Том II: "Слои власти"

Глава 1: "Чужая шахта"

Конец октября выдался на редкость теплым для Урала. Антон Глебов стоял на краю карьера, откуда добывали медную руду, и размышлял о том, как быстро может измениться человеческая судьба. Еще три месяца назад он был никем — странным человеком, которого местные крестьяне подобрали полумертвым в лесу. Теперь же его имя знали во всех деревнях от Чусовой до Тагила.

Слава пришла вместе с медью. Та самая жила, которую он предсказал, оказалась богаче, чем мог предположить даже он сам. Руда шла пластом толщиной почти в сажень, а качество ее было таким, что местный помещик Григорий Андреевич Шепелев уже три раза отправлял гонцов в Екатеринбург с образцами. Каждый раз ответы приходили все более заинтересованные.

— Антон Кузьмич! — окликнул его знакомый голос. — Барин велел к себе!

Он обернулся. К нему шел Федька Косарь, крестьянин из деревни Каменка, который первым поверил в его предсказания о руде. Теперь Федька был чем-то вроде старосты на новой шахте, и его слушались даже мужики из дальних деревень.

— Который барин? — спросил Антон, хотя и догадывался.

— Да не наш, Григорий Андреевич. Приехал барин большой, из Екатеринбурга. Сам Никита Акинфиевич! Карета какая — людей с десяток, лошадей вороных. Говорят, весь завод его.

Антон кивнул. Он слышал о Никите Акинфиевиче Демидове — младшем сыне знаменитого заводчика Акинфия Демидова. После смерти отца братья Демидовы разделили огромное наследство, и Никита получил несколько заводов на Урале. Человек влиятельный, связанный с самим двором.

— Пойдем, Федька. Только ты мне скажи — что за человек этот Демидов? Что о нем говорят?

Федька почесал затылок. Он был мужик умный, хотя и неграмотный, но умел слушать и запоминать.

— Говорят, умен больно. И жесток. Мужиков своих держит в узде крепко. Но справедлив — кто работает честно, тому и жалованье хорошее. А кто ленится или ворует... — Федька выразительно провел пальцем по шее. — Не убивает, нет. Но в солдаты отдает без разговоров. А это хуже смерти.

Антон задумался. Он знал из истории, что Демидовы были людьми неординарными. Старший Акинфий Демидов создал на Урале настоящую промышленную империю, используя крепостной труд и новые по тем временам технологии. Его сыновья унаследовали не только заводы, но и деловую хватку.

Дом Шепелева стоял на холме, откуда открывался вид на долину с рекой и новую шахту. Обычно это было скромное строение — два этажа, крыша из тесу, небольшой сад. Но сегодня двор был полон людей и лошадей. Антон насчитал четыре кареты, больше дюжины всадников в форме и множество слуг.

— Богато живет, — пробормотал Федька.

— Это еще не богатство, — ответил Антон. — Это власть.

В доме их встретил дворецкий Шепелева, пожилой человек с седыми усами, которого звали Иван Макарыч. Он выглядел взволнованным.

— Антон Кузьмич, барин в большой горнице. Сказал, чтобы вы прошли сразу, как придете. И... — он понизил голос, — будьте осторожны. Этот барин не то что наш. Этот может и в Сибирь сослать, если не понравишься.

Большая горница была самым просторным помещением в доме. Обычно здесь стояла простая мебель — дубовый стол, несколько стульев, сундук с добром. Сегодня же комната была заполнена людьми. За столом сидел человек лет сорока, в богатом кафтане темно-синего сукна. Лицо умное, но жестковатое, глаза внимательные. Это и был Никита Акинфиевич Демидов.

Рядом с ним — два человека в форме горных офицеров, один пожилой священник в хорошей рясе, и несколько человек, которых Антон не смог определить по одежде. Видимо, управляющие или приказчики.

Григорий Андреевич Шепелев стоял у окна, и Антон заметил, что помещик выглядит не очень уверенно. Обычно спокойный и степенный, сейчас он то и дело поглядывал на Демидова.

— Антон Кузьмич Глебов? — спросил Демидов, не поднимаясь с места.

— Точно так, ваше благородие.

— Подойдите ближе. Мне нужно на вас посмотреть.

Антон подошел. Демидов изучал его внимательно, будто оценивал товар.

— Григорий Андреевич рассказал мне удивительные вещи. Говорит, вы умеете находить руду там, где другие не видят даже камня. Правда это?

