Травник 2

Глава 19

Поезд остановился на маленьком полустанке, у которого и собственного названия-то не было. Ну, остановился и остановился, обычное дело, может, кому из пассажиров там надо было сойти и он заранее договорился с машинистами, или еще какая оказия приключилась, подумали пассажиры. По крайней мере те, кто еще не спал.

Но прошло пять минут, а поезд так и не тронулся. Потом десять. Двадцать.

Виталик вышел из купе в общий коридор и сразу же наткнулся на проводника.

— Почему стоим?

— Не могу знать, — сказал проводник. — Может, авария какая на путях. Обычно мы никогда здесь не останавливались.

Будучи умудренным жизнью человеком, любое отклонение от нормы Виталик рассматривал в призме потенциальных происков Магистра. Он добрался до тамбура, открыл дверь и сошел на перрон.

На перроне уже собирались люди, вышедшие из других вагонов, и все их взоры были обращены в одну сторону.

Небо на горизонте по курсу движения поезда окрасилось в багровые цвета, словно там открылся портал в ад.

— Что горит? — спросил кто-то позади Виталика.

— Москва горит, — ответил ему другой голос. — Столица нашей родины.

Виталик огляделся. Перед их составом стоял другой поезд. Видимо, его пассажиры уже насладились зрелищем и успели вернуться на свои места согласно купленным билетам. Возможно, перед тем поездом был еще и третий, но рассмотреть это было уже невозможно — все терялось в темноте ночи.

Ну, либо здесь случилось нашествие Наполеона, либо очередное явление Магистра, подумал Виталик. В то, что город загорелся сам по себе, он почему-то не верил.

В каморке станционного смотрителя горел свет, и Виталик направил свои стопы туда. На его стук вышел согбенный старичок в драном зипуне и фуражке железнодорожника.

— Поезда не ходют до особого распоряжения, — доложил он, хотя Виталик еще и не успел его ни о чем спросить.

— И давно они не ходют?

— Ваш уже пятый, — сказал старичок. — Думаю, до утра тут простоите, а может и дольше.

— Мне в Москву нужно, — сказал Виталик.

— Всем в Москву нужно. Иначе люди бы билеты не покупали.

— Логично, — согласился Виталик. — Слышь, отец, а здесь лошадь где-нибудь раздобыть можно?

— В деревне разве что, — ответил старичок и махнул рукой куда-то во тьму. — Там за лесочком деревня есть.

— А можно какие-то более точные указания получить?

— Да куда уж точнее. Там, за станцией, тропинка, иди по ней, никуда не сворачивая, так в деревню и попадешь.

— Спасибо, отец.

— Только поторопись, — сказал старичок. — Ты уже не первый, кто про кобыл спрашивает, а их в деревне не так, чтобы много, и крестьяне их за просто так не отдадут.

— Понял, принял, — сказал Виталик.

Кроме дробовика в специальном креплении под плащом, багажа у него не было, равно как и нужды возвращаться в купе, так что он сразу отправился на поиски тропинки, а найдя, припустил по лесу бодрой рысцой.

Лесок оказался не слишком большим, и Виталик пробежал через него за полчаса. Несколько запыхавшись, поскольку он уже отвык бегать без системных бонусов, Виталик оказался в деревне.

Десяток бревенчатых домов разной степени обветшалости стояли по разные стороны разбитого тракта. Свет горел только на одном дворе, и оттуда же доносилось недовольное ржание.

Решив, что ему повезло, Виталик открыл калитку.

Источником света оказалась масляная лампа, которую держал в руках дородный мужчина, судя по всему, хозяин дома. Источником ржания была молодая кобылка, на спину которой пытались приладить изношенное за долгие годы использования седло. А потенциальным источником неприятностей был молодой мужчина в военном мундире, который это самое седло и прилаживал.

— Добрый вечер, — поздоровался Виталик. — Не подскажете, где я могу раздобыть лошадь?

— Боюсь, что вам не повезло, сударь, — сказал молодой военный. — Насколько мне известно, это последняя свободная лошадь в данном селении, и я уже заплатил за нее пятьдесят полновесных имперских рублей.

