Том II: "Слои власти"

Глава 4: "Химия и яд"

Весна 1752 года пришла в Петербург рано. Лед на Неве тронулся уже в конце марта, а к началу апреля город окончательно освободился от зимнего плена. Антон Глебов стоял у окна своего кабинета в Школе горных наук и наблюдал, как по реке проплывают льдины. Прошел уже год с момента открытия школы, и этот год принес как успехи, так и новые проблемы.

Первый выпуск учеников показал отличные результаты. Из пятидесяти человек успешно окончили курс сорок семь. Трое отчислились — двое по болезни, один из-за неспособности усвоить программу. Выпускники уже работали на различных заводах и рудниках по всей империи, применяя полученные знания.

Федор Сопин, который приехал из Невьянска для продолжения образования, стал одним из лучших учеников и теперь помогал Антону в преподавании. Крестьянский сын Иван Рогожин из Тверской губернии открыл три новых месторождения железной руды в Олонецком крае. Дворянин Петр Волконский нашел богатые залежи меди в Пермском крае.

— Антон Кузьмич, — сказал Ломоносов, зайдя в кабинет с бумагами в руках, — получил отчеты от наших выпускников. Результаты превосходные. За год они нашли месторождений на общую сумму более трех миллионов рублей.

— Это хорошо, Михаил Васильевич. Но меня беспокоит другое.

— Что именно?

— Слухи. Говорят, что против нас готовится серьезная атака. Неплюев и его сторонники не успокоились.

Ломоносов нахмурился. Он тоже слышал эти слухи и понимал их серьезность.

— А что конкретно они планируют?

— Пока неясно. Но Протасов говорит, что в Тайной канцелярии завели на меня дело. Обвинения пока неопределенные, но это тревожный знак.

— Нужно быть очень осторожным. А лучше всего — показать новые результаты. Успех — лучшая защита от интриг.

— Согласен. У меня есть идея, но она рискованная.

— Какая?

Антон подошел к столу, на котором лежали различные образцы руд и минералов.

— Я хочу заняться военной химией. Улучшить порох, создать новые взрывчатые вещества для горных работ. Это принесло бы огромную пользу и армии, и промышленности.

Ломоносов задумался. Предложение было заманчивым, но опасным.

— Знания в области взрывчатых веществ могут быть истолкованы как... подозрительные. Скажут, что вы готовите что-то против государства.

— Или скажут, что я укрепляю обороноспособность страны. Все зависит от того, как подать дело.

— А что именно вы предлагаете?

— Создать при школе лабораторию военной химии. Изучать составы порохов, искать способы повышения их эффективности. Заодно разрабатывать новые методы взрывных работ в шахтах.

— Интересно, — сказал Генкель. — В Саксонии такие методы могли бы революционизировать добычу руды.

— Именно, — согласился Антон. — Но нужно быть очень осторожным с экспериментами.

Эта осторожность оказалась не лишней. Через месяц работы произошел несчастный случай. Один из помощников, молодой химик Павел Соколов, неправильно рассчитал пропорции взрывчатой смеси. Взрыв был небольшим, но Соколов получил ожоги рук и лица.

— Как это случилось? — спросил Антон, навещая пострадавшего в лазарете.

— Хотел ускорить реакцию, добавил больше серы, — признался Соколов. — Не подумал о последствиях.

— Запомните раз и навсегда — в нашем деле торопливость смерти подобна. Каждый эксперимент должен быть тщательно просчитан.

— Понял, Антон Кузьмич. Больше такого не повторится.

Несчастный случай заставил пересмотреть правила безопасности. Антон ввел строгие инструкции по работе с взрывчатыми веществами, обязательные защитные средства, ограничения на количество одновременно изготавливаемых взрывчаток.

— Наша работа важна, — говорил он сотрудникам, — но ничто не стоит человеческой жизни. Лучше сделать медленнее, но безопасно.

Между тем, слухи о работах в лаборатории снова начали распространяться по городу. На этот раз они были более точными, но от этого не менее опасными. Говорили, что в школе создают "адское зелье", способное разрушить любые укрепления.

— Антон Кузьмич, — предупредил Протасов, — в городе опять беспокойство. Люди боятся, что ваши эксперименты могут привести к катастрофе.

— А кто распространяет эти слухи?

