Травник 2

Глава 20

Фон Зеедорф произвел на Магистра неприятное впечатление человека с принципами и готового эти принципы отстаивать. Он предпочел бы иметь дело с каким-нибудь тупым служакой, предпочитающим начинать общение с удара полицейской дубинкой. А этот… кто вообще знает, чего от него ожидать?

Плакаты убирать, разумеется, никто не стал. Жандармы пока не лютовали и винтить студентов не торопились. Может быть, просто ждали подкрепления.

Магистр посмотрел на часы. Почти семь вечера, а это значит, что вот-вот должна была начаться вторая фаза его плана.

— Я пойду с народом потолкаюсь, — объявил Магистр, поднимаясь со скамейки. — Да и вы тут лучше не отсвечивайте, а потеряйтесь в толпе.

— А этот тип не подумает, что он нас запугал? — спросил Константин.

— А он вас запугал?

— Нет.

— Вот и ладно.

Магистр заметил, что на площади были не только студенты. К гуляниям присоединился мастеровой люд и обычные горожане неопределяемого на первый взгляд рода занятий. Видимо, лозунги и призывы к миру оказались им близки.

Смешавшись с толпой, Магистр двинулся к выходу с площади. Благо, британское посольство находилось недалеко отсюда.

Конечно, штурмовать его, да еще с командой приспешников Глыбы, он не собирался. Убийство герцога Эссекского, обещанное им брату Виталию, могло подождать.

В таких делах торопиться не стоит.

Магистр беспрепятственно выбрался с площади, никто не пытался его остановить. Дежурившие в начале улицы полицейские лишь проводили его долгими профессионально подозрительными взглядами.

Оказавшись вне поля зрения жандармов, Магистр слегка ускорил шаг.

Смеркалось.

Приспешники в количестве пяти голов ждали его в условленном месте в небольшом переулке неподалеку от посольства. Один из них нетерпеливо поглядывал на карманные часы, которые то и дело доставал из нагрудного кармана пиджака.

Шестой, выполняющий функцию соглядатая, прятался в тенях, отбрасываемых задней стеной чьего-то величественного особняка.

Магистр приблизился.

— Прошу прощения за небольшое опоздание, джентльмены, — сказал он. — В городе, как вы понимаете, неспокойно.

— Какой план? — спросил тип с карманными часами. Видимо, он был здесь главным.

— Подойдите поближе, — сказал Магистр. — Не буду же я на всю улицу орать.

Когда они сгрудились вокруг него, чтобы выслушать детали предстоящего нападения, Магистр вытянул руку в сторону, привычным движением выхватил из инвентаря Отца Всех Мечей и совершил круговое движение. Десять половинок, принадлежащие пяти бандитам, рухнули на мостовую, и ни одна из них не успела осознать, что происходит.

Видя такие расклады, шестой бросился наутек. Магистр замахнулся левой рукой, в которой уже был зажат метательный гномий топорик, и швырнул свое орудие.

Топорик угодил удирающему бандиту в спину, точно между лопаток. Магистр огляделся по сторонам.

Располовиненные мертвые тела создавали весьма живописную, хотя и довольно мрачную картину, и любой случайный прохожий, который наткнется на эту композицию, сразу же придет к выводу, что без магии, а следовательно, и без аристократов, здесь не обошлось.

Обычные люди так не убивают.

Еще один штрих в картину, которую Магистр пытался нарисовать этим вечером.

Шестой труп в нее не вписывался, а потому Магистр вытащил из его спины топорик и снова махнул Отцом Всех Мечей. Слегка не рассчитал, и лезвие оставило глубокую царапину в каменной мостовой.

Тем лучше, подумал Магистр. Ведь в этом мире ничего не знают об оружии, способном резать камни.

Осмотрев себя на предмет капель чужой крови и не найдя ничего катастрофического, Магистр вышел из переулка и зашагал обратно на площадь.

Дальнейшие события вполне могли обойтись и без его непосредственного участия.

Магистр возвращался другим путем.

Вдоль ведущей на площадь улицы стоял добрый десяток запряженных тяжеловозами повозок с решетками на маленьких окнах и массивными дверьми, запирающимися на наружные замки. В таких обычно возят арестантов.

