Третий шеар Итериана

Глава 9

Все-таки Пьер Луз — талант!

Шеар слушал, как он говорит с Люком, а затем с его сестрой, и не мог не отметить, что выбрал правильного актера. За день сценарий выучил, образ создал, живой, с манерами, привычками — характерный такой образ. А с оплатой — это он, Тьен, придумал. Подачек девушка не приняла бы, а так и не догадается ни о чем…

— Замечательно, — похвалил он мнимого доктора, когда Софи и Клер вышли на улицу, а Люк — в соседнее помещение, где была приготовлена ванна. — Теперь подождите здесь.

Для Луза врачом был сам Этьен: молодой, никак еще не зарекомендовавший себя специалист решил помочь знакомым, не особо доверяющим его опыту, что и вынудило прибегнуть к хитрости. Дело, невзирая на обман, благородное, ничем (и это отдельно оговаривалось) больному ребенку не грозящее. Казалось бы, ерунда, все равно через две недели лицедей ни о чем не вспомнит, но то, что его волновали такие нюансы, радовало.

Оставив актера в кабинете, шеар прошел в «процедурную». Софи, взволнованная и обрадованная, даже не подумала осмотреть здесь все. А ведь он готовился!

У стены, скрытая широкой белой ширмой, стояла большая эмалированная ванна. Вода в ней была подкрашена кристаллами марганцовки в нежно-розовый и источала аромат лаванды. Под окном располагался стол, за который мальчика следовало усадить после водных процедур. Аппарат для стимуляции глазного нерва представлял собой окуляры с толстыми линзами, установленную на столешнице рамку и две электрические катушки, после включения испускавшие голубые молнии разрядов. К дужкам очков были прикреплены провода, уходившие в ту же коробку, от которой шло питание на катушки, но не подключенные к общей цепи. Это создавало впечатление, что во время сеанса пациент получает электрические импульсы.

Тьен рассчитывал, что Люк увидит в конце «процедуры» слабую вспышку. Для ребенка, чей мир четыре года назад накрыла тьма, это станет лучиком надежды, настоящей радостью, которую шеар хотел разделить с ним. Но теперь, из-за преждевременного выхода на сцену, приходилось уступить это счастье Лузу-Раймонду и возвращаться к Софи.

— Готовы, юноша? — спросил Этьен у раздевшегося и стыдливо прикрывшегося ладонями подростка. Воздух превратил голос мужчины в голос оставшегося за дверью актера, а интонации он вполне успешно скопировал. — Позвольте, помогу вам забраться в воду.

Люка он старался не рассматривать — больно. Так больно, что логика пасует перед чувствами, и сам начинаешь верить в свою причастность ко всему, случившемуся с мальчишкой.

— Осторожно, вот так. Плечи должны быть покрыты водой. Задержите дыхание…

Лавандовая вода слабо замерцала, когда шеар опустил в нее руки, зачерпнул в ладони живого света и пролил Люку на лицо.

Трудно было удержаться, чтобы не сделать все сразу. Вернуть здоровье пораженным болезнью органам, смыть оставленные оспой отметины, оживить тусклые глаза… Но он переборол себя: никаких чудес, только постепенное лечение. Потом, когда Софи и Люк все о нем узнают, они догадаются, но пока им проще принять правдивую ложь, а не сказочную правду.

— Проследите за ним, — попросил Тьен, вернувшись к Лузу. — Поможете выбраться из ванной. Полотенца в шкафу. После усадите к аппарату, как я вам показывал.

Темный коридор вывел к запасному ходу. Шеар дошел до двери, взялся за ручку, но открывать не стал — перенесся огненным сполохом в пустой двор, где оставил автомобиль.

Софи и Клер топтались у крыльца.

— Простите, нужно было отлучиться, — извинился, выйдя из авто, Этьен.

Цветочница равнодушно передернула плечами:

— Мог и не возвращаться. Я же говорила, ждать не нужно.

— Нужно-нужно! — перебила сестру Клер. — Тут ни лавочек нет, ничего! У меня уже ноги устали туда-сюда ходить… Можно в машине посидеть?

Мужчина распахнул перед ней заднюю дверцу, но девочка не спешила забраться внутрь.

— А за рулем можно? — для проформы смущаясь, спросила она.

— Можно.

Обернулся к Софи.

