Трудовые будни Тёмных Властелинов

22

Настя таращилась прямо перед собой и будто бы плыла под водой, не зная, что думать и чувствовать. Нелюдь навис над ней, улыбающийся и прекрасный, и принялся смотреть внимательно, буквально прожигая взглядом. Шли минуты, ничего не происходило, и…

— Что за ерунда? — пробормотал он. — Амулет?

Он принялся ощупывать её, бесцеремонно и нагло. К горлу подкатила тошнота, во рту появился странный металлический привкус, и неправильное спокойствие стало… расползаться? Таять? Между тем, сладкоголосый острым когтем проколол ей кожу, собрал немного крови и некоторое время таращился на красную жидкость, как гадалка на кофейную гущу.

— Ну надо же, — сказал в итоге нелюдь, и глаза его загорелись, как фонари. — Кажется, нам с вами сказочно повезло. Перед нашими глазами воплотился миф! Если у куколки не вшит под кожу мощнейший амулет неведомой мне природы, то перед нами сидит живой носитель легендарной нулевой крови.

— Что-что? Так она всё же колдунья?

— Категорически, абсолютно, совершенно нет, — безмятежно и очень довольно сообщил нелюдь. — Это тот случай, когда "нет", возведённое в степень абсурда, некоторым образом превращается в "да".

Бывший невидимка (Настя смогла скосить глаза и рассмотреть весьма представительного ирребца с лицом доброго дядюшки и хищными глазами) поморщился:

— Н-да, не вовремя в тебе проснулось поэтическое наследие предков… Ты уж расстарайся и объясни нормально, будь так добр!

Нелюдь, явно взбудораженный, шагнул к собеседнику.

— Многие теоретики утверждали, что пространство техногенного мира порождает не только магически одарённых, но и так называемых антиталантов, или нулевых. Полнейшие магические бездарности, они по природе своей настолько чужды колдовству, что воздействовать на них с помощью магии практически невозможно, как минимум — напрямую. Разумеется, нашу куколку можно опоить зельем, пришибить скалой или банально прирезать, но вот чистой магией её не достать — иммунитет. Впечатляет, верно? Гипотезу о том, что такие ребята существуют, выдвигали ещё на Облачном Съезде в Предгорье, но доказательств не было. Меня просили отыскать хоть одну такую куклу для экспериментов, сулили любые деньги, но это казалось невозможным. Я понимал: даже если подобное существует, шанс на то, что такой вот нулевой перенесётся в другой мир, просто ничтожен. Чудо, что портал не засбоил и её не выкинуло где-то в межмирье, прямиком в ледяные объятия Тьмы Предвечной.

"Портал засбоил", — подумала Настя отстранённо. — "И нас выкинуло здесь…"

— Гений, ты прости, но я кой-чего не понимаю, — встрял раздражённый ирребец. — Какая польза от этого, прости Восьмикрылый, уродца? Ладно, зачаровать её невозможно, на антимагическом амулете можно сэкономить. Но в остальном? Или у неё могут быть дети-маги с иммунитетом против магии? Если так…

— Не-а, — хмыкнул нелюдь. — Тут ещё надо перепроверить, конечно, но её кровь не позволит ребёнку-магу зародиться в утробе. Если я хоть что-то понимаю, рожать кукла может только себе подобных.

— Так на кой оно тогда?.. Ладно, признаю, для некоторых вещей может понадобиться, но…

— А это уж господин учёный теоретик решит, — улыбнулся довольный нелюдь. — Он — довольно видный деятель научного Предгорья и за живое доказательство своей правоты заплатит каменьями в пять раз больше от её веса. Докажет свою теорему, получит признание коллег, а дальше сам решит, разводить ли это диво-дивное или разобрать на препараты. Но я думаю, этот почтенный дракон захочет себе небольшую популяцию таких зверьков: что бы ты там ни говорил, а иммунитет против магии — интересное и в некоторых ситуациях полезное свойство.

Настя почувствовала, что дрожит. Скорлупа спокойствия рушилась, девушки в красивых нарядах, смотрящие в пустоту, всё больше пугали. Они и правда напоминали кукол на полке в магазине игрушек. Страшно… как страшно… она попробовала пошевелиться и поняла, что тело уже слушается её. Паника поднималась из глубины души, захлёстывала с головой, и, пока нелюдь, всё больше увлекаясь, рассказывал ирребцу о научном прорыве, она осторожно встала на ноги и по стеночке скользнула к выходу.

Увы, нелюдь, не прекращая говорить, вдруг развернул свою голову на сто восемьдесят градусов, как сова. Настя тихо взвизгнула.

