Травник

Глава 24

Магистр не стал с ним спорить. Взрослые люди могут сами принимать решения, даже если они и монахи.

Затем брат Виталий вызвался сопроводить Магистра до женского монастыря и помочь вызволить сестру, и Магистр снова согласился. Вдруг он опять монастырем ошибется? Кто ж знает, сколько тут в округе монастырей.

Брат Виталий оседлал себе могучего тяжеловоза из монастырской конюшни, набил седельные сумки припасами, отдал распоряжения послушнику и с рассветом они тронулись в путь.

— А тебе не надо отпроситься, или хотя бы настоятеля предупредить об отлучке, или что-то в этом роде? — поинтересовался Магистр.

— Нет, не надобно, — сказал брат Виталий, покачиваясь в седле. — Я в этом монастыре был всего лишь гость, и брат Илия за меня со всеми попрощается. А настоятель будет только рад от меня избавиться, он мне последние полгода при встречах только об этом и намекал. Дескать, ем я много, пью много, да и веду себя иногда неподобающим образом.

— А еще оружием запрещенным владеешь, — сказал Магистр. — Или настоятелю о том не ведомо?

— Ведомо, — сказал брат Виталий. — Но отчаянные времена требуют отчаянных служителей.

— А я думал, тут все стабильно.

— Стабильно на погосте, где мертвые с косами стоят. И тишина, — сказал брат Виталий. — Несладко сейчас обычному люду живется, и с каждым годом гнет дворянства, диавольскими силами овладевшего, все тяжелее становится.

— Если бы такова была официальная позиция церкви, то главной религией империи стал бы атеизм, — заметил Магистр.

— Официальная церковь находится во власти золотого тельца, — сообщил брат Виталий. — Она погрязла в коррупции, готова оправдать любой грех за пожертвование и закрывает глаза, когда очередной князь или граф нарушает очередную заповедь. Порой мне кажется, что тут уже ничего не исправить, и в такие минуты я прошу Господа об очищающем огне.

— А в другие минуты ты пытаешься исправить это упущение с помощью дробовика?

— Дался тебе этот дробовик, отрок.

— Просто любопытно, — сказал Магистр.

У него было недостаточно данных для серьезного анализа, но пока выходило, что в трех из четырех известных ему вселенных существовали двойники Виталика. Под вопросом был мир Дщери, но о нем Магистр почти ничего не знал. Может быть, и там был свой Виталик, и у того Виталика тоже был свой дробовик.

Может быть, Виталики с дробовиками — это какая-то константа мироздания? Но в чем смысл их существования? Почему именно они?

Магистр подумал, что по возвращении в миры Дефрагментации ему действительно стоит серьезно заняться проблемой, о которой говорил системный Виталик. Возможно, это ключ к чему-то интересному.

А возможно, просто совпадение.

— Значит, ты считаешь, что это диавольские силы? — уточнил Магистр.

— Природа их мне доподлинно неизвестна, равно, как и их происхождение, — сказал брат Виталий. — Я вижу лишь то, что используются они не во благо, а значит, нет никакой разницы, откуда они взялись.

— Как тебя еще от церкви-то не отлучили за такие мысли?

— И внутри церкви есть люди, которые сочувствуют моим взглядом и разделяют их, — сказал брат Виталий. — Но их тихий голос пока не слышен в реве толпы.

— Настоятель, как я понимаю, как раз был из сочувствующих?

— Так и есть, — сказал брат Виталий. — Давай-ка вот здесь остановимся, отрок. Хочу тебе кое-что показать.

Они остановились и спешились. Брат Виталий привязал лошадей к растущему на обочине дороги дереву и повел Магистра в лес. Впрочем, не слишком далеко.

Едва дорога скрылась из вида, как брат Виталий развернулся, достал из-под рясы запрещенный дробовик и направил его Магистру в живот.

— Кто ты на самом деле? — спросил он.

— Граф Андрей Пламенев.

Брат Виталий покачал головой.

— Я тебя, стервеца, насквозь вижу, — заявил он. — Андрей слишком часто ходил на ту сторону, и в этот раз вернулся уже не он. Ты — адская тварь с Изнанки, принявшая его облик и проникшая в наш мир, чтобы нести хаос и разрушения.

