Тренировочный день 7

Глава 5

— И… нормально все. До водопадов и обратно сколько? Тридцать километров в одну сторону… да не, доедем. Должны доехать. — говорит Виктор, вытирая руки промасленной тряпкой: — хорошая машина, сразу видно, что дядя у тебя человек аккуратный. — он убирает тряпку и захлопывает капот белой «Нивы».

— Я ж говорила. — кивает Марина, которая ставит на асфальт свой голубой рюкзачок: — дядя Миша он такой. Аккуратный и все у него по полочкам разложено. Ты бы знал как у него в кладовке каждая мелочь подписана и с ярлычком.

— Я вообще удивлен как такой человек тебе на веру дал машину. Да еще на все выходные. — говорит Виктор, открывая багажник: — ты же совсем не такая. Как минимум он должен был на человека, который за рулем будет лично взглянуть.

— А я ему сказала, чтобы он не смущал моего жениха. — махнула рукой Марина: — что если будет настаивать, то спугнет. Он и согласился. Рано, говорит, еще подсекать, нужно чтобы крючок поглубже заглотил, а там и…

— Так ты наврала дяде что едешь на водопады со своим женихом? — Виктор поднимает рюкзачок с асфальта, удивляется его тяжести и пристраивает в багажник. Туда же идет свернутая палатка, котелки и прочий скарб.

— Чего это я наврала? — обижается Марина: — вот что у тебя за язык такой поганый, Полищук, как ты этим языком со своими бабами целуешься? Не наврала, а сделала обоснованное предположение. И потом, Светка с Батором тогда еще не поругались, я ж не знала, что они поругаются. Как минимум один жених должен был быть. Ну и ты как второй — вон едва не женился с утра на Айгуле. То-то Лилька охренела бы как узнала. Повезло тебе что загс только за месяц заявки принимает…

— Ты тему-то не переводи. — хмыкает Виктор, закончив складывать рюкзаки в багажник: — бедный дядя Миша, введен в заблуждение своей собственной племянницей.

— А я ему не племянница. — отвечает Марина и оглядывается. Хлопает дверь подъезда и к ним выходит Айгуля, которая несет в руке брезентовую суму через плечо.

— Все. — говорит она: — больше ничего наверху нет. Только Светка осталась. Марин, ты уверена что все нормально? Мне немного неудобно… — она оглядывает себя. Вместо привычной спортивной формы на ней — зеленая штормовка и зеленые же штаны.

— Да все пучком, мне это все равно не по размеру. — отмахивается Марина: — а ты вон какая дылда. И потом, у тебя только спортивная форма и платья разные с собой, а в лесу комарья будет… так что носи на здоровье.

— Я потом постираю все и верну. — говорит Айгуля. Виктор принимает у нее сумку и кладет назад, закрывает багажник.

— А Светка где? — спрашивает Марина: — чего она копается? Уже выезжаем, а она…

— Утро доброе, уважаемые! Никак собрались куда… — к ним подходит алкоголик Женечка, его руки трясутся мелкой дрожью, а красные глаза выдают проявления абстинентного синдром во всей красоте.

— Привет, принц Евгений. — кивает ему Виктор: — да вот, на водопады девушки захотели. Кто я такой, чтобы встать на пути женщины к своей мечте. Тем более — трех женщин.

— Какая я тебе женщина! — несильно толкает его в плечо Марина: — ты где женщину увидел⁈

— Кто скажет, что ты — мужчина, пусть первый кинет в меня камень. — парирует Виктор: — ну где там Светлана? Марина, может сходишь? Двадцать минут уже ждем.

— Ладно, я за ней сбегаю. — Марина кидает быстрый взгляд сперва на Виктора, потом на алкоголика Женечку: — и чтобы не смел ему денег давать!

