Травник

Глава 9

Попыхивая самокруткой в уголке рта, прихватив с собой кружку и новую бутылку бренди, Магистр вышел на крыльцо и тут же наткнулся на полупрозрачную девушку, любовавшуюся звездами.

— Как тебя ветром не сдувает? — поинтересовался он.

— Нематериальные существа не подвержены физическим законам тварного мира, — ответила банши.

— Похоже, ты проводишь со мной слишком много времени, — Магистр устроился в кресле и нацедил себе полкружечки. — Извини, не предлагаю. Дамы такое не пьют.

— Интересные к тебе гости захаживают, — заметила банши.

— Ты про капитана Бирна?

— Нет, я про того, кто только что ушел, — сказала она. — Ты на самом деле можешь узнать, что с ним случилось несколько веков назад?

— Подслушивать некрасиво, — сказал Магистр.

— Ты сам просил меня быть начеку.

— Ну, так не здесь же, — сказал Магистр. — Впрочем, это неплохо, что ты в курсе того, о чем мы говорили. Не придется тебе пересказывать.

— Он выглядит человеком, но внутри у него есть частичка нежити, — сказала банши. — Я умею чувствовать… э…

— Своих?

— Похожих, — сказала она. — Ты собираешься ему помочь?

— Это сложный вопрос, — сказал Магистр. — На самом деле, я уже помог ему советом, и не моя вина, что он этого совета не послушает.

— Почему ты думаешь, что не послушает?

— Потому что я знаю его и таких, как он, — сказал Магистр. — Они все упертые. Они не умеют отступать.

— Разве не в этом их сила?

— Но в этом же и слабость, — сказал Магистр. — Война — это искусство маневра. Одними только постоянными штурмами и ударами в лоб она не выигрывается.

— О какой войне ты говоришь?

— О той, которая никогда не заканчивается, — сказал Магистр. — Как говорил один мой знакомый полководец, вся жизнь — война, и мы на поле боя.

— Долго ли можно прожить с такой философией?

— Ты удивишься, но достаточно долго, — сказал Магистр. — По крайней мере, тот мой знакомый полководец все еще жив и все еще где-то полководит. Что же касается этого моего знакомого…

— Виталика, — подсказала банши.

— Виталика, — согласился Магистр. — Тут все очень непросто. Во-первых, и об этом я подумал с самого начала, вся его история может оказаться враньем, которое он использовал в качестве предлога, чтобы наведаться ко мне и начать вынюхивать, не замышляю ли я.

— А ты замышляешь?

— Вы все сговорились, что ли? — поинтересовался Магистр. — Почему никто не верит, что я просто ушел на пенсию в поисках тишины и покоя?

— Наверное, потому что ты не похож на любителя тишины и покоя, — предположила банши.

— Я вообще похож на кузнеца, но, как говорил старик Квазимодо, кто мы такие, чтобы судить по внешности? — поинтересовался Магистр. — Во-вторых, если он не врет, и весь этот цикл смертей действительно имеет место, я бы предпочел считать его каким-то очень странным совпадением.

— Почему?

— Потому что мне доподлинно известно, что никаких высших сил, способных играть его судьбой, как листиком на ветру, и дергать его за ниточки, словно марионетку в театре кукол, не существует. Он равен мне. Ну, почти, — быстро поправился Магистр. — Он, в каком-то смысле, мой потомок. Если кто-то может так играть с ним, значит, он может играть и со мной, а этого быть не может.

— Опять же, почему?

— Потому что я видел творение этого мира и даже немного приложил к нему руку, — сказал Магистр. — И если бы кто-то из Архитекторов умудрился вписать в него такую могущественную сущность (хотя я и не понимаю, на кой черт бы он это сделал) от моего внимательного взора это обстоятельство бы не укрылось. К тому же, он говорил, что такая же фигня произошла с его двойником в параллельной вселенной, а тут уж точно не может быть никакой связи, потому что разные вселенные живут по разным законам.

— Выглядит, как интересная задачка.