Магистр внутренне восхитился поразительной точностью диагноза. Хотя, скорее, монах просто ткнул наугад и случайно угодил в центр мишени.

— Если ты так думаешь, почему я до сих пор жив? — поинтересовался он вслух.

— Не хотел делать этого в монастыре, смущать разум братьев и вынуждать их убирать кровавое месиво, которое от тебя останется, — сказал брат Виталий.

— А чего сейчас не стреляешь?

— Хочу дать тебе исповедоваться.

— Это адской твари-то? — уточнил Магистр. — И что меня выдало?

— Для начала, ты перепутал монастырь, что уже странно для отрока, выросшего в здешних местах, — объяснил брат Виталий. — Во-вторых, ты слишком спокоен для молодого и порывистого человека, каким должен быть Андрей.

— Просто на Изнанке я повидал всякого и теперь у меня ПТСР, — объяснил Магистр.

— Я ведь и выстрелить могу, — сказал брат Виталий.

Их разделяло больше двух метров, но это не помешало Магистру сделать шаг навстречу, отобрать у брата Виталия дробовик, и, вернувшись на место, швырнуть его в кусты.

— Впечатляет, — сказал брат Виталий, распахнул рясу и сдернул с пояса огромный мясницкий нож. Для человека менее выдающихся габаритов эта штуковина вполне могла бы сойти за меч. — Но мы еще не закончили.

— Шел бы ты своей дорогой, монах, — сказал Магистр. — Не в этом лесу должна быть вырыта твоя могила.

— Этим ножом я пролил немало крови.

— Да ты необучаемый, что ли? — Магистр отобрал нож и отшвырнул его в сторону. Нож вонзился в ствол дерева метрах в десяти от них, лезвие вибрировало от напряжения.

Брат Виталий крякнул и принялся засучивать рукава.

— А я всегда полагал, что церковь не одобряет суицида, — заметил Магистр.

Брат Виталий бросился на него, Магистр легко уклонился от атаки.

— Что тебе нужно в нашем мире?

— Свои цели я уже декларировал ранее, — сказал Магистр. — Спасти Катерину, помочь людям уйти в другой мир.

— И какой в этом твой интерес?

— Может, я паладин с Изнанки, — предположил Магистр.

— Поэтому ты убил князя Грозового?

— Ну, а чего они? — сказал Магистр, вспомнив любимую причину физрука, которая подходила для обоснования практически любой драки.

— А что с настоящим Андреем?

— Жив, здоров, ждет с той стороны.

— И ты будешь убивать дворян и дальше?

— Не думаю, что всех подряд, — сказал Магистр. — Только тех, кто этого заслуживает.

— Они все этого заслуживают.

— Ну, тебе виднее, — сказал Магистр.

— Тогда я все-таки пойду с тобой, — сказал брат Виталий.

— Как ты должен был заметить, в драке я в твоей помощи не нуждаюсь.

— В драке — может быть, но ты ничего не знаешь о нашем мире.

— И ты готов помогать адской твари с Изнанки?

— Как я уже говорил, происхождение силы для меня не имеет значения, — сказал брат Виталий. — Важно лишь то, как ее используют.

— А если со временем наши цели разойдутся?

— Тогда мы сразимся снова.

— А, ну да, — рассеяно сказал Магистр. — Тогда собирай свои побрякушки и поехали в монастырь. Подозреваю, что Катерина сама себя не спасет.

— Вы заключили с Андреем какую-то сделку? — спросил брат Виталий, когда они снова ехали по дороге бок о бок. — Что он обещал тебе за спасение сестры, демон?

— Не называй меня демоном, — сказал Магистр. — Это очень странно звучит из уст священника. Что бы сказали твоя братья, когда узнали бы, с кем ты теперь водишь компанию?

— Настоящие братья меня поймут, — уверенно заявил брат Виталий. — Ибо иногда целесообразность стоит превыше религиозных догматов. Так что он тебе обещал? Свою бессмертную душу?

— Да ничего он не обещал, — сказал Магистр. — Он попросил помочь, а мне как раз нужна была небольшая встряска.

— Воистину, ты самый странный из демонов, коих мне доводилось встречать.

— Как часто ты встречал нашего брата? — поинтересовался Магистр, решив больше не спорить о терминологии.

