Глава 3

— Пустырника я тебе пока больше не дам, — заметила я, разговаривая скорее сама с собой, нежели с Дарой. — Многовато будет.

— Да ничего мне не надо, я в порядке, — отозвалась девочка, а сама сжала руки в кулак, чтобы остановить дрожь.

Я усмехнулась. Меня обмануть трудно, но ещё хуже то, что ей никак не удастся обмануть собственное тело.

— Давай, ещё поучи меня, цыплёнок! — беззлобно фыркнула я. — Дам-ка я тебе, пожалуй, ледяной корень. Он хорошо успокаивает, и никаких побочных эффектов не даёт. Голова будет ясная, а нам с тобой предстоит хорошо подумать.

— Ледяной корень? — недоверчиво нахмурилась Дара. — Что-то я никогда про такой не слышала, и от вас тоже.

— Потому что рано тебе пока про такое слышать, — отозвалась я. — Это не просто целебное растение, здесь уже настоящая магия замешана. У обычных знахарей таких средств не бывает, и в аптекарской лавке их тоже не купишь. На вот, — я извлекла из банки нужный корешок.

— И что с ним делать? — спросила Дара, вертя корешок в руке.

— Положи в рот и пожуй как следует, — ответила я. — Потом выброси. Только не вздумай глотать. А то слишком сильно успокоишься.

Дара кивнула и принялась усердно работать челюстями. Я вернула банку на место и села на скамью, задумчиво подперев подбородок кулаком.

— И всё-таки, кому ты могла настолько сильно помешать? Ведь это не просто какая-то ерунда, раз за тобой прислали царских воинов. Причём если я понимаю правильно, то это были люди из государева гарнизона. По ерунде такие, как они, дворца не покидают. А вот по важному поручению, по делу государственной важности — это легко. Но при всём моём к тебе уважении, какое отношение ты можешь иметь к важным государственным делам???

Дана промычала что-то нечленораздельное; мне удалось уловить лишь вопросительную интонацию.

— Выброси корень, уже можно, и говори нормально.

— А как они догадались искать меня здесь?

— Тут как раз всё просто. Им Фёкла настучала, ваша соседка. Дескать, ты часто к ведьме бегаешь, там тебя и искать надо.

— Вот старая грымза! — с чувством воскликнула Дара.

— Тоже мне изобрела колесо! Об этом вся деревня знает.

— Так ведь косточки перемывать — это одно дело, а вот так вот солдат на человека наслать — совсем другое.

— Это для тебя другое, — возразила я. — А для неё, как видно, чем сильнее напакостить, тем лучше, просто до сих пор удобного случая не представлялось. Но сейчас важно всё-таки не это, а то, почему тебя ищут и кто отдал приказ. Возвращаться в деревню тебе, сама понимаешь, нельзя, и нельзя будет ещё долго. Но боюсь, что и здесь, у меня, оставаться может быть небезопасно. Если за тебя возьмутся всерьёз, то могут нагрянуть снова и снова. Поэтому нам надо разобраться, что к чему; только тогда мы поймём, как действовать дальше.

В дверь негромко постучали. Дара резко вздрогнула и вскочила с места.

— Ну вот, похоже, накаркала, — проворчала я. — Хотя стучат уж больно интеллигентно, на военных не похоже. И кого там нелёгкая принесла?

Стук повторился, чуть более громкий, но по-прежнему вежливый. Я сделала Даре знак спрятаться, и она поспешила скрыться в потайной комнате. А я в очередной раз пошла открывать.