— Правда, ваше благородие. Только я не колдун, если вы об этом. Просто знаю, как земля устроена.

— А откуда знаете? Учились где?

Антон приготовился к этому вопросу. За месяцы жизни в XVIII веке он выработал легенду, которая объясняла его знания, не вызывая подозрений в колдовстве или связях с иностранными государствами.

— Отец мой был рудознатцем в Олонецком крае. С детства возил меня с собой, показывал, как породы различать, где что искать. Потом я в Москве у немца одного учился — звали его Иоганн Кристоф. Он мне многое объяснил про камни и металлы.

— Немец? — переспросил один из офицеров. — Какой немец?

— Да уж помер давно, — быстро ответил Антон. — Это лет десять назад было. Старик был, учил меня и еще нескольких человек. Хороший человек, набожный.

Демидов кивнул. Эта легенда звучала правдоподобно. В Москве действительно работали иностранные специалисты, многие из которых обучали русских людей новым ремеслам.

— Хорошо. А теперь покажите мне, что вы нашли.

Следующий час они провели на руднике. Антон объяснял, почему именно здесь надо было искать медь, как он определил направление жилы, какие признаки указывали на богатство руды. Демидов слушал внимательно, задавал вопросы, иногда записывал что-то в небольшую записную книжку.

— А другие металлы найти можете? — спросил он наконец.

— Смотря какие. Железо — легко. Серебро — если есть, то найду. А вот золото... золото штука особая. Его немного, и прячется оно хитро.

— А если я скажу, что золото здесь есть?

Антон внимательно посмотрел на Демидова. В голосе заводчика прозвучала какая-то особая нота.

— Если вы так думаете, ваше благородие, то, наверное, есть. Вы человек знающий. Только искать его надо не здесь, а выше по реке, там, где она поворачивает к сосновому бору.

Демидов переглянулся с одним из офицеров.

— Интересно. А почему именно там?

— Золото в песке чаще всего. Река несет его с гор, а оседает там, где течение медленное. Поворот реки — как раз такое место.

— Проверим, — коротко сказал Демидов.

Вечером того же дня Антон сидел в своей избе и думал о встрече. Федька принес ему ужин — щи с мясом, кашу и кислое молоко. Еда была простая, но сытная. За эти месяцы он успел привыкнуть к местной пище, хотя поначалу желудок протестовал против такого количества капусты и каши.

— Что думаешь, Федька? — спросил он у крестьянина.

— Думаю, хочет он тебя к себе забрать, — ответил Федька, присаживаясь на скамейку у печи. — Не зря приехал. Мог бы и управляющего прислать, коли только посмотреть хотел.

— А ты как к этому относишься?

Федька помолчал, покрутив в руках шапку.

— Да как отнесешься... Нам без тебя плохо будет. Ты же не просто руду находишь. Ты нас учишь. Показал, как крепи в шахте ставить, чтобы не завалило. Как руду сортировать, чтобы лучше плавилась. Без тебя мы опять станем как слепые котята.

— Не станете, — возразил Антон. — Я же не все знания с собой унесу. Алешка Кузнецов уже понял, как руду испытывать. Данила Гончаров научился крепи рассчитывать. Вы многое знаете.

— Знаем-то знаем, да не так, как ты. Ты же видишь, что мы не видим.

Антон понимал, что Федька прав. Его знания современной геологии давали ему огромное преимущество перед местными рудознатцами. Но он также понимал, что не может всю жизнь оставаться в глухой деревне. Если он хочет хоть что-то изменить в этом мире, ему нужны ресурсы и влияние.

На следующий день Демидов снова прислал за ним. На этот раз встреча проходила не в доме Шепелева, а в шатре, который разбили на берегу реки. Здесь было меньше людей — только сам Демидов, один офицер и человек в простой одежде, которого представили как Михаила Степановича, главного управляющего заводов.

— Антон Кузьмич, — начал Демидов без предисловий, — я предлагаю вам работу.

— Какую работу, ваше благородие?

— Я хочу, чтобы вы стали моим главным рудознатцем. Будете ездить по всем моим заводам, искать новые месторождения, учить людей. Жалованье — сто рублей в год, плюс премии за каждое найденное месторождение. Дом в Екатеринбурге, слуги, лошади — все за мой счет.

Антон быстро прикинул. Сто рублей в год — это очень хорошие деньги для XVIII века. Простой крестьянин за год зарабатывал рублей десять, не больше. Квалифицированный ремесленник — рублей тридцать. Сто рублей — это жалованье чиновника средней руки или офицера.