— Говорю же, доводилось, — сказал брат Виталий. — Что тебе за дело до нашего мира?

— Только тебе скажу, и надеюсь на тайну исповеди, — сказал Магистр. — Возможно, довольно скоро наши миры сольются в один, и мне было интересно глянуть, с чем придется иметь дело.

— И ты не хочешь этому помешать?

— Этому невозможно помешать, — сказал Магистр. — В силах ли ты остановить прилив? Заставить подойти к тебе высокую гору? Аргументированно доказать идиоту, что он идиот?

— Значит, катастрофа неизбежна?

— Мы можем лишь повлиять на ее масштабы, — сказал Магистр.

— Выходит, ты не наш мир спасаешь?

— Я вообще не спасаю миры, у меня другой профиль, — сказал Магистр. И тут из-за контекста ему в голову пришла интересная мысль. — А нет ли среди твоих знакомых какого-нибудь брата Василия, вооруженного дубинкой примерно вот такой длины?

Он показал, какой именно. Брат Виталий покачал головой.

— Таких не знаю.

— Жаль, интересная могла бы получиться теория, — сказал Магистр. — С другой стороны, это и хорошо, если у вас такого нет. Наличие брата Василия — это верная примета апокалипсиса.

Возможно ли, что физрук один на все миры, а Виталики есть в каждом? Любопытный феномен, подумал Магистр.

С учетом остановки, к монастырю они добрались за несколько часов до полудня.

Женский оказался не таким внушительным, как мужской. Тут и стены пониже, и строений поменьше, зато местность вокруг была куда более живописной, а вокруг, прямо под стенами, были разбиты многочисленные грядки, на которых возились послушницы что-то окучивая или пропалывая. Магистр никогда не любил вдаваться в эти огородные подробности.

— Эй, сестричка, — обратился брат Виталий к одной из монахинь. — Позови-как сюда мать-настоятельницу, у нас дело к ней есть.

— Никак, брат Виталий к нам пожаловал? А кто это с тобой и почему он в мирском?

— Послушник наш новый, еще не успели переодеть, — сказал брат Виталий. — Будь добра, метнись уже за Агафьей Палной, дело наше промедления не ждет.

— Мельницы Господни мелют медленно, — сказала монахиня.

— Но время человеческое бывает крайне ограниченно, — отрезал брат Виталий, не желая вступать в теологический диспут. — Иди уже, а?

Монахиня неторопливо удалилась за ворота, всем своим видом демонстрируя, что спешить ей некуда.

Магистр с братом Виталием спешились. Монах похлопал своего тяжеловоза по шее.

— Зову его Мотыльком, — сказал он с гордостью в голосе. — И твою как звать?

— Плотва, — сказал Магистр.

— Почему Плотва?

— А почему Мотылек?

— И то верно, — согласился брат Виталий.

Монахини не побросали свои дела, но замедлили движения. Было очевидно, что они прислушиваются к разговору.

— Сам себе обед не вырастишь, так никто тебя не прокормит, — сказал брат Виталий. — Земля-то у нас плодородная, только вот возделывать ее уже почти некому из-за постоянных княжеских междоусобиц. Вот давеча князь Грозовой род Пламеневых истребил, так нет бы только благородных перебить, мужикам, что встали на защиту, тоже досталось.

— Тут уж кому какая судьбина дадена, — сказал Магистр и поморщился. Автопереводчик периодически подглючивал и выдавал такие перлы. Сказывалось отсутствие порядка в уже сформировавшемся инфополе планеты.

Настоятельница женского монастыря Агафья Павловна оказалась шустрой старушкой, возраст которой можно было с равным успехом определить и как семьдесят лет, и как двести. Достигнув определенного предела, такие старушки перестают меняться, лишь со временем усыхая в размерах, но поскольку первоначальный ее размер был Магистру неизвестен, определить точные цифры он не мог.

— Доброго дня, брат Виталий. И вам, мил человек, — сказала она. — Лицо ваше кажется мне знакомым. Мы встречались?

— Не знаю, — сказал Магистр.

— Отойдем в сторонку, подальше от любопытных ушей, — предложил брат Виталий.

— У меня от сестер секретов нет.

— У меня есть, — сказал брат Виталий.