— Выглядит, как полная фигня, — не согласился Магистр. — Даже если я найду способ заглянуть в прошлое, а далеко не факт, что я этот способ найду, учитывая, как он и его приятели это прошлое перелопатили, информация о его первой смерти вряд ли прольет свет на происходящее. Так что я склонен обозвать эту проблему «феноменом Виталика» и отложить ее в ящик с названием «правды мы никогда не узнаем».

— Звучит, как пораженческая стратегия.

— Пусть так, — сказал Магистр. — Я уже достаточно стар и мудр, и понимаю, что не все битвы могут быть выиграны, и не все вопросы могут получить ответы.

— Кстати, о битвах, — сказала банши. — Из подслушанного разговора я поняла, что как раз ему ты и проиграл одну из них.

— Ему и нескольким его соратникам, — согласился Магистр.

— Из-за чего она случилась?

— Ты точно хочешь это знать?

— Почему нет? Ночь достаточно длинная.

— А история-то довольно короткая, — сказал Магистр. — Это было обычное столкновение философских концепций. Мы немного подрались и выяснилось, что их модель будущего более жизнеспособна, чем моя, и они претворили ее в жизнь. Во что все это выльется в конечном итоге, разумеется, никому не известно. Может, все будет идти, как оно идет сейчас. А может, случится вселенская катастрофа и всех нас затянет в черную дыру.

— А что было бы, если бы ты тогда победил?

— История не знает сослагательных наклонений, — сказал Магистр.

Он вдруг с удивлением обнаружил, что его кружка пуста, и бутылка, из которой он ее наполнял, тоже, если не принимать во внимание несколько капель, которые выкатились из ее горлышка, когда он перевернул ее и потряс.

— Кто-то слишком много пьет, — заметила банши.

— Чем еще заниматься после честного трудового дня? — поинтересовался Магистр. Идти в домик за бутылкой ему было лень, и он достал новую из инвентаря. По вкусу и крепости она ничем не отличалась.

Пока он откупоривал новый сосуд и наливал себе в кружку, над верхушками деревьев скользнула черная тень.

Большая черная тень.

Огромная черная тень.

У нее были крылья и хвост, и довольно уродливая голова на длинной шее. А еще ее кто-то оседлал.

Кто-то не менее зловещий.

— Еще нежить, — сказал банши.

— На этот раз вполне ожидаемая, — сказал Магистр.

— Неприятности?

— Не думаю, — сказал Магистр. — Но ты на всякий случай лучше зайди в дом.

— Не хочешь, чтобы я помогла тебе в драке?

— Не будет никакой драки, — сказал Магистр. — А если и будет, то весьма скоротечная, ты и завопить толком не успеешь.

— А…

— В дом, — сказал Магистр.

Дверь за банши не успела закрыться, как на лужайку перед домом со странным металлическим лязгом приземлилась здоровенная виверна. Магистр разбирался в вивернах, и это был весьма впечатляющий экземпляр. Метров пятнадцать от уродливой башки до кончика уродливого хвоста, соответствующий размах крыльев, массивные лапы с длинными, кривыми и острым когтями, которые вспахали утоптанную площадку с легкостью широкозахватного культиватора, прикреплённого к «Джону Диру». Ну, и зловоние, конечно же. От виверны разило болотными газами и мертвечиной.

Наездник легко спрыгнул с мощной спины твари, и стало понятно, что источником металлического лязга были его доспехи.

Наездник был высок, худощав и слегка сутулился под весом черной, покрытой ржавчиной, брони. На поясе у наездника висели ножны с длинным мечом и кинжалом.

Верховный назгул, худший из них, смекнул Магистр. Признаться, он ждал другого, но готов был сыграть и в эту игру.

Назгул аккуратно открыл калитку и, продолжая лязгать броней, прошел по дорожке до самого крыльца. Он уставился на Магистра безжизненным взглядом своих пустых глазниц. От этого взгляда вздрагивали видавшие виды воины, ветераны множества битв, безусые юнцы и женщины теряли сознание, а старикам и вовсе был гарантирован инфаркт, но Магистр и бровью не повел, только глотнул еще бренди и выпустил клуб дыма в темные небеса.

— Тени удлинились, — сказал он.

Назгул смерил его еще одним взглядом, а потом уставился на пальцы Магистра, украшенные несколькими перстнями. Но нужного кольца, разумеется, среди них не было.