— О, — сказал он весело. — А ты уже уходишь? Непорядок. Значит, зелья на тебя тоже оказывают только временное действие? Интересно-интересно…

Тут нервы девочки не выдержали. Она завизжала так, что актрисы из фильмов ужасов удавилась бы от зависти, и побежала, не разбирая дороги.

Далеко не убежала, конечно — нелюдь безжалостно дёрнул её назад.

— Вот за что я не люблю человеческое отребье, — сказал он ласково. — Вы слабенькие, тупенькие и примитивненькие. Мерзкие обезьянки… И, что хуже этого, вы — мелочные и трусливые твари. Ни выдержки, ни достоинства. Так бы и свернул шейку, но слишком уж ты дорого стоишь… Ну сама подумай, глупая кукла: кто так убегает, м? Побежать сразу, как только развеялось действие зелья, не дождавшись, пока мы уйдём, оглашая окрестности визгом… Вот скажи мне: ну не дура ли ты?

Ответить Настя не успела: пол под ними вдруг взорвался.

Это странно — быть корнями.

С другой стороны, с Максом в волшебном иномирье случилось уже столько всего, что хватило бы на жёсткий трип. Глюком больше, глюком меньше — одна недолга. Потому он не стал заморачиваться, как можно путешествовать по корням и во что он сам превратился. Максим знал одно: он бурлил, злился и рвался вперёд. Ему нужно правильно прорасти.

Что он и проделал, оказавшись в живописной комнате с зомбированными девушками, Настей и несколькими уродами: двое тех, что были тут изначально, и ещё несколько прибежали сверху, услышав шум. Он знал, что тут происходило, знал, потому что об этом знали местные корни. Полная шиза, если честно, но важно не это.

Важно — спасти девок. И Настюху особенно; тот, что держал её, отличался от других, он чем-то был похож на самого Макса, но только не корень, а… жук? Червь?

— Как интересно, — сказал он. — Смотрите-ка, какие гости! Я в восторге. Один феномен за другим! Чудесный же день!

Остальные уроды радости этого шизика не разделили. Они реагировали на Макса, который как раз собрался из множества корней в одно нечто в стиле Болотной Твари из сериала, очень правильно — то есть орали, ругались и пахли страхом. И что бы с ними…

И вдруг Макс понял. Вспомнил разговор с Деревом — и понял, зачем оно прислало его сюда.

Он должен принести этих в жертву. Вот то, чего Дерево хотело с самого начала — кровавых жертв.

И тут Максим был "за". Руками и ногами.

Кажется, тонкие лозы, спящие в земле, только этого и ждали: вырвались на свободу, хищные, голодные, и опутали уродов. Макс откуда-то знал, что Дереву давно не приносили таких жертв — вполне добровольных, щедро приправленных ненавистью и чем-то ещё. У парня было впечатление, что Дерево питается его чувствами даже больше, чем жизнями уродов.

Макса это устраивало.

Если честно, он как-то сразу успокоился насчёт Дерева. Если оно хочет такие жертвы — они поладят, серьёзно. Макс тоже хотел, если честно — убивать вот таких, как тот, что сломал ему ноги, как те, кто напал на хутор, как те, кто продавал девок, как мясо. Может, это не попадает в формулу насчёт вторых щёк, но Максу что-то подсказывало, что Дерево — божок мелкий и хищный, у него немного другая жизненная философия, и всепрощение туда точно не помещается.

Оно и хорошо.

Было бы круто заниматься этим всегда. Выслеживать уродов и скармливать дереву. Спасать девушек. Да кого угодно спасать! Как супергерой. Точно!

Надо придумать себе имя. И костюм. И девиз. И тогда, быть может, про него нарисуют комикс! А потом и снимут фильм. Тут главное — не пускать процесс на самотёк, иначе его назовут как-то глупо. Например, Капитан Дерево. Каково, а? Да и Капитан Чу звучит не намного лучше. Тогда уж лучше Лесное Существо…

Нет, всё равно убого!

Он так увлёкся, что даже сразу не заметил, что со странным парнем фокус не прошёл: он ловко уклонился от лоз, оброс хитином, обзавёлся стрекозиными крылышками и теперь таращился на Макса, как дитё — на новую игрушку.

— А ты интересный, — выдал этот стрекозёл. — Ты — фейри-полукровка? Из какого Рода?

Макс тихонько рыкнул и снова попытался насадить наглое насекомое на шипы. Хрен там — стрекозёл был стремительным, ловким и жуть каким говорливым.

— Нет, ты не один из нас, — сообщил он весело на очередном кульбите. — Мы не такие мазилы.

