Точка зрения единорога

Глава 7 Нейса

Нейса снова прискакала за мальчиком — четыре года спустя. Она приблизилась к Красным Владениям так, будто ничего не изменилось. Флаш ждал её, Маш стоял позади него. Однако в ребёнке произошли перемены, теперь ему исполнилось восемь вместо четырёх, и он не только подрос, но и окреп за годы жизни среди волков. Выглядел Флаш чудесно.

Он сделал шаг вперёд, приветствуя кобылицу — и его лицо отразило смешанные чувства.

— О, бабушка, как же я рад снова тебя видеть! — воскликнул он, обнимая её шею, и ниспадающая шелковистая грива скрыла набежавшие на глаза мальчика слёзы.

Она знала их причину. Несмотря на то, что они встретились вновь, Флаша взяли в плен. Теперь сомнений в его положении не оставалось; мальчик очутился в руках враждебных адептов, и в следующий раз они не позволят ему сбежать. Разумеется, об участии Нейсы в его предыдущем побеге было известно, однако в качестве близкой подруги Стайла она оставалась неприкосновенной. Но на ней раз ей действительно придётся доставить Флаша в его замок; прятки кончились.

Мальчик взобрался к ней на спину, и Нейса тронулась с места, даже не позаботившись взглянуть на ровота. Она следовала тем же путём, что и в прошлый раз, зная желания внука.

Кобылица ощутила, как его настроение слегка улучшилось, когда они добрались до владений оборотней. Так Флаш хотя бы мимоходом увидит своих товарищей. Задержаться он не мог, но по крайней мере, они обменяются приветствиями.

Большинство волков отсутствовали, но трое связанных с ним клятвой дружбы были на месте.

— О, бабушка, ты позволишь? — умоляюще попросил Флаш.

Нейса остановилась возле троицы, и он спешился. Приняв волчье обличье, он обнюхался с каждым из них по очереди. Затем все обернулись людьми, и Флаш обнял их.

— О, Форил! О, Терил! — И, наконец, обратился к черноволосой девочке: — О, Сириллет! Ты так старалась ради меня!

— Теперь я Сирилмолет, Обещанный мой, — ласково отозвалась она, обнимая его в ответ. — Стая учла добычу.

— Вернись я вместе с вами, порадовался бы за нас обоих!

— Тебя тоже наградили, — улыбнулась девочка. — Летрилмосир.

— Мне подарили четвёртый слог? — изумился он. — Но ведь теперь они знают, что я не принадлежу Стае!

— Они знали ещё тогда, когда ты был щенком — внуком Нейсы и Стайла.

— Но никто даже не рыкнул на меня!

— На тебя рычали целых трое волчат.

Флаш стиснул её в объятьях ещё крепче, и по его щекам опять побежали слёзы. — Я должен идти, но приду к тебе, когда смогу…

— Верно, — кивнула она.

Потом все трое снова превратились в волков, а Флаш забрался на спину Нейсы. Он мог бы трусить рядом с ней и в волчьем обличье, но статус пленника требовал оставаться человеком.

Нейса возобновила шаг. Флаш помахал оборотням и спрятал лицо в её гриве.

Кобыла мерно рысила, всё ещё по тому же маршруту, разделяя ностальгию мальчика. Какой прекрасный замысел у них был, и они отвоевали целых четыре года равенства для адепта Стайла и гражданина Голубого на Протоне. А ещё — обеспечили Флаша замечательным опытом погружения в иную культуру. Она бы предпочла, чтобы он приобрёл его среди единорогов, но разумеется, такое укрытие было слишком очевидным. Стая Каррелгира стала достойной альтернативой. Нейса припомнила, как впервые столкнулась с оборотнем в тогдашнем дворце Оракула; они уже приготовились сражаться, являясь исконными врагами. Но Стайл установил мир между ними, а позже связал их клятвой дружбы, и это было лишь частью принесённых им на Фазу благ.

Конечно, она любила Стайла. Всегда — с тех ещё пор, когда он запрыгнул ей на спину, чтобы потом освободить. Ни один человек не повторил бы его подвига. Нейса сделала для него всё, что могла: возила его на себе, охраняла его покой и занималась с ним любовью, пока он не повстречал Голубую Леди. Мужчины человеческого рода никогда не брезговали любовницами из животного мира, но не видели в них спутниц жизни; так было испокон веков. Пока Флета…

Нейса пристукнула вспыхнувшую мысль копытом. Она так и не одобрила, не могла принудить себя к этому… но невозможное стало возможным, и вот на её спине сидит Флаш в качестве подтверждения союза человека с единорогом, из родов Нейсы и Стайла. Не исключено, что в своё время он сойдётся с оборотнем, таким образом подключив к союзу и волчий род. Таким образом на Фазе произойдёт то же, что творилось на Протоне: смешение главных элементов измерения.