У повозок в ожидании стояли несколько жандармов.

Магистр решительным шагом направился мимо них, и его почти сразу же окликнули.

— Парень, ты куда?

— Я гуляю, — сказал Магистр.

— Лучше бы ты гулял в другую сторону.

— Но мне нравится гулять в эту.

Пара жандармов отделилась от остальной группы и направилась к нему.

— Ты не студент ли, часом?

— Скорее, преподаватель, — сказал Магистр.

— И что же ты преподаешь?

— Философию, — сказал Магистр.

— Скажи что-нибудь по-философски.

— Все это тлен, — заявил Магистр.

— Так и я могу, — сказал один из жандармов. Они остановились близко, всего в паре шагов. — Ты лучше трактат какой-нибудь задвинь, что ли.

— Лекции я читаю только за деньги, — сказал Магистр. — Но могу преподать вам бесплатный урок.

— Это какой же?

— Не связывайтесь со спешащими философами, — сказал Магистр.

Он прыгнул к ним, стукнул их головами — оба были в касках, так что Магистр не думал, что нанесет им серьезные повреждения — а потом сразу же метнулся под одну из повозок, выскочил с другой стороны и забрался по стене дома на крышу так быстро, что остальные толком не успели понять, что происходит.

И все это он проделал даже не сбив дыхания. Прокачанная в кап ловкость давала о себе знать и в несистемных мирах.

Магистр перебрался на соседнюю крышу, бесшумной тенью перепрыгнул через улицу, на крышу стоявшего напротив дома. Снизу донеслись крики жандармов, но они уже смотрели в неправильную сторону.

Продолжив перемещение по крышам, Магистр добрался до площади.

Срок предъявленного фон Зеедорфом ультиматума уже истек, и диспозиция на площади поменялась.

Гуляющих не стало меньше, но они собрались в гораздо более плотную толпу. Жандармы, выстроившись в цепь, двигались через площадь, стараясь выдавить протестующих на соседние улицы. До серьезных стычек дело еще не дошло.

Магистр удивился. Он не ожидал от местной охранки такого гуманизма.

Толпа инертна и плохо управляема. Для того, чтобы раскачать ее на какие-то действия, требуется приложить огромные усилия, и не факт, что у тебя получится.

Магистр, впрочем, ничего такого от студентов и не ждал. Это был всего лишь фрагмент довольно большого пазла, и если беспорядки не начнутся здесь, они начнутся где-нибудь еще. Обстановка в столице была нервной и без Магистра, а он запалил сразу несколько бикфордовых шнуров.

Где-нибудь да рванет.

Магистр продолжал наблюдение с крыши.

Жандармы начали довольно бодро, но когда они освободили примерно половину площади, их продвижение замедлилось. Их подвела пропускная способность улиц.

Толпа собиралась постепенно в течение нескольких часов, и не могла быстро покинуть ограниченную территорию, тем более, что несколько улиц уже остались за цепью оцепления.

На выходе образовалась давка. Цепь жандармов вплотную подошла к гуляющим, кое-кто уже начал пускать в ход дубинки. В ответ в полицейских полетели зонтики, термосы и выдранные из мостовой булыжники. Сначала небольшие.

В любой толпе всегда найдется несколько буйных голов, которые подадут плохой пример остальным. Нашлись они и здесь. Магистр увидел стычку на левом фланге полицейских, потом еще одну в центре. Студенты использовали в качестве оружия деревянные ручки от плакатов, и некоторые, насколько видел Магистр, оказались весьма увесистыми.

Маховик событий был уже запущен, но Магистр не покидал своего наблюдательного пункта на случай появления аристократов. Он не был против обычных беспорядков, но по возможности предпочел бы обойтись без бессмысленной кровавой бойни, которую могла бы учинить пара графов или какой-нибудь князь, окажись он здесь.

И в этом момент в городе раздался первый взрыв.

Яков Ломакин сотоварищи вышел на тропу террора.

В день, когда должен был открыться портал, я проснулся в шесть утра. Почистил зубы, оделся, вышел в коридор и постучал в дверь соседнего номера.