— На этот раз не Неплюев. Он притих после последней неудачи. Скорее всего, просто народная молва.

— Что делать?

— Может быть, стоит провести публичную демонстрацию? Показать людям, что наши работы безопасны и полезны.

Идея понравилась Суворову.

— Отличная мысль, — сказал он. — Нужно развеять страхи. Предлагаю устроить показательные учения с применением новых взрывчатых веществ.

— А не опасно ли?

— Опасно не показать. Страх порождает слухи, а слухи могут привести к бунту.

Показательные учения организовали на Марсовом поле. Пригласили представителей различных сословий — дворян, купцов, ремесленников, даже простых горожан. Объяснили, что демонстрация проводится для развенчания ложных слухов о "дьявольских" экспериментах.

Антон лично руководил демонстрацией. Он показывал, как изготавливаются взрывчатые составы, объяснял принципы их действия, демонстрировал меры безопасности.

— Видите, — говорил он, обращаясь к собравшимся, — никакой магии здесь нет. Только знание законов природы и умение их применять.

Кульминацией стал направленный взрыв, который разрушил специально построенную каменную стену, не повредив при этом деревянные мишени, стоявшие рядом.

— Вот это да! — воскликнул кто-то из зрителей. — Как же так получается?

— Сила взрыва направлена в определенную сторону, — объяснил Антон. — Как удар молота — он разрушает то, по чему бьет, но не трогает остальное.

— А можно так и в шахтах делать?

— Именно для этого и создавались эти методы. Теперь горняки смогут добывать руду быстрее и безопаснее.

Демонстрация произвела сильное впечатление. Многие из присутствовавших поняли, что работы в лаборатории направлены на пользу государства и народа.

Но были и недовольные. Один из купцов, торговавший порохом, подошел к Антону после окончания демонстрации.

— Господин Глебов, — сказал он с недовольным видом, — ваши изобретения могут разорить многих честных торговцев.

— Почему?

— Если новый порох будет намного лучше старого, кто станет покупать обычный? А у нас склады полны товара.

— Прогресс нельзя остановить, — ответил Антон. — Но можно к нему приспособиться. Переходите на торговлю новым порохом.

— Легко сказать. А где его взять? А если рецепт засекречен?

Антон понял, что столкнулся с еще одной проблемой. Его изобретения угрожали интересам определенных групп торговцев и промышленников. Это могло создать новых врагов.

Он обратился за советом к Ломоносову.

— Михаил Васильевич, как быть с теми, кто пострадает от наших нововведений?

— Сложный вопрос, — ответил Ломоносов. — С одной стороны, прогресс неизбежен. С другой стороны, нельзя забывать о людях.

— Может быть, стоит создать систему переобучения? Помочь торговцам порохом освоить новые технологии?

— Идея хорошая. Но нужна поддержка правительства.

— Попробую поговорить с графом Шуваловым.

Граф Петр Иванович выслушал предложение Антона с интересом.

— Интересная мысль, — сказал он. — Социальная ответственность при внедрении новшеств. В Европе этим уже начинают заниматься.

— Значит, можно рассчитывать на поддержку?

— Можно, но с условиями. Программа переобучения должна быть экономически обоснованной. Нельзя тратить казенные деньги на благотворительность.

— Конечно. Я составлю подробный план.

Работа над планом переобучения заняла несколько недель. Антон предлагал создать специальные курсы для торговцев и мелких производителей пороха. Они изучали бы новые технологии, получали лицензии на изготовление улучшенных составов, получали льготные кредиты на переоборудование.

— Умно, — сказал Севергин, изучив план. — Так можно превратить противников в союзников.

— Именно. Люди будут поддерживать новшества, если увидят в них выгоду для себя.

Но внедрение плана столкнулось с бюрократическими препятствиями. Различные ведомства не могли договориться о финансировании и контроле. Дело затягивалось.

В это время произошло событие, которое изменило всю ситуацию. В Европе началась Семилетняя война. Пруссия выступила против коалиции европейских держав, в которую входила и Россия.

— Антон Кузьмич, — сказал Суворов, вбежав в лабораторию с известием, — война началась! Нужно срочно наладить массовое производство нового пороха.

— А что с планом переобучения?

— Отложим до лучших времен. Сейчас главное — обеспечить армию лучшим вооружением.

