проверить, говорит ли она правду и где у неё слабые места. Глаза Реймонда видели дочку Киэры, мечтательно вздыхающую о какой-то романтике, но мозг опять же отказывался соотносить её внешний вид со словами и, самое главное, — мыслями самого Реймонда.

― Так, стоп, погоди, — сказал Реймонд.

Он чуть было не сказал «не смотрел я с нежностью!», но вовремя остановился. Проглотил все лишние слова и коротко сообщил:

― У дедушки ничего нет с доньей Августиной.

― Да? — искренне огорчилась Маэра. — Странно, а зачем тогда он порвал с мастером Светлой?

Она задумалась, чуть нахмурив изящные тёмные брови. Реймонд невольно залюбовался, ибо в Маэре, как и в Катрине, сходились все каноны горской красоты. Стройная, подтянутая, со слегка вытянутым лицом и зелёными глазами, крепкая, способная, как говорится, и камнепад остановить, и платок соткать.

― А, я поняла! — лицо Маэры озарилось пониманием. — Уважаемый магистр просто не стал тебе ничего говорить!

― Да ладно, что у меня, своих глаз нет, что ли? — проворчал Реймонд. — Нет между ними ничего.

Но это не возымело воздействия, да и не стремился Реймонд никого переубеждать. Хотят верить, что между дедом и доньей Августиной что-то есть — пусть верят, какая разница? Мастер Светла избегает деда, это главное — все остальное можно пережить и уладить, ведь если вспомнить: ни слова о чувствах тогда не прозвучало. Только представление доньи Августины, а всё остальное Светла додумала сама, да и все остальные, кто распускал слухи, тоже додумали.

― Тебе надо показаться мастеру Светле! — неожиданно заявила Маэра.

― Да что вы все заладили, мастер Светла да мастер Светла! — вырвалось у Реймонда невольно.

― Что? Кто ещё предлагал тебе посетить мастера Светлу? Видишь, не мне одной кажется, что ты плохо выглядишь! А, я поняла! Твой дедушка поссорился с мастером Светлой и поэтому не отпускает тебя к ней, да? Говорят, они так поссорились, что он прямо раненый уехал на охоту за грых-шатуном, и там горы тряслись, и огонь залил полдолины!

― Не стоит верить всем слухам, — чуть закатил глаза Реймонд.

Ну вот что, что ему нужно было говорить? Опровергать всё? Пускаться в долгие разговоры? Реймонду не хотелось трепать языком и уж точно не хотелось делать этого с Маэрой. Здесь не вольные лахтинские нравы ― раз-два и он уже муж. Реймонду же хотелось покинуть горы холостым, а потом уже взвесить варианты и думать, жениться ему или подождать.

― Извини, но у меня дела, — поднялся он и отправился в подвал.

Помимо защиты от запахов, мастер Веласкес поставила ещё несколько дополнительных защитных печатей, в том числе и на вход в подвал. Не то чтобы они помогли против убийцы, который сумел обойти защиты деда, но хотя бы гарантировали, что любопытные горцы не заглянут, куда не следует.

Разумеется, в подвал Реймонд отправился лишь для отвода глаз. Выждав немного, он поднялся обратно и заглянул в лабораторию, но там было пусто. Не горел огонь, не булькали растворы на основе образцов помета, разве что столы украшали новые пятна, намекая, что донья Августина недавно была тут и ставила какие-то новые опыты.

― Реймонд! — обрадованно воскликнула донья, едва тот заглянул в библиотеку. — А я как раз вас искала!

― В книгах? — с легким сарказмом в голосе спросил Реймонд.

Его можно было понять, донья сидела, обложившись пятью фолиантами и двумя тетрадями с записями, и видно было, что сидела она здесь уже давно.

― В книгах, да! — радостно подтвердила донья.

Реймонд знал, что от чрезмерных знаний можно сойти с ума, можно сказать, даже испытал недавно этот эффект на себе. Теперь у него закралось подозрение, что донья Августина того… пересидела в библиотеке. Словно услышав его мысли, донья вскинула голову и воскликнула:

― Я уезжаю! Немедленно!

― Э-э-э…

― Скажите, Реймонд, вы знакомы с долиной Тотлинд?

― Одна из девяти основных долин Перпетолиса, граничит с Намрией и Ойстрией, а также самым краешком, через две сотни миль сплошных безжизненных гор, с герцогством Ловако, — пожал плечами Реймонд. — Находится к северо-востоку отсюда. Вроде бы там всем заправлял клан Зуарниш, но всё могло измениться за те годы, что я отсутствовал.

― Отлично! — донья поднялась, словно слова Реймонда что-то ей объяснили. — В дорогу! Немедленно!

― Для этого вы меня искали?

Вообще-то сам Реймонд искал донью, чтобы сообщить ей, что он отправляется за амулетами, и попросить помочь с первыми тестами и поисковыми заклинаниями.

― О нет, конечно, нет! Вам надо заниматься, много заниматься! — радостно сообщила донья. — А искала я вас, чтобы попросить приглядеть за моим сыном, когда он приедет!