Катерина тоже уже не спала, потому как оказалась полностью одетой и открыла дверь почти сразу.

Портал должен был открыться только вечером, а дорога, часть которой мы собирались проделать на пассажирском дилижансе, обещала занять не больше нескольких часов, но я такой человек, который любит делать все заблаговременно. Я и в аэропорт предпочитаю приезжать пораньше, как минимум, за час до начала регистрации. А то, знаете ли, эти московские пробки, и вот это вот все.

Наш доблестный боевой президент сумел побороть систему, а вот с перманентным коллапсом на пригородных трассах в пятницу вечером сделать ничего так и не смог.

Мы спустились в общий зал. По счастью, повар уже проснулся и с кухни тянуло ароматами свежесваренного кофе и свежевыпеченных булочек.

Я заказал нам обоим завтрак.

— Поедим и отправимся в дорогу, — я галантно отодвинул стул для графини, а потом уселся напротив.

— А как же Шикла?

— Она прекрасно знает, какой сегодня день. Полагаю, она или объявится, когда мы будем завтракать, либо нагонит нас по дороге.

— А если нет?

— Она — взрослая женщина… то есть, демон, — сказал я. — Мы не останемся здесь только потому, что она не смогла отказать себе в очередном развлечении.

— Не хотелось бы ее бросать, — сказала Катерина.

— Этот мир опасен для тебя, но не для нее, — напомнил я. — Она не в розыске, она способна менять свой облик, и она… демон, в конце концов.

— Да, конечно же, ты прав, Артур, — мне в принципе не слишком часто доводится слышать подобное, а тем более — из женских уст, так что, наверное, я расплылся в глупой улыбке. — Кроме того, я хочу поскорее увидеть брата и убедиться, что у него все хорошо.

— У него все хорошо, — заверил я. — Кроме того, что он, наверное, до сих пор выглядит, как Оберон.

— А как выглядит Оберон?

— Ну… — задумался я. — Он толстый, лысый и бородатый. Последнее время он носил зеленый балахон, собирал целебные травки и торговал эликсирами собственного производства, так что не удивляйся, когда увидишь брата посреди сельской идиллии.

— Я уж постараюсь, — сказала она.

Покончив с завтраком, мы отправились в путь.

Двадцать минут неспешной прогулки по городским улицам до станции дилижанса. Сорок минут ожидания транспортного средства, и вот мы уже трясемся по колдобинам очередной имперской дороги.

В городе я постоянно озирался по сторонам, но не обнаружил ничего подозрительного. Шикла тоже не давала о себе знать. Ну, если суккуб решила остаться в этом мире, то это ее выбор, и повлиять на него я не в силах.

Даже если бы очень хотел.

Мне же нужно было добраться до портала, перейти на ту сторону, вернуть Катерину ее брату и связаться с Гарри, сообщив, что Магистр нуждается в его помощи. Последние два пункта можно было сделать и в обратной последовательности.

Дилижанс катился по дороге. Копыта лошадей выбивали из дороги пыль, которая проникала в дилижанс и через закрытые окна, так что нам приходилось ее глотать. В столь ранний час в повозке кроме нас было только еще два пассажира. Юный помощник приказчика, побывавший по делам в городе и отправляющийся обратно в родовое владение местного аристократа (все это он сам нам рассказал за первые минуты знакомства. Точнее, не нам, а Катерине, меня же он пытался вежливо, но очень старательно игнорировать) и пожилая монашка, возвращающаяся в свой монастырь.

Разговаривать о делах системных при посторонних было слишком опасно (нас могли принять за сумасшедших и все такое), поэтому я тупо пялился в окно. Пейзаж за окном был довольно однообразным — поля, березки, снова поля. На полях копошились крестьяне, но я не большой знаток сельского хозяйства и понятия не имею, чем они там занимались. Может быть, брюкву окучивали, может быть, на дикую картошку охотились.

Юный помощник приказчика покинул нашу компанию первым. Галантно попрощавшись с Катериной и выразив надежду, что они еще увидятся в будущем (что вряд ли, хотя внутрисистемные события зачастую предсказать довольно сложно) он вышел на перекрестке основного тракта с какой-то проселочной дорогой и усвистел в имение своего аристократа, а дилижанс покатил дальше.