Виталик понятия не имел о текущей рыночной стоимости лошадей, но по тону военного можно было понять, что крестьянин содрал с него три шкуры. С другой стороны, подумал Виталик, мужчине повезло вдвойне — ему заплатили вместо того, чтобы рубануть висящей на поясе военного шашкой.

Видать, не все прогнило в здешнем королевстве.

— Мне нужно в Москву, — сказал Виталик.

— Я туда и направляюсь, — сказал военный. — Если у вас дело срочное, то я могу передать весточку, кому вы скажете.

— Вы очень любезны, сударь, — сказал Виталик, подстраиваясь под его тон. — Но, к сожалению, мое дело весточкой не решить.

— Мне очень жаль, сударь.

— Тем не менее, я хотел бы попросить вас об услуге, — сказал Виталик. — Уступите мне этого скакуна, сударь.

— Увы, но боюсь, что не смогу этого сделать. Я прибыл первым и не пойду вторым.

— Я прибыл вторым, но пройду первым, — сказал Виталик.

— Да вы, никак, ищете ссоры?

— Изначально я искал лошадь, — сказал Виталик. — Но если вы настаиваете…

Военный затянул последнюю подпругу, или как она там называется, Виталик не слишком хорошо разбирался во всей этой упряжи, поправил мундир и посмотрел на Виталика. При свете крестьянской лампы стало видно, что у него мужественное волевое лицо, квадратный подбородок и залихватски закрученные усы.

— Господа, не надо ссориться, — подал голос доселе молчавший хозяин лошади, с сомнением оглядывая массивную фигуру Виталика. — Вы можете поехать вдвоем. Плотва — кобылка молодая, выносливая. Немного в скорости потеряете, но к утру будете в городе…

— Поистине Соломоново решение, — восхитился мудростью крестьянина Виталик. — Но боюсь, что Боливар не выдержит двоих.

— Я катаюсь на одной лошади вдвоем только с прелестными барышнями, — заявил военный. — Отступитесь, сударь

— Боюсь, я не могу.

Военный положил руку на эфес сабли.

— Я не хотел бы вас убивать, — сказал он.

— Я тоже, — сказал Виталик. — Вы, видимо, бретер и дуэлянт, но кажетесь мне хорошим малым.

Крестьянин, которому уже заплатили, подкрутил лампу так, чтобы она давала больше света. Он хотел насладиться грядущим зрелищем.

— У вас при себе есть оружие, сударь? — осведомился военный.

— Да, — сказал Виталик, вытаскивая из-под плаща здоровенный тесак.

— Отлично, — просиял военный, обнажая саблю. — Никто не посмеет заявить, что поручик Оболенский убивает безоружных.

— А ножик-то у него покороче, — заметил крестьянин.

— Это ничего, — сказал Виталик. — Зато у меня рука длиннее.

— Защищайтесь, сударь!

Поручик атаковал бодро, но Виталика учили драться лучшие инструкторы СВР, а потом он отшлифовал свои умения за долгие годы пребывания в Системе, так что шансов у военного не было. Виталик парировал первый выпад сабли своим тесаком, пнул поручика в опорную ногу, а потом, когда тот уже падал, врезал ему кулаком в ухо.

Поручик свалился без чувств.

Виталик быстро обыскал его, нашел кошель с деньгами и проездные документы, выданные на имя поручика Преображенского полка Дениса Оболенского. Кошель трогать не стал, а документы прибрал в карман. Конечно, он не был похож на поручика, но лучше иметь при себе хоть какие-то бумаги, чем вообще никаких.

Отсчитав десять рублей из своих денег, Виталик протянул их крестьянину.

— Это тебе за беспокойство, — сказал он.

Крестьянин принял деньги и неторопливо убрал их в карман.

— Может, тебе стоит переночевать где-нибудь еще? — спросил Виталик. — Вернешься домой после того, как этот уйдет.

— Староват я уже по чужим дворам шастать, — сказал крестьянин. — Да и деревня у нас небольшая, занедолго обойти можно. Не в лесу же мне прятаться?

— Как знаешь, — сказал Виталик. Он подошел к лошади, благо, она уже была оседлана, за что Виталик мысленно поблагодарил поручика. — Он, вроде, парень приличный. Может, и пронесет.

