Травник 2

Глава 12

Большую часть жизни я чувствую себя… ну, не то, чтобы полным идиотом, но слегка умственно неполноценным, потому что совершенно не разбираюсь в поведении других людей. В их мотивации, в их устремлениях, в их, так сказать, целеполагании. Взять, хотя бы, вот эту нашу… вылазку (назвать ее «операцией» у меня язык не поворачивается).

Что это вообще?

Разведывательная миссия? Но чего мы с Виталиком тут можем узнать такого, о чем нам не рассказали бы Андрей и тысяча с лишним переселенцев из этого мира в наш? Или о чем бы нам не поведали запущенные сюда в большом количестве дроны? Или несколько профильных специалистов?

Лично я ничего не понимаю в такого рода разведке. Я не знаю, куда смотреть и на что обращать внимание. Ну, какая-то природа, не более живописная, чем в средней полосе России, ну, какие-то развалины, тоже довольно заурядные, а дальше-то что? Никаких потоков силы я тут не чувствую, никаких аномалий не наблюдаю. Мир, как мир, если бы интерфейс не погас, я, наверное, и не понял бы, что уже не в Системе.

Виталик, конечно, немного поопытнее меня будет, но он тоже не исследователь, знаете ли. СВР, если я не ошибаюсь, разведкой в параллельных вселенных никогда не занималась, да и служил он там черте когда.

В рамки спасательной операции наша авантюра тоже не вписывалась. Кого мы тут спасаем-то? Магистра, у которого восемь тузов в рукаве и который в прямом столкновении любому из нас, за исключением разве что физрука и Бордена напихать может? А где, кстати говоря, физрук и Борден? Что-то я их тут не наблюдаю.

Система тоже в нашем спасении не нуждается. Система устойчива, она вон двенадцать откатов Земли пережила, что ей какое-то Сопряжение Сфер, тем более, что их было уже несколько и Система вполне себе устояла. У меня не было никаких сомнений, что устоит она и в этот раз.

Не без потрясений, конечно, но кого в наши времена удивишь потрясениями? Я принадлежал к тому поколению землян, которому довелось пережить эти двенадцать чертовых откатов, так что у меня было двенадцать разных наборов воспоминаний о прошлом, и те или иные потрясения были в каждом из вариантов.

Проблема же моих старых знакомых (а новыми я так и не обзавелся, вот такой я человек) заключалась в том, что они были слишком уверены в себе и в своих способностях влезть в любую непонятную ситуацию, подняв щит с начертанным на нем девизом «фигня вопрос, на месте порешаем». Главным апологетом этого подхода был, разумеется, физрук, но и остальные недалеко от него ушли.

Единственным более-менее вменяемым чуваком был Сумкин, но Сумкин тут ведущую роль не играл. Помимо прочего, он всеми силами старался быть таким же крутым и неадекватным, как остальные, поэтому довольно легко соглашался на все предложенные старшими по уровню товарищами авантюры.

У физрука этот метод срабатывал, я не мог припомнить ни одной ситуации, где бы ему не удалось порешать на месте, за исключением, разве что, того случая, когда ему ногу оторвали. Впрочем, он все равно умудрился отрастить себе новую и в итоге одержал очередную победу, снова всех спас и все такое. Но физрук — это феномен, это какой-то уникальный экземпляр, равных которому нет, и слава Богу. Мне кажется, что двоих физруков наша многострадальная вселенная бы точно не пережила.

Она и от одного-то периодически вздрагивает…

И вот мы здесь.

Виталика задействовали, потому что у него есть дробовик, он умеет стрелять, служил в разведке (правда, мы уже выяснили, что это была не такая разведка) и вообще крут. Необходимость же моего присутствия обосновывалась тем, что в одном из двенадцати своих прошлых у меня были скиллы, которые работали в мире без Вычислителей, прямо как у местных дворянчиков. В Системе мы с ним считались серьезными боевыми единицами, но здесь… Исходя из рассказов Андрея, я полагал, что здесь это крепкий средний уровень, не более того.

Виталик закончил рассматривать очередную развалину и вздохнул.

— Что ты пытаешься найти? — поинтересовался я.

