Травник 2

Глава 17

Студенты.

Когда перед Магистром в очередной раз вставала необходимость шатать устои, разгибать скрепы и раскачивать лодку, он первым делом обращал свой взор в сторону студентов.

Как правило, эти молодые люди достаточно хорошо образованы и легко воспринимают новые идеи, они легко поддаются влиянию извне, они еще не переросли свой юношеский максимализм, и потому их легче всего подбить на что-нибудь радикальное.

В конце концов, эти молодые люди вечно голодны, практически никак социально не защищены и им почти нечего терять.

Главное, найти правильную идею.

— Ну, не знаю, — сказал Константин. — Как-то это слишком опасно.

— Никакой опасности, — сказал Магистр, подливая в его кружку еще пива из стоявшего на столе кувшина. Пивом они запивали жареные колбаски. Колбаски, судя по вкусу, делали с изрядным добавлением в бумагу бродячей собачатины, но студенческий актив (все четыре человека) набросились на них так, словно это была пища богов.

— А ну как жандармы налетят?

— С чего бы им налетать? — удивился Магистр. — Это будет исключительно мирный протест. Можно даже лозунги не кричать. Выйдем на площадь с плакатами, если наберется хотя бы несколько сотен человек, властям придется обратить на них внимание.

— А где мы возьмем плакаты?

— Нарисуем, — сказал Магистр. — Думаю, среди вас найдутся люди, которые умеют рисовать.

— А что рисовать-то?

— Я подскажу, — сказал Магистр. — Если что, эскизов набросаю.

— Ну а смысл? — спросил Миха. Он пил меньше других, и, видимо, был самый рассудительный и осторожный. — Ну, выйдем мы, и что от этого изменится?

— Если мы не выйдем, то вообще ничего не изменится, — сказал Магистр. — Впереди война с Англией, а англичане — те еще сукины сыны, и у них тоже империя. Хочешь, чтобы вас всех в рекруты забрили?

— Не хочу.

— Вот так и напишем, — сказал Магистр. — Нет войне. Русский и британец — братья навек.

— Да какие эти сукины сыны нам братья? — возмутился Константин.

— На самом деле, никто эти плакаты читать не будет, поэтому все равно, что вы на них напишете, — сказал Магистр. — Главное, чтобы они были. Это, как бы тебе получше объяснить, символ. Можно вообще что-нибудь нейтральное написать. Типа, миру — мир. Занимайтесь любовью, а не войной.

— Мне нравится, — сказал Константин.

— А это не слишком радикально? — спросил Миха.

— Задашь себе этот вопрос, когда будешь сидеть в окопе, и по тебе начнет работать британская артиллерия, — сказал Магистр. — Или когда какой-нибудь их лорд начнет заливать все своим магическим огнем.

— А ну как жандармы нас крутить начнут да в околотки бросать? — спросил Иван. Он был откуда-то из провинции, телосложением и повадками больше напоминал медведя, чем студента, и у него было наивное, совершенно детское лицо, никак не вязавшееся ни с его габаритами, ни с темами, которые они обсуждали в кабаке близ университета путей сообщения.

Такого еще скрути, подумал Магистр, но вслух этого говорить не стал.

— Давай я объясню тебе, как это работает, — сказал Магистр. — Выйдет кто-то один, его не заметят. Выйдет десяток — их заметят и будут крутить. Выйдет сотня — они еще подумают, а стоит ли. Выйдет тысяча — у них околотков не хватит. Все дело в массовости. Потом учти — народ будет на вашей стороне. Не весь, конечно, так не бывает, но всегда найдутся сочувствующие из других классов. Главное — вести себя спокойно, погромов не учинять, магазинов не разносить, обычных прохожих не цеплять, жандармов не провоцировать.

— Ну так и что это изменит-то? — спросил Миха.

Магистр вздохнул.

— Путь в тысячу километров начинается с одного шага, — сказал он. — Наша первоочередная цель — заявить о себе. Сделать так, чтобы нас заметили, чтобы к нам начали прислушиваться.

— Так-то все складно, — сказал Иван. — А напомни-ка нам, откуда ты такой умный нарисовался?

— Из Казани, — сказал Магистр.