Работа в лаборатории стала еще более интенсивной. Антон и его команда работали по шестнадцать часов в сутки, совершенствуя составы, налаживая технологию массового производства.

— Нужно не только улучшить качество пороха, — говорил Антон на совещании, — но и ускорить его изготовление. Война требует больших количеств боеприпасов.

— А как это сделать? — спросил Молчанов.

— Механизировать производство. Заменить ручной труд машинами там, где это возможно.

— Но машины дорогие...

— Зато они работают быстрее и дают более стабильное качество. В долгосрочной перспективе это выгодно.

Антон разработал проект механизированного порохового завода. Вместо ручного перемешивания компонентов предлагались специальные барабаны. Вместо ручного прессования — гидравлические прессы. Вместо сушки на воздухе — специальные печи с контролируемой температурой.

— Революционно, — сказал Генкель, изучив проект. — Такой завод сможет производить в десять раз больше пороха, чем обычный.

— И качество будет стабильнее, — добавил Севергин. — Машины не устают и не ошибаются.

Проект был одобрен военным руководством. Для строительства нового завода выделили участок под Петербургом, назначили крупное финансирование, мобилизовали лучших мастеров.

Антон стал главным инженером проекта. Это была огромная ответственность, но и огромная возможность воплотить свои идеи в жизнь.

Строительство началось летом 1756 года. Антон лично контролировал каждый этап работ. Он понимал, что от качества постройки зависит не только эффективность производства, но и безопасность людей.

— Фундамент нужно делать особенно прочным, — говорил он строителям. — Вибрация от машин не должна разрушить здание.

— А стены?

— Толстые, с пустотами для вентиляции. В пороховом производстве свежий воздух — залог безопасности.

— А крыша?

— Легкая, чтобы в случае взрыва она улетела вверх, а не обрушилась внутрь.

Параллельно со строительством шла работа над оборудованием. Антон применял все свои знания современной техники, адаптируя их к возможностям XVIII века.

— Видите, — объяснял он мастерам, изготавливавшим смесительный барабан, — внутри должны быть специальные лопасти. Они перемешивают компоненты пороха равномерно и быстро.

— А как барабан вращать?

— Водяным колесом. Вода даст постоянную, ровную силу.

— А если воды не хватит?

— Построим плотину, создадим запас воды. Рассчитал — нужно водохранилище объемом в тысячу кубических саженей.

Работа продвигалась быстро, но не без проблем. Некоторые мастера не понимали новых технологий, другие сопротивлялись изменениям. Приходилось постоянно объяснять, убеждать, иногда и принуждать.

— Антон Кузьмич, — жаловался один из кузнецов, — эти новые механизмы слишком сложны. Проще делать по-старому.

— По-старому медленно и ненадежно, — отвечал Антон. — А нам нужно быстро и качественно.

— Но если что-то сломается, кто чинить будет?

— Научим. Для каждого механизма составим подробную инструкцию.

— А если и так не поймут?

— Создадим школу для механиков. Будем готовить специалистов по обслуживанию нового оборудования.

К осени основные здания были готовы. Началась установка оборудования. Антон лично проверял каждый механизм, каждое соединение.

— Помните, — говорил он рабочим, — одна ошибка может стоить многих жизней. Лучше переделать десять раз, чем допустить брак.

Первое испытание завода состоялось в ноябре. Антон волновался как никогда. От успеха этого дня зависела судьба всего проекта.

— Готовы? — спросил он у Молчанова, который руководил первой сменой.

— Готовы, Антон Кузьмич. Все проверили по три раза.

— Тогда начинаем.

Механизмы завода ожили. Водяные колеса начали вращаться, приводя в движение смесительные барабаны. В них загрузили первые порции компонентов пороха.

Антон наблюдал за процессом с замиранием сердца. Все шло по плану — компоненты перемешивались равномерно, влажность поддерживалась на нужном уровне, никаких искр или перегрева не было.

Через два часа первая партия нового пороха была готова. Антон взял пробу для анализа.

— Отличное качество, — сказал он, изучив образец. — Даже лучше, чем мы делали в лаборатории.

— Значит, завод работает правильно?

— Работает. Но это только начало. Нужно наладить непрерывное производство, обучить постоянные смены, создать систему контроля качества.

Следующие месяцы прошли в отладке производства. Постепенно завод вышел на проектную мощность — тысяча пудов пороха в месяц. Это было в десять раз больше, чем производил любой другой завод в России.