― А вы не хотите остаться и встретить его лично? — сделал он последнюю попытку задержать Веласкес, заранее предчувствуя, что ничего не выйдет.

― Я уже всё написала ему в письме, и домна Киэра любезно согласилась приглядеть. Главное, чтобы вы, Реймонд, объяснили ему насчёт магических защит. Хосе умён, сообразителен и знает, что если куда-то нельзя лазить, то туда нельзя лазить, — отмахнулась Августина.

Она ткнула указательным пальцем в один из фолиантов.

― Вот, всё сходится! — провозгласила она многозначительно, вскинув всё тот же палец. — В долине Тотлинд наличествует природный рельеф, сложившийся ещё во времена до…

Голос её истончился и превратился в звон в ушах Реймонда. Донья открывала и закрывала полные губы, а Реймонд не слышал её, словно оглох. Он не знал, что такого можно сказать, дабы Августина бросила свои поиски и занялась защитой в подвале дедовской башни. Самому найти драконье говно? Нет, если бы оно тут было, то дед точно знал бы.

― Да-да, конечно, — улыбнулся он через силу. — Конечно.

― Тогда вот, — Августина вручила ему письмо, улыбнулась обворожительно и пошла собираться.

Реймонд, заложив руки в карманы, вышагивал по мощеным камнем улицам Нуандиша, насвистывая сквозь стиснутые зубы «В горах опасностей не счесть». Выходило откровенно плохо, он фальшивил, сбивался, но мотивчик хотя бы немного отвлекал. Холодный горный ветер бодрил, окружающие не бросались с кинжалами наперевес за плохое исполнение, и Реймонд ощущал, как постепенно настраивается на рабочий лад.

Да, мастер Веласкес уехала, но путь она показала, что делать в ближайшее время — понятно. Сейчас — встретиться с Лукасом, забрать амулеты, заняться изучением. Приедет Хосе — приобщить его к взлому защиты, чтобы он потом упрашивал маму. Реймонд осознавал, что это слабое место в его плане, но у него имелось мощное оружие под названием домна Киэра.

― Посмотри, удивись, на награды не скупись! — долетели до него выкрики. — Всего лишь пару дней, сиянье цирковых огней!

Реймонд остановился и посмотрел. Да, бродячий цирк, и на небольшой площади возводили помост. Шесты с канатом уже были установлены, и по нему в провокационно-обтягивающем костюме шла девушка. Старики смотрели осуждающе, качали головами, но всё равно смотрели, молодежь — несколько кучек парней — подбадривала акробатку радостными выкриками, заглушая зазывалу.

― Реймонд!

Он повернул голову и увидел раскрасневшуюся, немного запыхавшуюся Катрину.

― А я пошла на цирк посмотреть, смотрю — ты! — радостно провозгласила она. — Где пропадал?

― Да так, — повёл он рукой, — трудился на деда.

Катрина понимающе закивала, расплываясь в улыбке, и Реймонд невольно улыбнулся в ответ.

― Так что, когда свадьба? — чуть понизив голос, спросила Катрина.

― Какая свадьба?

― Твоего деда и этой, южанки-магички, — Катрина ещё понизила голос, словно они были заговорщиками.

― С чего ты взяла, что будет свадьба?

― Да все об этом говорят! Уважаемый магистр бросил всё, отказал мастеру Светле в чувствах и помчался выручать возлюбленную в соседнюю долину! — радостно затараторила Катрина. — Там он спас её прямо из когтей грых-шатуна, с которых сочилась и капала кровь жертв!

― Сочилась, — повторил Реймонд, оглядываясь.

Он подавил желание подойти к ближайшему дому и со всего размаху удариться головой о каменную стену. Какая ещё любовь и свадьба?! Какие ещё окровавленные когти? Как остановить эти безумные слухи? С чего вообще их напридумывали? Ведь ему просто нужны были деньги! И сокровища деда!

― Да, ведь грых-шатун там разорвал сотню ни в чем не повинных рудокопов и до седых волос и трясучки перепугал колдуна Макранишей! — глаза Катрины увлажнились и заблестели. — Но твой дедушка, уважаемый магистр Агостон, настиг его и обрушил на него камень и огонь, сжёг, расплавил и похоронил под целой горой! После чего вынес на руках спасенную им… эту, как её…

― Мастера Августину Веласкес-и-Мараньяу, — деревянным голосом подсказал Реймонд.

― Точно! Они поцеловались и вернулись в Нуандиш, где решили жить вместе! И твой дедушка был так добр, что согласился принять её сына! — тут Катрин остановилась и нахмурилась. — Так это что, он будет твоим папой?

Реймонд аж вспыхнул и чуть не заорал. Нет, Катрина ему нравилась, безумно: облик, фигура, речь, улыбка и зубы, но эти слова! Мало того, что он не знал своего отца (дед отказывался говорить на эту тему), так ещё и маму помнил крайне смутно (что всегда его огорчало). И заявлять ему прямо в лицо, что восьмилетний сын доньи Августины станет его новым отцом!