— Я тебя убью! — рявкнул Макс.

— Ты поймай для начала, — фыркнул стрекозёл.

Проблема была актуальной — двигалась тварь с такой скоростью, что куда там Максовым лозам. Одно хорошо — парень успел вырастить коконы из лозы вокруг девчонок, так что пробиться к ним у монстрюка никаких шансов не было. Выход Макс тоже зарастил, но стрекозёл по этому поводу не особенно огорчился.

— А не хочешь поработать на меня? — как ни в чём ни бывало поинтересовался стрекозёл, сделав очередной изящный пируэт.

— Вкрай охренел? — выпал в осадок Макс от такой наглости.

— А что не так? — возмутился стрекозёл. — Интересный бизнес, возможность самому по дешёвке перекупать понравившийся товар. Мир, опять же, повидаешь, лозы свои накормишь. Ты учти: по нашу сторону пунктирной линии, именуемой в просторечии законом, дармовых жертв намного больше. А значит, больше силы — и для тебя, и для твоего хозяина. Ты же не сам по себе мальчик, я прав? Так не стоит ли задуматься об интересах покровителя? Твой хозяин с тобой, я бы сказал, поразительно щедр. Но будет ли так всегда? Ребятам вроде него стоит подносить достойные подарки… я бы мог обеспечить таковыми — вас обоих.

Честно, Макс стреманулся не на шутку. Он прислушался к себе почти со страхом: а вдруг Дерево решит, что так будет лучше? Вдруг посчитает, что деньги, тьху, жертвы не пахнут — чем больше, тем лучше? Макс ещё помнил, что значит — уползать с переломанными ногами от собственного огня, хватаясь за шерсть Бобика. Но Дерево… что оно может знать о таком? Вдруг оно решит… Обломится! Вот! Макс будет сопротивляться!

В теле вдруг вспыхнула какая-то странная лёгкость; ему показалось, что Дереву очень… весело?

"Ты совсем глупенький, мальчик, — прошелестело в его голове. — Я же обещал тебе выбор, верно? Но даже безотносительно этого… У меня полно Жрецов-каннибалов из диких племён, готовых принести мне горы трупов по одному чиху. А толку-то? Век хищных богов уходит, и скоро они станут страшными историями. Взамен им приходят спасители. Или герои — как тебе больше нравится. Или те, кого люди считают таковыми. Так что твоя мечта совпадает с моей. Хотя, если хочешь знать моё личное мнение, и Капитан Дерево, и Лесное Существо — не лучшие имена. Но я обещал тебе свободу выбора и привык держать слово. Потому, если настаиваешь…"

Макс зло фыркнул, пряча накатившее облегчение.

Тоже мне, Петросян отыскался. Дерево, а всё туда же! Весело ему, видите ли! А вот и станет он Капитаном Дерево — просто назло. Потому что нечего в мыслях копаться!

Отвечать обнаглевшему стрекозлу Максим и вовсе не стал — многовато чести. Вместо этого попытался подловить и раздавить опасную тварь.

Но лоза разбилась о магический щит. Всё существо Макса, казалось, заныло от силы удара.

— Вот значит как, да? — вздохнул стрекозёл. — Это ты зря… Но ничего не поделаешь. Твой хозяин, конечно, хорош… но, уж прости, духу одного леса не сравниться с Богом всех лесов во всех мирах. Король-под-Горой благоволит моей семье… и, думаю, подарочек вроде тебя придётся ему по вкусу.

Стрекозёл напал, и Макс отчётливо понял, что до этого момента тварь просто играла с ним, экспериментировала, проверяла. Теперь пошла совсем другая пьянка. Будь парень в человеческом теле, его бы уже убили несколько раз, а так лоза зарастала. Но с каждым повреждением — всё медленнее… И как знать, чем бы кончилось дело, если бы наверху не раздался какой-то шум.

— Стражи… не вовремя, — заявил стрекозёл. — Ладно, ребёнок, доиграем в другой раз. Может, так даже интереснее…

С этими словами тварь ломанулась к выходу, походя прожигая загородившие дверь лозы — Макс даже среагировать не успел. Наверху раздились грохот, крики и местная рычащая ругань. Ненадолго, правда — скоро всё стихло.

Максим повернулся к Насте, чтобы проверить, какое он впечатление произвёл, и нашёл её в глубоком обмороке.

Такие уж они, супергероические эпик фейлы…

Пока Максим мрачно думал, всегда ли спасаемые будут отрубаться при виде его методов, комнату наводнили местные стражи.

Их пришли спасать.

