Мартин спокойно допил из кружки прохладный компот и покосился на Марту, что стояла, прислонившись к дверному косяку.
— Тучи сгущаются, — заметила она, кивнув на окно. — Дети пока в школе.
Мужчина тяжело вздохнул и покосился на небо.
— Я в спальне чистые простыни застелила.
Муж хмыкнул, поставил кружку на стол и направился к выходу из дома.
— Поле не любит бездельников, — пробормотал он и вышел из дома.
Супруга последовала за ним на улицу и с тяжёлым вздохом принялась наблюдать, как её мужчина заводит старенький трактор.
Мартин достал небольшой шнурок с узелком на конце, затем намотал его на головку стартера и хотел было уже резко дёрнуть, чтобы запустить малый двигатель, но тут послышался оглушительный взрыв.
БУДУМ!
Со стороны поля, что досталось в наследство бедному фермеру, ударила горячая волна воздуха. Над полем в небо взвился огненный высокий гриб, а рядом начали подниматься два чёрных шара. Причём общая картина явно напоминала копию мужского полового органа с сопутствующими сферами по бокам.
— Мартин, не гневай бога, — заметила Марта, не сводя взгляда с уходящего в небо огненного гриба.
Хозяин фермы сглотнул, покосился на супругу и прошептал под нос:
— Говорила мать: ведьма, а я не слушал.
— Скоро погода испортится, всё равно ничего сделать не успеешь, — заметила она и кивнула на входную дверь в дом.
Хозяин фермы кашлянул, а затем нахмурился из-за четкого ощущения тесноты в паху.
— Простыни, говоришь, чистые? — уточнил супруг.
— Белее только новые, — кивнула в ответ супруга.
Фермер посмотрел на шнурок у себя в руках, затем на расплывающиеся под порывами ветра контуры в воздухе и убрал шнурок на место, в дверцу старенького, дышащего на ладан трактора.
— Действительно, погода портится, — пробормотал он и пошёл обратно в дом.
— Стёп, неужели до сих пор не нашёл никого? — уточнила Лариса, покачивая кроватку, в которой посапывала София.
— Нет, — пожал плечами слуга. — Некогда. Учеба тяжёлая.
— Прям сильно?
— Не то чтобы там особо новое что-то давали, — вздохнул парень и взглянул на руки в муке. — Просто спрашивают строже… Кстати, а почему манты?
Перед ним на столе лежал приличный комок теста, рядом стояла кастрюля с начинкой, а перед ним находилось уже несколько небольших раскатанных кружочков теста.
— Ты не любишь манты? — вскинула брови Лариса.
— Не то чтобы не люблю, — смутился Сидоров. — Просто… Это те же пельмени.
— Манты — самостоятельное блюдо, — заметил Люциан, сидевший рядом и лепивший из раскатанных кусочков треугольники, в которые складывал начинку из свежего говяжьего фарша и лука. — В пельмени столько лука не добавляют.
— Но тоже мясо в тесте, — пожал плечами Степан.
— Нет, Стёп. Совсем не тоже, — покачала головой Лариса. — Манты — они сочные. Хорошо слепленные манты сок внутри сохраняют, и когда откусываешь, бульон течёт.
— В пельменях тоже такое бывает… — пожал плечами парень.
— В пельменях такое бывает, а в мантах такое должно быть, — хмыкнул дворецкий.
— Манты готовят татары в основном, — подала голос Елена, которая занималась тем, что точно отмеряла количество начинки и следила за формой и целостностью получившихся мантов, которые выкладывала на решетчатый круг из пароварки. — И готовят они их везде по-разному.
— В смысле?
— В прямом. Татары очень давно везде поселились. Где-то обрусели, где-то традиции сохранили, а кое-где и новые появились. Говорят, уральские татары в манты картошку добавляют пополам с луком. Но это не от жадности. На Урале лук не сильно хорошо растёт, а с картошкой проще. Вот и приучились.
— А ты откуда знаешь? Интересовалась татарами? — удивилась Лариса.
— Нет. Учитель истории хороший был… И любил про кухню говорить, — улыбнулась девушка. — У него даже своя теория была.
— Что за теория? — спросил Степан, принявшийся раскатывать очередной кусочек теста.
— Он считал, что появление цивилизации нужно считать не с момента, как у них письмо появилось или оружие. Цивилизация, по его мнению, начиналась тогда, когда у народа появлялось блюдо из мяса и теста.
— Интересный взгляд, — хмыкнул Люциан.