— Долго ждать? — спросил, словно не знал. — Тут есть одно местечко — напитки, мороженое.

— Мороженое! — радостно воскликнула Клер, но сникла под взглядом сестры.

— Мы побудем здесь. Ты нам очень помог, спасибо. Но дальше сами справимся. А тебя ждут, наверное.

Тьен сказал бы, что никто его не ждет, но это было бы неправдой. Ждали. Отец, свита. Но что с того, если за девять лет никто из них не стал ему ближе, чем девочка, рядом с которой он прожил всего три месяца? Если никому из них он так и не решился открыть свою большую маленькую тайну?

— Я не спешу, — произнес он уверенно.

Софи было не до него, Тьен понимал это, но находиться с ней рядом, пытаться говорить о чем-то, не получая в ответ ни слова, ни взгляда, чувствуя себя чужим и ненужным, было невыносимо. Потому он отлучился, купил бутылку газированной воды и мороженое для Клер.

— Вы точно не ухажер? — хитро поинтересовалась малышка, разворачивая обертку. — А то похоже.

Захотелось узнать, много ли мужчин баловали девчушку подарками и сладостями в надежде снискать расположение ее сестры и сколько из них преуспели в этом деле.

Возможно, он спросил бы, но отвлекла вспышка — та, которую увидел Люк. Яркая молния на мгновение прорезавшая многолетнюю тьму. А следом — взволнованный стук сердца, воздух, комом ставший в груди, не сорвавшийся с губ крик… Вместо радости — горе от того, что вокруг опять чернота.

«Спокойно, напарник. Дыши ровнее. Вот так. Ты молодец»

По дороге домой, когда Софи устроилась на заднем сидении вместе с детьми, Тьен посматривал в зеркало и прислушивался к взволнованному разговору.

— Я бы мог возить Люка к доктору, если ты не против, — прежде чем проститься, предложил он девушке.

— Не нужно, — она покачала головой, не глядя ему в глаза. — Нико будет его возить. Думаю, хозяйка не станет возражать.

— Ну, тогда…

Он не знал, что тогда, но продолжать не пришлось.

— Вы так и не сказали, как вас зовут, — вмешалась в разговор Клер.

— Тьен, — ответил он, опуская привычную отговорку.

— А вы хотите компота?

— Клер, — Софи укоризненно покачала головой. — Тьену уже пора. Мы и так его задержали.

— Всего лишь стакан компота! — не сдавалась девочка. — Я сама варила. Из черной и красной смородины.

— Я, пожалуй, попробовал бы, — сказал шеар, чтобы не обижать малышку.

В квартиру его не пригласили, и он остался ждать на лестничной площадке.

Софи, не прощаясь, скрылась в комнатах, Люк зашел еще раньше, а Клер забежала внутрь и через минутку появилась на пороге со стаканом, до краев наполненным напитком насыщено-красного цвета.

— Очень вкусный, вам понравится! — прокричала она, но отдавать стакан не торопилась. Подманила мужчину пальцем и шепотом спросила: — Хотите остаться на ужин?

Он кивнул.

Девочка бегло оглянулась, не стоит ли за спиной строгая сестра, и вдруг, без предупреждения, выплеснула на Тьена содержимое стакана.

— Ой! Я нечаянно! — заголосила тут же. — Простите меня, пожалуйста!

На крики выбежала Софи. Уже готовилась накинуться на него за то, что обидел драгоценного ребенка, но, увидев пустой стакан в руках сестры и расплывающееся по белой рубашке и светло-бежевым брюкам мужчины кровавое пятно, схватилась за голову.

— Я нечаянно, — продолжала лепетать Клер. — О порожек споткнулась.

— Ничего страшного, — в искреннем смущении пытался уверить Тьен. — Нужно промокнуть чем-нибудь.

— Пятно останется! — как о пожизненном увечье сокрушалась маленькая плутовка. — Это же смородина! Надо застирать! Я сейчас! Я сама! Я все сделаю!

— Ты уже сделала, — опомнившись от испуга, мрачно проговорила Софи.

Девушка втянула мнущегося на площадке шеара в квартиру и захлопнула дверь.

— Раздевайся.

В жизни у Софи случалось всякое. Но таких дней, чтобы и волнения, и надежда, и радость, и тревога — все сразу, вперемешку и много, таких дней у нее давно не было. Лет девять уже.