Как-то так и получилось, что спустя несколько часов Настюха ревела в его комнате с Бобиком в обнимку. В обморок падать больше не порывалась: то ли она не рассмотрела толком, что тискает, то ли уже смирилась с тем, что вокруг полно монстрюков, но лишний глаз и странные челюсти собакена её не особо смущали. И новая рожа самого Максима — тоже.

В смысле, сначала она шарахнулась, но успокоилась довольно быстро. Оно и понятно: по сравнению с тем же жуком после трансформации Максим — натуральный красавчик, тут к гадалке не ходи.

Ангел-Наместник явился ближе к обеду.

И не один.

С ним был жук, правда, другой, но Макс всё равно напрягся: он не любил насекомых. Особенно теперь, когда узнал: из пяти местных стражей, примчавшихся тогда на шум, встречу со стрекозлом пережили только двое — и то потому, что не были на лестнице в момент, когда тот рвался наружу. Эта тварь бы вообще, наверное, играючи перебила всех и не почесалась, но стражи вызвали подмогу по браслетам. Стрекозёл знал, что с гвардейцами будет не так уж просто, и тихой сапой слинял.

В общем, на нового жука Макс смотрел без восторга — ему хватило знакомства с предыдущим.

— Здравствуйте, — сказал Наместник мягко. — Познакомьтесь с дивным господином Идалу, менталистом четвёртого уровня. Он осмотрит госпожу Настью на предмет воздействия, пока мы с вами, молодой человек, поболтаем предметно.

— Он — жук, — сказал Макс раздражённо. — После того, что случилось, как я могу верить жукам?

Жук, в человеческом виде смазливый и зеленоволосый, на это только рассмеялся.

— О, могу вас понять: после всего, что со мной случалось по жизни, я вот не могу верить женщинам. И людям. А ещё фейри, многоликим, демонам и иномирянам. И себе тоже верить никак не получается — сколько неприятностей лично создал, не сосчитать!.. В этом проблема с такой логикой, правда? Если перестать верить тем, кто похож на твоего обидчика по расовому, половому, религиозному или одна Пряха знает ещё какому признаку, то придётся прекратить верить вообще всем. А паранойя… в малых дозах она, может, и хороша, держит в тонусе. Но глобально, всё же, болезнь. Оно вам надо, молодой господин? Да и вообще, расовые предубеждения — последнее дело, за ними порой бывает очень тяжело рассмотреть личность. Даже тогда, когда это стоило бы сделать.

Макс поморщился. Он не особенно любил таких вот, шибко умных. Но, если раньше мог пропускать их слова мимо ушей, то теперь чутьё буквально заставляло слушать внимательно, если собеседник говорит искренне. Искренне… Макс присмотрелся к этому жуку. Он был явно слабее того, предыдущего, а ещё как будто… болел? Парень открыл рот, чтобы спросить, но потом закрыл.

Этот Идалу умничает, но по сути прав: люди бывают разные, и жуки тоже. Логично же. И никому не нравится обсуждать болячки, тем более Максу показалось, что зелёный жук скрывает свою болезнь.

— Что это было? — спросил вместо того. — Этот стрекозёл?

По губам гостей пробежали улыбки.

— Стрекозёл, — фыркнул Идалу. — Нужно запомнить. Не думаю, что лорда из рода Хрустальных Крыльев так называет ещё хоть кто-то в мире, потому это можно считать интересным опытом… а был это, мои милые, Алоди Хрустальные Крылья, специализирующийся на торговле живыми диковинками. Встречу дивного лорда с палачом пытаются устроить вот уже несколько лет, но Алоди, увы, не из тех кавалеров, что приходят на свидание вовремя.

— Это кажется вам смешным? — скривился Макс. — Этот Алоди — полный псих и моральный урод!

— Мы — фейри, — улыбнулся Идалу. — Нам всё кажется смешным, особенно — безумие и моральные уродства. Однако, говоря откровенно, вы хороши, молодой господин. Без должной подготовки, на чистом энтузиазме противостоять на равных дивному лорду — немалое достижение.

— Я не смог его поймать, — буркнул Максим. Этот жук смеётся над ним или как?

— И это отлично, — сказал Идалу серьёзно. — Поймай вы его, были бы уже мертвы. А так вы сошлись с ним в схватке и смогли выжить. Даже предполагая, что лорд Алоди больше развлекался, чем дрался всерьёз, это всё равно большое достижение. Так что вы оба — редкостные везунчики, молодые господа. Одно плохо: зная себе подобных, вполне уверен, что Алоди заинтригован и пожелает встретиться с вами обоими снова. Фейри не забывают интересных противников.