Поддержать всё это она не могла, но теперь, зная Флаша и его зеркальное отражение — Нипи, которая продемонстрировала столь блестящий разум и уверенность в себе, не могла и отрицать их. Возможно, старые, консервативные методы придётся оставить в прошлом. Наверное, новые лучше. Естественно, Нейса поддерживала Стайла, и если тот верил, что таким способом всё развиваться и должно, он прав. Но раньше он тоже придерживался традиций; подобно ей, он противился межвидовому союзу. И, подобно ей, ему пришлось принять результат, поскольку корни его упрямства были не в антипатии к животным (это она точно знала!), но в необходимости появления наследника Голубой Обители. Юное поколение доказало, что он ошибался на их счёт, и теперь он стоял на стороне подобных связей, хотя и не мог исправить последствия своего прежнего поведения.

Нейса тоже не могла продолжать отмахиваться от своего отношения хвостом, как от надоедливой мухи. Когда её дочь Флета настояла на браке с занявшим тело Бэйна големом, она наставила на неё рог. Теперь голем превратился в Ровота-адепта, обладающего большим магическим потенциалом, чем любой другой адепт, и стал отцом Флаша. Не в природе единорогов было признавать свои ошибки и менять мнение. Она делала это лишь по прямому велению вожака Табуна. Сейчас ей никто ничего не приказывал. Нейса оказалась в ловушке собственной упёртости, хотя отчаянно нуждалась в общении.

Они достигли места, где четыре года назад Флаш отошёл пописать. Кобылица остановилась, он спустился и вновь повторил те же действия; теперь они лишились двусмысленности. Подзадержались они и там, где она спасла волчат от дракона. Теперь щенки были в безопасности в своей новой Стае.

За пределами этой области на её спине тогда уже сидел голем вместо мальчика. Замена была произведена столь эффективно, что её не сразу восприняла и сама Нейса, что уж говорить о наблюдателях… это тоже было частью их старого плана. Флаш вырвался на свободу, и адептам потребовалось невероятно много времени, дабы его отыскать.

Прежде чем слиться с Табуном, они тоже остановились. Молодость Нейсы канула в далёкое прошлое, и продолжительный бег утомлял её гораздо быстрее. Ей понадобились отдых и пастбище. Флаш соскочил на густую траву, предоставляя ей последние два часа до заката.

И тут он удивил её. Приняв облик единорога, новоявленный жеребёнок стал пастись бок о бок с бабушкой. Тонконогий и неуклюжий, он всё равно смотрелся многообещающе: чёрная, как у неё, шерсть, синие носки. Флаш сыграл на своём роге ноту, приглашая её присоединиться к ужину. Музыка напоминала переливы деревянной флейты — альт. Четыре года назад её можно было определить, как сопрано; по мере взросления тональность изменялась, скоро она превратится в тенор. С ключом тоже пока уверенности не было, но, конечно же, всё это время Флаш не практиковался в пребывании единорогом, и пока соответствующего опыта не набрался.

Нейса поправила его в ключе тоже рогом, который по звучанию сравним был с гармоникой. После этого они стали щипать траву и играть одновременно. Мелодия жеребёнка постепенно окрепла и стала красивее. Бабушка показала ему несколько музыкальных нюансов и обучила простым правилам гармонии. Получившийся в результате дуэт, конечно, до Унолимпика не дотягивал, но начало было неплохим. Нейсе нравились и мелодия, и прилагаемые Флашем усилия. Её снова охватила тоска по минувшим временам, когда она так же учила Флету, и дочь выдула невероятную двойную ноту, и…

Нейса вновь мысленно припечатала непрошенную мысль копытом. Прочь, воспоминания! Поступок Флеты нельзя было простить.

И всё же, искоса поглядывая на пасущегося рядом с ней жеребёнка, она втайне желала, чтобы ситуация сложилась иначе.

Они щипали траву всю ночь и были вполне удовлетворены. Ночные создания вышли из своих укрытий: мыши, совы и гоблины, и все они благоразумно решили держаться подальше от единорогов. Собравшись в организованные отряды, гоблины представляли собой угрозу, но не эти одиночные охотники, избегавшие опасности. На всякий случай Нейса чутко прислушивалась; порой и те бывали непредсказуемы.

Спали они по-прежнему стоя и продолжая срывать нежные стебли. Утром оба чувствовали себя сытыми и отдохнувшими. Ночь прошла великолепно.