Магистр ожидал, что их пригласят внутрь, может быть, даже в личную келью Агафьи Павловны, но они всего лишь отошли на несколько десятков метров в сторону от занятых сельскохозяйственными работами монашек.

— Это Андрей Пламенев, — сказал брат Виталий, убедившись, что их никто не подслушивает.

— Ой, точно, — всплеснула руками Агафья Павловна. — То-то я думаю, лицо мне его знакомо, а он просто на Катьку похож.

— Кстати, о Катерине, — сказал брат Виталий, которому Магистр предоставил право вести переговоры с настоятельницей. Все-таки оба служители церкви и им проще найти общий язык. — Мы за ней.

— Неужто князь бумаги подписал?

— Нет, — сказал брат Виталий. — И есть достоверная информация, что больше он в своей жизни ничего и не подпишет.

— Дождались! — радостно воскликнула Агафья Павловна. Впрочем, она тут же взяла себя в руки. — Отмучился, значит, бедолага. И как это воспринял Кирилл?

— Примерно теми же словами, — сказал Магистр.

— Кирилл тоже мертв, — кратко изложил ситуацию брат Виталий.

— Как же так?

— Было восстание, — сказал брат Виталий, и настоятельница горестно всплеснула руками. — Власть в усадьбе теперь принадлежит народу, представителями которого мы являемся. Так мы Катерину заберем?

— С радостью бы передала ее вам прямо из рук в руки, вот только опоздали вы чуть ли не на неделю, — сказала Агафья Павловна, и отразившееся на ее лице сожаление показалось Магистру вполне искренним.

— Кто?

— Слуги княжеские.

— Ты не спрашивала, куда они ее повезут?

— Спрашивала, как не спросить. Сказали, в Москву, замуж ее там выдавать будут.

— За кого?

— Об этом тоже спрашивала, но они мне не доложили.

— С вашего позволения, мы отойдем на минутку, — сказал Магистр.

— Конечно-конечно.

Они отошли, брат Виталий вопросительно изогнул бровь.

— А если она врет? — спросил Магистр.

— Я ее хорошо знаю еще с тех времен, когда она не была настоятельницей этого монастыря, и лгать она бы не стала, — сказал брат Виталий. — К тому же, священнослужители не врут.

— У тебя прекрасно получалось.

— Это когда же? — изумился брат Виталий. — Я же сказал тебе, что пойду с тобой, и пошел. А что до моих мотивов, так о том речи не было.

— В любом случае, я не могу сейчас бросить все и сорваться в Москву, — сказал Магистр. — Без меня губернаторские войска повстанцев просто раздавят.

— Когда, ты говоришь, откроется проход?

— Не раньше, чем через десять дней.

— Да, столько они не продержатся, — брат Виталий запустил могучую пятерню в густую бороду. — Но за это время и Катерину замуж выдать успеют, если еще не. А там, неровен час, и удавят по-тихому в каком-нибудь укромном уголке.

— Сколько отсюда до Москвы добираться?

— Это смотря на чем. На железке — сутки или чуть больше, а если на лошади…

— К черту лошадей, — сказал Магистр.

— Не ругайся.

— Не буду, — пообещал Магистр.

— Без документов тебя на поезд все равно не посадят, — сказал брат Виталий. — Впрочем, с этим я могу подсобить.

— Как?

— Знаю в городе одного человечка, — сказал он.

— Тогда двигаем к нему, — сказал Магистр. — Время не ждет и все такое. Поезда на столицу часто ходят?

— По два раза в день, — сказал брат Виталий. — Ну а как же восставшие?

— Мне кажется, я придумал, как выиграть для них эти десять дней, — сказал Магистр. — А то и больше, если повезет, но это уже непринципиально.

— Как же? — недоверчиво спросил брат Виталий.

— Нет времени объяснять, — сказал Магистр. — По дороге расскажу.

Они попрощались с Агафьей Павловной, вскочили на лошадей и пустили их в галоп. Ну, насколько Мотылька вообще можно было пустить в галоп, тяжеловозы все-таки славны отнюдь не своими скоростными качествами.

И уже в пути, когда женский монастырь, визит в который принес Магистру одно лишь разочарование, остался позади и исчез из вида, Оберон поделился с братом Виталием своим планом.

Особой новизной план не отличался, изящества там тоже не было ни на грош. Но брат Виталий не мог не признать, что план может сработать.