У роз нет запаха и вкуса

Эпилог

Вильем лепит с Роуз из глины буквы. Учиться читать ей не очень-то хочется, так что по буквам то и дело проползают маленькие разноцветные улитки. Вильем не обращает на них внимания: создаёт калейдоскоп самых разных картинок, названия которых Роуз должна сложить из букв. Роуз не любит буквы с тех пор, как учитель её двоюродных братьев сказал ей что-то резкое, когда она однажды сидела с ними на уроке. Но она так дорожит вниманием Вильема, что готова потерпеть. Она очень старается.

Но улитки нет-нет да и возникают. И я её понимаю.

Нельзя совсем без улиток. В жизни так не бывает.

На моих руках два тяжёлых металлических браслета. Не самое удобное украшение, если думать о них именно как об украшении, а не о необходимости. По утверждению королевского мага Лероля, эти артефакты должны сдерживать мою разрушительную силу, так что беспокоиться мне не о чем. Маг мне понравился, правда, до конца поверить в то, что этот невысокий сухонький и лысоватый человечек — личный маг Его Величества, я так до конца и не смогла. Какие бы связи ни были у семьи Вильема, королевский маг — это, всё-таки, чересчур.

К тому же…

Мне кажется, что эти тяжёлые артефакты, противостоящие магии разрушения, — не более чем муляж, обманка, предназначенная для моего успокоения. Если бы они существовали на самом деле, пусть даже для них требовался совершенно особенный очень редкий и дорогой металл, об этом бы стало известно, верно? Но о своих подозрениях и сомнениях я никому не сказала и проверять действие браслетов не стала. Ношу их, не снимая.

Просто с недавних пор я поверила в то, что моя жизнь действительно изменилась к лучшему. Я больше не чувствую себя несчастной, ненужной и беспомощной. Я счастлива.

Две недели прошло, и Вильем не исчез из жизни моей и жизни Роуз. Несколько раз он уезжал по делам, «подметать пепел», как он выражался, и каждый раз я пыталась мысленно проститься с ним навсегда. Однако же он возвращался, стараясь успеть до того, как Роуз ляжет спать. А потом мы оставались с ним вдвоём, и купленное Самантой средство от бессонницы так ни разу и не понадобилось. Вильем, его жаркие ласки, оказались самым лучшим и самым действенным снотворным.

Но чем ближе становилась дата официальной свадьбы Вильема, о которой я прочитала в газете в день его возвращения в мою жизнь, тем больше я нервничала, несмотря на все его уверения в том, что никакой чужой жены у него не будет. И только когда мы все стали собираться для визита к сэру Леролю, меня немного отпустило, несмотря на то, что это был именно тот самый день. Роуз, которую пришлось поднять ещё до рассвета, в экипаже спала на моих коленях, а я сама положила голову Вильему на плечо, стараясь не думать о том, что это первый за последние шесть — да нет же, двенадцать! — лет мой выезд «в свет». И если сначала я безумно скучала по свободе, то потом она же начала меня пугать. Глядя на людную столичную площадь, радостно гудящую в ожидании городского праздника, я нервно сжала ладонь Вильема так, что явно остались следы ногтей. Впрочем, ему не привыкать — за последние ночи я изрядно его поцарапала…

Друг Вильема, владеющий телекинетической магией, оказался довольно обаятельным молодым человеком, его ровесником, — и я опять вспомнила о разделявшей нас возрастной разнице и смутилась, словно кто-то мог в чём-то меня упрекнуть или даже пристыдить. Однако во взгляде сэра Дирка не было никакой насмешки. Скорее, восхищение с нотками сочувствия — или не очень понятной мне печали. У Роуз разбежались глаза от всевозможных звуков, запахов, смеющихся и гомонящих людей, высоких зданий и ярких прилавков бесконечных торговых лавок. Вильем крепко держал её за руку, но всё равно мы то и дело останавливались, даже если это было в одном из десяти заинтересовавших её случаев.

— Я очень рад, что Вильем вас нашёл, что всё у вас сложилось, — тихо заметил Дирк, когда Вильем и Роуз в очередной стотысячный раз сошли с дороги посмотреть поближе на зазывалу с миниатюрной обезьянкой на плече. — Он вас любит. Он очень винит себя в том, что произошло, в том, что…

Обсуждать личное с посторонним человеком было ужасно неловко, и я сцепила руки перед собой.

— Всё в порядке.

— Он очень изменился благодаря вам. Повзрослел вдвое. Выступил против отца — а таких людей по пальцам перечесть можно.

— Его отец действительно настолько влиятелен? — осторожно спросила я. Не хотелось бы заполучить ещё могущественно одного врага — такого, как Мортон.

Дирк скосил на меня голубые, невероятно светлые глаза:

— А Вильем вам не рассказывал?

— Мне показалось, что эта тема не слишком-то ему приятна, и расспрашивать я не стала.

— Да, он влиятелен. И хотя я рад за Вильема и за вас, мне немного жаль, что он уезжает из столицы.

Я поёжилась, внезапно осознав, что если — если! — свадьбы всё-таки не будет, Вильем теряет не только выгодную партию, но и поддержку семьи, и свою магистратуру. Учёбу. Карьеру.