Видимо, что-то такое отразилось на его лице, так как Катрина отступила на шаг, затем ещё.

― Извини, Реймонд, я сказала не подумавши, — она прижала руки к груди, и в голосе её звучало искреннее раскаяние. — Я забыла, я…

Реймонд не стал дослушивать, развернулся и пошел, чеканя шаг по камням, словно стараясь раздавить булыжники и плиты. Ярость полыхала в нем, перемежаемая мыслями о том, что от женщин одни лишь проблемы. Что от этой доньи Августины, что от Маэры, что от Катрины и всех остальных сплетниц! Чистые горские нравы, как же! Взломать защиты, забрать сокровища и бежать отсюда прочь! Жалко, конечно, будет покидать Нуандиш, но правда — убийце деда он отомстил, денег домне Киэре на безбедную жизнь отдаст, а ломать голову над загадками прошлого деда можно где угодно.

― Реймонд! — донёсся возглас Катрины, но он не стал оборачиваться.

― Дружище, ты выглядишь так, словно сам сражался с грых-шатуном! — первым делом заявил ему Лукас.

Реймонд смерил его мрачным взглядом, и Лукас в ответ придвинул ему кружку, до краев наполненную пивом.

― Глядя на тебя, — сообщил Реймонд, сделав хороший глоток, — можно подумать, что городская стража только и делает, что пьёт.

― Ты прямо как мой сержант, — хохотнул Лукас, подкручивая и пощипывая кончик уса. — Только кричать надо громче и грозно вращать глазами!

Они расхохотались, и Реймонд ощутил, как ему становится легче. Желание наорать на друга и сообщить ему, что он и правда сам сражался с грых-шатуном, исчезло.

― Так, стало быть… — заговорил Лукас.

― Ни слова о деде, — отрезал Реймонд. — Я устал слышать этот бред объевшейся грибов козы!

― Жаль, — огорчился Лукас, приник к кружке, затем утёр пену с усов.

― Чего жаль?

― Что слухи — неправда. Гульнули бы на свадьбе! Уж твоему деду король бы не запретил праздновать!

― Можно подумать, кому-то когда-то запрещали!

― Э-э-э, — с оттенком превосходства в голосе отозвался Лукас. — Вы там в своей башне совсем зазвездились! В смысле, всё на звезды смотрите, а не на землю!

― Ты мне, случайно, зубы не забалтываешь, чтобы не сообщать, что амулеты ты не купил, а деньги пропали? — насторожился и нахмурился Реймонд.

― Обижаешь! — воскликнул ничуть не обиженный Лукас.

Он отцепил с пояса и придвинул к Реймонду по столу холщовый мешочек. Тот зацепился за не очень хорошо обструганную поверхность, затрещал и едва не порвался. Реймонд нахмурился. Конечно, не ему было привередничать, в свою бытность студентом он и сам выбирал самые дешевые заведения, но такое было уже как-то немного чересчур.

― Не знал, что в «Стремительном потоке» так плохо с мебелью, — проворчал он, забирая мешочек.

Заглядывать не стал: внутри и так нащупывались четыре предмета.

― Не с мебелью тут плохо, а с посетителями, — проворчал Лукас. — Так и норовят своими дурными головами хорошую мебель попортить!

Реймонд оценил взглядом толщину столешницы и уважительно покачал головой. Пробить такое головой? Наверное, поэтому и появляются потом обидные шуточки, что у горцев вместо головы литые камни.

― И ладно бы своими! — не унимался Лукас, размахивая руками и едва не задевая кружки с пивом и тарелки. — Так ведь нет! Всё норовят чужими головами приложить, да не просто чужими, а заезжими!

― Ты еще скажи, что ходишь сюда, как на работу, — хохотнул Реймонд, беря с тарелки мелкого рачка и начиная хрустеть его панцирем.

Лукас неожиданно смутился и замялся.

― Правда, что ли? — еще сильнее рассмеялся Реймонд. — Ты же вроде «Упитанного кабанчика» предпочитал?

― Одним своим видом я это самое… предотвращаю, во! — ответил Лукас, многозначительно вскидывая палец. — Небольшая скидка на еду и выпивку мне обходится владельцу дешевле, чем разбитая мебель, искалеченные гости, штрафы и всё прочее.

― А если нанять вышибалу?

― Обычно его головой первый стол и ломали, — немного помрачнел Лукас, но тут же улыбнулся, — ну а дальше оно уже само.

― А тебя, значит, не трогают.

― Я же стражник! Кто меня посмеет тронуть?! — возмутился Лукас.

Но тут же побледнел, замолчал и даже словно бы немного съежился. Шумные посетители трактира тоже притихли, только какой-то заезжий ранфиец еще чего-то буянил и кричал в углу, одновременно с этим пытаясь затянуть песню. Но его тут же зажали и начали что-то нашептывать, указывая глазами на нового посетителя «Стремительного потока».

В наступившей тишине Гиозо Алариш прошёл и остановился возле столика Реймонда и Лукаса. Взглядом пригвоздил к стулу попытавшегося вскочить Лукаса, посмотрел на Реймонда.