— Дак вот что-то я не слышал, чтобы в Казани какие-то протесты когда были.

— Потому что в этом нет смысла, — сказал Магистр. — Казань слишком далеко, много вы вообще о ней знаете? Уверен, найдутся в городе люди, которые вообще о Казани ничего не слышали, им скажи, что она псоглавцами населена, они и поверят. А эта тема только в столице работает. Где верховная власть, там и надо качать.

— Резонно, — сказал Константин. — А точно бить не будут?

— Точно, — соврал Магистр, не моргнув глазом. — Давайте лучше прикладной математикой займемся. Вы сколько людей сможете вывести?

Четверо, включая и весь вечер молчавшего Григория, переглянулись.

— А когда?

— Завтра, — сказал Магистр.

— Так быстро?

— Промедление смерти подобно, — сказал Магистр. — Куй железо, пока горячо и все в этом роде.

— А во сколько?

— Часиков в шесть начнем, я думаю.

— Лучше пораньше, — сказал Константин. — Чтобы до комендантского часа успеть.

— Может, мне еще с городовым все это дело согласовать? — поинтересовался Магистр.

— Было бы отлично, — сказал Константин. — А ты сможешь?

Магистр вздохнул.

— Ты совсем дурак? — спросил он. — Кто же такие вещи согласовывает?

— Ну, ты так уверенно спросил…

— Это был сарказм, — сказал Магистр. — Так сколько людей?

— А комендантский час?

— На акции гражданского неповиновения комендантский час не распространяется, — сказал Магистр. — Ближе к цифрам.

— Думаю, сотни четыре вывести сможем.

— Инженеры и геологи обещали вывести шесть, — сказал Магистр.

— У них и факультетов больше, — сказал Константин.

— Можно аграриев подтянуть, — сказал Григорий. — Я там кое-кого знаю.

— Сколько они смогут набрать?

— Пару сотен точно смогут, — сказал Григорий. — А вот больше вряд ли. Слишком инертная масса.

— Нормально, — сказал Магистр. — Теперь смотрите, неизвестно, сколько все это продлится, а ночи сейчас прохладные, так что одевайтесь потеплее. Опять же, чем толще одежда, тем безопаснее, если дело таки дойдет до дубинок…

— Ты же говорил, бить не будут.

— Не будут, — сказал Магистр. — Но нужно быть готовыми ко всему. Термосы у вас есть?

— Некоторое количество, — сказал Константин. — Не у всех.

— У кого есть, налейте туда чая горячего и с собой берите, — сказал Магистр.

— Мы там всю ночь стоять будем, что ли?

— На всякий случай, — сказал Магистр. — Документов с собой не берите, ничего ценного тоже.

— Да что у нас есть из ценного? — спросил Гриша. — Пожалуй, только термосы.

— Смотрите, логика такая, — сказал Магистр. — Если протест будет мирным, аристократию они против нас не выпустят. Террор в столице, да еще накануне возможной войны, никому не нужен. Пресса шум поднимет, в том числе и зарубежная. Но жандармы будут.

— Как же в России и без жандармов.

— Провоцировать их не надо, — сказал Магистр. — Если они встанут и будут наблюдать, игнорируем. Пусть наблюдают.

— А если они этим не ограничатся?

— Тогда по ситуации, — сказал Магистр. — Если будут кого из толпы выхватывать, отбиваем. Но сами в прямой замес не лезем. Начнут винтить — расходимся без паники и организованно. Помните, наша цель — привлечь внимание к проблеме, показать, что на этот вопрос может быть и другая точка зрения.

— И ты думаешь, это сработает?

— Сработает, — сказал Магистр. — Но сразу чудес не ждите. Это только начало большого пути, который мы пройдем вместе. Когда движение наберет силу, а оно непременно его наберет, нам еще собственную партию предстоит создать. Вот, кстати, мой первый партийный взнос.

С этими словами Магистр достал из кармана (на самом деле, из инвентаря) килограммовый слиток золота и ладонью припечатал его к столу.

Глаза присутствующих загорелись революционным огнем.

Бандиты.

С бандитами сложнее. По большому счету, им плевать на власти, потому что власти, какими бы они ни были, всегда против них.