Человек, стоявший у крыльца, выглядел значительно менее представительно, чем предыдущие посетители. Брюки заляпаны дорожной грязью, кафтан и рубаха порваны в нескольких местах и тоже украшены пятнами, наводящими на мысль о засохшей крови, светлые волосы растрёпаны, на подбородке проступает щетина. Можно было бы махнуть рукой: бродяга и бродяга, если бы не две детали. Деталь первая: число полос на рукаве рваного и перепачканного кафтана, на мой несведущий взгляд, зашкаливало. А стало быть, передо мной был мягко говоря не последний человек в царской гвардии. Если, конечно, он не снял этот кафтан с кого-то другого. Но учитывая состояние кафтана, лично я бы так поступать не стала. Ну, и, разумеется, деталь вторая: даже при том бедственном положении, в котором находился сейчас этот человек, было совершенно очевидно, что он умопомрачительно хорош собой. Даже у меня, насмотревшейся на представителей мужского пола во всех возможных ракурсах и выучившей наизусть все их изъяны, возникло непреодолимое желание кокетливо стрельнуть глазками и испустить томный вздох.

Кажется, впервые за много лет я смотрела на нового человека с некоторой степенью растерянности. Но и новопришедший, похоже, тоже немного растерялся. Было очевидно, что он глядит на меня с удивлением, хотя, смею надеяться, приятным. Как будто ожидал увидеть кого-то совсем другого, но в целом даже рад, что ошибся. Молчание несколько затягивалось. Очевидно, он тоже почувствовал это и произнёс:

— Добрый день…Вы не могли бы дать мне воды?

— Конечно, — кивнула я. И, повинуясь не до конца понятному мне самой наитию, добавила: — Проходите.

Он благодарно кивнул, вошёл следом за мной в дом и даже закрыл за собой дверь. На данном этапе манеры незнакомца свидетельствовали о достаточно высоком положении, занимаемом в обществе, что сочеталось скорее с количеством полосок на рукаве, чем с плачевным состоянием одежды. Я налила из кувшина воды и передала ему чашку. Хотя просьба напиться была в первую очередь предлогом, чтобы начать разговор, незнакомец жадно припал к сосуду и быстро опустошил его крупными глотками. Он с благодарностью вернул мне чашку. Недолго думая, я налила ему ещё, а за компанию взяла немного воды и себе.

— Скажите, — всё ещё несколько нерешительно проговорил он, — а это здесь живёт Баба-Яга?

Я поперхнулась и закашлялась. Кажется, где-то за стенкой тихо хихикнула Дара. Незнакомец услужливо постучал меня по спине, но сделал это настолько мягко, что никакой пользы сие не принесло.

И что же я могла на это ответить? Сказать "да"? Но ведь это была бы неправда: здесь нет никакой Бабы-Яги. Ответить "нет"? Тоже в некотором роде неверно: ведь под Бабой-Ягой он без сомнения имел в виду меня, а я-то живу именно здесь. Забавная проблема; надо будет при случае предложить её вниманию какого-нибудь философа. Откашлявшись и ещё немного посомневавшись, я, наконец, выбрала вариант ответа и сказала:

— Да, это её дом.

Незнакомец покивал.

— А вы, наверное, её ученица?

— Ну…что-то в этом роде, — ответила я.

— Прошу прощения, я не представился, — спохватился он. — Я Ярослав, по службе охранник.

Просто охранник? Что-то не верится, ну да ладно, для начала разговора сойдёт.

— Можете называть меня Эленой. И мы вполне можем перейти на "ты".

Терпеть не могу излишних церемоний, хотя против в меру хороших манер не возражаю. Ярослав кивнул, принимая моё предложение. Оглядевшись по сторонам и понизив голос, он спросил:

— А правду говорят, будто у неё характер тяжёлый?

— У кого? — не поняла я.

— Ну, у Бабы-Яги.

Он говорил без особого страха, скорее просто хотел подготовиться к ситуации. Дара снова хихикнула, но к счастью гость этого не заметил.

— О да, — честно ответила я. — Характер у неё действительно прескверный. Она вредная, злопамятная и опасная. Да к тому же ещё эгоистичная. Не любит людей и предпочитает иметь с ними как можно меньше дела.

Оставалось только надеяться, что Дара сумеет держать себя в руках.

— И как же ты с ней уживаешься? — спросил он с интересом. — Ведь непросто, наверное?

— Ой, и не говори! — воскликнула я. — Нет, бывает так, что вроде бы и ничего. Можно даже сказать, полная гармония. А бывает и наоборот. Прямо убить её готова. Что ж ты, думаю, стерва такая, жить мне нормально не даёшь, всякой ерундой заставляешь маяться? А ей хоть бы что. Такую упрямую заразу не переделаешь.

