Узнавать Отражение

Глава 23

Если шевелиться, фиг они меня догонят. Спускаясь скачками по лестнице, я слышал, как они ломятся в закрытые двери.

Из-за нехватки времени операцию служба охраны подготовила наспех. То есть во дворе остался лишь сотрудник в машине. Больше, пока что, силовиков в округе не было.

Исходя из этого, я выскочил из главного входа не во двор а на улицу. Кивнув на бегу вахтерше, я предполагал уехать, остановив первую попавшуюся тачку. А то и банально на первом попавшемся трамвае, а потом затеряться. Но прямо у выхода меня ждал сюрприз. У самых ступенек, чуть не уткнувшись бампером, стоял милицейский УАЗ-469 с работающим движком и незапертыми дверьми! Милицейский подполковник Артемьев — самоуверенный говнюк, похоже, привыкший так бросать машину. Видимо, здесь, в районе, все были в курсе, чья это тачка, и предпочитали не связываться.

Все эти мысли у меня мелькали в голове, пока я залезал в этот УАЗ и сдавал назад. Потом резко пригазовал и проскочил на мост уже на желтый свет.

Попутно я старался выкинуть из головы картину умирающей Светки и то, что она, похоже, меня защищала. Откуда ей было знать, что мент не стал бы стрелять? Причём выстрел американца как раз понятен и рационален. Без мента на всей затее можно было ставить крест. Как и выстрел Григория Петровича. Джейк, исполнив Светку, почти перевёл ствол на агента Мишу... В общем — у неё не выдержали нервы, американец не успел, а сотрудник Службы охраны решительно пресёк перестрелку.

Ещё я думал, что с момента попадания я был как в вате. Всё было каким-то невсерьёз, не настоящим и случайным. И даже смерть друга меня не расшевелила. И лишь сейчас я почувствовал кристальную ясность и понял, что мне нужно делать.

Немного повозившись и разобравшись в системе, включил мигалку. Периодически включая сирену, пересёк Пятницкую, Ордынку и Полянку и переулком вывалился на Якиманку, или как там она сейчас? Пересёк сплошную, влился в поток в сторону области и выключил сирену с мигалкой.

Я почти уверен, что меня не будут тормозить. Даже просто установить, на чём я уехал, — и то нужно не меньше получаса. А уж связаться с ГАИ, оповестить... и за час не управятся. А больше мне и не нужно.

Параллельно мелькали мысли, что, как ни крути, план американцев сорвался из-за бабьего раздолбайства. Если бы не всплывшая история болезни, в нынешнем бардаке и неразберихе у них всё бы получилось.

А ещё я думал, что мистер Кретчер мне за это все ответит. Уж это я умею и могу устроить.

Так, за размышлениями я доехал до МКАД. На выезде из города гаишники не обратили на меня внимания. Видимо, аналитик Никитин не столь глубоко видит связи явлений и событий. По крайней мере, никому до меня нет дела.

Тем более что в сам аэропорт Внуково я решил на милицейском УАЗике не ехать. Ни к чему показывать, где меня искать... Я сейчас сверну в посёлок Московский, брошу ментовскую машину и поймаю частника. Он-то меня и отвезёт во Внуково.

УАЗ-469, с точки зрения управления, — аппарат тяжелый. Плюс зима, плюс за МКАДом кое-где наледь. Так что мысли в голове лишь мелькали обрывками. Я был сосредоточен на управлении и оценке окружающей обстановки.

Поэтому, не торопясь двигаясь в потоке, сразу увидел догоняющий меня по осевой кортеж: черная «Волга» с мигалкой — лидер и несколько машин за ней. Не сильно встревожился. Из правительственного Внуково-2 ежесуточно отправляется минимум пять-десять бортов. Спешат люди, какое мне дело?

Ошибся.

Обогнав меня, «Волга»-лидер внезапно перестроилась и жёстко оттормозилась передо мной. Уходя от столкновения, я ушел вправо, но и «Волга» тоже, продолжая меня замедлять. Уйти влево не позволяла еще одна «Волга», появившаяся рядом. В довершение я увидел в зеркале «Волгу» сзади и остановился. Справа — кювет с метровым на глаз сугробом.