В основной массе они люди взрослые, опытные и себе на уме. На масштабные силовые акции они не способны из-за приобретенной за годы криминальной карьеры осторожности, да и организовать такую вольницу — та еще задача.

Им нельзя доверять, к ним нельзя поворачиваться спиной, на них нельзя положиться, но все же и из них можно извлечь пользу.

Главное, найти правильный стимул.

— Короче, вот наводка на делюгу, — сказал Магистр. — Есть маза, что полезные идиоты завтра соберутся на Думской площади для мирного протеста, и вся жандармерия города стянется туда, чтобы их охранять… ну, или там по ситуации. Суть в том, что примерно с семи часов вечера полиции в городе не будет, и он полностью поступит в ваше распоряжение.

— Так уж и полностью? — изумился Глыба, коренастый мужичок в кургузом кафтане и кепке, которая видела и лучшие времена. У Глыбы не хватало переднего зуба, и он занял образовавшееся отверстие цигаркой, которую практически не выпускал изо рта. — У дворянчиков и без жандармов свои армии найдутся.

— Дворянчиков трогать и не надо, — сказал Магистр. — А вот купцов, мануфактурщиков и прочий люд с нетрудовыми доходами уже пора пощупать за влажное вымя.

Кабак, в котором Магистр беседовал со студентами, был максимально дешевым, с самой простой едой и питьем, но в него все же можно было зайти с улицы и быть уверенным, что ты сможешь выйти из него обратно. Кабак, в котором он встречался с представителями столичного криминального мира, по большей части был хлевом. На полу валялись окурки, объедки, осколки битой посуды и нестойкие посетители. Воздух был пропитан табачным дымом и перегаром до такой степени, что можно было захмелеть просто сделав вдох. Официантами служили суровые бородатые мужчины в кожаных фартуках мясников. Сходство усиливалось их привычкой носить на поясе здоровенные тесаки.

Магистр почувствовал, как на него накатывает теплая волна ностальгии. В своей игровой молодости Магистру частенько доводилось бывать в подобных заведениях и обделывать сомнительные делишки с подозрительными типами, вроде местных.

— Цены растут, как на дрожжах, — сказал он. — А у трудового люда денег на кармане не прибавляется, так что нет нужды спрашивать, за чей счет этот банкет. Пришло время нанести по классу эксплуататоров заслуженный им удар возмездия. Грабь награбленное и вот это вот все.

— Складно чешешь, — сказал Жиган, один из приспешников Глыбы. Он был высокий, тощий, как жердь и носил щеголеватый пиджак малинового цвета, который топорщился в районе подмышек из-за запрещенного к ношению «нагана». — Прям как по бумажке. А сам-то ты кто такой, фраерок, и не слишком ли ты молод, чтобы такие речи авторитетным людям задвигать? Кого ты знаешь? Кто тебя знает?

— Я Никола Питерский.

Глыба и его приспешники переглянулись. Было очевидно, что никто из присутствующих ничего о таком персонаже не слышал.

— Поезжайте в Питер, выйдите на Невский проспект и спросите за Николу, — посоветовал Магистр. — Меня там все знают.

— Здесь не Питер, — сказал Жиган. — И сдается мне, что ты, мил человек, стукачок.

— В кругах, к которым я близок, — беззлобно сказал Магистр. — За такие слова можно и под ребро схлопотать.

— Нарываешься? — нахмурился Жиган и сунул руку под малиновый пиджак.

— Ты за волыну-то не хватайся, — сказал Магистр. — Пуля — дура, а оружие воровское — это нож. Быстро, тихо, не оставляет места случайности.

— Могу и на ножах пояснить, — ухмыльнулся Жиган, откинул полу пиджака и продемонстрировал Магистру висевший на поясе кинжал с инкрустированной фальшивыми драгоценными камнями рукояткой. Магистр отметил, что камни сидят неровно и не всегда подходят по размеру. Скорее всего, изначально оружие принадлежало кому-то из знати, было украдено, и кто-то, может быть, сам вор, может быть, Жиган, выковырял драгоценные камни на продажу и заменил их поддельными.

Чисто для форсу.