― Если вы про слухи о деде, то это неправда, — произнёс Реймонд, чтобы как-то рассеять звенящую тишину.

― Меня не интересуют слухи, пока они не порочат короля, — отрезал Гиозо.

Его юный вид, в сочетании с высокомерием, прямо-таки вызывал зуд в кулаках и желание почесать их о лицо Гиозо. Но после увиденного во дворце Реймонд даже не взялся бы сказать, кто победил бы при столкновении вот так вот, вплотную: дед или Гиозо.

― Но вот ваш дедушка, магистр Хатчет, меня и правда интересует, — добавил он.

Реймонд поднялся на второй этаж, пошумел там и спустился обратно в облике деда. Поездка к башне была скучной и быстрой — снаружи «Потока» их уже поджидали конные гвардейцы. Реймонд спросил было, в чём дело, но Гиозо не счёл нужным отвечать. В башню он вошёл один, но опять же, гвардейцы остались ждать во дворе, и это наводило на подозрения.

― Новое покушение на короля? — спросил Реймонд сразу в лоб.

Откуда-то сзади появился дон Мурчель, начал тереться об ноги и призывно мяукать.

― Хвала горам — нет, — коротко ответил Гиозо.

Реймонд подхватил Мурчеля под брюхо, спустился, не сводя взгляда с Гиозо, и сел, указав гостю головой на другое кресло. Гиозо сел в свободной позе, затем задумчиво произнёс.

― Знаете, Агостон, мы с вами никогда особо не ладили.

Реймонд, подражая деду, издал неопределенный сердито-свирепый звук. Он всегда считал, что дед лишь формально знаком с Гиозо, благодаря тому что тот служит королю, но, как показали последние события, Реймонд многого не знал о деде. Или дед успешно скрывал многое от внука, неважно.

― Но я всегда признавал вашу силу, храбрость и мужество, — продолжал Гиозо.

Реймонд, продолжая поглаживать Мурзика, прищурился.

― А сейцас перестали признавать? — спросил он.

Гиозо едва заметно напрягся. Не следи за ним Реймонд пристально, так и не заметил бы. Но сейчас он видел, что капитан гвардии готов в любой момент сорваться с кресла, рвануть к самому Реймонду, проводя смертельную атаку. Рефлексы? Или Алариш считал его своим врагом? Или Реймонд перегнул палку с провокацией, ведь он фактически завуалировано сообщил Гиозо, что тот неявно назвал магистра Хатчета трусом и слабаком.

Прозвучи такое в споре молодых и горячих, они уже доставали бы ножи и чертили круг.

― Не перестал, — внешне спокойно ответил Гиозо. — Я же тоже был там, в момент покушения, магистр, и видел ваши действия.

― Тогда к цему эти слова?

― К тому, что я, по приказу короля, веду расследование, а ваше поведение, Агостон, указывает на то, что вы что-то знаете. Что-то такое, из-за чего вы закрылись в башне и отказывались говорить. Что-то из вашего прошлого вне Перпетолиса.

Он чуть подался вперед, впился взглядом в иллюзию Агостона Хатчета, словно видел её насквозь. Реймонд попытался не вздрогнуть, попытался изобразить ответный пристальный взгляд. По красавцу Гиозо, с черными волосами, прямым носом и мужественным лицом, сохли многие девушки Нуандиша и окрестных долин. Но никто никогда не слышал, чтобы сам Гиозо по кому-то вздыхал — злые языки обычно приписывали всё это влиянию фей, у которых, дескать, Алариш прожил несколько десятков лет.

― Убийца — Прагский Магорез. Магорез, — говорил Гиозо отрывисто, словно разил мечом. — Возможно, он приходил за вами, а, магистр? Я не прошу вас раскрывать тайны из прошлого, просто скажите, да или нет?

― Как я могу сказать, если его сразу убили? — проворчал в ответ Реймонд.

На самом деле, конечно, он знал, что Магорез приходил за дедом, и не видел особой беды в раскрытии такой тайны, просто хотел понять, чего Гиозо так всполошился.

― Хорошо, давайте откровенность за откровенность, — предложил он Аларишу. — Вы расскажете мне о своих подозрениях, я ― о своих.

Гиозо поднес руку ко рту, словно собирался подпереть голову, потом произнёс:

― Справедливо. Так вот, Агостон, как я уже сказал, мы с вами никогда не ладили.

Реймонд чуть не спросил, при чем тут это, но сдержался и промолчал. Образ деда диктовал иной способ действий, и в целом оставалось только радоваться, что Гиозо и дед не ладили. Иначе он уже раскусил бы Реймонда, как это сделала Киэра.

― Вы редко появлялись во дворце и в основном только по личной просьбе короля Гарриша, в связи с какими-то магическими делами, — продолжил рассказ Гиозо. — Поэтому вы, магистр, возможно, не в курсе политической, так сказать, обстановки.

― Возможно, — пожал плечами Реймонд. — Никогда не любил политику и интриги.