— Шизофрения, — еле слышно прошептала из своей каморки Дара.

"Эх, девочка, девочка, сколько тебя можно учить: шизофрения и раздвоение личности — это два разных заболевания," — подумала я.

— Всё ясно, — кивнул Ярослав. — Ну что ж, каким бы ни был её характер, мне совершенно необходимо с ней переговорить.

— А зачем она тебе? — поинтересовалась я. — Ты ведь вроде не Иванушка-Дурачок? Учти, если ты на предмет "накормить да в баньке попарить", то пришёл не по адресу. Она на мужчинах уже давненько крест поставила.

— Да ты что, смеёшься?! У меня к ней дело спешное.

Хм, похоже, сегодняшний день богат на неожиданности.

— А какое дело? Ты мне расскажи. У Бабы-Яги от меня секретов нет. Может, я смогу чем-нибудь помочь.

Некоторое время он смотрел на меня, раздумывая, потом согласно кивнул. Я кивком указала ему на скамью и села сама.

— На самом деле я ищу в первую очередь не Бабу-Ягу, — я снова поморщилась, когда он произнёс это имя, — а девочку по имени Дарина.

— Вот как? — недобро усмехнулась я. Похоже, к гостю следовало приглядеться повнимательнее. — Как интересно. Что-то в последнее время девочка стала пользоваться большой популярностью. Все её ищут.

Ярослав обеспокоенно нахмурил брови.

— Её уже кто-то искал? — спросил он. — Кто? Воины из гарнизона?

— А ты неплохо осведомлён.

— И что же? Они её нашли?

— Нет, — я покачала головой, внимательно глядя ему в глаза. Прочитать в них злой умысел пока не удавалось, хотя отчего-то очень хотелось. — Они ушли ни с чем.

— Это хорошо, — облегчение в его голосе казалось вполне искренним.

— Возможно, — согласилась я. — А может быть, будет столь же хорошо, если её не найдёшь и ты?

— Я ищу её с совершенно иной целью, — отозвался он.

— В самом деле? Так, может быть, объяснишь, с какой?

— Я хочу её защитить.

Наверное, логичнее всего было поинтересоваться, от кого, но я не удержалась от иного, ехидного вопроса:

— Ты что, альтруист? Или странствующий рыцарь? Ходишь по свету и спасаешь всех, кого не лень?

— Я не странствующий рыцарь, я начальник охраны Его Величества государя Ерофея, правителя Велиграда, — терпеливо возразил он. — И не спасаю всех, кого попало. Но я чувствую себя в ответе за эту девочку. К тому же я терпеть не могу политические убийства. Особенно когда страдают ни в чём не повинные люди, попавшие в большую игру волей случая.

— Вот это весьма интересно, — заметила я. — А не мог бы ты объяснить поподробнее? А то я хочу, наконец, понять, что здесь, чёрт возьми, происходит!

— Могу и подробнее, — не стал возражать он. — Но мне необходимо как можно скорее отыскать девочку. Ей действительно угрожает опасность.

Я покивала и задумалась, постукивая пальцами по шершавой поверхности стола.

— Хорошо, — я приняла решение и громко сказала: — Присоединяйся.

Я сочла, что девочке будет полезно поучаствовать в разговоре вместо того, чтобы напряжённо вслушиваться, приложив ухо к стене. А с гостем, если окажется, что он лжёт, всегда можно будет разобраться. Дара вышла сразу же, словно только и ждала моего сигнала.

— Вот, позволь тебе представить Дарину Белкину собственной персоной, — сказала я. — Дара, это Ярослав, начальник стражи, состоящий при нашем незабвенном монархе.

— Вернее сказать "состоявший", — заметил он, поднимаясь со скамьи и приветствуя Дару.

Она кивнула в ответ и села на ближайший стул.

— Ну что ж, Ярослав-воин, садись и расскажи нам, кому не угодила Дарина, что произошло в царском дворце и почему "состоявший", — предложила я.