С пассажирского места «Волги»-лидера вылез высокий, крепкий чувак в чёрном костюме и при пистолете, который он и направил в лобовое стекло, то есть на меня. И мотнул головой, в смысле — вылазь.

Я пару раз вдохнул-выдохнул и, не торопясь, вылез из УАЗика, мирно демонстрируя ладони перед собой. И направился к чуваку.

Да только он не только выглядел, но и был человеком тертым. Потому что резко осадил меня:

— Стой.

Я повертел головой. Нда, тут не забалуешь. У «Волги», что слева от меня, стоял еще один чувак со стволом, направленным на меня. А справа УАЗ уже обошел еще один охранник. Тоже, ясное дело, направивший на меня оружие.

Причём стоят грамотно: линии огня не пересекаются, и очевидно — без колебаний меня завалят мгновенно.

— Достань пистолет, Колесов, — заговорил первый из них, — только медленно и аккуратно и положи на землю.

Ага! Стоит попробовать.

— Тебе нужно, ты и бери. Руки — вот они, — ответил я, показывая ладони.

— Нет, Колесов, — открыто засмеялся охранник, — давай, ствол на землю.

Нда... Аналитик Никитин оказался вполне аналитичным, а служба у господина Коржакова поставлена грамотно.

В досаде и раздражении я выдернул ствол из-за спины и, показав его охранникам, вышвырнул в снег кювета.

— Мудак, бля! — ругнулся чувак.

И тут меня сзади саданули слева под колено, жёстко взяли за оба предплечья, вывернули руки за спину и положили мордой в обочину дороги. А я ведь даже не услышал ни шагов за спиной, ни скрипа снега!!! На запястьях клацнули наручники. Досада от того, что мужикам сейчас придется лазать по сугробам выразилась в том, что цепь наручников сильно потянули, и их зубья жестко и больно впились в кожу.

Потом меня поставили на ноги и, все так же жестко согнув, повели от УАЗика в тыл кортежа, где поодаль стояла ещё одна черная «Волга».

Распахнули правую заднюю дверь, и я, ожидавший увидеть господина Коржакова, удивился. На меня, отвлекшись от папки на коленях, уставился господин Савченко, Михаил Михайлович.

Впрочем, он тут же перевёл взгляд с меня на охранника, что придерживал меня за предплечье:

— Снимите наручники.

Я теперь буду учиться так смотреть. А ведь Михал Михайлович — милейший дядя! Это я к тому, что наручники мгновенно сняли. А Савченко сказал мне:

— Садись, Пол.

Самый первый охранник из «Волги»-лидера уселся на переднее пассажирское сиденье. Я обошел машину и шлепнулся на левое пассажирское сиденье. Михал Михалыч критически меня оглядел и протянул носовой платок:

— И что же ты собирался делать?

Я принялся вытирать лицо, потом руки. Но Савченко продолжал молча смотреть на меня.

— К приземлившемуся «Боингу» подъехал бы КРАЗ-заправщик. И взорвался бы, — буркнул я.

— И что? — фыркнул охранник спереди. — Охраняемое лицо немедленно эвакуируется в автомобиль и увозится с места пожара. Или ты перестрелку думал затеять? У Кретчера шестеро охранников. И они два посольских «Шевроле» прислали.

— Можно я закурю, Михал Михалыч? — все так же буркнул я.

Дождавшись кивка, я закурил и все ж пояснил:

— Со стоянки два пути эвакуации. Одним приехал «Краз». А в середине второго стоял бы «МАЗ»-дозаправщик. Тоже бы загорелся и перекрыл дорогу. Тут и пострелять можно было бы.

Охранник обернулся и внимательно на меня посмотрел.

— Не стоит, Паша, — Михал Мхалыч тоже закурил.

— А что стоит? Поцеловать его в попку?

— Стоит поговорить, Пол. О том, что один его подчиненный — установленный убийца. А второй — взят с поличным при попытке убийства.