— Условия хорошие, — сказал он осторожно. — Но у меня есть вопросы.

— Слушаю.

— Первое — смогу ли я обучать людей своему ремеслу? Не секрет же это.

— Сможете. Более того, это входит в ваши обязанности. Мне нужны люди, которые понимают горное дело.

— Второе — если я найду что-то очень ценное, будет ли у меня доля в прибыли?

Демидов улыбнулся.

— Будет. Пять процентов с чистой прибыли от каждого найденного вами месторождения. Это справедливо.

— И третье — смогу ли я иногда возвращаться сюда, к этим людям? Они мне помогли, когда я был никем.

— Сможете. Раз в год, на месяц. Или чаще, если работа приведет вас в эти края.

Антон обдумал предложение. Оно было выгодным, но он понимал, что соглашаясь, он попадает в зависимость от Демидова. С другой стороны, у него появлялись возможности, о которых он не мог мечтать, живя в деревне.

— Есть еще одно условие, — сказал он. — Если среди крестьян найдутся способные люди, которые хотят учиться горному делу, я хочу иметь право брать их с собой. Не как крепостных, а как учеников.

— Если они покажут способности — согласен, — кивнул Демидов. — Но решение остается за мной.

— Тогда я согласен.

Они пожали руки. Антон понимал, что его жизнь снова кардинально изменится. Но он также понимал, что это единственный способ получить влияние и ресурсы для осуществления своих планов.

Через три дня началась подготовка к отъезду. Демидов не терял времени — он хотел, чтобы Антон уже к зиме начал работать на его заводах. Но сначала надо было проверить его способности в деле.

— Поедете со мной в Нижний Тагил, — объяснил Демидов. — Там у меня проблема. Железная руда кончается на старой шахте, а новую найти не могут. Вот и покажете, на что способны.

Антон кивнул. Он знал, что Нижний Тагил — один из крупнейших металлургических центров Урала. Заводы там работали уже несколько десятилетий, и истощение старых месторождений было естественным процессом.

В день отъезда к дому Шепелева собралась вся деревня. Мужики стояли с шапками в руках, бабы утирали слезы передниками. Антон понимал, что для этих людей он стал не просто рудознатцем, а символом надежды на лучшую жизнь.

— Не забывай нас, Антон Кузьмич, — сказал старый Потап, которого все в деревне уважали за мудрость.

— Не забуду, — ответил Антон. — И вы помните, что я вас учил. Данила, ты теперь главный по шахте. Следи, чтобы крепи вовремя меняли. Алешка, ты руду испытывай перед плавкой. Федька, ты за порядком смотри.

Он обнял каждого из мужиков, которые стали ему близкими за эти месяцы. Особенно тяжело было расставаться с Федькой, который первым поверил в него и стал настоящим другом.

— Ты обещал, что вернешься, — сказал Федька, крепко пожимая ему руку.

— Обещал. И сдержу слово.

Карета Демидова была удобной, но Антон чувствовал себя в ней неуютно. Он привык к простой жизни, к тому, что большую часть времени проводил на воздухе, в работе. Теперь же ему предстояло стать частью совсем другого мира — мира дворянских усадеб, заводских контор и сложных деловых отношений.

— Расскажите мне про ваши заводы, — попросил он Демидова, когда карета выехала на большую дорогу.

— У меня двенадцать заводов, — ответил Демидов. — Восемь железных, три медных, один серебряный. Работает на них больше пяти тысяч человек. Производим железо, медь, серебро, изделия из них. Часть идет в армию, часть на экспорт.

— А как с людьми? Довольны ли они работой?

Демидов внимательно посмотрел на Антона.

— Интересный вопрос. Большинство довольны. Кормлю хорошо, плачу в срок, за хорошую работу премии даю. Но есть и недовольные. Такие везде есть.

— А если человек работает плохо?

— Наказываю. Сначала штрафом, потом розгами. Совсем негодных отдаю в солдаты. Иначе дисциплины не будет.

Антон понимал, что находится в сложной ситуации. С одной стороны, он не мог открыто осуждать крепостное право — это было бы самоубийством. С другой стороны, он не мог и молча смотреть на жестокость. Надо было найти золотую середину.

— А премии за что даете?

— За изобретения, за превышение нормы, за обучение других. Мне нужны думающие люди, а не скот. Скот только сено жует, а от людей толк есть.