— С момента, когда появляется тесто уже понятно, что народ умеет выращивать культуры. Значит, понимает, как пахать, сажать и собирать. Потом хранить и перемалывать в муку, — кивнула Светлана. — Вот и получается, что мясо в тесте, по его пониманию — основной признак цивилизации.
В этот момент стены здания вздрогнули, и компания из домочадцев, собравшихся на кухне, одновременно подняла голову.
— Опять амортизатор на кровати полетел, — вздохнул Сидоров.
— Ты артефактные ставил? — уточнил дворецкий.
— Нет. Не готовы они ещё. Я автомобильные на болты притянул.
Люциан тяжело вздохнул, зачерпнул очередную порцию фарша и констатировал:
— Придётся менять.
Елена улыбнулась, а Лариса, заметив её выражение лица, спросила:
— Не завидуешь им?
— Нет. У меня как прошёл токсикоз, почему-то появился жуткий аппетит и постоянно хочется мяса, — девушка покосилась на ещё сырые манты и сглотнула. — Меня этот мясной запах прям с ума сводит. Как тут о любовных делах думать?
— Мясо — это отлично, — улыбнулась Лариса. — Меня с Гарри постоянно тянуло на какую-то химозу. Помню, флакончик с лаком для ногтей старый нашла. А он такой древний был, тогда еще на ацетоне делали основу.
— А при чём тут лак? — хмуро спросил Степан.
— Я как кошка с валерианой была. Все нанюхаться никак не могла. Еле сдержалась, чтобы не лизнуть.
Елена, взявшая в руки очередной мант, осмотрела его, оценила и, сглотнув слюну, положила рядом с предыдущим.
— Потерпите, госпожа, — постарался спрятать улыбку дворецкий. — Полчаса, и они будут готовы.
В этот момент раздался лёгкий, едва слышный колокольчик.
— Мы ждём гостей? — первым огласил немой вопрос Люциан.
— Нет. Все дома, — нахмурилась Лариса. — Петя спит. Он полночи рядом с Софией скакал. Гарри со Светланой и Дарьей… в спальне.
— Если только они в порыве страсти из окна не вывалились, — хмыкнул Степан.
— Это колокольчик от ворот. В дом звонок немного другой, — покачал головой Люциан и заметил взгляд Лены, что оторвалась от сырых мантов и покосилась на стальной ящик, в котором находилась парочка пулеметов.
— Я встречу гостя и провожу его в гостинную, — предупредил дворецкий.
— Спасибо, Люциан. Ты душка! — расплылась в улыбке Лариса.
Гарри сидел в удобном кресле в гостинной.
Волосы его стояли дыбом. Среди русых локонов то и дело проскакивали белоснежные искорки, но он на это не обращал никакого внимания. Его больше беспокоила левая нога, из ботинка которой по капельке вытекала вода уже больше получаса.
— Не пойми меня неправильно, но… — Васильев, выдернувший молодого некроманта с затянувшейся процедуры исполнения супружеского долга, смутился, подбирая слова.
— Последствия воздержания, — вяло пробормотал Гарри. — Несколько выбросов силы в замкнутом помещении.
— Ну, с волосами, вроде бы, понятно, — заметил сидевший в соседнем кресле Борис. — А ногой ты что делал?
Мрак-Беленький утёр нос кулаком, тихо хихикнул и ответил:
— Фантазии у тебя мало, Борь. Да и зачем она тебе, если у тебя только Катя.
— Ну, мне в исследовательских интересах… — буркнул Боря, но его перебил Васильев:
— Я здесь вас собрал не для обсуждения способа удовлетворить супруг. Мы обнаружили место попадания вашего снаряда.
— Что? Прям до Эстонии добили? — с опаской спросил Гарри.
— Слава богам, что вы не в город попали, — недовольно буркнул следователь. — Угодили в фермерское поле под Таллином.
— Ну, вот. Никто не пострадал, — обрадовался Мрак-Беленький.
— Это мы ещё про ваши художества говорить не начали.
— Что? Плохо получилось? — смутился Гарри. — Мы, вроде бы, уже просчитывали. Должно получиться натуралистично и…
— Гарри, когда у людей встаёт мужское достоинство — это одно. Да, шутка. Да, забавно наблюдать, как в Таллине кончились за один вечер презервативы во всех аптеках. У них там рождаемость резко подскочит — это точно. Не смешно, когда из леса выбегает обезумевший лось и пытается изнасиловать маленький автомобиль. А поутру находят мёртвого медведя в коровнике.
— А медведь-то тут причем? — смутился Боря. — Он коров задрал?