Флаш обернулся человеком.

— Настал мой черёд нести тебя на себе, бабушка!

Она тоже превратилась в женщину.

— Ты ещё недостаточно подрос, Флаш, — покачала она головой. — Ты не должен возить на спине тяжести; пострадают твои рёбра.

— А если ты станешь светлячком? — предложил он.

Она надеялась, что не пожалеет об этом. Ему нужен был опыт. В случае возникновения угрозы со стороны Нейса всегда могла принять своё истинное обличье. Да и адепты вели непрерывное наблюдение за ними и при малейшей опасности вмешаются тоже. Не то чтобы ей уж так этого хотелось, но лучше такая подстраховка, чем никакой.

Обернувшись светлячком, она зажужжала крылышками в воздухе. Флаш вновь стал единорогом. Подлетев к чёрной голове, Нейса удобно устроилась на лбу между его ушей, рядом с рогом.

Он снялся с места в карьер, направляясь на запад, к Табуну. Поначалу его поступь была неровной, но вскоре жеребёнок попривык, и галоп стал более уверенным.

Но вскоре с юга появился дракон. Высмотрев из-под облаков юного неопытного единорога, он решил, что подвернулась неплохая добыча и развлечение заодно. Отличаясь небольшими размерами, для Нейсы он угрозу не представлял, но насчёт Флаша полной уверенности кобылица не испытывала. Она зашевелилась, готовясь выступить впереди него и защитить внука.

— Нет, бабушка! — запротестовал тот на языке рога. — Дай мне справиться самому.

Ничего себе амбиции! Если в бою его рог так же неопытен, каким первоначально показал себя в музыке, дракон легко с ним справится. Ну ладно, она могла и подождать, прежде чем вмешиваться. Нейса осталась на месте.

Дракон сделал над головой жеребёнка круг, убеждаясь в его совершенном одиночестве. Затем приготовился дать огненный залп.

Флаш сыграл на своём роге странную мелодию, отличавшуюся от общепринятой речи. Нейса не сразу поняла, что мальчик пытается творить магию. Будучи человеком, он был на это способен и ещё в четырёхлетнем возрасте учился рифмовать заклинания. Разумеется, он рассчитывал на них и во время волчьей жизни, а теперь у него появился шанс ими воспользоваться. Но применить чары в образе единорога — что за странность! Подействуют ли они?

Над ними сформировалось облако, которое быстро росло и ширилось, переливаясь яркими красками. Отсюда сложно было угадать его очертания, но кажется, это… да, точно! Парящая человеческая голова! С золотыми кудрями, которые утончались в почти незримые вихри и двумя сверкающими кровавыми очами, с крупным властным носом и огромным фиолетовым ртом, где виднелись острые клыки.

Дракон тоже увидел жуткий мираж и вильнул в сторону. Кто-то пришёл единорогу на выручку? Но вскоре он развернулся, уразумев, что нематериальное облако таковым и останется. А что лишено плоти, априори не способно навредить — следовательно, это можно игнорировать.

Дракон снова изготовился к атаке, и на сей раз его вид не оставлял сомнений в том, что хищник нападёт. Огонь уже рвался наружу; через мгновение здесь воцарится адское пёкло! Нейса приподняла крылышки.

— Нет, бабушка! — опять предугадал её намерения Флаш. — Я готов!

Нервничая, она всё же спряталась за его рог. Что у этого упрямого жеребёнка на уме?

Флаш заиграл новую мелодию. Губы чудовищной головы послушно раскрылись, и она выплюнула поток зелёной жидкости. Струя попала в дракона — прямо в его разверзтую пасть.

Отреагировать хищник не успел. Поперхнувшись огнём и неведомой субстанцией, дракон откашлялся и издал рёв удивления и недовольства. Он суматошно хлопал крыльями в воздухе, пытаясь дотянуться до пасти, чтобы её очистить. Жидкость оказалась не водой, а тягучим вязким веществом, которое прочно склеило его пасть и отчасти перекрыло дыхание. Загнанный внутрь огонь бесновался в глотке.

Во все стороны от дракона летели наполненные горячим воздухом, липкие пузыри. Он сделал вдох — и снова подавился.

Дольше Нейса ждать не стала. Разведя крылышки, она вспорхнула с чёрного лба, отлетела чуть в сторону и сменила облик на подлинный.

— Что сие за зелень? — потребовала кобылица ответа на языке рога.

— Желатин, — откликнулся Флаш. — О нём мне поведала Нипи. На Протоне в нём борются или предаются любви, или же бросают в него проигравших.