― Тем не менее Гарриш Второй остался королем во многом благодаря вашей поддержке, магистр Агостон, — произнес Гиозо так, словно сообщал, что за окном идет дождь.

― Моей поддержке?

― Идея объединения долин давно витала в воздухе, ясно было, что перед лицом могучих соседей ни один князь не устоит в одиночку, даже при всей безрассудной храбрости его дружины. В конце концов, после долгих споров, князья собрались и выбрали Гарриша Первого, отца нынешнего короля. Он был первым среди равных, и князья, выбравшие его, в сущности, в любой момент могли собраться на новый совет и выбрать нового короля. Шаткое положение и попытки усилить королевскую власть привели к тому, что Гарриша Первого в итоге зарезали.

Реймонд лишь пожал плечами. Разумеется, он не помнил всего этого: слишком мал был, да и в Перпетолис дед вроде перебрался уже при Гаррише Втором.

― К сожалению, я в тот момент отсутствовал в Нуандише, — вздохнул Гиозо. — Но вернувшись и не дав убить друга детства, коронованного как Гарриш Второй, я поклялся защищать его, чтобы трагедия его отца не повторилась.

Реймонд опять промолчал, так как не знал, почему убийцы отца не добрались до сына. Не успели? Не сумели? Гиозо помешал?

― Но даже с клятвой всё висело на волоске. У каждого князя — своя дружина, своя долина, в которой он фактически король, пускай на словах и подчиняется королю в Нуандише. Возможно, что ещё немного и опять началась бы братоубийственная резня, как встарь. Первого короля избирали ещё и потому, что все устали от этой крови, заливавшей горы, но старые привычки умирают с трудом. В любом случае в этот момент, когда всё висело на волоске, в Нуандише появились вы, магистр. Представились королю, попросили места для жилья, а я уж потрудился донести эти факты до остальных князей. Возможно, титул магистра магии не остановил бы князей, но их придворные колдуны и шаманы начали нашептывать, а потом уже и вы сами, Агостон, явили горцам свою мощь, начали ездить по долинам и помогать, творить магию. Да, вы не жили во дворце и не поддерживали прямо Гарриша Второго, но вы поддерживали его косвенно, самим фактом своего бытия, жизни в Нуандише.

Реймонд задумался, потом кивнул. Ну да, дед мог в одиночку похоронить армию горцев, обвал геомантией, бури, грозы и метели метеомагией ― такому «придворные колдуны» вряд ли что-то смогли бы противопоставить.

― Король не забыл первых дней своего правления, и поэтому он с таким восторгом поддержал ваш проект, Агостон, по нахождению новых магов и их учебе в Ранфии, Ойстрии, Латии и Намрии за счёт казны. Памятуя о том, к чему привело прямое усиление, Гарриш зашёл с другой стороны, Нуандиш и Перпетолис начали стремительно богатеть и развиваться. Вы строили дороги, предотвращали обвалы, спасали людей, и численность горцев, искренне поддерживавших короля, росла. А сами долины князей стали доступнее. Но дороги — это обоюдоострое оружие, ведь и князьям стал доступнее Нуандиш и окрестные страны.

― Мне не надо было этого делать? — спросил Реймонд, хмурясь.

― Это просто предыстория к рассказу о подозрениях, чтобы вы, Агостон, понимали, почему я так обеспокоен сложившейся обстановкой. Я дал слово охранять короля и приглядывал за князьями, собирал новости и слухи, следил за их действиями. В первые годы всё было спокойно, но затем началось подозрительное шевеление. Усиление дружин. Тайные переговоры. Контрабанда и связи с Ойстрией, Ранфией, Латией и Намрией, смотря, к кому ближе находилась долина. Засылы в Нуандиш и попытки пробраться во дворец. Разговоры среди княжеских кланов, дескать, король забрал слишком много власти и лишает их вольностей. Усиление недовольства, мол, в горах стало слишком много людей. Разговоры о том, как богато живут соседи.

― И вместо того, цтобы трудиться над увелицением своих богатств, обвинения короля? — предположил Реймонд.

― Скорее просто непонимание того, что здесь, в горах, неоткуда взяться богатству. Желание жить красиво, желание вольностей, которые их отцы сами отдали королю, дабы не поубивать друг друга, да много чего, — вздохнул Гиозо. — Если бы не князья со своими дружинами, на все эти разговоры, можно было бы махнуть рукой. Но князья есть, и, боюсь, они плетут новый заговор, собираясь сделать с Гарришем Вторым то же самое, что сделали с его отцом.

― А как же моя поддержка? — заинтересовался Реймонд.

― Князья не сразу, но осознали эту проблему, — усмехнулся Гиозо. — Возможно, они пытались устраивать обвалы, да вы их не заметили? В любом случае они поняли, что сами не справятся, и наняли убийцу, Прагского Магореза. А чтобы сэкономить и убить одним камнем двух коз, сразу же поручили ему убить и Гарриша Второго.