— Задрал? Можно и так сказать, только коровы живы, а медведь преставился, — буркнул Васильев, от слов которого Боря покраснел и поджал губы, чтобы не заржать. — Я всё понимаю, шутка должна была быть шуткой, но это перебор во всех смыслах. Эстония — свободная страна. Да, у них нет ресурсов. У них же, кроме лесов и заповедников, вообще ничего нет. Да толком нет войск и по большому счету они свободны только по одной причине — они никому не нужны. Но…
Васильев оглядел ребят, тяжело вздохнул.
— Георгию Святославовичу пришлось лично ехать туда и рассыпаться в извинениях за вашу оплошность.
— Ну, хотя бы шведов утихомирим, — буркнул Гарри.
— Это единственная причина, по которой тебя ещё не выпороли, — покачал головой следователь. — Почему вы не стреляли в сторону дальнего востока, а?
— Так кто же думал, что так улетит, — подал голос Борис.
Васильев тяжело вздохнул и покосился на завибрировавший телефон, и тут же взял трубку.
— Да, Георгий Святославович, слушаю… Да. Да, он как раз рядом… Что, простите?… Да, передам, но… Слушаюсь. Понял.
Васильев положил трубку и хмуро взглянул на Гарри.
— Что? — предчувствуя неладное спросил Гарри.
— Нидерландский принц на Романова вышел. Просил по Амстердаму так же разок ударить. У них там какой-то фестиваль будет скоро, — произнёс Васильев и нахмурился, абсолютно не понимая, в каком смысле «ударить так же».
Молодой некромант тут же расслабился, откинулся в кресло и встряхнул ботинком, с которого до сих пор потихоньку текла вода.
— На секундочку, это серьёзный труд, — произнёс он и спросил: — А что нам за это будет?
— Для начала вас не объявят международными террористами, и атаку на Эстонию признают несчастным случаем, а не попыткой атаки соседнего государства. Ты понимаешь, насколько это важно?
Гарри шмыгнул носом, покосился на Бориса и, заметив, как тот кивнул, произнёс:
— Ну, в принципе, тоже неплохо. Хотя можно было бы и расходы на выстрел оплатить.
— Поговори мне ещё тут, — буркнул следователь и поднялся. — И вообще, давайте, вы начнёте думать, когда в следующий раз решите пошутить. Иначе, мы или войну из-за вас начнём, или… или…
— Вся планета перетрах… Кхэм, — незакончил фразу Боря.
— Обещаем, впредь мы будем осторожны, — мрачно кивнул Гарри.
Васильев прошёлся к выходу, но у двери остановился и спросил:
— Что за фестиваль такой, что надо по ним стрелять этим зарядом?
— Ну, Амстердам всегда был городом свободных нравов, — произнёс Гарри. — А тут, хочешь или нет, можешь или нет, но… сделаешь.
Мужчина недовольно покачал головой и вышел из гостинной.
— Гарри, что будем делать? — спросил Боря.
— Придётся жахнуть, — пожал плечами Мрак-Беленький.
— Просто жахнем?
— В смысле «просто жахнем»? — фыркнул Гарри. — Не просто жахнем, но и пошлём нежить! Я должен задокументировать всё, что там будет происходить! В сети нет ни одного видео из Эстонии! Представляешь, что там творилось?
— Вообще-то видео, где лось пытается осеменить малолитражку, есть, — заметил друг.
— Ты ещё скажи, что видел…
Боря кашлянул.
— Друг мой, ты пал в моих глазах, — сокрушенно покачал головой парень.
— Ну, вообще-то мне было технически интересно, в какое отверстие он пристроился. Согласись, окно для него не подойдёт, а выхлопная труба у самой земли.
Гарри тяжело вздохнул.
— Это падение нравов! Вы, сударь, аристократ! Кстати, куда он машину? Выхлопную?
— Нет, в решетку радиатора. У эстонцев есть машинки маленькие. И вот у них решетки с ячейкой, размером с мой кулак. Вот туда лось и пристроился.
— Радиатор пробил?
— Пф-ф-ф-ф! Конечно!
— Фу, какая мерзость, — сморщился Гарри и достал телефон. — Ссылку дашь?
Мда.
Занятный казус получился.
Шведские послы верещали об уроне свободной Эстонии, всячески обвиняя Российскую Империю в угрозе и попытке захвата страны.
Наши послы объясняли, что это проделки одного неуемного некроманта, эксперимент которого вышел из-под контроля. При этом ещё элегантно подмигивали и всячески намекали, что такой выстрел из Санкт-Петербурга может и до их столицы достать.