— Богиня… — умоляюще складывает руки на груди Женечка: — да чтобы я подошел к своим товарищам по планете с такими низменными просьбами! Как вы можете, Мариночка! Раните меня в самое сердце…

— Знаю я тебя… — неопределенно говорит Марина: — я пошла! Айгуля, присмотри… за ситуацией! — и она удаляется к подъезду быстрым шагом. Виктор смотрит ей вслед и думает о том, что ноги у Марины сильные и красивые, с такими ногами в любой спорт можно было бы, а с другой стороны, она же в малярной бригаде, тоже весь день на ногах. Поневоле ноги красивыми станут…

— А чего Маринка там про жениха говорила? — спрашивает Айгуля, встав рядом с Виктором и сложив руки на груди: — я что-то там слышала…

— Слух у тебя, Салчакова, удивительный. Ты как дельфин, можешь в пространстве по слуху ориентироваться. — улыбается Виктор: — это она дяде своему лапшу на уши повесила, дескать еду на выходные со своим молодым человеком. Он и обрадовался, вон машину нам выделил. Знаешь что такое профайлинг, нет? Ну так вот я по этой машине могу сказать, что ее дядя человек аккуратный и у него все на своих местах. И что этой машиной он очень дорожит.

— Ну так еще бы. Это ж «Нива». Не «уазик» какой-то. — говорит Айгуля, разглядывая машину: — да еще и новенькая.

— Да нет. — хмыкает Виктор: — она далеко не новенькая. Но выглядит как новенькая. Я же говорю, ее хозяин аккуратист. А ведь у нас в городе автомобильных моек нет, тут не загнивающий Запад…

— Автомобильная мойка? Зачем она вообще нужна? — удивляется девушка: — взял ведро, тряпку и помыл во дворе, делов-то…

— А если канализация забилась — взял и прочистил. Сперва вантузом, а потом кипятком пролить. Или проволокой. Нужно шкаф собрать — взял отвертку и собрал. Нужно обед приготовить — взял и приготовил. — кивает Виктор: — никакой тебе доставки.

— Ну да. Что еще за доставка? — хмурится Айгуля: — ты о чем?

— Да так. Мысли вслух. Все-таки люди живущие в эпоху развитого социализма невероятно самостоятельные не потому что они другие, а потому что вынуждены. Чем больше прогресса, тем меньше универсальности. Люди становятся ленивыми и умеют все меньше. — говорит Виктор.

— Прогресс уничтожает гордость человека. — добавляет Женечка: — мой предок на медведя с голыми руками и рогатиной ходил, а потом этого же медведя на костре чуть подпалил и съел… а я тварь дрожащая. До киоска с пивом дойти не могу…

— Да? А что случилось? — Виктор бросил взгляд на Женькины ноги. В отличие от Марининых ноги местного бывшего интеллигентного человека не отличались ни красотой, ни стройностью. И вообще сказать что-либо о его ногах было трудно, они были скрыты под темными штанами, перепачканными на коленях в чем-то белом. Однако коленки у него не тряслись и на первый взгляд этот конкретный индивид вполне мог до магазина дойти, тем более что гастроном за углом.

— Так денег нет. — сокрушенно развел руками в стороны Женечка: — Виктор, а я вам говорил что всегда восхищался вашей щедростью и добротой? Так и есть…

— Денег не дам. — отвечает Виктор: — ты ж мне еще с прошлого раза пятерку торчишь, забыл? Говорил, что с аванса вернешь. Аванс пятнадцатого у вас в театре же… а до сих пор не вернул.

— В театре? — заинтересовалась Айгуля: — так он в театре работает?

— Боже, как банально. Виктор, вы безусловно правы, я вам должен. — опускает голову Женечка: — должен пять рублей. Пять обычных, советских рублей… это так банально, Виктор. Какие-то пять рублей… да отдам я, отдам, не в деньгах дело! Нет, не в деньгах! Дело в вере, Виктор! В вере в человечество, понимаете? Занять деньги чтобы потом отдали — каждый дурак может, это действие простое как палец — ты занимаешь, а потом тебе отдают… это даже не человеческая интеракция, это инвестиции! Разве когда Гарун аль Рашид угощал нищих едой — он думал об инвестициях? Нет! Когда Александр Матросов бросался на пулемет — он думал о том, что ему скажут потом спасибо и памятник поставят? Эти люди не могли поступить по-другому.

— Ты еще Ленина вспомни. — кивает Айгуля: — лучше скажи, а ты чего в театре делаешь? Всегда хотела в театре работать…

— Между прочим Владимир Ильич мимо страдающего человека не прошел бы! Вить, займи рупь, а? Много не надо, один рупь, мне до зарплаты, аванс мы же на благородное дело пустили, Вить… — заламывает руки Женечка: — Христом-богом клянусь, хотел я тебе пятерку вернуть, стыдно было тебе в глаза глядеть, но у Нурдина дочка родилась и…

— Алтынгуль уже почти год, чего ты мне тут лепишь. — морщится Виктор.