Качество продукции тоже было выдающимся. Новый порох показывал стабильные характеристики, превосходящие все существующие образцы.

— Антон Кузьмич, — сказал граф Шувалов, посетив завод, — ваше детище превзошло все ожидания. Такого пороха нет ни у одной европейской армии.

— Спасибо, ваше сиятельство. Но главное — что наши солдаты получат лучшее оружие.

— Именно. А что дальше?

— Дальше нужно строить еще заводы. Один завод не обеспечит всю армию.

— Согласен. Готовьте проекты для новых предприятий.

Но война диктовала свои условия. Прусские войска одерживали победы в Европе, и России нужно было срочно вступить в боевые действия. Времени на строительство новых заводов не было.

— Что будем делать? — спросил Суворов. — Армии нужен порох уже сейчас.

— Модернизируем существующие заводы, — предложил Антон. — Внедрим отдельные элементы новой технологии. Это даст быстрый эффект.

— А сколько времени понадобится?

— Месяца три на каждый завод. Если работать одновременно на нескольких предприятиях, за полгода модернизируем всю пороховую промышленность.

План был одобрен. Антон возглавил группу инженеров, которые разъехались по всей стране для модернизации пороховых заводов.

Работа была тяжелой. Приходилось работать в сложных условиях, с устаревшим оборудованием, с неподготовленными кадрами. Но результаты стоили усилий.

К весне 1757 года производство пороха в России увеличилось в пять раз. Качество улучшилось настолько, что русская артиллерия получила существенное преимущество над противником.

— Поздравляю, Антон Кузьмич, — сказал Ломоносов при встрече в Петербурге. — Ваша работа уже влияет на ход войны.

— Надеюсь, что это поможет быстрее достичь мира, — ответил Антон.

— А что дальше? Война когда-нибудь кончится, а ваши знания останутся.

— Дальше — развитие промышленности. Те же принципы, что мы применили в пороховом деле, можно использовать в металлургии, в горном деле, в других отраслях.

— Интересно. А школа как дела?

— Школа растет. Уже готовим третий выпуск. Ученики работают по всей стране, находят новые месторождения, внедряют новые технологии.

— Значит, дело не пропадет?

— Не пропадет. Знания, однажды появившись, уже не исчезают. Они распространяются, развиваются, дают новые плоды.

Они сидели в кабинете Ломоносова и пили чай. За окном был тихий майский вечер, город готовился ко сну. Но Антон знал, что где-то на западе идет война, где-то стреляют пушки, заряженные порохом его конструкции.

— Михаил Васильевич, — сказал он задумчиво, — иногда думаю — правильно ли я делаю? Мои изобретения помогают убивать людей.

— А что лучше — чтобы убивали наших или чужих?

— Лучше, чтобы вообще никого не убивали.

— Это в идеальном мире. А в реальном нужно защищать свою страну, свой народ. Ваши изобретения дают России силу, а сила — это мир.

— Может быть, вы правы. Но все равно тяжело на душе.

— Зато вы делаете мир лучше. Ваши ученики находят полезные ископаемые, ваши заводы дают работу тысячам людей, ваши технологии увеличивают богатство страны. Это тоже важно.

Антон кивнул. Он понимал правоту Ломоносова, но внутреннее беспокойство не проходило. Слишком быстро менялся мир вокруг него, слишком большую ответственность он нес.

А в это время где-то в Пруссии король Фридрих изучал образцы русского пороха, захваченного в одном из сражений, и удивлялся его качеству. Где-то в Париже французские инженеры пытались разгадать секрет русских взрывчатых веществ. Где-то в Лондоне английские шпионы собирали сведения о новых русских технологиях.

Мир менялся, и Антон Глебов, современный человек, попавший в XVIII век, был одним из главных двигателей этих перемен. Но он еще не знал, к чему приведут его открытия и какую цену придется за них заплатить.ересно. Но нужно будет получить разрешение военного ведомства.

— Именно. А для этого нужны связи и покровители.

В этот момент дверь кабинета открылась, и вошел Федор Сопин. Молодой человек выглядел взволнованным.

— Антон Кузьмич, к вам посетитель. Говорит, что дело срочное.

— Кто?

— Представился капитаном Александром Суворовым. Говорит, что прислан от графа Шувалова.