Пару недель таких препираний, и шведы включили новую пластинку, обвиняя меня в безалаберности, глупости и опасности. Нашлись умники, что попытались подать на меня в шведский аристократический суд.
Ага, как же.
Я бы туда, конечно, явился.
Хе-хе-хе.
Хотя вряд ли кто меня пустил бы туда с нежитью.
Да и прихлопнули скорее всего ещё до того, как я бы там оказался.
Что же касается Амстердама, то…
Ну, начнём с того, что Ляшев нами плотненько так занялся.
Наше орудие он забраковал.
Началось то самое, от чего мы тщательно пытались откреститься.
Контуры «от дурака», контуры «от перегрузки», контуры «просчитанного усиления», а также управляющие модули, способные изменить траекторию снаряда.
Зубодробительные, я вам скажу, там контуры получились.
Мало того, что их на одно орудие выходило по восемнадцать штук, так еще и места не хватало! Дошло до того, что у нас руны пришлось выносить даже на прицельные механизмы.
И нет, они не имели отношения к прицеливанию.
Мда.
Задал нам Ляшев задачку.
Как бы там ни было, но к фестивалю «Крепких объятий» мы успели.
Успели подготовить орудие, просчитать так, чтобы взрыв был над городом, чтобы не разносить там ничего. Затем успели перетащить наше экспериментальное орудие на границу с Финляндией, и даже сделать пробный залп пустой болванкой, рассчитав полет так, чтобы она упала точно на пустырь в пригороде Амстердама.
А пока мы всем этим занимались, Романовы вместе с нидерландским принцем договаривались на полёт спецбоеприпаса над территорией третих стран.
Почему просто не притащили наше орудие к ним или не поставили на корабль?
Ну, в связи с элементарной безопасностью.
Так вышло, что шпионы и лазутчики шведов как с цепи сорвались, пытаясь выяснить конструкцию и принцип. Всё же не каждая артиллерия сможет ударить на такое расстояние.
И я в этом плане шведов понимаю.
Они выдвигают армию, устраивают бойню у наших границ, а наши батареи орудий в глубоком тылу разносят их столицу, и ничего ты с этим не сделаешь.
Тысячу километров магическими щитами не прикроешь, а если и прикроешь, то ненадолго.
Вот и началась свистопляска.
А мы что?
Мы просто бахнули туда, куда и просили.
Знаете, что было самым обидным?
Из-за придирок Ляшева и титанического труда у меня просто физически не осталось времени на нежить, которая должна была зафиксировать весь тот блудняк, что начался в Амстердаме.
Нет, конечно, были и другие источники.
Хватало камер внешнего наблюдения. Были и энтузиасты с телефонами, да и простых операторов, решивших заснять самый распутный праздник, хватало.
Но мне было немного обидно.
Всё же хотелось попробовать своих разведчиков в деле.
Что за разведчики?
Ну…
Помните, я как-то делал прототип летающей нежити из гениталий?
Нет, полноценных половых органов с крыльями я не делал.
Это не имело смысла.
Простите за прямоту, но если вы мужского пола и загляните в трусы, то сразу поймёте — у вашего «большого брата» или «Маленького, но удаленького друга» нет глаз.
А вот лепить глаза на головку члена — уж простите, но я не настолько извращенец.
Пришлось перерабатывать идею.
Костная основа с максимальным упором на хрящевую ткань. Кожа, понятное дело, с мошонки. Сюда же достаточно тонкий скелет и большая голова для трёх глаз.
Да, есть нюансы в восприятии, и лучше всего иметь три типа глаз: обычный, ночной и самое важный — маговоспринимающий. Своего рода «тепловизор на магию».
В итоге у меня получилась довольно своеобразная летучая мышь с лёгким оволосением на крыльях. Забавненькие уродцы.
Нет, а что?
Вы думали, я буду мертвецам, простите за выражение, яйца брить?
Как бы там ни было, но эти мыши сыграли свою очень важную роль, но об этом чуть позже.
Надо упомянуть о Дарье.
Даша…
Даша увлеклась.
По-настоящему.
И понял я это, когда ко мне пришли от Демидовых и хорошенько так наехали.
А почему это у нас аристократка простолюдинов за бесплатно в обычной больнице лечит?
А как так вышло, что с ней простолюдины на «ты» общаются и ещё что-то требовать с неё могут?
Пф-ф-ф-ф!
А кто-нибудь считал тех, кому она не помогла? А что бы про неё говорили, если бы она столько же аристократов не вытянула?
Тоже мне, чистоплюи…
Медицина никогда не была благодарным делом!
По себе знаю.