Тогда тоже все шло кувырком от одного слова, мысли путались с чувствами, и желания сбывались самым неожиданным образом.

Лишь на миг подумалось, что вот бы он остался, — и смотрите-ка, что вышло.

— Раздевайся, — велела она облитому компотом мужчине.

Не могла же она оставить его за дверью после того, как он выручил их сегодня?

— Нужно застирать и на балконе развесить! — Клер путалась под ногами. — Солнышко еще не село, и ветерок хороший: за часик протряхнет, за два просохнет.

— Иди к себе, я разберусь. А ты почитай лучше, — спровадив сестру, принялась за гостя: — Ванная там. Пятен не останется, не беспокойся.

Прошла вперед, включила свет в облицованной гладкой плиткой комнатке, открыла воду и вышла, едва не столкнувшись с Тьеном в дверном проеме.

Вернулась через пару минут, отыскав в шкафу старые мужские брюки и рубашку. Постучала.

— Вот, тебе должно подойти. Надень, пока я твои вещи постираю.

Взгляд скользнул по обнаженному торсу, от загорелой шеи вниз, по покрытой темными волосами груди, по мускулистому животу, до расстегнутого ремня, а затем — резко вверх и задержался на едва заметном светлом пятнышке под ключицей.

— Я сам постираю, не волнуйся. А это… не надену, извини.

— Тогда сиди здесь, пока твое не просохнет, — бросила Софи раздраженно.

Ей-то все равно, но при ребенке в исподнем расхаживать она ему не позволит.

— Набросить что-нибудь дай, полотенце какое-нибудь… И где у тебя тут мыло?

— Для стирки — порошок, в коробке под ванной.

Гордец какой! Чужого не наденет, свое сам постирает. Да пожалуйста!

Подходящего полотенца не нашла, взяла в комоде простыню, сунула в приоткрывшуюся на стук дверь и на время постаралась выбросить бывшего квартиранта из головы.

Зашла к Люку.

Брат сидел на кровати и задумчиво трогал кончиками пальцев струны лежавшей рядом гитары, без звука, касался и тут же отводил руку.

— Прости, бросила тебя.

— Все в порядке. Я… Правда, лучше стало? — так же нерешительно, как только что струны, он коснулся своей щеки.

— Правда.

Шрамы никуда не девались, но кожа заметно посветлела.

— Помнишь, тот доктор, к которому мы ходили в прошлом году, сказал, что если бы я видел свет, можно было бы на что-то надеяться?

— Помню.

— Я видел свет. Честно, видел.

Из ванной послышался какой-то грохот.

«Таз с крючка сорвался, — Софи усмехнулась про себя: — Зацепил. Неуклюжий такой…»

— Что там? — встрепенулся мальчик.

— Клер облила Тьена компотом. Видимо, он останется на ужин.

Люк взял гитару, словно собрался играть, но вновь лишь погладил пальцами струны.

— Знаешь, что еще я помню? Как ты говорила, что он вернется, и все будет хорошо.

— Это было давно, — Софи покачала головой. — Отдохни, я пока займусь ужином.

Тьен, завернутый в простыню как в тогу, ждал в коридоре. Девушка удивленно приподняла бровь, заметив влажные вещи у него в руках:

— Уже?

— Да. Где можно развесить?

— Я сама.

Выход на балкон был из комнаты Люка, а она не хотела, чтобы незваный гость тревожил брата.

Пятен, как заметила девушка, развешивая одежду, не осталось. Еще одно подтверждение, насколько все изменилось: тот, прежний Тьен никогда не отстирал бы так тщательно. Но, видно, жизнь научила. Сейчас-то авто, часы дорогие, запонки, а до этого?

И часы, и запонки остались на полочке в ванной. И бумажник.

Софи закрылась на щеколду и дала волю любопытству. Деньги ее не интересовали. Только обратила внимание, что их немало. Нашла документы.

— Этьен Лэйд, — прочла шепотом. — Надо же, Этьен.

На глаза попался счет из ресторана «Золотого двора», и Софи узнала, что ел вчера за ужином господин Лэйд, а по количеству порций сделала вывод, что трапезничал он не один.

Сложив все, как было, девушка для вида ополоснула руки и вышла из ванной.