— Да не от Самиры. — машет рукой Женечка: — от Оксанки.

— Чего?

— Какие у вас тут интриги Мадридского двора. — говорит Айгуля: — а я думала ты один тут бабник, Вить. Ну, ты и Серега Холодок, а оно вон как оказывается… слышь ты, болезный, а ну иди сюда, у меня рубль найдется. Расскажи, что еще за Оксанка…

— Ээ… вот же… — чешет в затылке Женечка: — Нурдин же просил никому не говорить… он мне потом рога набок свернет, а я насилие не приемлю. И драться не умею.

— Так ты рубль хочешь? — Айгуля достает кошелек и копается в нем, извлекает купюру и показывает Женечке: — а я никому не скажу. Я у вас тут вообще посторонняя, мне просто интересно как при живой жене и ребенке годовалом он еще кому-то дочку заделал.

— Да ничего интересного… — потеет Женечка, кося красным глазом на рублевую купюру, зажатую между указательным и средним пальцами девушки: — давайте я лучше про Виктора расскажу. Он меня тайну не просил хранить…

— Ах ты ж Иуда… — качает головой Виктор: — а я тебе пятерку занимал.

— Так пятерка, когда была. — рассудительно замечает Женечка: — и потом я же вас знаю, Виктор, вы же меня бить не будете, пожалеете бывшего интеллигентного человека, а Нурдин меня как бог черепаху изукрасит.

— Давай, говори про него жареные факты и желтые сенсации, а я… два рубля дам! — Айгуля достает еще одну купюру из кошелька.

— Ты же только вчера из дома ушла. — пытается урезонить ее Виктор: — побереги финансы, любительница жареных фактов. Он тебе сейчас напридумывает.

— Виктор… — Женечка бросает на него умоляющий взгляд: — Виктор, видит бог, не хочу выбирать между дружбой и деньгами! Займи мне рупь и я не скажу твоей девушке кто именно и когда у тебя в комнате ночует!

— Вот зараза… — восхищенно крутит головой Виктор: — вот как ты умудряешься одновременно и в доверие втираться и сдавать всех подряд? Тебя, Женечка, нужно в тыл врага закидывать и даже задание можно не давать, ты сам по себе будешь вокруг себя атмосферу недоверия и паранойи распространять. Вот передать тебя на баланс Министерства Обороны и первым же самолетом в США направить, чтобы они через пару лет развалились. Ты же ходячий источник энтропии, принц Евгений.

— Оказывается у тебя в комнате много кто ночует. — прищуривается Айгуля: — сейчас мы всю твою подноготную вытянем. По рублю за каждую девушку, что я не знаю! — повышает она ставки, тыча в Женечку пальцем: — за Маринку и Светку я в курсе, имей в виду!

— Ээ… ну… — Женечка отводит взгляд в сторону: — Вить! Спасай! Во имя нашей дружбы — дай рупь! А то эта девушка меня пугает!

— Ох. — Виктор хлопает себя по карманам и достает металлический рубль с олимпийской символикой: — но чтобы вернул! На вот… только денатурат не пей, траванешься, кто потом будет про историю театра нашего города рассказывать?

— А ну стоять! — Айгуля встряхивает волосами и поднимает свою руку: — как тебя там? Женя? Я тебе два рубля дам! Говори, что там было и кто у Витьки в комнате ночует!

— А… я человек скромный, уважаемая. — говорит Женечка, поспешно сжимая олимпийский рубль в кулаке: — мне и рубля хватит. Не могу я тайнами друзей торговать.

— Вот паршивец. — разводит руками Виктор: — только что же торговал и шантажировал. Твоя способность, Жень, тебя же и губит. Вот как на тебя сердится? Ты у нас развил потрясающую способность к социальной мимикрии, но это и есть твой крест, имей в виду.

— Чего это? — вскидывает голову Женечка: — я ж всеобщего блага для. Думаешь мне экзистенциальный ужас бытия в этом теле и в этом мире легко перенести?

— Да я к тому, что другого на твоем месте давно бы уже били. И он бы сразу за ум взялся, а ты знаешь, что тебе всегда деньги дадут, вот и валяешь дурака. — замечает Виктор: — и так решимости природный цвет хиреет под налетом мысли бледным. В смысле — поглощенные выживанием сами подготавливают почву для вымирания.