— Правильно, — согласился Антон. — Человек, который думает, работает лучше того, кто только боится наказания.

— Именно. Потому я и взял вас. Вы не только сами умеете, но и других учите. Это дорогого стоит.

Дорога до Нижнего Тагила заняла три дня. Ехали без спешки, останавливаясь на ночлег в деревнях или на постоялых дворах. Антон использовал это время, чтобы лучше узнать Демидова и понять, что за человек его новый хозяин.

Никита Акинфиевич оказался человеком сложным. С одной стороны, он был жестким и расчетливым дельцом, который мог без колебаний наказать провинившегося работника. С другой стороны, он искренне заботился о развитии своих заводов и понимал, что жестокость без меры только вредит делу.

— Мой отец, — рассказывал он во время одного из привалов, — был человеком простым, но очень умным. Он понял главное — в России можно разбогатеть, если делать то, что нужно государству. Государству нужны железо и медь для армии, пушки для крепостей, серебро для монет. Кто это дает — тот и в почете.

— А что теперь нужно государству? — спросил Антон.

— То же самое, только больше. Империя растет, армия увеличивается, флот строится. Но еще нужны новые технологии. Императрица Елизавета Петровна хочет, чтобы Россия не отставала от других стран. А для этого нужны умные люди.

— Такие, как я?

— Такие, как вы. Вы знаете то, чего не знают другие. Это дает нам преимущество.

Антон понимал, что Демидов видит в нем не только рудознатца, но и источник новых технологий. Это было одновременно и возможностью, и опасностью. Возможностью — потому что он мог внедрить некоторые современные знания, улучшить условия работы, повысить эффективность производства. Опасностью — потому что слишком быстрые изменения могли привлечь нежелательное внимание.

Нижний Тагил встретил их дымом и грохотом. Заводы работали круглосуточно, и даже ночью небо над городом светилось отсветами доменных печей. Антон никогда не видел ничего подобного. Это был настоящий промышленный центр, какими они станут в Европе только через полвека.

— Впечатляет? — спросил Демидов, заметив его удивление.

— Очень. Не думал, что в России есть такие заводы.

— Это только начало. Лет через десять здесь будет вдвое больше заводов. Если, конечно, руда не кончится.

Их встретил управляющий — мужчина средних лет в хорошей одежде, по имени Василий Иванович Шишкин. Он был из разночинцев, но выслужился благодаря способностям и преданности Демидовым.

— Никита Акинфиевич, — доложил он, — дела идут хорошо. Только вот с рудой проблема. На старой шахте запасы кончаются. Недели на три-четыре осталось, не больше.

— А новые разведки?

— Ведем в трех местах. Пока только бедная руда попадается. Для доменной печи не годится.

Демидов повернулся к Антону.

— Вот вам и первое задание. Найдите мне хорошую железную руду. Если справитесь — премия в сто рублей.

Антон кивнул. Он понимал, что это испытание. Если он не справится, то все разговоры о его способностях окажутся пустыми.

— Покажите мне старую шахту и места, где ведется разведка, — попросил он.

Следующие два дня Антон изучал геологию окрестностей Нижнего Тагила. Он спускался в шахты, изучал образцы руды, расспрашивал старых горняков о том, где и как находили железо их предшественники. Постепенно в его голове складывалась картина геологического строения района.

Старая шахта действительно была почти исчерпана. Железистые кварциты, которые здесь добывались, залегали в виде линзы, и эта линза подходила к концу. Но Антон знал, что такие месторождения редко бывают одиночными. Обычно они образуют цепочки вдоль геологических структур.

На третий день он попросил дать ему лошадь и проводника.

— Хочу осмотреть окрестности, — объяснил он Шишкину.

— Далеко ехать будете?

— Километров на двадцать к северу от города. Там должна быть еще одна рудная зона.

— Откуда знаете?

— Геология подсказывает.

Антон взял с собой простейшие инструменты — молоток, зубило, увеличительное стекло, компас. Проводником был пожилой охотник Семен, который знал все тропы в окрестностях.

— Чего искать-то будем, барин? — спросил он, когда они выехали из города.

— Железную руду. Видел такую?

— Видел. Тяжелая, блестящая. Магнитом притягивается.

— Правильно. Если увидишь что-то похожее — показывай.

Они ехали по лесным тропам, периодически останавливаясь для осмотра обнажений горных пород. Антон изучал структуру камней, их цвет, включения. Постепенно он понимал, в каком направлении искать.