Тьен разговаривал на кухне с Клер. Забытых вещей он не хватился, и вот это как раз было знакомо. Тогда, в их доме, он тоже чувствовал себя своим с первого дня, не таился и не прятал ничего от них с Люком. Хотя сейчас ему и кошелек убрать некуда — сам-то в одной простыне.

Сестренку подобный наряд гостя не смущал.

— Машиной управлять трудно? — услыхала Софи ее вопрос.

— Не очень.

— Научите меня?

— Может быть.

— Не может, — обрубила девушка, входя в кухню. — Хватит с тебя велосипеда.

Клер обижено засопела, но спорить не стала.

— Помоги на стол накрыть, — попросила ее сестра.

— В гостиной?

Для гостей накрывали всегда в гостиной.

Софи задумалась на минутку. С одной стороны, много чести. А с другой, если на кухне сесть, получится, что Тьен не гость, а свой, как тогда…

— В гостиной, — решила она.

Поначалу ели в полном молчании, лишь гость из вежливости похвалил стряпню и компот, которого ему налили теперь не на одежду.

— Тьен, а сколько вам лет? — не выдержала тишины Клер.

— Двадцать семь.

— Да? — девочка наморщила носик. — Я думала, больше. А Софи — двадцать три. Но все говорят, что меньше.

— Клер, что за разговоры? — попыталась угомонить сестру цветочница.

Как всегда, безуспешно.

— Где вы живете, Тьен?

— Пока в гостинице. Но хочу купить дом. — Он посмотрел на Софи, на Люка и вернулся взглядом к любопытной малышке. — Не очень большой, но и не маленький. И обязательно с садом.

— А денег хватит?

— Клер! — окрикнула Софи возмущенно.

— Хватит, — улыбнулся гость, проигнорировав бестактность вопроса.

— Много зарабатываете? — прищурилась дотошная девчонка. — Чем вы занимаетесь?

«Ворует, — подумала Софи, устало прикрыв глаза. — Только уже по-крупному».

— У нас большое семейное дело, — с расстановкой произнес мужчина. — Можно сказать, трастовая компания. Помогаем людям выжить в сложном мире… финансов…

— Так скучно, — Клер напоказ зевнула, не удосужившись прикрыть рот ладошкой. — Но с другой стороны, хорошо, что вы — серьезный человек, а не какой-нибудь…

— Сказочник, — ляпнула, не сдержавшись, Софи.

Тьен посмотрел на нее через стол, долго и задумчиво. В знакомых зеленых глазах почудилась незнакомая тоска.

— Знаешь, как-то не до сказок стало.

Сделалось неуютно.

Софи потупилась. Люк царапал вилкой тарелку, делая вид, что пытается наколоть убегающий кусок. А Клер вдруг вскочила на ноги и стукнула себя кулаком по лбу:

— Сказки! Точно! Вы — Тьен!

— Да, — мужчина удивленно моргнул. — Я так и сказал.

— Я сейчас! — рванула к двери девочка.

Можно было догадаться, куда она помчалась, но Софи уже не могла нормально соображать, а когда сестра вернулась с книгой в руках и протянула ее гостю, было поздно.

— Мои любимые. Честно.

Мужчина заглянул под яркую картонную обложку. Вслух читать не стал, но девушка знала, что он увидел на титульном листе.

«Волшебные истории Бертрана Брю», — отпечатали в типографии. Она заклеила имя Бертрана Брю кусочком белой бумаги, а Люк, он тогда уже умел писать, вывел поверх новое. И получилось: «Волшебные истории Тьена». Они перечитывали их вечерами, и мечтали о том, как будет здорово, когда он вернется.

А когда Люк уже не мог читать, она отдала книгу Клер. Жаль, имя в названии вымарать забыла.

Гость поглядел на них с братом по очереди с такой теплотой и нежностью, что захотелось… Захотелось схватить тарелку и швырнуть ему в голову! А потом и соусницу! И проорать то, что он и сам уже понял: «Да! Ждали мы тебя, ждали! Но это давно было. А сейчас нам и без тебя хорошо. И не нужны нам больше твои сказки!»…

— Люк, — хрипло обратился мужчина к невидящему, но понимающему, что происходит, подростку. — Я предложил твоей сестре возить тебя к доктору…

— Я же сказала, Нико нам поможет, — оборвала его Софи.