Антон и Ломоносов переглянулись. Они знали это имя — молодой офицер, который уже начинал приобретать репутацию способного военного.

— Проводи его сюда.

Александр Суворов оказался худощавым человеком лет двадцати двух, с живыми глазами и энергичными движениями. Он вошел в кабинет с военной выправкой, но без излишней чопорности.

— Господин Глебов, граф Петр Иванович Шувалов поручил мне обратиться к вам с предложением.

— Слушаю, господин капитан.

— Военное ведомство интересуется возможностями улучшения пороха и создания новых взрывчатых веществ. Нам известно о ваших успехах в химии и минералогии. Не согласитесь ли вы заняться этой работой?

Антон был поражен совпадением. Только что он говорил с Ломоносовым об этой идее, и вот уже военные предлагают ему именно такую работу.

— Интересное предложение, — сказал он осторожно. — А что именно требуется?

— Изучить европейские образцы пороха, понять причины их превосходства над нашим. Найти способы улучшения качества русского пороха. Возможно, создать принципиально новые составы.

— А условия работы?

— Секретность. Работа будет засекречена, результаты сообщаются только военному руководству. Финансирование — за счет военного ведомства. Жалованье — триста рублей в год сверх вашего обычного дохода.

— Где будет проходить работа?

— При вашей школе. Выделим отдельную лабораторию, обеспечим необходимыми материалами и оборудованием.

Антон понимал, что это предложение может быть как большой удачей, так и серьезной ловушкой. С одной стороны, работа по заданию военного ведомства давала ему защиту от обвинений в неблагонадежности. С другой стороны, любая ошибка в столь деликатной области могла стоить жизни.

— Мне нужно время подумать, — сказал он.

— Сколько времени?

— Неделю.

— Хорошо. Но граф просил подчеркнуть — дело срочное. Война с Пруссией может начаться в любой момент, и нам нужно превосходство в вооружении.

После ухода Суворова Антон долго обсуждал предложение с Ломоносовым.

— Это может быть нашим спасением, — говорил Михаил Васильевич. — Если военные возьмут вас под защиту, Неплюев не посмеет выступать открыто.

— А может быть ловушкой. Один неудачный эксперимент, и меня обвинят в диверсии.

— Но отказаться тоже опасно. Скажут, что вы не хотите служить государству.

— Значит, надо соглашаться. Но очень осторожно.

Через три дня Антон дал согласие. Суворов был доволен и сразу же приступил к организации работы. Для лаборатории выделили подвальное помещение в здании школы, обеспечили специальной вентиляцией и мерами безопасности.

— Понимаете, господин Глебов, — объяснял капитан, осматривая помещение, — работа будет очень опасной. Взрывчатые вещества не прощают ошибок.

— Понимаю. А какими образцами пороха мы располагаем?

— Привезли немецкий, французский, английский. Есть и наш, казенный. Ваша задача — понять разницу в составах и технологии изготовления.

— А помощники будут?

— Двое. Один — химик из Академии наук, другой — опытный пороховар с Охтинского завода.

Помощниками оказались интересные люди. Химик — Иван Семенович Двигубский, молодой человек, выпускник Московского университета, знавший новейшие достижения европейской науки. Пороховар — Федот Васильевич Молчанов, мастер с тридцатилетним стажем, знавший все тонкости производства пороха.

— Господин Глебов, — сказал Двигубский при первой встрече, — я изучал труды французских химиков. У них есть интересные идеи по улучшению пороха.

— Какие именно?

— Они добавляют в селитру небольшие количества других солей. Это увеличивает скорость горения и силу взрыва.

— А что думает об этом Федот Васильевич?

Молчанов, мужчина лет пятидесяти с седой бородой и осторожными глазами, покачал головой.

— Француз-то француз, а наша селитра другая. Что у них хорошо, у нас может плохо получиться.

— Правильно, — согласился Антон. — Нужно все проверять на практике.

Работа началась с анализа образцов. Антон применил все свои знания современной химии, стараясь при этом не выходить за рамки возможного в XVIII веке. Он изучал состав различных порохов, определял соотношение компонентов, исследовал качество селитры, серы и угля.

— Интересно, — говорил он, рассматривая под увеличительным стеклом немецкий порох, — у них уголь сделан из другого дерева. И помол гораздо тоньше нашего.