— Хочу понять, как это было сделано, — сказал он. — Использовалась ли для этих разрушений магия, и если использовалась, то насколько мощной она была.

— К каким выводам ты пришел?

— Все эти разрушения рукотворны, — сказал Виталик. — Похоже, что тут действительно было крестьянское восстание.

— Как нам и рассказывали.

— И носителей силы к этому моменту кто-то уже выбил.

— Как нам и рассказывали.

— Скорее всего, это был Магистр.

— Как мы и предполагали с самого начала.

— Ну да, — сказал Виталик.

— То есть, ничего нового мы не узнали.

— Мы подтвердили то, что нам известно, — сказал Виталик. — Это уже ценно.

Несмотря на все мои попытки, Виталик никак не желал на меня сагриться. Оно и понятно, он политик, публичная фигура и все такое, у него терпение прокачано до капа, а может быть, даже чуть выше, потому что читер в одном — читер везде и всегда.

Не знаю, зачем я это делаю. Наверное, по привычке.

Я не люблю людей и мне нравится выводить их из себя. Чем они раздраженнее, тем мне веселее. Виталик, в принципе, нормальный, по крайней мере, один из наиболее адекватных членов нашей компании, и сейчас мы вроде как делаем общее потенциально никому не нужное дело, но против натуры не попрешь.

— А как твои успехи? — поинтересовался он.

Я достал из кучи строительного мусора кусок закопченного кирпича, подвесил его в воздухе на высоте около двух метров, потом заставил пролететь еще метров двадцать. Телекинез — самый распространенный скилл.

Несмотря на то, что последний раз я пользовался вот этим вот всем страшно подумать, сколько лет назад, в одном из вариантов моего прошлого, навыки никуда не делись. Они возвращались ко мне после долгого простоя, как умение плавать, кататься на велосипеде или решать логарифмические уравнения в уме.

Один раз Джокер — всегда и везде Джокер.

— Что насчет остального?

— Электричества здесь нет, — сказал я. — Других некстов не чувствую. Может, их нет, а может, у меня просто чувствовалка отвалилась, за это не поручусь.

Виталик вздохнул. Он, кстати говоря, в том варианте прошлого тоже присутствовал. Мы с Борденом его тогда в подмосковном лесу закопали, а до этого на себе несколько километров проволокли. Его тогда тяжело ранили, и к сожалению, в полевых условиях подобные ранения не лечатся, а в больницу нам путь был заказан.

Печально это все было, как сейчас помню.

Потом Землю откатили и Виталик воскрес… ну, формально, не воскрес, просто начал жить тот отрезок заново, пока его кто-то другой в подмосковном лесу не закопал.

И так почти десять раз подряд.

Закопанные в подмосковном лесу Виталики — это еще одна загадка вселенной, разгадывать которую у меня нет абсолютно никакого желания. Вокруг и так слишком много загадок, и в гробу я их всех видел.

— Ну, хоть что-то, — сказал Виталик.

— И какой план?

— Чтобы найти Магистра…

— Нужно самому стать Магистром?

— … нужно пройти по тому пути, по которому он прошел, — сказал Виталик, никак не отреагировав на мою ремарку. — Он ищет сестру Андрея, сестра Андрея в монастыре значит, нам туда.

— Скорее всего, он там уже побывал, — и я не удивлюсь, если на месте монастыря мы найдем очередные дымящиеся развалины. Магистр, конечно, не физрук, но если уж он вышел на тропу войны, то по мелочам размениваться не станет. — У него фора в две недели.

— Там могли остаться свидетели, — сказал Виталик.

— Монастырь, как я понимаю, где-то не слишком далеко отсюда. Если сестра Андрея была там, Магистр успел бы вернуться к открытию портала.

— Возможно, что-то ему помешало.

— Этого я и боюсь, — сказал я. — Если это что-то помешало самому Магистру, то что оно может сделать с нами?

— Не паникуй, — сказал Виталик. — В монастыре могли остаться свидетели, или какие-то следы, которые помогут нам понять, куда он мог двинуть дальше.

— И ты знаешь, где этот монастырь, Шерлок?