— Люк, ты уже не маленький, — не слушая ее, продолжил Тьен. — Можешь сам решать.

— Ничего он не может! — сорвалась девушка. — Он — ребенок. Больной ребенок. И я за него отвечаю. Я, а не ты!

Люк со злостью швырнул вилку в тарелку, и фарфор со звоном раскололся. Соус потек на скатерть.

— Я не против, — мальчик с вызовом направил невидящий взгляд туда, откуда слышал голос сестры.

— Что? — растерялась она.

— Я не против, чтобы Тьен возил меня к врачу.

— Я не настаиваю, — пошел на попятную разрушитель семейного спокойствия. — Обсудите между собой. А я заеду утром.

— Хорошо, — хмуро кивнул Люк.

Софи промолчала.

А Клер, чтобы сгладить неловкость момента, снова полезла к гостю с расспросами:

— У вас есть дети, Тьен? — начала она издалека.

— Нет.

— А жена?

— Нет.

— А невеста?

— Тоже нет. Хочешь ею стать?

Девочка такого предложения не ожидала.

— Я еще маленькая, — пропищала она.

— Ничего. Подожду, пока вырастешь.

Невинные шутки, но для Софи это стало последней каплей.

— Он подождет! — взвилась девушка. — Конечно, подождет!

Она выбежала из гостиной и вернулась уже с сорванными с бельевой веревки вещами. Сунула их в руки вскочившему вслед за ней мужчине и потащила того к входной двери.

— Он подождет, Клер. Сейчас уйдет… — Щелкнул замок, распахнулась дверь на лестницу. — И вернется лет через девять. В самый раз будет!

Вытолкала от удивления и не думавшего сопротивляться гостя на площадку и захлопнула дверь.

Когда он позвонил в первый раз, выставила забытые в прихожей туфли.

Во второй — вынесла из ванной часы и бумажник.

На третий просто не открыла.

— Глупая ревнивая женщина, — угрюмо вывела Клер. — Зачем он мне? Я же для тебя старалась. А то так и останешься старой девой.

— Помолчала бы! — накинулась на сестру девушка. — Мелешь и мелешь языком. Хоть бы думала сперва!

Девочка понурилась.

— И ты хорош! — перепало Люку. — Предатель! Раньше за конфетки за ним бегал, а теперь что? Надеешься, порулить даст?

— Куда уж мне, — не остался в долгу подросток. — Кто больного ребенка за руль пустит?

Нашарил на столе сказки, взял младшую сестру за руку и повел к себе.

— Пойдем, Клер. Почитаешь убогому.

«Не приходи больше, — мысленно попросила Софи, прислонившись к входной двери. — Я так старалась, чтобы у них все было хорошо. Может, не все получилось, но не нужно ломать того, что уже есть. А так, как было, уже не будет, ты же видишь…»

Звонить еще раз Тьен не стал.

Разговор на ровном месте свернул не туда, и продолжать его не стоило. Еще будет время.

А сегодня… Сегодня был день надежд. Люк получил надежду на выздоровление. Тьен — на возвращение. А Софи нужно было сначала самой разобраться, чего же она на самом деле хочет, и шеар надеялся, что сможет повлиять на ее решение. Сам, не прибегая к силе стихий.

Дар понадобился для другого.

Сначала — досушить влажную одежду. Потом — подправить восприятие любопытной дамочки преклонных лет, выглянувшей из-за соседней двери. Обнаружив на площадке полуголого мужчину, склочная даже с виду старушенция уже раззявила рот, чтобы закатить скандал, как вдруг расслабленно улыбнулась и вернулась в квартиру.

— Да-да, — пробормотал себе под нос шеар, натягивая брюки. — Я белый и пушистый… кот. Мур-мур…

Он уже застегивал рубашку, когда соседская дверь, взвизгнув несмазанными петлями, снова распахнулась, и возникшая на пороге карга щедро плеснула водой ему на только-только просушенную штанину.

— А ну брысь отсюда!

— Да ухожу я, ухожу, — огрызнулся Тьен.

Заговори с ней кот, старую грымзу удар хватил бы, но она услышала лишь обиженное «Мяу!» и увидела, как пушистик рванул вниз по лестнице, волоча по ступенькам мокрый хвост.