К вечеру они добрались до небольшой речки, которая текла в глубокой долине. Здесь обнажались древние породы, и Антон увидел то, что искал — характерные полосы железистых кварцитов.

— Семен, разведи костер, — сказал он. — Здесь заночуем.

— Здесь, барин? В лесу?

— Здесь. Завтра будем копать.

Утром Антон начал детальное изучение обнажения. Он брал образцы пород, испытывал их на твердость, изучал структуру. К полудню он был уверен — здесь залегала богатая железная руда, причем качество ее было даже лучше, чем в старой шахте.

— Семен, отметь это место, — сказал он, забивая в землю кол с привязанной тряпкой. — Завтра сюда придут люди копать.

— Нашли, значит?

— Нашел. Здесь железа хватит лет на двадцать.

Когда они вернулись в Нижний Тагил, Антон сразу отправился к Демидову. Заводчик принял его в своем кабинете — просторной комнате с большим столом, заваленным бумагами.

— Ну что, Антон Кузьмич? Есть результаты?

— Есть, Никита Акинфиевич. Нашел месторождение в двадцати верстах к северу от города. Руда хорошая, запасы большие.

— Уверены?

— Уверен. Завтра пошлите людей — пусть копают разведочную яму. Увидите сами.

Демидов внимательно посмотрел на него.

— Если вы правы — получите обещанную премию. Если нет...

— Если нет, то я готов отказаться от жалованья за первый год, — спокойно ответил Антон.

— Смело. Хорошо. Завтра проверим.

Разведочная яма подтвердила все предположения Антона. Уже на глубине двух саженей пошла богатая руда, которая была даже лучше той, что добывалась в старой шахте. Демидов был доволен.

— Сто рублей ваши, — сказал он, протягивая Антону кошелек с деньгами. — И еще одно задание. Хочу, чтобы вы осмотрели все мои заводы. Везде найдите новые месторождения. На это у вас есть год.

— Справлюсь, — ответил Антон. — Только дайте мне помощника из местных людей. Кого-нибудь, кто знает эти места и может обучиться горному делу.

— Согласен. Василий Иванович подберет вам человека.

Так началась новая жизнь Антона Глебова. Он стал ездить по заводам Демидова, изучать их, искать новые месторождения. Каждый завод был как маленький город со своими особенностями, проблемами и людьми.

На Верхне-Салдинском заводе он нашел медную руду там, где ее не ожидали. На Нижне-Салдинском — показал, как улучшить качество железа, изменив состав шихты. На Невьянском заводе он впервые столкнулся с серьезными проблемами.

Невьянский завод был самым старым в демидовской империи. Его основал еще дед Никиты Акинфиевича, знаменитый Никита Демидов. Здесь была наклонная башня, которая стала символом уральской промышленности, здесь начиналась история демидовского богатства. Но к середине XVIII века завод столкнулся с трудностями.

Управляющим в Невьянске был Степан Федорович Ползунов — дядя того самого Ивана Ползунова, который впоследствии построит первую в России паровую машину. Степан Федорович был человеком старой закалки, недоверчиво относившимся к новшествам.

— Не понимаю я, зачем барин привез сюда этого... рудознатца, — говорил он своим помощникам, не особенно скрывая недовольства. — У нас и своих мастеров хватает. Иван Барышников руду искать умеет, Петр Макаров в плавке знает толк. Что нам чужак?

Антон чувствовал это недоверие с первого дня. Ползунов принял его вежливо, но холодно, а местные мастера вообще смотрели как на конкурента, который может отнять у них хлеб.

— Показывайте свои шахты, — попросил Антон.

— Покажем, — согласился Ползунов. — Только зря времени не тратьте. Здесь все уже найдено, что можно было найти.

Невьянские шахты действительно были старыми. Многие из них работали уже по тридцать-сорок лет, и легкодоступная руда была выбрана. Теперь приходилось спускаться все глубже, а качество руды ухудшалось.

Антон спустился в главную шахту вместе с бригадиром Иваном Барышниковым — мужчиной лет пятидесяти, который начал работать здесь еще мальчишкой. Барышников знал шахту как свои пять пальцев, но относился к Антону с подозрением.

— Вот здесь у нас главная жила, — показывал он, освещая лампой стену штольни. — Раньше руда шла чистая, а теперь вот — с пустой породой смешалась.