Крестьянин равнодушно пожал плечами. Виталик не без труда забрался в седло и взялся за поводья.

— Москва-то в какую сторону? — уточнил он на всякий случай.

— Зюйд-зюйд-вест, — сказал крестьянин и для верности махнул рукой.

Магистр сидел на скамейке под фонарем и делал вид, что читает Ведомости, а на самом деле наблюдал за людьми.

Студенты начали собираться на площади часов в пять.

Приходили по одному, по двое, небольшими группами. В основном, парни, но Магистр видел и несколько девушек.

У некоторых были термосы.

Константин уселся рядом. У него тоже был термос. И еще — раскладная трость, которую при желании можно использовать как дубинку.

— Я же говорил, оружие не брать, — сказал Магистр. — Мирный протест, все такое.

— Так это и не оружие, — сказал Константин. — Это модный аксессуар.

— Горбатого не лепи. Ты чего вдруг такой смелый-то?

— Я тут подумал обо всем, что ты сказал, и решил, что ты прав, — сказал Константин. — Мы должны сделать так, чтобы нас наконец-то заметили.

— Лучше поздно, чем никогда, — согласился Магистр.

— Что ты имеешь в виду?

— Да это я так, не обращай внимания, — сказал Магистр. — Плакаты где?

— Плакаты к шести должны принести, — сказал Константин. — Я узнавал, их только-только рисовать закончили, краска сохнет.

— Какую посещаемость прогнозируешь?

— Да шут его знает, — сказал Константин. — Мы листовки распространили.

— Ой, дурак, — сказал Магистр. — Думаешь, никто их до охранки не донесет?

— А как еще людей охватывать? Тем более, там ничего крамольного не было.

— Дай посмотреть, — сказал Магистр, не сомневаясь, что у Константина есть с собой хоть одна.

— Вот.

Магистр взял листок бумаги, вырванный из амбарной книги. На листке было выведено каллиграфическим почерком:

«Встречаемся в восемнадцать ноль-ноль на Думской площади. Одевайтесь тепло, берите зонтики, чай, кофе, хорошее настроение и друзей. Распространение информации всячески приветствуется».

— Действительно, ничего крамольного, — согласился Магистр. — Всю ночь, поди, писали?

— Только под утро закончили, — подтвердил Константин.

— И как люди должны понять, зачем именно их пригласили? — поинтересовался Магистр.

— Из контекста же, — объяснил Константин. — В университете настроения витают…

— Ясно, — сказал Магистр. — А ты почему сам без зонтика?

— Так у меня нету, — сказал Константин. — У меня это.

Он потряс модным аксессуаром.

— О, а вот и жандармы, — сказал Магистр. — Видать, кто-то им вашу листовочку вместе с контекстом притащил.

Небольшая группа полицейских, человек двадцать, появилась у противоположного края площади. Разбившись на группы по несколько сотрудников, они занялись патрулированием, внимательно прислушиваясь к разговорам в попытке понять, что за настроения тут витают.

— Это было ожидаемо, — заметил Константин.

— На самом деле, они должны были появиться чуть позже, — заметил Магистр. — Но что уж теперь.

Студентов становилось все больше. Полицейских тоже. Прибыло еще несколько отрядов.

К шести часам появилась большая толпа студентов с плакатами. Они были нарисованы от руки и закреплены на наскоро сооруженных деревянных конструкциях, подозрительно напоминающих дворницкие снеговые лопаты.

Некоторые плакаты были написаны на языке вероятного противника, вероятно, для создания впечатления, что не такие уж они и разные.

— Занимайтесь любовью, а не войной, — перевел Магистр. — Сами придумали?

— Мне показалось, что это слишком вызывающе, но в голосовании этот лозунг победил, — сказал Константин.

«Нет войне!», «Руки прочь от Британии!», «Туманный Альбион нам не враг!».

На самом деле Магистр не был погружен в текущую геополитическую ситуацию и понятия не имел, враг им Туманный Альбион или нет, но все-таки склонялся к тому, что таки да.

Обычно империи не любят конкуренции и стремятся максимально подгадить другим соискателям. Так уж все устроено в любом из миров.