— Уфф, я уж думала, мы никогда не избавимся от этого хлыща, — сказала пожилая монашка. — Но теперь, когда он больше вам не мешает, можете заняться друг другом, мои голубки. А на старушку внимания не обращайте. Можете сделать вид, что меня вообще тут нет. Давайте, начинайте уже, а то в дороге скучно. Я старая уже, так хоть посмотрю.

— Э… — сказал я. — Шикла?

— Ась? — спросила она, прикинувшись глуховатой. — Говори громче, милок. Я на правое ухо глуховата. Звонарка в нашем монастыре настоящая фанантичка своего дела.

— Звонарка? — переспросил я.

— Ты что-то имеешь против феминитивов, голубчик? Если тебе не нравится звонарка, пусть будет звонаресса.

— Странный выбор образа для демона похоти, — заметил я.

— Да что бы ты знал о причудливости и изобретательности человеческих пороков, разрушитель миров, — сказала Шикла уже обычным своим голосом. Ну, или, по крайней мере тем, который она использовала раньше. — Думали от меня избавиться? Поэтому на первой же колымаге решили укатить?

— Нет, мы, наоборот, переживали, что ты опоздаешь, — сказал я.

— Не, в нашей вселенной мне нравится больше, — сказала она. — Как говорится, в гостях хорошо, а дома и… (вырезано цензурой) крепче.

Катерина покраснела.

— Надеюсь, вы не теряли времени даром и провели эти дни так же весело, как и я, — сказала Шикла, приобретая свой обычный сексапильный облик. Тот факт, что она до сих пор оставалось в одеянии монахини, делал его еще более пикантным. — Хотя, судя по постным выражениям ваших рож, вижу, что теряли даром. Что ж ты так, разрушитель миров?

— Эмм… — сказал я. — Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

— Вы, люди, довольно странные создания, — сказала Шикла. — Почему вы не любите говорить о том, о чем все равно думаете большую часть времени?

— О Римской империи, что ли? — уточнил я.

— Цезарь был тот еще ходок, — доверительным тоном сообщила Шикла. — Есть даже версия, что его не по политическим причинам прирезали. Просто собрались все мужья, которым он рога наставил, ну и дальше вы знаете.

— И у кого это есть такая версия?

— У меня, — сказала Шикла.

— А по-моему, ты придумываешь на ходу.

— Да не сойти мне с этого места, если я вру, — сказала Шикла и пересела в другой угол. — Ты ж понимаешь, что двадцать три удара кинжалами для политических мотивов как-то чересчур многовато, нет? Политики, как правило, прагматичны, и могли бы ограничиться двумя или тремя. А вот обманутые мужья вполне могли таким образом выплеснуть свою ярость.

— Что-то в этом есть, — согласился я.

В подобных перепалках мы проделали оставшуюся часть пути, а потом дилижанс остановился и кучер, сидевший сверху, постучал рукояткой хлыста по крыше.

— Вы просили сказать, когда будет перекресток.

— Спасибо, добрый человек, — сказала Шикла, выходя из дилижанса и обворожительно ему улыбаясь. — Не хочешь устроить небольшой привал? Других пассажиров-то у тебя все равно нет.

— Пусть пассажиров и нет, а график все равно соблюдать надо, — таким был суровый ответ кучера. — Нет времени у меня в ваших пикниках участвовать.

— Жаль, — сказал Шикла. — Так-то ты мужчина видный…

— Прекрати уже, — сказал я. — Вот вернемся домой, там и оторвешься по полной.

— О, ты только обещаешь, — сказала она.

Кучер дождался, пока мы закроем дверь, потом взялся за поводья и дилижанс покатил дальше. Мы же свернули на проселочную дорогу, а потом, чтобы срезать, и вовсе на тропинку, ведущую через лес.

До места, где должен был открыться портал, оставалось часа полтора пешей прогулки. Главное, чтобы он таки открылся в расчетное время.

Мне не терпелось избавиться от своих спутниц. По крайней мере, от одной из них.

Надеюсь, Шикла по дороге хоть к медведям приставать не будет.

Выманивать их из берлог и приставать…