Узнавать Отражение

Глава 9

Утром в понедельник меня снова разбудил телефон. Звонил американец Бенджамин. Это с ним меня познакомил Фаис в Киноцентре. Второго звали... уж и не помню.

Изя мне рассказывал, что, работая во ВНИИСИ, он много раз пересекался с разного рода экономической западной публикой. Вот и с ними познакомился.

Эти двое - сотрудники «Gloria Foundation», одного из самых успешных в Штатах. Глава этого фонда, Девид Кретчер- живая легенда биржевой игры, поисков форм и способов инвестирования, практически эталон удачливости и успеха. Вплоть до того, что даже его ошибки приносили ему прибыль. С год назад он прошел медицинское обследование , вызвавшее панику на рынке, и стимулировавшее удачный бай-бэк( выкуп акций). Причем ФРС изучив ситуацию, с досадой признала, что глава фонда не при делах. Ибо здоров как техасский бык.

Они бывали в Москве наездами. Изучали обстановку на предмет инвестиций. Как я понял — всё по-взрослому. Встречались с минфиновцами, чиновниками правительства, депутатами и директорами предприятий. А в начале января объявили Фаиске, что принято решение открыть в Москве наблюдательный офис. Изя немедленно предложил им в этом качестве свою квартиру. Поторговавшись, пришли к соглашению. И вот мне позвонили. Американец вполне чисто говорил по-русски, был деловит и сердечен:

— Здравствуйте, Павел. Хочу выразить вам сочувствие. К сожалению, мы были в Нижнем Новгороде, вернулись лишь вчера вечером. Примите мои искренние соболезнования.

— Благодарю вас, Бенджамин. Мне приятна ваша поддержка.

— Оставьте, Павел. Просто Бен. Нам нужно обсудить ещё один вопрос.

— Внимательно слушаю, Бен. И называйте меня Пол.

Дальше выяснилось, что Фаис не только подписал с американцами договор аренды, но и получил аванс. «Пол, поймите меня правильно, но ситуацию нужно обсудить и решить».

Невыспавшийся, я почесал репу и попросил два дня. «После этого, Бен, заезжайте и пользуйтесь. Давайте созвонимся завтра после двенадцати».

— Ок, Пол, договорились.

Я побрёл на кухню, волоча за собой телефонный шнур, и размышляя, как буду освобождать помещение.

В принципе, квартира свободна. Книги, полки и мебель остаются. Пару чемоданов с бумагами и прочим, что надо будет вдумчиво разобрать, влезет в такси. Всех дел — быстро снять какое-то жильё да и переехать с оставшимися вещами. А с американцами поддерживать телефонную связь.

Но не успел кофейник закипеть, как снова зазвонил телефон. Звонивший представился Павлом Ивановичем. Он поведал, что был вчера на похоронах, но не стал меня беспокоить. А сегодня хочет прояснить: я буду снимать у него квартиру, как договаривался Фаис, или нет?

Спустя минут сорок я был в этой квартире. Корпус «А», шестой этаж. Две комнаты. Кухня совсем маленькая. Телефон, тяжёлая мебель. Отличный вариант, за исключением цены. Павел Иванович хотел шестьсот долларов за год. Это — мега дохрена. Сейчас без проблем можно снять приличную квартиру за двадцать долларов в месяц.

Причём долларизации расчётов между людьми ещё не произошло. Как я успел заметить, повсюду все цены указаны в рублях. И вообще, всерьёз на доллары народ перейдёт через пару лет.

Но бывший подполковник Павел Иванович был продвинутым человеком. Поведал, что живёт на госдаче в Архангельском. Прибавка к пенсии не помешает.

Перетащив барахло в новое жильё, отзвонился участковому. Заодно поставил его в известность о смене места жительства и причинах этого.

На кафедре экономики в Московском институте управления мне посоветовали звонить между восемью и девятью утра. Дескать, доцент Лернер в это время наиболее доступен. А сейчас — нет, и никто не знает, когда его ждать...

Светка была на суточном дежурстве. Я, естественно, ей позвонил. Дал свой новый номер телефона, сказал, что переехал. Пригласил на новоселье. Эта цаца поинтересовалась меню банкета в честь новоселья. Я ей прямо заявил, что мы слишком редко видимся, чтобы тратить время на еду. Но так уж и быть, я куплю батон. В общем — завтра вечером.

Остаток дня я устраивался и ходил по магазинам. Вообще-то в высотке на Котельнической есть всё, что нужно для комфортной жизни советского элитария: кинотеатр, продуктовый магазин, Дом быта, отделение связи, хозяйственный магазин, кафе и кулинария... Подозреваю, что в мегаподвалах стоят резервные дизель-генераторы. А в бомбоубежище во дворе, не исключаю, есть крематорий.