Рано или поздно в обозримом пространстве остается только одна. Кто не верит, может у Кевина спросить…

Магистр почувствовал невольный укол совести.

Ему не первый раз доводилось использовать людей вслепую, но с этими все получилось как-то уж слишком легко.

На площади появилась еще одна группа жандармов, сопровождающих видного господина в штатском. Но облачение не смогло обмануть Магистра, он сразу почувствовал в господине армейскую выправку и привычку отдавать команды.

— Это кто? — поинтересовался он у Константина.

Тот проследил за взглядом Магистра и побледнел.

— Это граф фон Зеедорф, — сообщил он. — Шеф отдельного корпуса жандармов и главный начальник Третьего Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии.

— Большая шишка, — оценил Магистр. — Значит, он здесь главный?

— Я думал, мы здесь главные, — сказал Константин.

— Правильно мыслишь, — похвалил Магистр.

Фон Зеедорф отделился от сопровождающих и подошел к группе студентов. О чем-то с ними поговорил, подошел к другой группе, третьей. В конце концов кто-то указал ему правильное направление и он двинул к скамейке, на которой сидели Магистр, Константин и недавно подошедший к ним Григорий.

— Похоже, грядут переговоры, — констатировал Магистр.

То, что фон Зеедорф отправился на них без охраны, Магистра впечатлило.

— Граф Николай Христофорович фон Зеедорф, — отрекомендовался шеф жандармерии, прикоснувшись двумя пальцами к своей шляпе. — С кем имею честь, господа?

— Мы студенты, — сказал Магистр. — Меня вот Андреем кличут.

Остальные промолчали. Магистр хотел бы верить, что из осторожности, а не от страха.

— И что же здесь происходит, милостивый государь студент Андрей? — слегка насмешливо осведомился глава отдельного корпуса жандармов.

— Народные гуляния, — сказал Магистр. — Или мы непохожи на народ?

— Вы похожи на смутьянов, а я смутьянов не люблю, — сказал фон Зеедорф.

— Не вижу никакой смуты, — сказал Магистр. — По-моему, все чинно и благопристойно.

— Судя по тому, что вы держите речь, вы здесь главный, не так ли?

— Не так, — сказал Магистр. — У нас демократия и свобода мнений.

— Еще и вольнодумец, — констатировал граф. — Вы можете приказать вашим людям разойтись?

— Увы, нет, — сказал Магистр. — Во-первых, они не мои люди. А, во-вторых, тут не армия, чтобы приказывать.

— Вы удивитесь, молодой человек, но приказы выполняют не только в армии, — сказал фон Зеедорф.

— Насколько мне известно, гуляния не запрещены.

— Зато запрещены массовые собрания, — сказал фон Зеедорф. — Если вы не заметили, мы стоим на пороге войны.

— Я вообще сижу, — сказал Магистр. — И если на пороге войны вы стоите из-за того, что кто-то напал на британское посольство, это говорит только о том, что вы плохо его охраняли.

— Что вы знаете о нападении? — поинтересовался фон Зеедорф.

— Только то, что оно случилось и стало причиной дипломатической напряженности, — сказал Магистр. — Или вы думаете, это я на него напал?

— Это вряд ли, — сказал фон Зеедорф. — Как бы там ни было, ваши гуляния нужно прекратить. Я даю вам час на то, чтобы разойтись, донесите эту информацию до остальных. Если этого не случится, я буду вынужден принять меры. Плакаты, разумеется, нужно убрать уже сейчас.

Магистр подумал, что для шефа жандармов фон Зеедорф слишком либеральный, можно даже сказать, мягкий. Он ждал гораздо более жесткого ультиматума.

— Здесь ведь молодые люди, — заметил Магистр. — Среди них могли быть и ваши дети.

— Мои дети дома и у них нет привычки совершать подобные эскапады, — сухо сказал фон Зеедорф. — И только потому, что здесь собрались молодые люди, я даю вам целый час. Как вы его используете — дело ваше, но помните о последствиях. А они не заставят себя ждать.

— Я вас услышал, — сказал Магистр, используя универсальную форму посыла собеседника куда подальше.

Фон Зеедорф печально покачал головой и направился к своим.