Реймонд опять нахмурился, благо это соответствовало образу деда — тот частенько хмурился. Версия с князьями была хороша, если бы не то нападение на деда в башне, если бы не прозвучавшее имя матери Реймонда. Но Гиозо продолжал говорить, и Реймонд ощутил, как по спине бежит холодок.

― Возможно, князья и не сами додумались, возможно, им помогли извне. Соседи Перпетолиса, обратившие свои жадные взоры и увидевшие, что трудами его величества Гарриша Второго нищие горы стали не такими уж нищими.

― Цем плохи хорошие дороги? И мне казалось, цто договор о дороге выгоден королевству.

― Именно, — кивнул Гиозо, улыбнувшись уголком губ. — Договор выгоден Перпетолису и не слишком выгоден Ранфии и Ойстрии. Возможно, они решили, что дешевле будет купить князей. Прислать им денег, одолжить специалиста по убийству магов. Король убит, магистр убит, все разбегаются по своим долинам, братоубийственная война, которую останавливают войска Ранфии и Ойстрии. Все благодарят их, ранфийцы и ойстрийцы строят дорогу и собирают всю прибыль, а потом получают ещё и долины.

― Потому цто князья и без того мецтают продаться богатому соседу, а налицие армий Ранфии и Ойстрии в горах показывает, цто сопротивляться им бесполезно, — пробормотал Реймонд.

― Что-то такое, — опять кивнул Гиозо. — Возможно, я ошибаюсь и всё это лишь цепочка совпадений. Возможно, князья и Ранфия в сговоре. Чтобы действовать правильно, мне нужно знать, и поэтому я ещё раз повторю свой вопрос, Агостон: что такого известно вам о случившемся, что вы решили принять дополнительные меры безопасности? Магическая поддержка короля — одна из основных опор его власти, что Ранфия, что князья, любые заговорщики попробовали бы её выбить в первую очередь. Стоит ли опасаться новых нападений на магов?

― Вы правы, Гиозо, цто это дело прошлого, — медленно заговорил Реймонд, — в котором я лицно сталкивался лицом к лицу с Магорезом.

Он выдержал паузу, словно размышляя, стоит ли говорить Гиозо. Тот невозмутимо выжидал, поблескивая глазами.

― До нападения на короля было ещё одно, — произнес Реймонд, словно решился выдать тайну.

― Что? Где?! — взревел Гиозо, чуть ли не вскочил.

― Прямо здесь, в башне, — ответил Реймонд. — Я сумел отбиться, здесь моя территория, здесь я сильнее, но одолеть Магореза не смог, и он сбежал. Затем он дождался моего первого выхода за пределы башни и напал там, где было проще.

― Напасть на короля — проще? — немного удивленно прошептал Гиозо, затем нахмурился. — Хотя да, магические защиты дворца оставляют желать лучшего.

Он не стал приглашать магистра Агостона, чтобы тот установил защиту, и Реймонд мысленно вознес хвалу деду, что тот всё же пребывал в некоторой оппозиции королю.

― То есть, не король был целью Магореза? — словно размышляя вслух, произнес Гиозо.

― Он все-таки Магорез, а не Королерез, да и первым он напал именно на меня, — отозвался Реймонд небрежно. — На всякий слуцай я закрылся в башне, усилил оборону, цтобы, если у Магореза остались сообщники, они пришли сюда, на мою территорию, где я сильнее и где не пострадают посторонние.

Гиозо чуть вскинул руку, остановился, но затем всё же спросил:

― А как же мастер Августина Веласкес-и-Мараньяу, проживающая в вашей башне?

Про слухи и отношения он говорить не стал, и Реймонд ощутил признательность.

― А-а… вы ж её видели. Всё равно будет скакать козой по горам и искать мифицеское драконье говно, ― Реймонд махнул рукой, всем видом изображая, что вопрос яйца выеденного не стоит. ― Поживёт у меня. Подтянет моего оболтуса в алхимии. Да и ловушек понаставит. Понимаете, Гиозо, у нас с ней разные специализации. И если кто-то пойдёт убивать элементалиста-погодника, то есть шанс, цто к ловушкам от алхимика окажется не готов. Лишним не будет.

― Ничего не теряете, но приобретаете преимущество, ― понимающе кивнул Гиозо.

― В общем, нападения так и не слуцилось, но сами понимаете: возможно, убийцы затаились, не сумев одолеть защиту. Поэтому я решил помоць князю Араласу, посмотреть, не нападут ли на меня там. О заговоре князей я, признаться цестно, даже не подозревал.

Гиозо кивнул, проронил скупо:

― Я так и понял по вашему выезду в долину Понс.

― Даже если Аралас Макраниш — заговорщик и на свою контрабанду вооружает дружину, это ещё не повод обрекать обыцных людей на гибель от лап грых-шатуна, — возразил Реймонд.

― Вот это мне в вас всегда тоже нравилось, Агостон, — с искренним чувством сказал Гиозо. — Вы — не местный, но приняли судьбы горцев и Перпетолиса как свои. Так вы считаете, что убийцы приходили за вами, а не за королем и нападений больше не будет?