Он помолчал, видно, собираясь с мыслями и решая, с чего лучше начать.

— Как я уже сказал, последние несколько лет я служил у царя начальником стражи. Охрану мы поставили на совесть, была пара покушений, но неудачных, а после показательной казни других желающих совершить государственный переворот не находилось. В целом всё шло благополучно. Но вот два дня назад Ерофей получил странное известие. Вы слышали о заброшенной царской усадьбе, которую никто не посещал уже несколько веков?

— Вы про Проклятый Замок? Слышали, конечно! — ответила Дара.

— Он самый, — кивнул Ярослав. — Ну, замок не замок, а дом там приличный, каменный, добротный, вокруг когда-то был сад, от которого, конечно, давным-давно ничего не осталось, а сад огорожен высоким забором. За время моей службы Ерофей ни разу туда не ездил и никого другого не отправлял. И, насколько мне известно, ни он сам, ни другие цари до него этой усадьбой и вправду не пользовались, так что это не просто сказки, будто она пустовала.

Это слово — "пустовала" — очень мне не понравилось. Точнее сказать, мне не понравилась форма прошедшего времени, наверняка выбранная воином не случайно.

— Значит, место действительно проклято? — спросила Дара. — А почему?

Ярослав пожал плечами.

— Понятия не имею. Это было очень давно.

— Давно, — согласилась я. — Около тысячи лет назад. Да, пожалуй что, именно тысячу. В этом месте тогда пролилось очень много крови. И кровь была пролита очень…нехорошо.

— А что там случилось?

Не знаю, чем был вызван интерес Дары к произошедшему десять веков назад. Возможно, это было обычное подростковое любопытство. Может быть, девочка была настолько ошеломлена недавними событиями из собственной жизни, что предпочитала отвлечься на дела давно минувших дней и давно ушедших людей. Не исключено и то, что наши уроки давали о себе знать, и интуиция, свойственная каждой ведьме, подсказывала ей, что Проклятый Замок ещё сыграет в её жизни немаловажную роль.

— Ирвин Третий, король, который правил Велиградом в ту пору, устроил большую охоту, и собрал в этой самой усадьбе много людей, — принялась рассказывать я. — В основном это были его близкие родственники и представители других знатных фамилий, которые могли бы в случае его смерти претендовать на престол. А также их приближённые, охранники и слуги. После охоты, как это обычно бывает, состоялась пирушка, а в вино была подсыпана сильно действующая сонная трава. Когда гости крепко уснули, слуги Ирвина всех их убили. Просто переходили от одного к другому и перерезали горло. Так Ирвин радикальным образом решил проблему престолонаследия. Но он не учёл другого. В одном месте в землю впиталось слишком много крови, крови, пролитой через предательство. Крови людей, умерших без покаяния. Трава высохла и почернела, цветы завяли, деревья потеряли листву. Больше там ничего не росло. Место приобрело дурную славу, и вскоре стало считаться проклятым.

— Но несмотря ни на что одно дерево там всё-таки выросло, — заметил Ярослав.

— Верно, — кивнула я, немного удивлённая, что воин помнит такую деталь. — Яблоня. Росток появился на следующую ночь после того, что произошло. Дерево с самого начала было сухим. И тем не менее оно росло и достигло размеров обычной яблони. Без листьев, без плодов, без жизни. Она так и стоит там до сих пор, Сухая Яблоня, напоминая о злодеянии, совершённом много веков назад.

— Сухая, если не считать того, что совсем недавно на ней появилось яблоко, — заметил Ярослав.

— Яблоко? — нахмурилась я.

— Именно в этом и заключалась та новость, которую сообщили Ерофею. Старый забор в некоторых местах обвалился, и кто-то неожиданно заметил на дереве яблоко. Одно-единственное. Ни листьев, ни почек, ни цветов не было. А плод появился.

Один-единственный плод? Появившийся на мёртвом дереве из ниоткуда?

— Это очень плохо, — покачала головой я.

