У роз нет запаха и вкуса

Глава 9

Случившееся единожды могло быть похоронено в прошлом, случившееся дважды с натяжкой, но ещё имело право претендовать на совпадение.

То, что произошло трижды, будет происходить всегда.

Я стояла в собственной комнате около большого зеркала и смотрела на себя, словно видя впервые.

Овальное лицо, медно-рыжие волосы, тёмные ресницы и брови, белая шея и покатые плечи — ничего принципиально во мне не изменилось и измениться не могло, но… Это был другой человек, не та женщина, что месяц назад. Глаза горели, сияли, и я не знала, чем и как приглушить их счастливый влажный блеск. Бесцветные прежде губы пылали.

Не понимаю, как Мортон может оставаться в неведении. Впрочем, разве Мортону есть дело и время до меня? У него какой-то очередной научный проект, в моей спальне он не появлялся с приезда из столицы, чему я могла только радоваться. Может быть, он вообще больше никогда не проявит ко мне мужской интерес… Боги порой милостивы.

Нужно было спускаться к обеду, обедали мы с супругом обычно вдвоём и в полном молчании. Но сегодня я даже не увидела — почувствовала присутствие Вильема, и всё внутри сжалось от тревоги и томительного сладкого предчувствия. От страха и желания. От воспоминаний и необходимости не выдать себя ни единым жестом, ни единым словом.

Быть радушной — но не слишком любезной. Внимательной — но не слишком заботливой. В меру отстранённой, погружённой в себя.

Только как быть, когда всё, что между нами было, проходит перед глазами, и щёки так и норовят предательски запунцоветь, а взгляд мечется от одного мужчины к другому, сравнивая, ужасаясь тому, как неправильно сложилась моя непутёвая жизнь.

Один раз мы уже обедали вот так, втроём, но это было до… До того, как Мортон приволок меня в спальню юного Вильема, до того, как мы с ним оказались вместе…

— Через пять дней в Койнохолле состоится небольшой приём, — сухо возвестил Мортон, обращаясь, по всей видимости, к нам обоим. — Послезавтра я уеду, а вернусь уже вместе с гостями. Это будут важные люди из магистрата, времени совсем мало, а приём должен пройти по высшему разряду. Я найму дополнительных слуг, а тебе, Вильем, следует освоить юридическую сторону кодекса…

Уедет… Уедет! Пусть даже на пару дней — это подарок судьбы. Пусть даже появление гостей грозит мне очередным незапланированным всплеском мерзкой фантазии Мортона. Думать об этом не хотелось, но и считать подобное чем-то маловероятным, было бы слишком наивно.

Вильем оживился, впрочем, свои чувства он скрывал хуже меня — глаза отводил, и его вежливость и энтузиазм казались мне самую чуточку наигранными:

— Магистр, вы предоставите мне доступ к предыдущей версии кодекса? Там было несколько очень любопытных трактовок…

Стук в дверь прервал ответ Мортона.

— Сэр Койно, председатель совета арендаторов принёс документы на подпись, — Самсур ожёг меня взглядом, я чувствовала его, даже не поднимая глаз от белоснежной скатерти и тарелки с едой. Впрочем, я даже не могла толком сказать, что в ней находится.

— Да, сейчас… — Мортон грузно выбрался из-за стола, двинулся в сторону двери. — Сейчас… я скоро вернусь, раз уж они сами пришли мне в руки, чтобы потом не бегать по десять раз.

Дверь за ними мягко хлопнула, мы с Вильемом остались в обеденном зале одни.

Дзынь! — серебряная вилочка для десерта, которую я небрежно крутила в пальцах, выскользнула и упала на каменный пол. Слуг в зале не было, Мортон не любил, когда лишние лица маячили вокруг во время приёма пищи.

Я соскользнула вниз, под стол, следом за норовистым столовым прибором. Шёлковая скатерть спускалась почти до пола, и я словно очутилась в детстве, когда строила себе домики-укрытия из стульев, подушек и одеял.

Ноги Вильема были так близко… На четвереньках я подползла к нему, провела руками по голеням от щиколоток до колен.

— Леди Альяна, вы… — голос Вильема здесь, внизу, казался приглушённым, а опасность возвращения Мортона — чем-то далёким и призрачным. Я и не собиралась вытворять что-то этакое, но соблазн хотя бы коснуться, подразнить своего юного любовника был слишком велик. Я потёрлась носом о его колени, чувствуя себя проказливой кошкой. Горячие пальцы Вильема пробежались по моей щеке, я умудрилась лизнуть его ладонь.

Сердце колотилось, пальцы покалывало от волнения — я ожидала услышать быстрые тяжёлые шаги и ледяной голос Мортона. Он вот-вот должен был вернуться.

— Альяна, — снова шепнул Вильем. Я ожидала, что он опять скажет что-нибудь про опасность, про необходимость соблюдать осторожность, про то, что нужно остановиться и прекратить всё это, но вместо этого Вильем завозился, расстёгивая пуговицы на брюках подрагивающими от возбуждения пальцами…

Время раздвоилось. Я раздвоилась, прибывая в двух реальностях одновременно.

Одна часть меня, напряжённая, тревожная, вслушивалась в мириады крохотных звуков за пределами подстолья, ожидала кары и расправы, ненавидела себя за невесть откуда взявшийся отчаянный чувственный голод. Вторая часть наслаждалась процессом, реакцией Вильема, который изо всех сил сдерживался, чтобы сидеть молча, не подаваться навстречу моим губам слишком быстро и резко.

Он хотел меня.

Это было восхитительно. Умопомрачительно — чувствовать ответное желание в каждой клеточке его напряженного тела, твердой, но нежной плоти.

Я выбралась, вытирая распухшие ноющие губы. Плеснула вина в бокал, глотнула, перебивая вкус своего восхитительного любовника, закашлялась так, что на глазах выступили слёзы. Вильем потянулся ко мне, шлёпнул по спине между лопаток.

«Там, где у ангелов растут крылья. Те, что он мне подарил… в некотором смысле. Хотя от ангелов мы оба с ним преступно далеки»

Дверь открылась внезапно, я подняла раскрасневшееся лицо — и увидела стоящего на пороге Мортона. Кашель вдруг прошёл, хотя дыхание восстановилось далеко не сразу.

Вильем отдёрнул руку.

Муж сощурил глаза и взглянул на нас обоих по очереди.

— Альяна, — напускное спокойствие его голоса было страшнее крика. — Вы уже поели? Идите к себе, нам нужно кое-что обсудить.

По многолетней привычке повиноваться я поднялась тут же, молча, не зная, чего ожидать от их разговора. Однако Мортон уехал через два дня, как и обещал, не сказав мне ничего и не пытаясь как-то объясниться со мной по какому бы то ни было поводу.