— Попытке убийства?

— Бенджамин Салливан задержан в квартире, которую ты снимаешь, в тот момент, когда он пытался задушить пьяного мистера Байрона.

Я в офигении присвистнул.

— В планах было найти тебя мертвецки пьяным рядом с телом. Вот подполковник Артемьев тебя бы и нашел, и задержал, и сразу бы раскрыл дело об убийстве Дашкина и американского гражданина.

Охранник с перднего сидения обернулся и сказал:

- Можно ехать.

- Поехали,- кивнул Савченко, и повернулся ко мне.

– Должен сказать, Паша, что если бы не ты, у них бы всё получилось. План был прост: с началом процедур Мишке вкалывают снотворное. Силовая группа грузит его на машину и передаёт на заправке Артемьеву. То есть перегружает в микроавтобус Джексону Грэму. Он отвозит его вместе с дипломатическим грузом во Внуково и грузит на прибывший самолёт шефа.

Он помолчал, затушив сигарету. Потом продолжил:

– Подполковник Артемьев в это время приезжает к тебе в съёмную квартиру и находит там труп мистера Байрона и тебя в невменяемом состоянии.

Бенджамен Салливан, который и вызвал подполковника, тут же едет во Внуково и докладывает мистеру Кретчеру о гибели главы представительства. Дэвид Кретчер заявляет встречающим его официальным лицам, что в таких условиях какие-либо переговоры исключены, и улетает. В Швейцарию. Там уже готова клиника.

Он снова закурил, и я увидел, что и ему эта история далась недаром. Руки подрагивали.

– А что Светка? – спросил я.

– У нее при себе был загранпаспорт, – помолчав, сказал Савченко. – Она должна была улететь самолетом Кретчера. И Салливаном, и Грэмом.

– А это откуда знаете?

– Грэм и рассказал, – равнодушно пояснил Михал Михалыч. – Как его взяли на горячем, так и поведал.

Рослый охранник на переднем сидении как-то так пошевелился, что я вдруг догадался: Бен рассказывал всё охотно и подробно, не дожидаясь ни консулов, ни адвокатов.

– И что теперь?

– Сегодня ночью создана межведомственная следственная группа, – пожал плечами чиновник. – Она в деталях разберётся в этой истории. Возглавляет ее Илья Сергеевич Красиков. Ты его знаешь, Пол.

Помолчали. А потом я встрепенулся:

— И куда вы меня везёте?

— Как это — куда? Поговорить с мистером Кретчером, — Михал Михалыч взглянул на часы, — он вот-вот приземлится. Как у тебя с английским, Пол?

— Американский, — буркнул я. — Отлично понимаю, говорю как русский. О чём с ним разговаривать?

— Мы не можем ему ничего сделать, — снова помолчав, сказал чиновник, — но нельзя допустить, чтобы он не ответил.

— А я здесь при чём?

— Он тебя знает в лицо. Так что мы сразу пропустим кучу лишних разговоров и сразу перейдём к делу.

— Знает?

— Ну да. Ему показывали фото всех фигурантов.

— И вы решили его по-родственному пожурить?

— Принято решение с ним всё обсудить. И я хочу, чтобы ты, Паша, держал себя в руках. Договорились?

За разговором мы въехали в ворота правительственного аэропорта и подъехали к овеянному легендами двухэтажному серому зданию с залами ожидания.

Поодаль столпилась стая машин и автобусов прессы и телевидения. И «Икарус» программы «Время». Куча явно журналистского народу сновала между этими машинами и входом в здание, нагруженные штативами, камерами и всякой приблудой.

Мы вылезли из машины, и Савченко критически меня оглядел и поморщился. Любопытно, а как может выглядеть человек, которого пятнадцать минут назад положили мордой в грязный снег обочины?

Впрочем, мы, не задерживаясь, вошли в боковую дверь, прошли длинным коридором и вышли в главный зал вылета/прилёта.