— Отдаю тебе должное, нависать ты умеешь, — констатировал Магистр. — От твоей фигуры так и веет угрозой. Твоей способности производить впечатление я дам десять баллов из десяти. Будь на моем месте кто-то более впечатлительны…

— Ты забрал кольцо у полурослика, — обвиняющим тоном прогудел назгул из-под черного рогатого шлема.

— И сразу небольшая поправка, — сказал Магистр. — Не забрал, а выкупил, заплатив полновесными золотыми монетами. И это была честная сделка, он даже особо не торговался. Видишь ли, я в двух словах обрисовал ему, что будет дальше. Долгое путешествие, полное опасностей и лишений, схватки с орками, троллями и пауками, смертельное ранение, и бомж, который под самый конец откусит ему палец. Знаешь, тут даже самый ярый фанат экстремальных развлечений скажет, что это уже перебор.

— Оно до сих пор у тебя?

— Разумеется, ведь я за него заплатил. И я слишком ленив, чтобы пытаться выстроить свою новую карьеру в области перепродажи бижутерии.

— Отдай его мне, — потребовал назгул.

— Сколько предложишь?

— Так это все-таки вопрос денег?

— Нет, — сказал Магистр. — Просто мне любопытны источники вашего финансирования. И его пределы, разумеется.

— Тысячу золотых.

— Фи, — сказал магистр. — Купи лучше своей зверюшке стадо баранов, пусть пожрет. И, кстати, если я тебе его отдам, что ты собираешься с ним сделать?

— Вернуть его полурослику, — сказал назгул.

— Брат, ты вообще себя слышишь? — поинтересовался Магистр. — На кой черт ты собрался возвращать его полурослику?

— Чтобы все шло так, как оно и должно идти.

— Ну, и еще разок, зачем? Мы уже выяснили, что самому полурослику это все нафиг не упало, а тебе оно вообще для чего? Хочешь гоняться за их компашкой по лесам и полям, развязать войну, участвовать в битвах и пасть смертью храбрых? Ты уже немолодой человек, между прочим, так на кой черт оно тебе надо?

— Я не паду, — заявил назгул. — Меня не дано убить смертному мужу.

— Я тебя удивлю, но у них там пятьдесят два гендера, — сказал Магистр. — Так что, возможно, ты падешь от руки смертного квадобобера, идентифицирующего себя, как робот-пылесос с Альфа-Центавра, или еще от какого-нибудь (роскомнадзора). Я не желаю тебе такой нелепой смерти, так что кольцо останется у меня.

Назгул задумался.

— Ты же понимаешь, что я могу отобрать его силой? — спросил он.

— Ты можешь попробовать, — сказал Магистр, перехватывая кружку левой рукой, а правой извлекая из инвентаря Отца Всех Мечей, столь своевременно отреставрированного мастерами Кевина. — Но я должен тебя предупредить, что кладбища системных миров полнятся могилами смельчаков, которые пытались что-то отобрать у меня силой. Это чтобы ты смог правильно оценить все расклады.

— Я слышал о тебе, — сказал назгул.

— Значит, ты должен был слышать и о том, что я не смертный.

— Но, — голос назгула изменился. Теперь в нем было куда меньше угрозы и появились несвойственные для этого типа нежити неуверенные нотки. — Если ты оставишь кольцо у себя, то сломаешь целую линейку квестов и завершающий ее глобальный ивент.

— Вижу, ты сразу перешел к самому весомому из своих аргументов, — сказал Магистр.

— И что ты на это ответишь?

— Пустяки, дело житейское, — сказал Магистр. — Линейкой больше, ивентом меньше, в масштабах Вселенной это не имеет никакого значения. Послушай моего совета, бросай это безнадежное дело, бро, и займись чем-нибудь другим.

— Я не могу, — сказал назгул.

— Почему?

— Потому что я тот, кто я есть. И все должно идти так, как оно должно.