Антон изучал структуру породы при свете лампы. Он видел, что рудная жила действительно обеднела, но понимал причину этого явления. Здесь произошло геологическое нарушение — смещение пластов, которое изменило направление рудного тела.

— А в другую сторону пробовали копать? — спросил он.

— Какую другую? Здесь жила кончается.

— Не кончается. Она повернула. Видите эту трещину в породе? Здесь было смещение. Жила ушла вправо и вниз.

Барышников недоверчиво покачал головой.

— Сорок лет в шахте работаю, а такого не слыхивал. Жила — она как дерево, прямо растет.

— Не всегда. Земля живая, она движется. То, что сегодня прямо, завтра может стать кривым.

Они поднялись на поверхность, и Антон попросил показать ему карты шахты. Карты были примитивными — просто схемы ходов и штолен, без точных измерений глубины и направлений. Но даже по ним можно было понять структуру месторождения.

— Нужно пробить новую штольню, — сказал Антон, изучив схемы. — Отсюда, под углом к старой. Если я прав, через двадцать саженей выйдете на богатую руду.

— А если не правы? — спросил Ползунов. — Двадцать саженей — это месяц работы, а людей кормить надо.

— Если не прав — работаю три месяца без жалованья.

Ползунов подумал. Предложение было заманчивым. Если этот рудознатец ошибается, то получит хороший урок. Если прав — завод получит новую жилу.

— Хорошо. Но работать будете с нашими людьми и по нашим порядкам.

— Согласен.

Работа началась на следующий день. Антон работал наравне с горняками, таскал вагонетки с породой, крепил стены штольни, взрывал породу порохом. Это было тяжело — он отвык от такого физического труда за месяцы относительно спокойной жизни.

Но постепенно он завоевывал уважение рабочих. Они видели, что он не стесняется грязной работы, что его руки покрываются мозолями, что он разделяет с ними все тяготы подземного труда.

— Не барин, а работяга, — говорил молодой горняк Федор Сопин. — Таких мало.

— И умный, — добавлял опытный крепильщик Михаил Груздев. — Показал, как крепи ставить, чтобы прочнее были. И взрывчатку экономить научил.

Через две недели работы Барышников подошел к Антону с недоверчивым выражением лица.

— Слушай, рудознатец. А ты не колдун случайно?

— Почему спрашиваешь?

— Да порода стала другая. Железа в ней больше стало. Будто к жиле подходим.

Антон улыбнулся. Его расчеты оправдывались. Еще несколько дней, и они выйдут на основное рудное тело.

— Не колдун я, Иван Семенович. Просто знаю, как камни лежат.

— Откуда знаешь?

— Учился. У разных мастеров, в разных местах.

На двадцатый день работы произошло то, чего ждал Антон. Очередной взрыв вскрыл богатую железную руду — чистую, без примесей, точно такую же, какая добывалась в шахте тридцать лет назад.

Весть об этом быстро разнеслась по всему заводу. Рабочие собрались у входа в шахту, рассматривали образцы руды, обсуждали случившееся. Ползунов спустился вниз лично убедиться в находке.

— Ну и ну, — пробормотал он, рассматривая рудный пласт при свете факела. — Сорок лет здесь работаю, а такого не видел. Как ты узнал, где искать?

— Земля сама подсказала, — ответил Антон. — Надо только уметь слушать.

В тот же день Ползунов написал донесение Демидову. А еще через неделю в Невьянск приехал сам хозяин.

— Антон Кузьмич! — встретил он рудознатца с распростертыми объятиями. — Вы превзошли мои ожидания. Степан Федорович пишет, что вы нашли руды на несколько лет работы.

— Нашел, Никита Акинфиевич. И еще найду, если позволите поискать в других местах.

— Позволю! Еще как позволю! Но сначала расскажите, как вы это делаете. Может, и других научите?

Антон понимал, что настал момент, когда надо было открыть часть своих знаний. Но делать это надо было осторожно, чтобы не вызвать подозрений в колдовстве или связях с иностранными государствами.

— Дело в том, Никита Акинфиевич, что я изучаю не только руду, но и породы, в которых она лежит. У каждой породы есть свой характер, свое поведение. Зная это, можно предсказать, где искать руду.

— Интересно. А можете этому научить?

— Могу. Только нужны способные люди. И время — несколько месяцев.

— Найдем и людей, и время. Хочу, чтобы у меня было несколько рудознатцев, которые умеют работать по вашему методу.

— Тогда давайте начнем с Невьянска. Здесь есть люди, которые могут учиться.