— А что это дает? — спросил Двигубский.

— Увеличивает поверхность контакта между компонентами. Порох горит быстрее и полнее.

— Но тонкий помол опасен при производстве, — заметил Молчанов. — Пыль взрывается от малейшей искры.

— Значит, нужны особые меры предосторожности. Увлажнение воздуха, исключение статического электричества, специальная одежда для рабочих.

Они проводили эксперименты каждый день. Изготавливали образцы пороха с различными составами, испытывали их силу и скорость горения, изучали продукты сгорания. Антон вел подробные записи всех опытов.

Через месяц работы они добились первых успехов. Новый состав пороха, разработанный в их лаборатории, показывал на тридцать процентов большую силу взрыва по сравнению с обычным русским порохом.

— Отличный результат, — сказал Суворов, знакомясь с отчетом. — Граф Шувалов будет доволен.

— Но это еще не все, — ответил Антон. — Я думаю, можно добиться еще больших улучшений.

— Каким образом?

— Изменить не только состав, но и технологию. Например, прессовать порох под большим давлением. Это увеличит плотность и силу взрыва.

— Интересно. А можете показать это на практике?

— Могу. Но понадобится специальное оборудование.

— Закажем. Деньги не проблема.

Работа продолжалась, становясь все более интенсивной. Антон понимал, что его эксперименты привлекают внимание не только военных, но и других людей. Слухи о секретной лаборатории в Школе горных наук ходили по всему Петербургу.

Одним майским вечером к нему пришел неожиданный гость — тот самый статский советник Неплюев.

— Господин Глебов, — сказал он с холодной улыбкой, — говорят, вы теперь занимаетесь военными делами.

— Я выполняю поручение военного ведомства, ваше превосходительство.

— Очень патриотично. А не боитесь ли вы, что ваши эксперименты могут... не понравиться некоторым людям?

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— А я вам объясню. Видите ли, в городе ходят слухи, что в вашей лаборатории происходят странные вещи. Взрывы, дым, подозрительные запахи. Люди беспокоятся.

— Это нормально для химической лаборатории.

— Может быть. А может быть, и нет. Скажите, господин Глебов, а все ли ваши эксперименты направлены на пользу России?

Антон почувствовал опасность. В вопросе Неплюева звучала завуалированная угроза.

— Все мои работы ведутся по заданию правительства и под контролем военного ведомства.

— Это хорошо. Но контроль бывает разный. Иногда люди, которые должны контролировать, сами оказываются под контролем.

— Что вы хотите сказать?

— Ничего особенного. Просто напоминаю, что за вашей работой наблюдают многие. И не все из них желают вам добра.

После ухода Неплюева Антон долго размышлял о его словах. Он понимал, что против него готовится какая-то интрига, но не мог понять, в чем именно его хотят обвинить.

Ответ пришел через неделю. Двигубский, обычно спокойный и рассудительный, прибежал в лабораторию в сильном волнении.

— Антон Кузьмич! — воскликнул он. — Беда! В городе говорят, что в нашей лаборатории изготавливают яд!

— Что?!

— Слухи распространяются с невероятной скоростью. Говорят, что вы создаете ядовитые вещества для отравления важных людей.

Антон понял, что попал в искусно расставленную ловушку. Кто-то использовал секретность их работы для распространения ложных обвинений.

— А кто распространяет эти слухи?

— Неизвестно. Но они дошли уже до высших кругов. Говорят, что завтра к нам придет комиссия из Тайной канцелярии.

Антон понимал, что ситуация критическая. Обвинение в изготовлении ядов было одним из самых серьезных в XVIII веке. Оно могло стоить не только карьеры, но и жизни.

Он немедленно отправился к Суворову. Капитан принял его в своей квартире и выслушал с серьезным видом.

— Скверная история, — сказал он наконец. — Но мы не дадим вас в обиду. У нас есть все документы о вашей работе, все отчеты об экспериментах.

— А этого достаточно?

— Должно быть. Но нужно подготовиться к допросу. Объяснить каждый эксперимент, каждое химическое вещество.

— А кто мог распространить эти слухи?

— Думаю, это дело рук Неплюева и его сторонников. Они давно ищут способ вас дискредитировать.

— И что теперь делать?

— Держаться спокойно и говорить только правду. А я постараюсь связаться с графом Шуваловым. Его поддержка сейчас очень важна.