За огромными окнами виднелся «Боинг-747» с уже поданным трапом, расстелённой от трапа красной ковровой дорожкой и группкой встречающих. За самолётом угадывалось движение обслуживающей аэродромной техники. Открылась дверь между крылом и пилотской кабиной. Из неё высунулась, судя по всему, стюардесса...

Лицом к лицу легендарный инвестор выглядел неважно. Я знаю, что ему сейчас пятьдесят четыре. Издали казалось, что он даже моложе. Но вблизи было видно, что это ухищрения портных, косметологов и парикмахеров. И ещё было видно, что он себя неважно чувствует и что загар не может скрыть желтоватости лица.

А ещё он был напряжён и чего-то ожидал. Хотя, если Савченко не ошибается, то ясно, чего он ожидает.

На входе в здание Кретчера встретил лишь Михаил Михайлович, что, кажется, американца удивило. Я стоял в сторонке и не слышал, о чём они говорили. Потом я увидел, что Кретчер что-то сказал сопровождающим, судя по всему, посольским, и на пару с Савченко отошли в сторону и уселись в кресла в эдакой лаундж-зоне. Михал Михалыч обернулся и махнул мне рукой. Я подошёл к ним и сел рядом с чиновником, посмотрев в лицо американцу.

Он лишь мгновение смотрел мне в лицо, отведя взгляд, озарившийся узнаванием. А Савченко подвинул ему по столику папку, говоря на вполне приличном английском, что вам стоит это посмотреть, Дэвид. Эка! Уже Дэвид... В папке, я так понимаю, отпечатанные на английском справки по делу о неудачном похищении...

Он быстро пролистал их и как-то неуловимо вдруг стал тем самым Дэвидом Кретчером. Очень и очень жёстким и властным мужиком, гнущим всех. И спросил:

— Что с моими людьми?

— Для начала, Дэвид, хочу познакомить тебя с мистером Полом Колесовым. Он — участник событий и готов осветить многие детали.

Мы с Кретчером кивнули друг другу. А Михал Михалыч продолжил:

— И я хотел бы, чтобы мы вместе подумали, как нам урегулировать ситуацию...

Тут дверь из коридора, которым мы пришли, открылась, и в зал натурально вбежал Пётр Олегович Авен. На сегодняшний день он Министр внешнеэкономических связей РФ. И я всё понял.

Подождал, пока этот Авен с его дурацкими очками, дурацкой чуть лошадиной улыбкой и всем его дурацким видом подойдёт к нам. Выждал весь ритуал знакомства и пока Авен не устроится в кресле. А потом встал и сказал:

— Пойду я, — потом перешёл на английский и персонально Кретчеру добавил с любезной улыбкой: — До встречи, Дэвид.

И пошёл прочь.

Савченко вообще никак не прореагировал, задумчиво разглядывая американца. А Авен с некоторым недоумением покосился на меня в смысле — это ещё кто?

В зале не было пусто. Поодаль стояли какие-то люди, видимо, охрана и сотрудники американца. Толкалась охрана Савченко. Чуть подальше был бар с барменом и официанткой. Был слышен гул голосов журналистов за дверьми. А на лётном поле вокруг приехавшего самолёта рычали автомобили и техника.

Оглядев всё это, я пошёл к двери, из которой и вышел сюда, прикидывая, что, может, с журналистами до города доберусь...

Да только за дверью меня тормознул тот самый мужик, что тормознул меня на Киевском шоссе:

— Стой, Колесов. Михал Михалыч приказал, чтобы ты его дождался.

— Знаешь что? — с досадой ответил я. — Пусть он кому другому приказывает. Я к нему не нанимался...

И резко двинулся на мужика. Да только всё зря. И мужик нехило подготовлен, и мой удар не прошёл, и сзади мне подшибли ноги, и снова завалили мордой в пол. Вывернув руки и сильно навалились, лишая подвижности.

Сквозь свои рывки и попытки вывернуться и освободить руки я услышал: «Хули ты копаешься? Той хернёй, что пацана колоть хотели...»

Тут я почувствовал укол в основание шеи слева, и сознание моё стремительно погасло...