Тем более что корпус «А», в котором я поселился, изначально заселяли средние чины НКВД—МГБ—КГБ. И про него среди москвичей ходят душераздирающие слухи. Рассказы про подземный ход в Кремль — ерунда. Мне доводилось слышать версию, что именно тут был расстрельный подвал. Выяснять, как там на самом деле, я не собираюсь. Но речь лишь о том, что до конца дня я был занят хождением по магазинам. Заодно изучал округу. В местном магазине ассортимент был так себе. Зато в стихийных толкучках у метро и магазинов, пусть втридорога, но было что купить…

Следующим утром, поднимаясь в кабинет следователя, я был раздражён. Вот закроют меня сейчас, и что? Американцам я хотя бы записку оставил с ключами у вахтёрши. А все остальные долго не смогут понять, куда я делся.

Шеин, впрочем, был рассеян и слегка небрежен. И совсем не собирался меня даже допрашивать, не то что закрывать. Разве что в очередной раз усмехнулся, увидев мою так и не разобранную допровскую авоську. А потом официальным тоном сказал:

— Гражданин Колесов. Сейчас вам, как наследнику, будут возвращены вещи, изъятые у гражданина Дашкина, Фаиса Артуровича. Прошу сверить с описью и расписаться в получении.

Он открыл сейф, достал большой плотный бумажный конверт и стал выкладывать на стол разную мелочь.

Я читал опись: бумажник кожаный, договор аренды квартиры на одном листе, две тысячи долларов, сто тридцать рублей, ключи на связке, сигареты "Мальборо", зажигалка "Крикет" жёлтая, носовой платок синий.

Следователь тем временем продолжал официально говорить:

— Досрочное возвращение обосновано тем, что собственник очевиден, принадлежность бесспорна, и это всё не нужно для дальнейшего следствия.

"Как же!" — подумал я. — "Того и гляди, кто-нибудь из коллег уведёт это всё у Шеина... Ему не отписаться будет. Вот он и скинул это дело мне, пока не поздно".

Следователь тем временем быстро заполнял какую-то бумагу. Тут открылась дверь, и в кабинет зашёл милицейский подполковник. Я уже усвоил, что если следователю звонят или кто-то приходит, меня выгоняют. И встал. Но подполковник буркнул: "Сиди". И обратился к следователю, протянув какие-то бумаги:

— Саша, вот, заполни и сдай мне до вечера.

Развернулся и, мельком глянув на меня, ушёл. Эдакий милицейский крепыш с короткой стрижкой и круглой физиономией. А Шеин бросил на стол какие-то таблицы и сморщился.

— Замполит, — неожиданно пожаловался он. — Ладно. Распишись вот здесь и здесь.

Пока я расписывался, он опять сложил всё в конверт, протянул мне и сказал:

— Свободен.

И вручил мой паспорт с бумажкой, оказавшейся не подпиской о невыезде, а пропуском на выход. Пока я засовывал паспорт в задний карман джинсов, конверт в авоську и надевал куртку, Шеин изучал полученные таблицы. Потом он как бы между делом спросил:

— А ты теперь с Майриной?

Мне отлично известна эта ментовская манера — самый важный вопрос задавать в конце, походя, как что-то незначительное.

Поэтому, сбивая ему весь этот психологизм, не торопясь застегнулся, натянул шапку и сказал, глядя ему в глаза:

— Да. Мы с ней теперь вместе. А что?

— Вот же... — буркнул Шеин. — Брет Эшли с Покровского бульвара...

И отвел глаза. А я вдруг понял множество вещей. Что он меня ни в чём не подозревает. Что он всерьёз ищет убийцу. И что он растерян, потому что не может понять произошедшего. И что это его злит...

Светка осмотрела моё новое жильё с придирчивым прищуром. Впрочем, осмотр с ужином случился заполночь. Как-то прямо от входа начали друг друга раздевать по дороге в спальню... и долго не могли успокоиться... нет, ещё и болтали... я целовал её мягкие губы и говорил, что теперь всё будет хорошо... она смеялась, что зимой хорошо не бывает... "Вот! Значит — перебирайся ко мне, будем страдать вместе..." "Ну, Панечка, зачем мне сожитель?"... "Не забудь это вспомнить, когда увидишь мышь на кухне"... "Ты убьёшь мышь?!"... "Я — тот, кому можно с наслаждением повизжать в испуге"...

Где-то на краю сознания мелькала мысль, что я веду себя как конченый подросток. Но я её гнал. Раз уж попал — не стану отказываться от такого подарка. Будем считать её моей компенсацией...

Тем более что и болтать с ней было страшно интересно. Коренная москвичка — в смысле прапрадед тоже москвич, а не как эти все внуки понаехавших в тридцатые и дети лимиты шестидесятых.

