УПС. Демоны тоже плачут

Глава 34

А еще вспомнилось, как лихо Зарай отдубасил меня на стрельбище. Дознаватели нашли студентку, которая подтвердила, что эльф сидел во время памятного поединка рядом с ней, а забытый мной комбинезон держал на коленях. Вот тогда-то он и опустошил магию в амулетах-пуговицах. Следил за мной, гаденыш.

– В–третьих, – некромантка загнула следующий палец, – Бавалон был мстительным, а Зарай легко согласился стать соучастником преступной авантюры, направленной против главы УПС и его преподавателей.

Насчет мстительности Зарая я была полностью согласна. Почувствовала на своей шкуре.

– Ну и в–четвертых, – добавила Амари, – Зарай так же, как и Эхари, оказался привязан к женщине, которую любил Пересмешник.

– Этого мы точно не знаем, – поправил невесту лорд Труэль, – но обязательно выясним, что их связывало.

Я в нетерпении ждала, чем закончится допрос Руэллинн. Мы встретились в университетском парке, подальше от фланирующих по аллеям студентов и особенно жаждущих новых слухов будущих жен. Амари взяла с меня и Шадди слово, что мы будем помалкивать. Иначе Труэль открутит ей голову и никогда больше не станет делиться ходом следствия. Мы поклялись.

Выяснилось, что Зарай был частым гостем в доме Руэллин и даже помогал ей деньгами. Намеков на любовные отношения не делал, но был дружен с ее маленьким сыном. Руэл удивило, как быстро они поладили. И даже позволяла гулять без нее. Сама она надеялась, что Зарай рано или поздно разглядит в ней женщину и сделает шаг навстречу.

Ее попытки сблизиться он почему-то игнорировал. И да, она искренне скорбела по умершему, так как вместе с ним умерла ее надежда на скорое замужество. В принципе, она была красивой женщиной, и к ней захаживали поклонники, но никто так и не сумел «приручить» ее сына.

– И да, меня тоже очень смущает дружба взрослого мужчины и маленького мальчика, – вслух произнесла Амари то, что нас всех волновало. – Если бы он пытался расположить к себе сына Руэллинн только для того, чтобы завоевать ее, я бы поняла. А так, отказываюсь.

– Нет, Зарай не был Пересмешником, – сделала вывод Шадди, с которым мы полностью были согласны. – Тот был одержим Руэллинн. Он овладел ею в образе мужчины, в которого юная Руэл была влюблена. А уж если она сама готова была к любви, то Пересмешник с радостью прыгнул бы к ней в постель. А потому выношу вердикт: Пересмешник прячется в каком–то другом теле. И рано или поздно проявит свой характер.

Амари рассказала нам по секрету, за домом Руэллинн издавна велось наблюдение, но ничто в ее окружении не привлекало внимания дознавателей. Пока не открылось участие Зарая в преступлениях лорда Кайси, его визиты не вызывали подозрения. Секретарь ректора захаживает к интересной женщине – разве это удивительно?

Мы все согласились, что оснований для беспокойства не было, и у Руэллинн могли остаться только самые приятные впечатления от визитов Зарая. Не зря она так сильно рыдала над его могилой.

– А что насчет Клинка Ангела? – поинтересовалась я. Меня страшило, что его след затерялся.

– Руэл сказала, что Зарай никогда не приходил к ней с оружием и ничего в доме не оставлял. Ее жилище на всякий случай обыскали, но ничего не нашли.

– Амари, а что по поводу визитов секретаря говорит Труэль? – меня волновало мнение опытного некроманта.

– Что все это крайне подозрительно.

Шли дни, суд подходил к концу. Все мы готовились услышать приговор, который судья вынесет лорду Кайси. Незадолго до последнего заседания неожиданно были оглашены условия, выдвинутые королем Эндороля лорду Тутто Амброузу. Мою возлюбленный как раз вернулся из Демонвиля.

Монарх решил судьбу сына ангела весьма оригинальным способом.

– Вам разрешено остаться в его королевстве и даже преподавать в УПС, – произнес Его Величество, поднимаясь из кресла на помосте. Ему было интересно посмотреть на носителя ангельской крови, поэтому он покинул трон и спустился к Тутто.

Я видела, как вспыхнули радостью глаза демона, что правитель чужой страны оказался столь милостив к нему. Тутто готовился к самому худшему, и я напросилась с ним, чтобы поддержать.

Я стояла между братьями Амброузами, и немногочисленные придворные, допущенные к тайне нефелима, с интересом рассматривали нашу троицу. Собираясь во дворец, нам пришлось нарядиться соответствующим образом. На мне в кои века были надеты корсет и юбка в пол. Амари с Шадди поколдовали над моим образом, чтобы я выглядела истинной леди. И даже Джеромо – любить шокировать своим необычным видом, застегнулся на все пуговицы и снял с себя многочисленные амулеты, чтобы не греметь ими при каждом шаге.

– Спасибо, Ваше Величество, – Тутто низко поклонился.

– За вас просила королева София. Род Амброузов веками верно служил Демонвилю. Надеюсь и мне вы послужите с тем же тщанием.

– Я не подведу, – Тутто прямо посмотрел на короля.

Я впервые видела Коверда Первого. На вид он был значительно старше своего брата – ректора УПС. Я даже не ожидала, что увижу седовласого мужчину, чье лицо было изборождено морщинами. С помоста сходил старец, хотя на всех официальных портретах правитель был изображен бравым полководцем армии с грозным взором и широким размахом плеч.