Магистр повел рукой в воздухе и вытащил из рукава (на самом деле, из инвентаря) Демонический Клинок Истредда. Изогнутое лезвие было покрыто тускло светящимися зловещим зеленым светом письменами Нижнего мира и от него шел пар. Магистр ухмыльнулся и воткнул нож в столешницу.

— Только хочу сразу предупредить, — сказал он. — Я — писатель не местный, попишу и уеду.

Жиган схватился за нож.

Он не успел даже вытащить его из-за пояса, как Магистр одним быстрым неуловимым глазу движением вытянул Демонический Клинок Истредда из стола и погрузил его Жигану в брюхо.

И умудрился проделать это, даже не вставая со стула.

Присутствующие, кроме Глыбы, дернулись, но в левой руке Магистра уже был здоровенный револьвер, направленный лидеру группировки прямо в лоб. Глыба заглянул в бездну дула, и бездна посмотрела на него в ответ.

Жиган захрипел и повалился назад, срываясь с клинка Магистра. Края его раны дымились.

Присутствующие практически не обратили на происходящее внимания, многие даже головы в сторону их стола не повернули. Поножовщина была здесь в порядке вещей.

— Убедительно, — сказал Глыба. — Кстати, этот парень никогда мне не нравился.

— Может быть, тебе тут еще кто-нибудь не нравится? — поинтересовался Магистр, стряхивая с Демонического Клинка Истредда капли крови.

— Нет, остальные вроде мужчины ровные, — сказал Глыба. — Продолжаем разговор.

— Базара нет, — Магистр снова воткнул клинок в дерево стола, а револьвер положил в карман пиджака, чтобы два раза в инвентарь не тянуться. — Пойми, вы ничем не рискуете. Если завтра в семь на площади ничего не произойдет, и полиция все еще будет в городе, вы можете просто не начинать.

— Как говорил покойный, — Глыба брезгливо посмотрел на мертвого Жигана и тут же перевел взгляд обратно на Магистра. — Ты складно чешешь. Но не дает мне покоя один вопрос. Ты говоришь, что отдаешь нам город, но я не могу понять, твой прибыток-то в этом какой? Или попросишь долю малую со всего, что мы к утру добудем?

— Нет, у меня свой интерес, — сказал Магистр. — Хочу под шумок британское посольство высадить.

— Рисковый ты мужик, Никола, — констатировал Глыба. — А что за интерес у тебя в посольстве? Золотишко или артефакт какой ценный?

— Есть у меня знакомый хороший, которому очень хочется почту дипломатическую почитать да карты британские посмотреть, — сказал Магистр. — И большие деньги он готов за это заплатить.

— Насколько большие?

— А ты с какой целью интересуешься?

— Да просто сдается мне, что ты нашими руками хочешь весь жар загрести, а каштаны жареные себе оставить, — сказал Глыба. — Наша-то добыча, как ни крути, от фарта зависит, может, у купца пустой сезон и сундуки пусты, или мануфактурщик все распродал, да деньги успел в товар вложить, который ему еще только привезти должны, а ты, получается, свой заработок себе уже гарантировал. Справедливо ли это, Никола?

— В жизни воровской многое от фарта зависит, — напомнил Магистр. — Без фарта и кошелек на базаре не подрежешь, а чтоб в британское посольство вломиться еще и подготовка неслабая нужна, да и знакомый тот — мой…

— Я, может быть, тоже хочу на те карты посмотреть, — сказал Глыба. — Очень я до карт любопытный.

— Базара нет, — согласился Магистр. — Дашь мне пяток своих людей, чтобы вместе со мной пошли, что они найдут, то тебе и принесут. Так справедливо?

— Но учти, Никола, если они подставу какую-то почуют, то сразу на ножи тебя поставят, — предупредил Глыба. — Я вижу, что ты мужик резкий, да и нрав у тебя крутой, но супротив воровского мира в одиночку тебе не выстоять.

— На том и покалим сростень, — сказал Магистр, желая эффектно закончить разговор.

Не получилось.

— Что покалим? — не понял Глыба.

— Скрепим наш деловой договор рукопожатием, — пояснил Магистр, убирая ладонь с Демонического Клинка Истредда и протягивая ее Глыбе.

— Скрепим, — сказал Глыба, вытирая свою руку о кафтан.

Пауки договорились.