— Некоторые подумали так же, — согласился Ярослав. — Но Ерофей решил иначе. Он заключил, что яблоко волшебное, и в этом оказался прав. Вот только этот… — он запнулся, тщательно подбирая слова, — многоопытный длиннобородый обольститель…

— Старый блудливый козёл, — перевела я для Дары.

— …с какого-то боку решил, будто оно из тех самых молодильных яблок, о которых он слышал в старых легендах и байках. И решил срочно, даже ничего не проверив, отправиться в усадьбу и съесть яблоко, покуда его не сорвали другие.

— Вот идиот! — в сердцах воскликнула я.

— Не без того, — легко согласился Ярослав, по-видимому, относившийся к своему работодателю без особого восторга. — Отговорить Ерофея пытались, но, разумеется, безуспешно. Он уже несколько месяцев бредил этими самыми яблоками — и вдруг такое известие. Он поспешил в Проклятый Замок. Я, разумеется, был среди тех, кто его сопровождал. Когда мы прибыли на место, яблоко по-прежнему было там. Очень странное зрелище. Безжизненное дерево, совершенно сухое, голые ветки, и на одной из них — спелое красное яблоко.

— И царь поспешил вкусить запретный плод, — пробормотала я.

Воин кивнул.

— Он сорвал яблоко с ветки, и земля ощутимо задрожала у нас под ногами. Но это его не остановило. Я даже не уверен, что он заметил. Он был весь во власти иллюзий, им же самим придуманных. Он жадно впился в яблоко зубами, и тогда начался конец света.

Голос Ярослава стал глухим, а взгляд отчуждённым. Фактически он уже был не с нами, внутренне перенесшись в мир собственных воспоминаний, слишком недавних и всё ещё кровоточащих. Он действительно говорил правду, теперь я была в этом уверена. Хотя предпочла бы, чтобы его слова оказались ложью.

— Земля затряслась ещё сильнее, но это была ерунда по сравнению с тем, что произошло дальше. Дерево загорелось, всё разом, от корней до самой верхушки. Оно всё продолжало гореть, но не сгорало; огонь просто плясал по веткам, не причиняя им никакого вреда. А потом из огня появился демон.

— Демон?!

От волнения я вскочила на ноги. Ярослав кивнул, по-прежнему отстранённо.

— Огромная огненная фигура. Должно быть, в три человеческих роста высотой и необыкновенно…мощная. От неё исходила сила…Это невозможно передать словами. Разрушительная сила, и очень тёмная. Её можно было ощутить кожей, кончиками пальцев. Нас обдало волной жара, и многие не удержались на ногах. Ерофея демон убил почти сразу. Он вытянул руку — если это можно назвать рукой, — схватил царя, поднял его высоко над головой и с силой бросил вниз, головой о камни. Всё произошло за пару секунд; никто не успел ничего предпринять.

— Царь умер?

— Да.

Я нахмурилась. В случае смерти государя гонцы немедленно рассылаются во все концы страны. А страны на нашем острове маленькие — как правило всего-то один город, вроде нашего Велиграда, да кучка окрестных посёлков и деревень. Почему же мы до сих пор ни о чём не слышали?

— Дальше была бойня, — продолжал Ярослав. — Нас было двенадцать сопровождающих. В живых остался я один.

— Потому что ты лучше всех дерёшься? — поинтересовалась я.

— Нет, потому что я лучше всех бегаю — отчеканил он. — И мне плевать, как это звучит. Мы столкнулись с тем, чего никогда в жизни своей не видели, да что там не видели — даже не слышали, что такое бывает! У нас не было ни малейших шансов против этой твари. Сначала мы попытались с ней сражаться — и это стоило жизни нескольким моим товарищам. Потом мы поняли, что остаётся только бежать, но и это почти никому не удалось.