Теперь мне было понятно его стремление взять наследника в жесткие рукавицы. Скоро, совсем скоро, судя по бледности лица, отдышке и общему болезненному виду монарха, Ялду придется занять трон. Это было неожиданно и печально.

– Однако, – король сделал паузу, – чтобы не подвергать мой народ опасности, вам придется постоянно носить амулет, ограничивающий магическую силу. Дабы приглушить мощь, которая требуется для пробуждения в вас нефилима.

Коверд первый поднял руку, и из толпы придворных отделился еще более древний старик. В его руках была шкатулка.

– Королева София одобрила мое решение, – предупредил Коверд Первый и открыл шкатулку.

Подвеска в виде золотого месяца, перечеркнутого молнией, болталась на длинной цепи. Такую надежно можно было спрятать под одеждой.

– Я согласен, – произнес Тутто, низко склонив голову. Но я видела, как побелели его губы.

– Амулет не помешает вам вести преподавательскую деятельность, – поспешил пояснить старик – королевский артефактор. Мне шепнул об этом Джеромо. – Он сработает только тогда, когда начнется мощный выброс магической энергии. В этот момент вы почувствуете сильное головокружение и возможно даже потеряете сознание. Но согласитесь, амулет все же лучше, чем изгнание или смерть.

Тутто не ответил, лишь крепче сжал губы.

Король между тем уже потерял интерес к Амброузу-младшему и направился к нам. Я перестала дышать, когда Коверд Первый встал напротив меня. Он смотрел на меня, не мигая, что еще больше заставило беспокоиться. Я не поняла, чего от меня хотели.

– Береги моего мальчика, – бескровными губами шепнул король. Я хлопнула ресницами, не понимая, о каком мальчике он говорит, но переспросить не посмела.

– Всегда, – ответила я, присаживаясь в глубоком реверансе.

Короткое слово «Всегда» означало, что я клянусь исполнить просьбу умирающего короля. Минутное замешательство прошло, и я догадалась, что речь идет о наследнике. Не надо быть очень умной, чтобы сообразить: раз Коверд Первый поручает мне позаботится о принце, то он уже знает, что я вернула к жизни ректора.

Понял это и Джеромо. Когда король покинул залу приема, демон крепко сжал мою руку и шепнул:

– Спасибо.

– За что? – я подняла на него глаза.

– Ты спасла Тутто.

На мои глаза навернулись слезы. Я сразу все поняла. Если бы не моя способность, подаренная ангелом, Тутто уничтожили бы. Ангел, отдавая мне кусочек своей души, будто бы предвидел, что однажды я спасу его сына. Пусть не напрямую, а всего лишь став очень нужной правителям этого мира. Сама того не зная, я сделалась участником торга: жизнь наследника за жизнь Тутто.

Следом за королем, удалились и придворные. Остались только мы четверо и королевский артефактор. Тот возился с амулетом, собираясь повесить его на шею демона.

– Скажите, – обратился к нему Тутто, – вы же тоже участвовали в следствии и допрашивали лорда Кайси? Не признался ли он, каким способом закрыл мою силу? Я не помню, чтобы в детстве носил какие-либо артефакты.

Старик изучающе посмотрел на демона.

– Серьга в вашем ухе.

Тутто машинально схватился за ухо, на котором не было никакой серьги.

– Да, я до самого поступления в УПС носил ее. Но меня уверили, что она принадлежала моей матери, – Тутто обернулся на отца, который кивком подтвердил, что так оно и есть.

– К вам была применена черная магия. Амулеты, которые создавал Кайси, несли в себе зло. Мы получили отчет, милостиво посланный королевой Софией, что число умерших владельцев артефактов, созданных бароном Кайси, ужасает. Амулеты вытягивали из них, сокращая срок их жизни. Но поскольку нефилимы бессмертны, серьга вашей матери лишь вытягивала излишек магии.

– И поэтому прекратились мои приступы.

– Совершенно верно, – старик знаком показал, чтобы Тутто нагнулся, и щелкнул на шее замочком цепи. – Кстати, же приемом воспользовался секретарь ректора, когда возился с комбинезоном леди Роны. Кайси в качестве поощрения обучал его кое-каким запрещенным заклинаниям.

– Простите, – я не могла не задать вопрос, который беспокоил меня, – мы утверждаем, что Тутто бессмертный, но уверены ли мы этом наверняка? Ведь к маленькому мальчику долгие годы применили черную магию, и она не могла не нанести ему вреда. Пусть он даже останется бессмертным, но не наступит ли однажды, к примеру, безумие?

– Нет, не думаю, – старичок похлопал по плечу демона, позволяя тому застегнуть рубашку. Амулет горел ровным светом. – Не могу объяснить, что произошло, но черное колдовство смягчила какая–то более мощная сила. Словно рядом с вами, юноша, находился ангел. Плюс подавлял минус. Можете не беспокоиться, вы проживете так долго, что устанете от жизни.

– Под ангелом вы имеете в виду отца Тутто? – я видела, как тревожно блеснули глаза моего жениха.

– Не обязательно. Любой другой ангел.

– Мне кажется, я знаю, что за ангел вылечил меня, даже если мне грозило безумие, – Тутто обнял меня, а я лишь смущенно улыбнулась. Когда бы я успела?

Нет, не е я была тем ангелом, и прекрасно об этом знала. Стоило бы сразу объясниться, какой ангел помог ему выжить, но я не хотела делать этого в присутствии королевского артефактора. Я твердо намеревалась вернуться к разговору об ангелах, когда мы останемся наедине. Время пришло.