— Меня он точно забудет, — всхлипнула Настя. — Он… сказал мне, что я глупенькая и бесполезная. Объяснял, что я неправильно сбегаю.

— О, — Идалу снова разулыбался. — Неужели вы думаете, молодая госпожа, что лорд из рода Хрустальных Крыльев раздаёт советы всем подряд? Могу вас уверить, это не так. А касаемо слабости… Скажем, дивным, даже мне, бывает порой тяжело свыкнуться с людским распределением гендерных ролей. Всё же, у нас матриархат — со всеми вытекающими последствиями.

— Матриархат — это когда всем рулят бабы? — уточнил Макс с ужасом. — У них гаремы из мужиков и всё такое?

Глаза Идалу смеялись.

— Положим, до гаремов почти никогда не доходит, — сообщил он весело. — Всё же, мы — не драконы, и страсть к коллекционированию у нас отсутствует напрочь. Обычно практикуются встречи на одну ночь, куколки из других рас могут задержаться чуть подольше, но, как вы понимаете, не особенно долго. Если фейри любого пола оставляет кого-то рядом надолго — можете не сомневаться, что всё серьёзно. Или это выгодно. Но, говоря о матриархате… у эльфов не бывает королей — только Королевы; титул наследуется всегда по женской линии, и первыми в линии наследования материальных благ тоже стоят дочери; придворные должности могут занимать представители любого пола, но быть Главами Родов — только женщины. Даже девочки-полукровки, способные на полный оборот, в этом вопросе считаются приоритетнее наследников мужского пола. Мужчина, чтобы занять кресло Главы Рода, должен получить персональное разрешение у самой Королевы. А она, как бы так сказать, редко настроена благосклонно по отношению к таким прошениям.

— О-ши-зеть, — пробормотал Макс. До него только дошло. То есть, жуки — это эльфы? Те самые, прекрасные? Но…. но…

— Ну да, многим людям тяжело это понять, — покивал Идалу. — Однако, я всего лишь объясняю реакцию Алоди. Для женщин-фейри проявления слабости недопустимы. То, что он заговорил с вами лично и высказал этот совет — проявление расположения. Условного, конечно, но всё же. А теперь, почему бы вам не отпустить кибиву и не отойти со мной за ширму? Обещаю быть корректным.

Парень обезоруживающе улыбнулся, и Настюха, тихонько вздохнув, потопала за ним. Ну да, вежливый и мордашка смазливая… Тьху, инсектицида на них всех нет!

— Итак, — вкрадчивый голос ангела прервал размышления Макса. — Я смею надеяться, решение принято.

— Да! — парень приосанился. — Я хочу быть супергероем!

Бровь Наместника поползла вверх.

— Боюсь, вам придётся разъяснить отдельной сноской значение термина.

Ну да, точно; они в этом иномирном захолустье даже про Супермена, наверное, не слышали.

— В общем, — кашлянул Макс. — Я хочу охотиться на уродов. Не как страж, нет. И ловить не всяких там воров или контрабандистов, а реальных уродов, понятно? Убивать их, и дело с концом! Я — на заре справедливости Чу!

— Вот как, — прищурился Наместник. — И где же, позвольте спросить, пролегает граница между преступником и уродом?

— Ой, давайте без этой ерунды, — скривился Максим. — Граница между преступником и уродом пролегает где-то на пятидесятой отнятой или сломанной жизни. Если чел покалечил, изнасиловал, убил, продал кучу народу, то кто он, если не урод? Я хочу охотиться именно на таких, выслеживать их. Вот чего я хочу!

Наместник склонил голову набок. Его покалеченные крылья чуть шевельнулись, и Макс невольно залип на это красивенное зрелище. Как же вылечить его, а? Надо потом спросить у Дерева, может, оно подскажет.

— Значит, вы хотите охотиться за массовыми преступниками… Рано или поздно вы столкнётесь с ценой такого слова, как "справедливость", конечно, но… Что же, истины ради, в вашем случае это — идеальное решение. Рад, что вы быстро поняли, какой виры потребует Виушта-Шаарда, и нашли весьма оригинальный способ её выплачивать. Пусть наш Жрец Тьмы и планирует протолкнуть создание системы Законников, уверен, он может оставить лазейку для вашего существования… Н-да… Что же, юноша, на таких условиях я согласен учить вас.

Макс сжал зубы.

— Значит, я буду жить?

— Да, мой ученик. На этих условиях — будете. И я надеюсь однажды поговорить с вами о справедливости — на равных. Но это, к вашему счастью и моему сожалению, будет не скоро.