— Там, — сказал Виталик, указав направление дробовиком. — Андрей нарисовал мне карту.

— Можно мне тоже посмотреть?

— Она здесь, — свободной рукой Виталик указал на собственную голову.

— У тебя случайно нет булки?

— Неужели ты уже проголодался?

— Нет.

— Тогда зачем тебе булка?

— Бросать хлебные крошки, — сказал я. — Я слышал, этот способ помогает отыскать обратную дорогу.

— Не в тех местах, где водятся мыши или птицы, — заметил Виталик.

— То есть, если с тобой что-то случится, я и дороги обратной не найду?

— Ориентируйся по небесным светилам, — посоветовал Виталик. — Или можешь остаться здесь и попробовать завоевать себе какое-нибудь княжество до того, как вселенские сферы таки сопрягутся. Вернешься в Систему не с пустыми руками.

— Так и поступлю, — пообещал я.

Виталик решил, что нам надо выдвигаться. Для того, чтобы попасть на основной тракт, нам пришлось снова обогнуть сгоревший главный дом усадьбы, и это зрелище повторно не доставило мне никакого удовольствия. Я, конечно, понимаю, что у крепостных накипело и все такое, но зачем до крайностей-то доводить?

Ворота на дороге в поместье тоже пострадали, хотя и непонятно, чем и кому они могли помешать. Одна створка висела только на нижней петле и перекосилась, вторая и вовсе валялась в траве в нескольких метрах от дороги. Еще один акт бессмысленного вандализма.

— Чу, — сказал Виталик. — Замри. Я что-то слышу.

Теперь, когда он об этом сказал, я тоже услышал. Это был стук копыт. Каждый, кто хоть раз смотрел вестерны, ни с чем этот звук не перепутает.

Дорога петляла по лесу, так что самих всадников мы еще не видели, и, наверное, у нас было время, чтобы убраться с дороги и затеряться в высокой траве, но Виталик рассудил, что подобная манера поведения недостойна боевого президента и просто поудобнее перехватил дробовик, готовясь к первому контакту с местными. Ну, в смысле, с местными на их территории, у нас-то с ними мы уже контактировали.

Деревья, как и стены, не мешали моему особенному зрению, так что я переключился на него и узрел… Один из приближающихся был носителем силы, это я умел распознавать сразу. Обладателем великого дара он не был, и мне сложно было сказать, что у него за таланты, но что-то он определенно мог.

Второй же всадник и вовсе не был человеком.

Ничего подобного я в своей прошлой жизни не видел.

Когда я врубаю свой особый взор, являющийся побочным эффектом моего ультимативного скилла, я вижу всякую недоступную обычному человеческому взору фигню. Как я уже говорил, сквозь стены, деревья и прочие препятствия, и на расстояния, на которых и самый мощный бинокль не справится.

Обычные люди предстают перед моим взглядом в виде пустых, грубо очерченных силуэтов. Носители силы — тоже в виде силуэтов, но подсвеченных изнутри, и по интенсивности этого внутреннего света я могу примерно определить степень одаренности того или иного индивидуума. Но этот тип… у него не было силуэта, только свет, и свет довольно яркий, хотя и непостоянный.

Это было как огонь костра в ночи. У пламени нет формы. Оно может колебаться на ветру, выстреливать языками в высоту, опадать, исчезать в тлеющих углях, чтобы возродиться очередным всполохом…

Я не успел сообщить об этом Виталику, когда наездники появились из-за последнего поворота и мы с Виталиком получили возможность их рассмотреть.

Несмотря на то, что оба всадника сидели по-мужски (то есть, по одной ноге с каждой стороны лошади) оба они оказались женщинами.

Молодыми женщинами.

Привлекательными молодыми женщинами.

Привлекательными молодыми женщинами в пропыленных дорожных платьях.

Та, что выглядела человеком (я притушил свое внутреннее зрение, и теперь они обе выглядели людьми. Ну, почти) была на голову выше своей спутницы и выглядела на пару лет юнее, ее длинные волосы были забраны в хвост, и большего с такого расстояния я рассмотреть не мог.