На следующий день, как и предсказывал Двигубский, в школу прибыла комиссия из Тайной канцелярии. Ее возглавлял полковник Алексей Иванович Ушаков, племянник знаменитого адмирала.

— Господин Глебов, — сказал он, — мы получили сведения о том, что в вашей лаборатории изготавливаются ядовитые вещества. Прошу объяснить суть ваших экспериментов.

Антон был готов к этому вопросу. Он подробно рассказал о работе над улучшением пороха, показал образцы, объяснил химические процессы.

— Все наши эксперименты ведутся по заданию военного ведомства, — подчеркнул он. — Цель — улучшить качество русского пороха.

— А что это за вещества? — спросил полковник, указывая на склянки с химикатами.

— Это компоненты пороха и реактивы для анализа. Селитра, сера, различные соли. Ничего ядовитого.

— А вот это что?

Ушаков показал на склянку с белым порошком. Антон узнал хлорид ртути, который они использовали для одного из экспериментов.

— Это ртутная соль. Мы используем ее для определения чистоты селитры.

— Ртутная соль может быть ядовитой.

— Может, если употреблять ее внутрь в больших количествах. Но мы используем микроскопические дозы и только для анализа.

Допрос продолжался несколько часов. Антон объяснял каждое вещество, каждый прибор, каждый эксперимент. Молчанов и Двигубский подтверждали его слова.

В конце концов, полковник Ушаков остался удовлетворен объяснениями.

— Ваша работа действительно направлена на военные цели, — сказал он. — Обвинения в изготовлении ядов не подтверждаются.

Но этим дело не закончилось. Вечером того же дня к Антону пришел Протасов с тревожными новостями.

— Антон Кузьмич, — сказал он, — слухи не утихают. Теперь говорят, что вы готовили яд для убийства императрицы.

— Что?! Это же полная чушь!

— Конечно. Но чушь опасная. Такие обвинения могут дойти до самых высоких инстанций.

— А кто их распространяет?

— Всё тот же круг. Неплюев и его сторонники. Они используют панику, которая возникла после первых слухов.

— И что мне делать?

— Срочно ехать к графу Шувалову. Нужна его официальная поддержка.

Граф Петр Иванович Шувалов принял Антона в своем дворце поздно вечером. Он был в халате и туфлях, явно готовился ко сну, но согласился на встречу после объяснения срочности дела.

— Господин Глебов, — сказал он, выслушав рассказ, — ситуация действительно серьезная. Но у нас есть козыри.

— Какие?

— Ваши результаты. Новый порох уже испытан в артиллерийском училище. Показатели превосходные. Генералы довольны.

— И это поможет?

— Поможет. Трудно обвинить в измене человека, который дает армии лучшее оружие. Но нужно действовать быстро.

— Что вы предлагаете?

— Завтра устроим демонстрацию ваших достижений. Пригласим высокопоставленных офицеров, представителей двора. Покажем конкретные результаты вашей работы.

— А вдруг что-то пойдет не так?

— Тогда будет хуже. Но без риска сейчас не обойтись.

Демонстрация была назначена на следующий день в артиллерийском парке. Антон готовился к ней как к последнему экзамену. Он проверил весь порох, все заряды, все расчеты.

На испытания собралось много народу. Здесь были генералы, придворные, академики, чиновники. Пришел и статский советник Неплюев — с явным намерением убедиться в провале.

— Господа, — объявил граф Шувалов, — сегодня мы увидим результаты работы нашей лаборатории военной химии.

Испытания проходили в форме сравнительной стрельбы. Одинаковые пушки заряжались обычным порохом и новым составом, разработанным Антоном. Стреляли по мишеням на одинаковом расстоянии.

Результат был впечатляющим. Пушка с новым порохом стреляла дальше на четверть, а пробивная сила снарядов была заметно выше.

— Великолепно! — воскликнул один из генералов. — Такой порох может изменить всю артиллерийскую тактику.

— А безопасен ли он в производстве? — спросил кто-то из чиновников.

— Полностью безопасен при соблюдении правил, — ответил Антон. — Мы разработали новую технологию изготовления, которая исключает случайные взрывы.

— А много ли времени нужно для налаживания производства?

— При наличии средств — полгода. Нужно переоборудовать несколько пороховых заводов.