— Оправдываться будешь перед собственной совестью — я смотрю, она у тебя слишком щепетильная, — пожала плечами я, — а передо мной не надо. Это я так просто тебя спросила, хотела проверить, честно ли ответишь. Я считаю, что ты абсолютно прав. Идти на верную смерть можно тогда, когда это может принести хоть какую-то пользу — и то, нельзя требовать от человека такого поступка. В твоём же случае умирать смертью храбрых не имело никакого смысла. Единственная жизнь, которую у тебя были шансы спасти — заметь, очень незначительные шансы, — это твоя собственная. Ты сумел её спасти — честь тебе и хвала. Жизнь даётся нам не просто так, и мы за неё в ответе. Каждый из нас — начальник охраны самому себе. Так что ты можешь смело утешиться тем, что исполнил хотя бы этот долг. Поверь мне, это большое достижение. Я знаю, что такое демон.

— Ты с ними встречалась? — завороженно спросила Дара.

— Один раз, давно. И больше не хочу.

У меня не было желания развивать эту тему.

— Там случилось кое-что ещё, — снова заговорил Ярослав.

— Прекрасно, — вздохнула я. — Как будто уже рассказанного тобой было мало.

— Когда всё было кончено… — воин поморщился; было видно, что эти слова даются ему нелегко, — я был ещё там. Демон сумел меня ранить, но я успел отползти за ствол дерева и старался не шевелиться, чтобы не привлечь к себе внимания. Демон действительно меня не заметил. Он подошёл к телу Ерофея, склонился над ним и…принял его обличие. Уменьшился в размерах, перестал гореть и стал выглядеть точно как царь. А затем коснулся тела рукой. Оно сразу задымилось, обуглилось и стало неузнаваемым.

Ярослава передёрнуло. Он замолчал, опустив голову, подпирая лоб ладонью. Я протянула ему чашку.

— На, выпей. Тебе станет легче. Лучше залпом.

— Что это? — по-деловому поинтересовалась Дара.

— Водка, — ответила я.

— Что, обычная водка? — спросила девочка. Выглядела она разочарованной.

— А что бы ты хотела, чтобы это было? Валерьяна, пустырник? Настой земляничных листьев? Он же всё-таки мужик. Для них лучшего средства успокоения, чем алкоголь, не придумаешь.

Вообще-то помогает мужикам и пустырник, и валерьяна, и земляника. Различий между мужчинами и женщинами в действительности много меньше, чем принято думать. Но мне хотелось немного поддержать гостя; шутки шутками, а ему действительно здорово досталось за последние дни. И мельком брошенная фразочка про мужика могла сработать даже лучше, нежели пресловутая водка.

— И что же, выходит, водка — лучшее лекарство? — прищурилась Дара, заподозрившая подвох.

Но я не собиралась сдавать своих позиций.

— Не лучшее. Есть ещё горилка и чистый спирт.

Я снова повернулась к Ярославу. Тот выпил "лекарство", как я и говорила, залпом, и теперь, кажется, немного приходил в себя. Во всяком случае на его щеках проступил румянец. И этот румянец определённо ему шёл.

Я мысленно ущипнула себя за руку, возвращая мысли в правильное русло. Итак, теперь понятно, почему мы ничего не слышали о гибели царя. Потому что для всех он не погиб. Его место занял демон. Просто заявился во дворец и принялся править, как ни в чём не бывало. Уж не знаю, как именно он объяснил исчезновение своих сопровождающих, но это не столь важно. Важно то, что в нашей стране теперь хозяйничает демон, и с точки зрения большинства жителей, правит он на законных основаниях.

Я принялась ходить из угла в угол, беззвучно шевеля губами в такт своим мыслям. Так мне лучше думается. Как правило, при посторонних я стараюсь вести мыслительный процесс более спокойно, но этот случай выходил за рамки обыденного. Сколь это ни смешно, но я чувствовала некоторую долю ответственности за происходящее. Перед кем? Не знаю. Уж точно не перед людьми; им я ничего не должна. Почему? Ну, во-первых, так уж сложилось, что я оказалась среди тех немногих, кто знал правду. А значит, как ни крути, что-то предпринять по этому поводу могли только мы. А во-вторых, хоть мне и никогда не совладать с демоном в честном поединке, всё-таки я кое-что умею, и против такой твари у меня, как ни крути, шансов больше, чем у обычного человека. А значит, ответственность вновь ложилась на мои хрупкие плечи…Про хрупкие — это, конечно, снова кокетство. Просто мне нравится так о себе думать. На самом деле этими плечами можно выбить немало запертых дверей, надо только захотеть.