― Нельзя сказать наверняка, но после грых-шатуна я был не в луцей форме, так цто там был идеальный шанс для нападения, — начал размышлять вслух Реймонд. — Но нападения не слуцилось. Возможно, пока нападений ждать не стоит. Или стоит. Луце всего сохранять постоянную бдительность до самого подписания договора с Ранфией и даже после подписания. Да и мне пока, наверное, луце к королю не приближаться, дабы не слуцилось цего.

― Я услышал ваши слова, магистр, и благодарю за помощь, — Гиозо поднялся и отвесил поклон. — Берегите себя, а я отправляюсь беречь короля.

С этими словами Гиозо Алариш коротко поклонился и ушёл, оставив Реймонда в глубокой задумчивости и мысленных метаниях.

Реймонд в облике деда стоял и смотрел на здание главной больницы Нуандиша. Какой-то дюжий горец едва не наскочил на него, но тут же узнал и отступил, принося извинения. Реймонд лишь кивнул в ответ, даже не пытаясь вслушиваться.

В тот момент, когда ему пришла в голову эта идея, всё казалось безупречным. Когда он набрасывал на себя иллюзию деда и выходил из башни, план все ещё казался неплохим. Но чем ближе Реймонд подходил к больнице, тем больше его одолевали сомнения.

Над входной дверью, в камне, была выбита традиционная стилизованная фигурка Спасителя, будто бы стоящего вполоборота и зовущего за собой людей, которые сливались в толпу, словно плащом окутывающую его плечи. Реймонд смотрел на нее, словно размышляя об Исходе, но на самом деле думая о Светле.

Мастере Светле Тарниш.

Легко и просто было воображать, как он войдет в двухэтажное здание, пройдет мимо больных, найдёт Светлу и скажет, что никогда её не любил и не полюбит. Традиционная формула отказа не требовала демонстрации чувств, в отличие от признания в любви. Собственно, с этого и начались сомнения Реймонда: а чего же Светла никогда не признавалась в чувствах деду? Или признавалась, а он отверг её, и она просто любит его на расстоянии? Как он тогда будет выглядеть, вломившись с традиционным отказом? Его или раскусят как самозванца, или придется изображать потерю памяти, что в итоге приведет к тому же разоблачению: Светла начнет лечить его прямо на месте и сразу обнаружит подделку.

В условиях общей встревоженности и опасений, озвученных Гиозо, хорошо, если его просто побьют, а то ведь могут и убить на месте. Ведь как оно могло выглядеть? Приехал поддельный внук (а настоящий Реймонд учится в университете, ни о чём не подозревая), обманом подобрался к магистру Агостону, натравил подручного для пущей достоверности или убил уже после того, как сорвалось покушение у короля, и теперь ходит, притворяется.

― Проклятье, — потёр лоб Реймонд, — насколько проще всё было в университете.

Там не было влюблённых в него женщин, да и сам он относился к подружкам легкомысленно (и они платили ему тем же). Здесь же всё было основательно и прочно, как сами горы. И теперь, вместо того чтобы вникать в тайны теормага и чертить формулы с первого курса, он оказался вынужден ломать голову над политикой и любовью.

Маэра любила Реймонда: то ли и раньше любила, то ли внезапно вспыхнула страсть после возвращения ― неважно, чувства там полыхали серьезные. Светла любила Агостона Хатчета со всей страстью зрелой женщины. Реймонд даже потратил несколько часов, пытаясь разобраться, нельзя ли иллюзией обмануть целительницу. Не ради тела Светлы, конечно, а ради того, что она мастер. Как-то привлечь, использовать в деле взлома защиты в подвале, да хотя бы попросить «помочь внуку с основами».

Но на уровень архимага в иллюзиях Реймонд не вытягивал никак.

При этом, возвращаясь мыслями к запутанному клубку, все были уверены, что магистр Хатчет влюбился в донью Августину, и как опровергать эти слухи Реймонд не знал. Разве что жениться на Светле! При этом самому Реймонду нравилась Катрина, но идти куда-то с искренними чувствами в такой момент? И ещё эта политика, будь она неладна!

Ладно бы всё было спокойно, но когда в любой момент князья могли восстать, а король — обратиться к магистру Агостону за защитой… и это добавляло старых сомнений насчет отказа Светле. Реймонд, занятый этими мыслями, даже не сразу понял, что видят его глаза. А видели они мастера Светлу Тарниш, которая почти что выбежала из центрального входа в здание больницы. Горец, ведший туда пожилую женщину, почтительно уступил дорогу, сама старушка едва ли не в ноги поклонилась Светле, но та не смотрела на них, не отрывая взгляда от Реймонда-Агостона.

― Магистр Хатчет, — произнесла Светла отрывисто.

Грудь её вздымалась под платьем, лицо раскраснелось. Реймонд вообще хотел сбежать, но не сумел сразу вынырнуть из размышлений, и в панике подумал, что надо чаще практиковаться мыслить, не теряя связи с реальностью.