Демонстрация прошла успешно. Антон видел, что большинство присутствующих были впечатлены результатами. Даже лицо Неплюева выражало вынужденное признание.

После окончания испытаний к Антону подошел генерал-фельдцейхмейстер Петр Иванович Шувалов — двоюродный брат графа.

— Господин Глебов, ваша работа принесет огромную пользу армии. Я ходатайствую о награждении вас орденом.

— Благодарю, ваше превосходительство. Но я просто выполняю свой долг.

— Скромность украшает, но заслуги должны быть отмечены.

Вечером того же дня Суворов принес радостную новость.

— Антон Кузьмич, все обвинения против вас сняты. Более того, императрица поручила расширить работы по военной химии.

— Это означает?

— Дополнительное финансирование, новое оборудование, больше помощников. Вы становитесь главным химиком военного ведомства.

— А что с Неплюевым?

— С Неплюевым разберутся. Распространение ложных слухов против человека, работающего на оборону, — это серьезное дело.

Но Антон понимал, что победа досталась дорогой ценой. Теперь он был еще глубже вовлечен в государственные дела, еще более зависим от политических игр. И хотя нынешние покровители защищали его, политическая ситуация могла измениться в любой момент.

Он сидел в своей лаборатории поздно вечером, приводя в порядок записи о проведенных экспериментах. Завтра начнется новый этап работы — более масштабный, более ответственный, более опасный.

Молчанов, который засиделся в лаборатории, убирая оборудование, подошел к нему.

— Антон Кузьмич, можно вопрос?

— Конечно, Федот Васильевич.

— А не жалеете, что связались с этими делами? Спокойнее было бы просто руду искать.

Антон задумался над этим вопросом. Действительно, жизнь простого рудознатца была намного безопаснее.

— Жалею иногда, — честно ответил он. — Но у меня есть знания, которые могут принести пользу людям. Скрывать их было бы неправильно.

— А если эти знания кого-то погубят?

— Знания сами по себе не губят. Губит их неправильное использование.

— Может, и так. Только вот люди-то разные бывают. Одни во благо используют, другие во зло.

— Поэтому и нужно следить, чтобы знания попадали в правильные руки.

Молчанов кивнул и продолжил уборку. А Антон вернулся к своим записям, размышляя о том, что ждет его впереди.

Через неделю начались новые эксперименты. Теперь перед Антоном стояла задача не только улучшить порох, но и создать новые взрывчатые вещества для горных работ. Военное ведомство понимало, что эти два направления тесно связаны.

К работе подключились новые специалисты. Из Москвы приехал профессор химии Михаил Васильевич Севергин, из Германии пригласили знаменитого металлурга Иоганна Генкеля. Расширилась и лаборатория — теперь она занимала целый флигель здания школы.

— Антон Кузьмич, — сказал Севергин в первый день работы, — я изучил ваши записи. Методы интересные, но я бы предложил несколько модификаций.

— Каких именно?

— Использование кислот для очистки селитры. Это повысит ее качество и, соответственно, силу пороха.

— Интересная мысль. А как обеспечить безопасность работы с кислотами?

— Специальная вентиляция, защитная одежда, нейтрализующие растворы на случай аварии.

Иоганн Генкель предложил совершенно другой подход.

— Герр Глебов, — сказал он на ломаном русском языке, — в Германии мы используем для взрыва руды не только порох. Есть другие составы.

— Какие?

— Смеси на основе серы и металлических порошков. Они дают более направленный взрыв, лучше подходят для горных работ.

— Можете показать?

— Конечно. Но нужны особые меры предосторожности. Эти составы очень чувствительны.

Работа закипела с новой силой. Команда экспериментировала с различными составами, испытывала их эффективность, изучала продукты реакций. Антон применял свои знания современной химии, стараясь при этом не выходить за рамки возможного в XVIII веке.

Особенно интересными оказались эксперименты с направленными взрывами. Антон понимал принципы кумулятивного эффекта и смог объяснить их своим коллегам в терминах XVIII века.

— Представьте, — говорил он, — что взрыв — это не просто разрушение, а направленная сила. Если правильно придать форму заряду, можно сосредоточить эту силу в нужном направлении.

— Как это применить на практике? — спросил Севергин.

— В горном деле — для точного дробления породы. В военном — для пробивания укреплений.

— Инт