Но кроме того было что-то ещё…Ах да, совсем забыла!

— Постой-ка, — снова обратилась я к Ярославу, — я всё поняла из твоего рассказа, кроме одного. При чём здесь Дара???

— Как при чём? — удивился он. — Разве я забыл сказать о пророчестве?

Ну вот, приехали. Только этого нам не хватало.

— Представь себе: забыл! — ехидно ответила я.

— Вернувшись в город, я не знал, что делать, и некоторое время крутился поблизости от дворца. Я понял, что демон взял власть в свои руки под личиной Ерофея. О его истинной сущности не знал никто или скорее почти никто.

— Почему ты думаешь, что почти?

— Трудно взять в свои руки бразды правления целой страной, будучи совершенно не в курсе дел, — отозвался он. — Кто-то должен ему помогать.

С этим было трудно не согласиться.

— Кто же из людей станет помогать демону? — изумилась Дара.

— Демон может много чего предложить человеку в качестве награды за помощь, — заметила я. — Власть, здоровье, силу, знания. Наконец, он может попросту запугать человека, и таким образом заставить того себе подчиняться.

Ярослав согласно кивнул и продолжил:

— Мне удалось узнать, что вскоре после появления демона во дворце ему было передано пророчество. Сам я не присутствовал при оглашении, и мне не удалось поговорить с пророчицей, которая его принесла. Но как мне удалось выяснить, там говорится, что демона сделает уязвимым девочка двенадцати лет по имени Дарина, в прошлом из города, ныне — из деревни, живущая в окрестностях Велиграда.

— Вот те раз, — только и смогла выговорить я.

Все мы застыли неподвижно, силясь переварить информацию, которая едва ли могла подвергнуться перевариванию. В комнате повисла тревожная тишина; стало слышно, как в траве за окном трещат многочисленные кузнечики. Тишину прервала Дара.

— Они что все, с ума посходили??? — воскликнула она, поднимая на меня взгляд, полный одновременно растерянности и возмущения.

Впервые за долгое время случилось так, что я просто-напросто не знала, что сказать.

— Я же не ведьма! — продолжила девочка, не дождавшись от меня какого-либо ответа. — И не воин! При чём тут я???

Я взглянула на неё с сочувствием. "При чём тут я?" — этот вопрос задавали многие люди, против воли оказывавшиеся в гуще независящих от них событий. Мало кто находил на него ответ. Я также могла бы сказать, что не надо быть ведьмой для того, чтобы сделать кого бы то ни было уязвимым. С этой ролью может справиться и стакан скисшего молока, заставляющий выпившего маяться животом. Но нервировать девочку ещё больше не хотелось, поэтому я не стала проводить подобных сравнений.

— Сейчас надо разбираться не при чём тут ты, а что делать дальше, — заметила я. — Этот вопрос наиболее срочный. С остальным мы будем разбираться потом.

— И что же делать дальше? — послушно спросила Дара.

— Собираться и уходить. Раз дело приняло такой оборот, в покое тебя не оставят. А значит, мой дом тоже становится небезопасным. Для начала покинем пределы страны, а там посмотрим.

— Я с вами, — заявил Ярослав.

— Зачем? — нахмурилась я. — Ты своё дело уже сделал. И очень нам помог: твоему рассказу нет цены. Дальше мы справимся и сами. К тому же ты ранен.

— Ерунда, — отмахнулся он, — рана уже заживает; я успел побывать у знакомого лекаря. Я дал слово, что буду оберегать девочку от преследований, и не собираюсь этому слову изменять.

— Кому это ты дал слово? — фыркнула я.

— Себе.

— Это серьёзно, — признала я. — Может быть, это единственный случай, когда слово действительно надо держать. Ну, а если выбранная дорожка снова приведёт тебя к встрече с демоном?