― Агостон, — почти прошептала Светла, и в голосе её было столько нежности, что Реймонд чуть не попятился. — Ты вернулся, да?

Реймонд неожиданно понял, как всё это выглядит со стороны, и едва не застонал. Донья Августина уезжает, а он приходит к больнице и стоит, пялится, не решаясь войти. Чтобы не выдать себя, конечно, но со стороны: чем не томление влюблённого? Если бы не сомнения насчет прошлого, сейчас был бы идеальный момент отказать Светле: после такого она никогда не прикоснулась бы к нему.

Но Реймонд медлил, не зная, сколько времени займёт взлом защиты в подвале. Да, пара опытов над амулетами оказались успешными, но десяток других провалились. Впрочем, мог бы и сразу сообразить, что дед не стал бы ставить слабую защиту на свой подвал.

Как ни крути, со всех сторон сам дурак.

― Мне надо уехать, — произнёс он, не зная, что ещё сказать.

Исполненное радости, словно светящееся лицо Светлы потухло и погасло.

― Уехать по делам, — быстро добавил он, мысленно молотя себя по голове.

Ну что ещё могла подумать влюблённая женщина? Что он поехал вслед за доньей Августиной!

― В долину Тильт, — продолжал придумывать на ходу Реймонд.

― Тильт? — чуть всхлипнула Светла.

Самая северная из всех долин и уж точно не та, куда поехала Августина. Реймонд хотел понизить голос и попросить никому не говорить о просьбе короля, но тут же обозвал себя мысленно дважды и трижды дураком. Мастер Светла регулярно виделась с Гарришем Вторым, что, если она обмолвится или спросит что у короля на этот счёт?

― Вроде бы у них там размыло один из склонов, и ходят слухи, цто творятся какие-то недобрые дела, особенно по ноцам, — постарался максимально размыто объяснить Реймонд. — Луце заранее съездить, мало ли цто, а то полуцится, как в долине Понс.

― Берегите себя, магистр, — произнесла Светла, снова устремляя на него нежный взор.

Как, ну как дед мог не видеть этого?! А если видел, почему ничего не делал?! Уж если бы он отказал Светле, то хотя бы Киэра знала, так? Да ладно Киэра, знала бы сама Светла и не смотрела бы так. Или она, как в героической балладе, просто любила несмотря на отказ? Спаситель всемогущий, насколько проще было с грых-шатуном! Опаснее, да, но в то же время и проще. Убей или тебя убьют, и всё тут.

― Конецно.

― Может мне… поехать с вами?

― Нет, — покачал головой Реймонд.

― Вы всегда отказываетесь, магистр, — печально кивнула Светла и повторила: — Берегите себя.

― Конецно, — тоже повторил Реймонд.

«Ещё надо будет присмотреться к тамошнему князю, — подумал он, — хоть какая-то польза будет от поездки». Ведь проблемы в долине Тильт он придумал, услышав на ярмарочной площади чью-то байку, но князю долины надо будет рассказать что-то, сходящееся со сказанным Светле.

И пока он в отъезде, взломом не займёшься.

«Придётся, — размышлял Реймонд по дороге обратно в башню, — взять с собой книги, беря пример с доньи Августины. Пару амулетов тоже, ставить опыты, чертить сканирующие формулы вокруг. Хлопотно и утомительно, но надо. Лучше всего было бы унести отсюда ноги до того, как князья и Ранфия решат поделить горы».

Ранфия. Договор. Необходимость присутствовать.

― Я отправляюсь в долину Тильт, — сказал он домне Киэре.

― Тильт? — удивилась та.

― Вернусь быстро, мне нужно будет присутствовать на подписании договора с Ранфией и Ойстрией, — пояснил Реймонд.

Он замялся, но потом махнул рукой и объяснил всё домне. Та лишь покачала головой, вздохнула.

― Бедная Светла.

― Но я же не могу! — взвился Реймонд.

― Не можешь. Ничего, — подбодрила его Киэра, — съездишь, все остынут, да и сын Августины приедет за это время. Увидит мастер Светла тебя с Августиной и её сыном и сама отойдёт в сторону. Езжай, всё образуется, вот увидишь.

Реймонд лишь кивнул, отмечая про себя «Августину» — видать, подружились две женщины, несмотря на всю разницу в статусе и социальном положении. Это было хорошо, авось да удастся через Киэру и Хосе привлечь донью к взлому защиты. Гиозо защитит короля, после подписания договора отстанут ранфийцы, а князья… ну что князья? Сидели по долинам и ещё посидят, не так ли?

Ему же самому съездить в долину Тильт и обратно, ну, в долине пару дней провести, для вида походить туда и обратно, побеседовать с князем, присмотреться: вдруг да выйдет на заговор, о котором толковал Гиозо? Не то чтобы одни приятности, но в целом с пользой проведённое время, а потом и в Перпетолисе станет спокойно, и защиту сокровищ он сломает.

В общем-то, не все так уж и плохо было в жизни, если не пугать самого себя.

― В дорогу! — пафосно воскликнул Реймонд и рассмеялся облегченно.