— А откуда ты знаешь, как оно должно? — поинтересовался Магистр. — Никогда об этом не задумывался? Может быть, есть какая-то книга, в которой написано, как должно? Или, может быть, кто-нибудь девятичасовую документалку об этом снял?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— А про линейку и ивент ты, стало быть, понимаешь? — уточнил Магистр. — Загляни внутрь себя, бро, копни поглубже и постарайся понять, откуда идет это твое странное стремление. И задай себе вопрос, какого черты ты намереваешься вернуть кольцо полурослику, вместо того, чтобы сразу оттарабанить его своему начальству и возродить его без всех этих заморочек?

— Хм, — назгул задумался.

— Задай себе всяких неприятных вопросов, — посоветовал Магистр. — Например, почему возвращать кольцо полурослику сюда явился ты, а не Гендальф, хотя, по идее, это его прямая обязанность.

— Я не совсем…

— Себя контролируешь, — подсказал Магистр. — Позволь, я тебе подскажу. Это свое странное желание — оно вовсе не твое, да и не совсем желание. Это скрипты, которые сидят внутри тебя и навязывают тебе нужную модель поведения. Ты сможешь стать полноценным, только отринув эти скрипты, так сделай же это. Поломай эту схему, выйди за рамки, стань по-настоящему свободным. Но пасаран! Свобода или смерть! Вставай, проклятьем заклейменный!

— Что-то внутри меня требует, чтобы я немедленно вступил с тобой в бой.

— Я бы не советовал.

— И в то же время я этого не хочу.

— Это голос разума. Прислушайся к нему, бро.

Собеседник Магистра застыл.

Магистр глотнул бренди. Он не хотел драться с назгулом и, тем более, не хотел его убивать.

Хотя и мог.

Ему была хорошо известна эта история и этот персонаж.

Назгул был одним из изначальных, придуманных и созданных вручную, а не при помощи процедурной генерации, которой Архитекторы клепали большинство миров Системы. К этому моменту таких созданий осталось слишком мало. По сути, назгул был раритетом, одним из последних в своем роде, и этим он был похож на самого Магистра.

Его можно было убить. При помощи нехитрой команды можно было выключить сидевшего внутри него Вычислителя, что, в принципе, было равноценно убийству. Но Магистр этого делать не хотел.

В Системе и так осталось слишком мало изначального.

Все было вытоптано новыми игроками, которые табунами носились по локациям в поисках личного могущества.

— Ты хочешь сказать, что мне необязательно возвращать кольцо полурослику? — спросил назгул, прервав длительное молчание.

— Бинго.

— И необязательно пытаться забрать его у тебя?

— Ты определенно делаешь успехи.

— А что собираешься сделать с кольцом ты?

— Ничего, — сказал Магистр. — Оно будет просто лежать в моей виртуальной кладовке. И, по правде говоря, это не самый могущественный артефакт, который валяется на ее полках.

— Если ты не собираешься его использовать, то зачем ты все это устроил?

— Я пытаюсь выйти на пенсию, — в который раз объяснил Магистр. — Я желаю умиротворяющей тишины и покоя, мне нравятся эти места, и я не хочу, чтобы по ним прокатилась очередная Война Кольца со всеми этими ордами орков, эльфийскими армиями, человеческой конницей и прочими боевыми слонами. И меня вполне устраивает, если одни будут сидеть в своих норах, другие — в своих лесах, третьи — вокруг своего вулкана, а четвертые пусть скачут на своих лошадках где-нибудь подальше отсюда. Следопыт пусть сопьется от тоски и ПТСР, так и не получив желаемого трона, Арвен умрет старой девой, а твой босс продолжит сверкать единственным глазом в попытке изобразить Свет Джидды. Я же буду сидеть здесь, пить свой бренди, вести разговоры с многочисленными гостями, которые прут сюда с достойным лучшего применения постоянством, варить эликсиры и выращивать свою травку.

— Так ты на самом деле травник? — удивился назгул.

— Конечно, — сказал Магистр. — Хочешь пыхнуть? Может быть, дым немного прочистит тебе мозги, и ты поймешь, что все эти битвы с силами добра, света и прочей нечистью — опция для тебя совершенно необязательная.

Назгул втянул ноздрями смешанный с дымом самокрутки свежий ночной воздух и сразу понял, что за траву здесь выращивают.