К тому же, взор приковывала вторая. Вроде бы, то же дорожное платье, та же мужская посадка, но… Она сидела в седле так, словно в нем и родилась. Словно конь был… Э… ну, некоторые мысли лучше оставить при себе.

— Та, что слева, не человек, — предупредил я Виталика. — Или человек, но очень одаренный, если ты понимаешь, о чем я.

— Очень одаренный, — согласился Виталик.

— И я вовсе не ее формы имею в виду.

— В человеке все должно быть прекрасно, — сказал Виталик. — В том числе и формы.

Увидев нас, они замедлили своих скакунов, и я расценил это, как хороший знак, свидетельствующий о том, что они опасаются этой встречи не меньше нашего. Оно и понятно, Виталик-то, хотя уже и не бородатый и взлохмаченный, все еще был здоровенным чуваком с огромной пушкой в руках.

Мой спутник приветливо помахал им дробовиком. Полагаю, в некоторых обстоятельствах это можно было расценить, как вызов на смертный бой.

— Приветствую вас, сударыни, — крикнул он. — Вы можете приблизиться к нам без всякой опаски, у нас нет обыкновения нападать на людей без причины.

А я ведь говорил ему, что одна из них с высокой долей вероятности не человек.

— Так спрячьте свое оружие, сударь, — ответила ему старшая. — Мы с вами не настолько хорошо знакомы, чтобы вы тыкали в мою сторону предметами продолговатой формы.

Княгиня, не меньше, подумал я.

Виталик обворожительно (настолько обворожительно, что лошади невольно сделали шаг назад) улыбнулся и повесил дробовик на плечо. Это не сделало его менее опасным.

Только менее угрожающим.

Всадницы приблизились. Я заметил, что младшая держит поводья в левой руке, а правая сжимает что-то, висящее на поясе. Скорее всего, кинжал.

Только аристократы являются на перестрелку, вооружившись кинжалами.

— Это же имение князей Грозовых? — уточнила младшая, опасливо глядя то на нас, то на висящую единственно на честном слове створку.

— Да, но боюсь, вы выбрали не самый подходящий момент для визита, — сказал Виталик. — А если вы приходитесь кому-то из них родственницами, то у меня для вас и вовсе плохие новости.

— Мы слышали о восстании крепостных, — сказала старшая. — Насколько все плохо?

— Весьма, — сказал Виталик. — Боюсь, что на территории не осталось людей.

— Какая жалость, — но было видно, что ее эта новость не слишком огорчила. А то и вовсе не являлась новостью.

— Но вас, судя по всему, интересуют не люди, — сказал Виталик, от которого ее реакция тоже не укрылась. Да оно было бы и странно, если бы укрылось. Виталик по роду деятельности разбирается в людях куда лучше меня. — Могу я полюбопытствовать о цели вашего визита?

— А могу я полюбопытствовать, кто и по какому праву тут любопытствует? — подражая его тону спросила она.

— Мы — имперские дознаватели, — сказал Виталик.

— Покажите бумаги, сударь.

— Сначала вы, сударыня. Продемонстрируйте вашу подорожную.

— Хм, — она улыбнулась, продемонстрировав жемчужные зубы идеальной формы. Похоже, стоматология в этом мире отличная. — А давайте никто ничего не будет показывать, никто ни о чем больше не будет спрашивать, и вообще мы сделаем вид, что не заметили друг друга? Вы отправитесь по своим делам, а мы — по своим.

— Какие же у столь прекрасных дам могут быть дела в разоренном поместье?

— Что ж, видимо, пункт про «ни о чем не спрашивать» мы пропустим, — горестно вздохнула она. — Катерина, план Б!

Она пришпорила своего коня и пустила его с места в галоп, чуть не раздавив боевого президента, успевшего отпрыгнуть в сторону в самый последний момент. Катерина последовала ее примеру, и…

Катерина. А не так ли зовут сестру Андрея?

Виталик сорвал с плеча дробовик, но я не сомневался, что стрелять женщинам в спины он не будет. Ну, почти не сомневался.

— Сделай что-нибудь! — возопил он.

И я не придумал ничего лучше, чем схватить лошадей телекинезом.