В жизненных и политических оценках она точна, язвительна и грубовата. Как я понял по её оговоркам, она сама, да и вместе с Фаисом, была знакома с кучей самых разных богемных персонажей. Не стесняясь называла вещи своими именами. Проезжалась по народным кумирам, склонным к мальчикам, и по голубым курсам ВГИКа, и по стареющим дивам из богемы и торговли с их дикими выходками типа гименопластики...

А я ржал и ахал внезапным срывам покровов:

— Светлана, глядя на тебя, всяк видит неземную принцессу. А ты исходишь злобой и плюёшься ядом.

Мы перебрались на кухню и приступили наконец к ужину.

— Я пять лет отучилась в балетной школе Большого, Паш. Там все принцессы.

— А потом?

— Травма стопы.

— И ты злишься?

— Да нет, даже рада. Танцевать — та ещё каторга. Просто я из балета. А балет был и остаётся царством злых девочек. Я ещё ничего.

— Как хочешь, Свет, но я не стану тебе ломать другую ногу, чтоб ты ещё подобрела. И так сойдёт.

— А вот я, Панечка, виртуозно владею скальпелем! Так и знай.

— Понял. Тщательно и любым способом скрывать повод к скальпелю. Я умею. Скрытность — моя армейская специальность.

— Ты что, совсем не боишься?!

— Наоборот. Именно такая опасная, как ты, мне и нужна. Всегда буду в хорошей форме. Быстрый, чуткий, как ускользающий ягуар. Спать с высоко поднятой головой и прислушиваясь.

Мы пересмеивались и делились мыслями и планами. Она собиралась восстанавливаться в интернатуре. Хотела прошлой осенью, но там началась ведомственная чехарда, пришлось отложить на год. Я рассказывал про аспирантуру, куда пойду скоро. А она брала мою ладонь со сбитыми в Риге, пусть и поджившими, костяшками. Утыкалась в неё носом и тряслась от смеха: "Вот это и есть кисти рук настоящего экономиста". Короче, мы всё больше знакомились. И понимали, что нам вместе нравится не только трахаться.

Утром мы спали аж до восьми. У неё выходной. Но она выпила кофе и засобиралась домой. Уговоры не подействовали, и совсем скоро мы шли переулками к её дому. "У меня дома бардак, и нужно маме помочь, не обижайся, Паша, столько дел накопилось".

Её дом — в переулках между Покровским бульваром и Садовым кольцом. Обычная кирпичная девятиэтажка семидесятых годов постройки. Даже не предполагал, что такие здесь есть. Я в квартиру приглашён не был. Чему искренне обиделся. И заявил:

— Даже не думай, что я в ревнивых подозрениях. Ты — страшная, как Мата Хари, и кроме меня на тебя никто и не посмотрит.

Она фыркала, мы долго целовались в подъезде, и я пошёл домой. Вообще-то вот-вот приедут американцы заселяться...

Они подъехали одновременно со мной, и выглядело это солидно. Минивэн Chevrolet Express с обвесом Starcraft, с красными номерами.

Из машины вылезли те двое из Киноцентра.

— Привет, Пол. Я — Бэн. Это Джексон, называй его Джек.

Крепкие такие парни. Высокие, улыбчивые и не по-российски ухоженные.

Жизнь жильца высотки на Котельнической была устроена очень удобно. В каждой квартире была картонная табличка с телефонами расположенных в доме сервисов — от прачечной до кулинарии. Достаточно было позвонить и оплатить. И за бельём в стирку приходили и уносили. Можно было сервировать банкет или вызвать сотрудника почты для отправки посылки...

Сейчас это всё работало скорее по инерции. Но при должной оплате — вполне оперативно и качественно.

Это я о том, что очень быстро у минивэна появилось двое мужичков с тележкой, напоминающей тележки носильщиков вокзалов. Машину американцев разгрузили и на грузовом лифте доставили в квартиру.

Спустя совсем немного мы с парнями уже пили кофе.

В гостиной появились два канцелярских стола. На них утвердились два компьютера с мониторами. Вдоль стены встал каталожный шкаф. А в углу — небольшой сейф. На отдельном столике - факс и ксерокс. Чёрный, эбонитовый и винтажный, дисковый телефон сменился радиотелефоном "Sony".

Вполне уютная гостиная превратилась в удобный и функциональный офис с видом на Кремль.

— Вот, Пол, пересчитай и распишись.

На журнальный столик легли пачка долларов и бумажка: "Я, мистер Колесов, получил от представителя «Gloria Foundation», мистера Джексона И. Грэма, восемь тысяч долларов в качестве оплаты аренды квартиры. Таким образом, годовая аренда в размере десять тысяч долларов полностью выплачена".