Демидов согласился. И Антон начал свою первую школу горного дела в XVIII веке.

Учениками стали пятеро молодых людей: Федор Сопин, который показал себя умным и наблюдательным; Михаил Груздев, знавший толк в крепежных работах; Алексей Рыбников, сын местного кузнеца, понимавший металлы; Петр Калинин, который умел читать и писать — редкость среди заводских рабочих; и Семен Воронов, бывший солдат, привыкший к дисциплине и точности.

Занятия проходили по вечерам, после работы. Антон рассказывал им об устройстве земли, о том, как образуются горные породы, как в них появляются металлы. Он показывал образцы различных минералов, учил различать их по цвету, твердости, блеску.

— Запомните, — говорил он, — руда не растет сама по себе. Она образуется там, где встречаются определенные условия. Горячая вода из глубины земли, особые породы, давление, время. Понимая это, можно предсказать, где искать.

Ученики слушали внимательно. Для них это было откровением — никто раньше не объяснял им, почему руда находится именно здесь, а не в другом месте.

— А откуда горячая вода берется? — спросил Федор Сопин.

— Из глубины. Чем глубже, тем горячее. В самом центре земли так жарко, что камни плавятся, как железо в печи.

— Как печи? — переспросил Михаил Груздев. — Значит, земля — это большая печь?

— Можно и так сказать. Только топится она не углем, а внутренним огнем.

Постепенно ученики начинали понимать логику геологических процессов. Антон учил их не только теории, но и практике — как изучать породы в поле, как брать образцы, как составлять карты месторождений.

Через два месяца обучения он решил проверить их знания на практике.

— Завтра идем искать новое месторождение, — объявил он. — Покажете, чему научились.

Они выехали рано утром на лошадях, захватив с собой инструменты и провизию на несколько дней. Антон повез их в место, которое давно приметил — долину реки Реж, где, по его расчетам, должны были быть выходы золотоносных пород.

— Здесь будем искать золото, — сказал он, когда они остановились у подходящего обнажения.

— Золото? — удивился Петр Калинин. — Да здесь никто никогда золота не находил.

— Не находили, потому что не знали, где искать. А вы теперь знаете. Федор, что ты видишь в этой породе?

Федор внимательно осмотрел камни.

— Кварц, — сказал он неуверенно. — И что-то еще... блестящее.

— Правильно. Блестящее — это слюда. А что говорит присутствие кварца и слюды?

— Что здесь была горячая вода?

— Верно. Михаил, а ты что скажешь?

Михаил взял в руки кусок породы, внимательно изучил его.

— Жилы есть. Белые, кварцевые. И цвет у породы... измененный какой-то.

— Отлично. Алексей?

— Тяжелая порода, — сказал Алексей, взвесив камень на руке. — И твердая. Значит, металл есть.

Антон был доволен. Ученики действительно научились видеть и понимать то, что говорят им камни.

— Теперь будем промывать песок, — сказал он. — Семен, принеси лоток.

Они провели весь день, промывая песок из русла ручья. И к вечеру в лотке блеснули первые крупинки золота.

— Не может быть! — воскликнул Петр Калинин. — Золото!

— Может, — спокойно ответил Антон. — Вы сами его нашли, применив то, чему научились.

Ученики были в восторге. Они поняли, что знания, которые дает им Антон, — не пустые слова, а настоящая сила, способная находить сокровища в земле.

Когда они вернулись в Невьянск с образцами золота, весь завод был в возбуждении. Ползунов немедленно отправил гонца к Демидову, а сам начал планировать разведочные работы.

— Антон Кузьмич, — сказал он рудознатцу, — вы делаете чудеса. Сначала железо нашли, теперь золото. А что еще можете найти?

— Все, что есть в земле, — ответил Антон. — Серебро, медь, свинец, олово. Главное — знать, где искать.

— А людей учить будете?

— Буду. Чем больше людей знает эти методы, тем больше богатств мы найдем.

— Тогда оставайтесь в Невьянске еще на месяц. Пусть ваши ученики поработают самостоятельно, а вы найдите новых.

Антон согласился. Он понимал, что создание школы горного дела — это именно то, что нужно для изменения этого мира. Знания должны распространяться, люди должны учиться думать, а не только исполнять приказы.

За месяц он обучил еще десять человек. Теперь в Невьянске было пятнадцать рудознатцев, которые могли самостоятельно искать месторождения и обучать других.