— Тем лучше, — мрачно сказал он. — Особенно если к тому времени я выясню, как с ним можно справиться. Собственно говоря, это одна из причин, по которым я хотел видеть Бабу-Ягу. Так где же она всё-таки?

При упоминании этого имени я буквально заскрипела зубами.

— Значит, так, — заявила я, упирая руки в бока и грозно нависая над удивлённым Ярославом, — я и есть ведьма. Это мой дом. Баба-Яга, — я скорее выплюнула, чем проговорила это слово, — это я.

— То есть как? — недоверчиво переспросил Ярослав, оборачиваясь к Даре в поисках поддержки. — Баба-Яга — она же старая, ей лет сто, так мне говорили.

Я сделала глубокий вздох, дабы проконтролировать собственную злость и не превратить его на месте в лягушку. Пусть бы попрыгал по болотам, поискал свою принцессу. Учитывая, что в наших краях распространена сказка о царевне-лягушке, а вовсе не о царевиче, ему бы точно пришлось нелегко.

— А мне и есть 94 года, — язвительно ответила я. — Просто я хорошо сохранилась. Мы, ведьмы, это умеем. А вот костяной ноги у меня нет. Можешь пощупать.

С этими словами я подняла юбку повыше и подрыгала у него перед носом сперва правой ногой, а затем левой.

— Убедился? Ноги вполне себе настоящие.

Ярослав, несколько ошарашенный подобной демонстрацией, молчал. Дара, в отличие от него неплохо знакомая с моими выходками, тихонько прыснула в кулак.

— Так вот запомни, воин: если действительно хочешь идти вместе с нами, не смей называть меня Бабой-Ягой. Иначе я превращу тебя в…в…

Я запнулась, придумывая что-нибудь в должной степени ужасное.

— В лягушку? — предложила Дара.

— В лягушку слишком банально, надоело, — возразила я.

— Тогда, может быть, в пчелу?

— Он сможет нас укусить. Какая-никакая, а месть.

— В дерево? — не унималась девочка.

Ярославу оставалось лишь крутить головой, переводя взгляд с меня на Дару и обратно.

— Дара, ну почему ты мыслишь штампами? — поморщилась я. — Лягушка, дерево. Ты пойми: у ведьмы должно быть хорошо развито воображение. Ты должна придумывать что-то новое, своё, соответствующее твоему личному характеру и настроению.

— Кхм, — кашлянул Ярослав, — девушки, я вам не мешаю?

— Не мешаешь, — не оборачиваясь, ответила я. — Если бы мешал, мы бы тебя давно во что-нибудь превратили.

— В лягушку или в пчелу, — подхватила Дара. — Или в сову.

— Во-от, так уже лучше! — похвалила я. — Это уже оригинальнее.

— Вы лучше превратите меня в кого-нибудь, у кого нет ушей, — попросил Ярослав.

— Это ещё почему?

— А чтобы я не слышал вашу дурацкую болтовню. А пока вы меня ни во что не превратили, давайте перейдём к делу. Нам, как-никак, предстоит долгая дорога, и к ней надо как следует подготовиться.

— Вот и хорошо, — злорадно кивнула я. — Раздевайся!

— Это ещё зачем? — нахмурился он.

— А чтобы нам надругаться над тобой было сподручнее. Зачем, зачем, рану твою осмотреть! — рявкнула я в ответ на его нахмуренный взгляд.

— А это-то зачем? — Похоже, мысль о надругательстве пугала его значительно меньше. — Я же говорю: я был у лекаря.

— Вот и посмотрим, что умеет твой лекарь, — откликнулась я.

Ярослав громко, напоказ, вздохнул и принялся стягивать с себя кафтан. Видать, решил, что капитуляция предпочтительнее, чем трата времени и сил на споры. Я принялась смешивать в плошке толчёные травы, чтобы обработать рану.

Перепачканная кровью рубашка оказалась на полу, обнажая смуглое, мускулистое тело. Промывая и перевязывая рану, я бросала косые взгляды на вполне здоровые части торса и думала, что, быть может, идея надругательства была не такой уж и глупой.

Загрузка...