— У меня такое ощущение что мы все уже слегка выпили. — жалуется Айгуля, пряча деньги в кошелек: — что-то говорите, а я ни черта не понимаю.

— У Виктора есть такая способность. — кивает Женечка: — он и трезвый может себя как пьяный вести. Подозреваю что водку на него расходовать нету смысла… у него поведение не меняется, только запах появляется. Ну… — он подбирается и выпячивает грудь колесом: — засим я желаю вам отлично провести время, особенно вам, Виктор. В обществе трех прелестных дам в лес… хорошо быть молодым. В моем возрасте согласие дамы скорее пугает чем радует.

— О, кстати! — Виктор чешет себе подбородок: — а ты где топливо для своих баков берешь? У нас же антиалкогольная компания, не купишь…

— Если хорошую хочешь взять — то такси вызывай, но будь готов тройную цену заплатить.

— Тройную цену. В магазине стоит три рубля… — прикидывает Виктор.

— Два рубля восемьдесят семь копеек. — уточняет Женечка: — а с такси всю десятку.

— Даже если будет восемь все равно мы пить не бросим. — кивает Виктор, вспоминая стишок времен… а как раз этих времен. Скоро умрет Андропов и на пост заступит «Горби», который в рамках антиалкогольной компании вырубит виноградники в Крыму и повысит цену до десяти рублей за бутылку. Толку конечно от этого не будет никакого…

— Так и есть. — говорит Женечка: — а ежели хочешь нормальное чего, то я тебе сам куплю у Захаровича, он кому не попадя не продаст, а меня знает. По три рубля ноль пять, как в магазине.

— Вот тебе как раз два рубля и не хватает. — подхватывает Айгуля: — так что, торганешь Витькиными секретиками? Что за бабы к нему ходят? За каждую незнакомую мне — рубль!

— Витя! Снова твоя девушка меня в искушение вводит! А я ни сном ни духом!

— Да ладно. — говорит Виктор: — мне и самому интересно. Кто там ко мне ходит по версии сидящих под грибочком на площадке. Марине я ключ дал чтобы она могла спать, когда Света и Батор… особенно сильно мирились. Я все равно на сборах был всю неделю… да и до этого у Лильки ночевал частенько. Светлана ко мне ходит только чтобы Марину забрать… ну и все. Где тут коллективы паломниц? Куда не зарастет народная тропа?

— Витька ты опять ему денег дал⁈ — из подъезда выходит Марина, волоча за руку Светлану: — я же говорила — не давай! Сколько дал?

— Да с чего ты решила, что дал-то? — изумляется Виктор.

— Рубль дал. — ябедничает Айгуля: — этот обещал, что расскажет про всех его баб, вот Витька и запереживал. Испугался что мне станет известно про его школьниц.

— Чего?

— Пфф… подумаешь секрет. Я твою сталкершу малолетнюю еще с того раза запомнила… и училку, которая столичная фифа. И комсорга… мы же вместе в лагере были! — Айгуля поводит плечами: — вот я и решила что замуж за тебя не хочу. Зачем мне нервы себе трепать? Только одну из твоей постели вытащишь…

— Точно-точно. — кивает Марина: — Витька-бабник. Горбатого могила исправит. Свет, садись в машину, поехали. Водопады, лес, костер, комары нас жрут — сразу отвлечешься.

— Не поеду я. — упирается Светлана: — чего я там не видела?

— Мы же договорились. Айгуля, держи ее за ноги и в машину засовывай… ага, вот так…

— Ай!

— Да как ты ее держишь…

— Она вырывается!

— Отпустите, дуры, я сама!

— Между прочим я не подписывался в похищении человека участвовать. — говорит Виктор, глядя как девушки заталкивают Светлану на заднее сиденье белой «Нивы».

— То — человека. А то — Светка. — выпрямляется Марина и сдувает с лица упавший локон: — все, поехали, пока она реветь не начала.

— А если буянить начнет? — сомневается Айгуля, глядя на Светлану, которая села и откинулась на сиденье, закрыв глаза.

— У меня с собой фляга спирта есть, разведем. — отвечает Марина: — Витька, ну ты чего? Поехали уже!