Не будет же он каждое утро мотаться из Экрейста сюда! Свободный график мог позволить себе состоявшийся во всех отношениях Мортон, но не молодой премагистр. Осознание этого охватило меня с головой оглушительнее барабанного боя. Я почти не слышала, что ещё говорил мне Дирк, что говорил вернувшийся Вильем, что щебетала Роуз. В какой-то момент рука дочери оказалась в моей, и когда Роуз потянула меня в сторону лотка с ярким сахарным льдом, я послушно пошла за ней. Оглянулась — Вильем и Дирк о чём-то говорили, не глядя на нас. И тогда я неожиданно для себя самой сжала ладошку Роззи и резко повернула в сторону, в узкий переулок.

— Ма-ам, мы куда? — дёргала меня Роуз, а потом захихикала. — Мы прячемся от Вильема, да?

Пока что она называла его по имени.

Я совершенно не ориентировалась в столице, просто шла, куда глаза глядят. Купила Роуз замороженного сока — деньги, к счастью, у меня были… В отдалении всё ещё гремела музыка.

Найти экипаж, вернуться домой, собрать вещи и уехать. Никаких медиков мне не нужно, ничего мне не нужно! Не хочу ломать ничью жизнь.

— Папа! — вдруг вскрикнула Роуз и хлопнула себя по рту. Посмотрела на меня, словно стыдясь произнесённого слова. Тут же исправилась. — Мама, Вильем нас нашёл!

Я остановилась, желание сбежать показалось вдруг полнейшим бредом. Вильем вышел из какого-то проулка и тоже остановился, глядя на меня. А потом подошёл и взял за руку.

— Хочешь сбежать? Аль, ну что ты чудишь?

— Хочу, чтобы ты ушёл, — сказала я тихо. — Нет, не хочу. Не хочу, чтобы ты всё бросал из-за меня. Отца, друзей, учёбу…

— А я и не бросаю. Просто… меняю некоторые не устраивающие меня обстоятельства.

— Это… ты сказал Роуз?

— Нет, ты же просила пока не говорить. Наверное, сама догадалась. Или Дирк проболтался. Ничего страшного, Аль. Всё равно она узнает. Не такая это страшная тайна, правда?

— Чтобы быть со мной, тебе придётся уехать из столицы. А это значит…

— Аль, — он обнял меня, а Роуз с подошедшим Дирком отправились в сторону разноцветной гудящей, точно рой шмелей, карусели, — есть несколько вариантов. Можем уехать далеко от столицы, если тебе так спокойнее. Надо выслушать вердикт Лероля, может ли он что-то нам предложить. А если у Лероля будут какие-то способы… останемся здесь. С отцом я и так общаться больше не хочу. Но не думаю, что он будет мстить и исключать меня из Академии. На самом деле я получил… неожиданную семейную поддержку. На удивление сплочённую. И если сначала собирался уезжать, то теперь, если ты не против, можем жить здесь. Ты, я и Роуз. Но только знаешь, Аля… Независимо от вердикта Лероля… Свадьба сегодня всё-таки будет.

У меня на миг сердце остановилось. И только когда мы остановились перед небольшим храмом Творителя, я рискнула посмотреть в лицо Вильему.

— А меня ты зачем сюда привёл?

— А как без тебя-то? — он развел руки в стороны. — Без невесты браки пока не заключаются. Недоработка государственной системы, но что поделать. Только не обрушивай храм, пожалуйста, и не ломай больше мои кости, ладно? Лечиться потом довольно противно. Я же говорил, что становлюсь ужасно ворчливым, когда болею.

Мы немного поругались, поспорили, даже почти подрались, точнее, я попыталась оторвать ему уши, а затем мы долго-долго целовались — и всё перед входом в храм. Но прошло не больше часа, как я второй раз в жизни склонилась над каменной брачной чашей, на этот раз — с глупой улыбкой до ушей. Роуз восторженно смотрела на нас, болтая ногами на небольшой храмовой скамеечке, и над нами с Вильемом кружили цветные бабочки, а налитое в чашу лёгкое летнее вино пахло розами.

— Где ты такое нашёл? — спросила я, а затем коснулась губами терпкой сладкой жидкости. Вообще-то, ответ был не очень-то мне интересен. — Надо же, каждый раз выхожу замуж, не успев толком узнать жениха!

Вильем сердито фыркнул, а я засмеялась.

И первый раз в жизни — если не считать Роззи, конечно же — сказала вслух, что люблю.

Мы переехали в столицу — Роуз, которая стала посещать хорошую школу для магически одарённых детей, я со своими браслетами, бисером, обретённой свободой, новой фамилией и неожиданно прочной уверенностью в завтрашнем дне, и, конечно, Вильем. Теперь у нас с ним есть отдельная спальня, и возможность проводить время друг с другом, не боясь никаких вторжений и посторонних глаз, при свете — если нам того захочется. Некоторое время спустя Вильем познакомил меня со своими сёстрами, их мужьями и детьми, своими многочисленными племянниками, и неожиданно мы с Роуз получили еще и множество дружелюбных родственников. С его отцом я так и не встретилась, но не сказать, чтобы особенно горевала по этому поводу. Главное, что и Вильем не так чтобы горевал, а ещё он продолжил заниматься тем, чем хотел — мне не нужны были лишние жертвы.

Иногда я по-прежнему вздрагиваю, увидев где-нибудь розовый букет или клумбу с розами, словно сердце колет острым воспоминанием, болезненным приветом из прошлого. Но это быстро проходит, стоит мне только подойти ближе и вдохнуть нежный цветочный аромат.

Это другие, совершенно другие розы.

И совершенно другая жизнь.

Конец!