— Создавайте новые группы, — сказал он Федору Сопину, который стал старшим среди учеников. — Учите людей тому, что знаете сами. Знания должны распространяться.

— А как нам быть с начальством? — спросил Федор. — Не все любят, когда простые люди много знают.

— Показывайте результаты, — ответил Антон. — Находите руду, улучшайте работу, помогайте заводу. Тогда и начальство будет довольно.

— А если кто-то скажет, что мы колдуны?

— Не колдуны вы, а ученые люди. Колдуны заклинания читают, а вы камни изучаете. Разница большая.

В конце ноября Антон получил письмо от Демидова. Заводчик приказывал ему немедленно ехать в Екатеринбург — там его ждали важные дела.

Прощание с невьянскими учениками было трогательным. Эти люди стали ему близкими за месяцы совместной работы и учебы.

— Не забывайте того, чему научились, — сказал он им на прощание. — И учите других. Чем больше людей будет знать правду о земле, тем лучше будет жить всем.

— А ты к нам еще вернешься? — спросил Михаил Груздев.

— Вернусь. Обязательно вернусь. Хочу посмотреть, чему вы научите новых людей.

Дорога в Екатеринбург заняла три дня. Антон ехал один, размышляя о прошедших месяцах. Он добился большего, чем мог мечтать. Нашел несколько месторождений, создал школу горного дела, заслужил доверие влиятельного человека. Но он также понимал, что это только начало. Впереди были новые вызовы, новые возможности и новые опасности.

Екатеринбург встретил его шумом и суетой. Город рос быстро — здесь строились новые заводы, прокладывались дороги, возводились административные здания. Это был центр горнозаводской промышленности Урала, место, где принимались решения о судьбах тысяч людей.

Дом Демидова в Екатеринбурге поражал роскошью. Двухэтажное каменное здание с большими окнами, просторными комнатами, дорогой мебелью. Здесь жили не как на заводе, а как в столице.

— Антон Кузьмич! — встретил его Демидов в своем кабинете. — Наконец-то! У меня для вас важное дело.

— Слушаю, Никита Акинфиевич.

— Получил письмо из Петербурга. Императрица интересуется нашими успехами в горном деле. Хочет знать, какие новые месторождения найдены, какие методы применяются. А главное — просит прислать лучшего рудознатца для консультаций при Академии наук.

Антон почувствовал, как внутри все похолодело. Петербург означал двор, интриги, опасности, о которых он мог только догадываться.

— И вы хотите послать меня?

— Именно. Это большая честь и большая возможность. Если понравитесь императрице, получите дворянство, поместье, высокое жалованье. Станете человеком известным во всей России.

— А если не понравлюсь?

Демидов пожал плечами.

— Тогда вернетесь ко мне. Но я думаю, понравитесь. Вы знаете то, чего не знает никто другой. Это дорого ценится при дворе.

Антон понимал, что у него нет выбора. Отказаться от поездки в Петербург означало навлечь на себя подозрения и гнев Демидова. Согласиться — значило рисковать жизнью, попав в мир, где одно неосторожное слово могло стоить головы.

— Когда ехать? — спросил он.

— Через неделю. Дам вам лучшую карету, охрану, деньги на дорогу. И письма к влиятельным людям — без них в Петербурге делать нечего.

— А что именно от меня хотят в Академии?

— Доклад о новых методах поиска руды. Возможно, участие в экспедициях. Императрица хочет, чтобы Россия не отставала от других стран в горном деле.

— Понятно. Тогда мне нужно подготовиться. Собрать образцы, составить карты, написать записки о том, что я знаю.

— Делайте. У вас есть неделя.

Эта неделя пролетела как один день. Антон готовился к поездке, понимая, что едет навстречу новой жизни. Он не знал, что ждет его в столице, но чувствовал, что это будет самое серьезное испытание в его новой жизни.

Последним вечером перед отъездом он сидел в своей комнате в доме Демидова и писал письма — невьянским ученикам, Федьке Косарю в родную деревню, людям, которые стали ему дорогими за эти месяцы. Он не знал, увидит ли их снова, но хотел, чтобы они знали — он их не забыл.

А утром карета тронулась в дальний путь. Впереди была дорога в Петербург, дорога к новым испытаниям и новым возможностям. Антон Глебов, современный геолог, попавший в XVIII век, ехал ко двору российской императрицы. Что ждало его там — он не знал. Но он был готов встретить любые вызовы.