— Желатин? — Она понятия не имела, что это означает; ни на языке единорогов, ни на людском.

— Подобие вязкой смолы, — по-жеребячьи звонко протрубил он. — Ужасно липкая и с пузырями, а когда высыхает, становится ещё хуже. Но растворяется в воде и легко смывается… хотя думается мне, дракону вряд ли придёт в голову плескаться.

И впрямь, купания дракон не замышлял. Почти врезавшись в дерево, он с трудом избежал столкновения и набрал высоту, всё ещё царапая когтями собственный нос. Пузыри желатина летели во все стороны, образуя ещё более гротескное зрелище, нежели туманная голова.

Нейса не слишком разбиралась в розыгрышах, но вынуждена была признать, что подобное с драконами проделывалось редко. Мальчик всё ещё не покинул безмятежный мир детства, и поступил он, соответственно, как ребёнок. Но эффекта достиг, а это главное.

Она решила возобновить путешествие. Флаш вернулся к своему человеческому обличью, и кобыла понесла его к Табуну.

По мере приближения к Голубой Обители тот вновь упал духом. Он воспрял лишь на время схватки с противником, запоздало сообразила Нейса, в другие моменты Флаш выглядел подавленным либо озабоченным. Причиной она полагала лишение свободы. Ему, вынесла она вердикт, и в самом деле нравилось среди оборотней, к тому же назад мальчика тянуло и Обещание его суке с тёмным мехом. Да и вообще грустно покидать столь преданных друзей. Однако и Нейсу со своими другими дедушкой и бабушкой он тоже любил, это очевидно. Почему же тогда Флаш так неохотно с ними воссоединялся?

Наверное, он чувствовал себя виноватым за четырёхлетнюю игру в прятки. Заговор являлся общим, но мальчик держал своё убежище в тайне даже от Стайла. Тем не менее, все знали, что ему и следовало так поступить. Любой контакт с дедушкой непременно привлёк бы к себе внимание других адептов и привёл бы к обнаружению Флаша. Значит, печалило его не это.

Они прибыли, и внук поприветствовал родных с непритворным энтузиазмом. Нейса, принявшая человеческий облик для того, чтобы войти в замок, подумала, что ошиблась; в конце концов, Флаш рад был вернуться домой, несмотря на его изменившееся положение.

В течение первого вечера всё протекало своим чередом. Мальчик рассказывал о полученном от оборотней жизненном опыте и своём приключении с драконом. Стайл громко смеялся, вспоминая свои похождения на Протоне; улыбалась и Леди. Затем они отлично поужинали, Флаш признался, что устал, и рано отправился в кровать, сопровождаемый Леди.

Только после этого Стайл омрачился.

— Он изменился, — заметил он.

— Верно. — Нейса никогда не любила пустой болтовни и словами выражала лишь самое необходимое.

— Но за четыре года сего следовало ожидать. Он вырос и многому научился — лишь затем, дабы пережить разлуку с теми, кого успел узнать и полюбить так же, как нас.

— Верно.

— Я проверил его на предмет наложения чар. Он не околдован. Кажется, адепты придерживаются правил.

Нейса кивнула. Она порадовалась, что и он заметил необычное состояние внука; значит, она себя не накручивала. Вероятно, это действительно последствия разлуки и взросления.

Леди возвратилась.

— На нём чары, — сказала она.

— Нет, — покачал головой Стайл. — Никакой магии.

— Чары присутствуют, — повторила она.

Внезапно Нейсе всё стало ясно. Чары возникали не только в качестве магического воздействия, но и накладывались честью. Они так или иначе ограничивали свободу.

— Теперь он узник, — согласился Стайл. — Все мы рады его возвращению, и будем обращаться с ним не хуже, чем раньше, но не по своему — или его — выбору. К тому же у адептов появился доступ к Книге Магии, пока он среди нас, и они будут спешно наращивать мощь после четырёх лет вынужденного бездействия. Сие может его печалить.

— Не исключено, — с сомнением кивнула Леди.

Они покинули покои, и Нейса отправилась пастись; так она предпочитала проводить ночи. Однако её мысли продолжали обращаться к мальчику. Леди была права: что-то не так. Возможно, дело лишь в смене обстановки. А может, и нет.

Утром Стайл переговорил с Флашем наедине. Позже он передал внука Нейсе для прогулки по Голубым Владениям.

Разумеется, предлог был достойным, но та видела за ним истинную причину — Стайл желал побеседовать наедине и с Леди. Что-то определённо пошло не так.

Ещё позже Леди поведала кобылице суть проблемы: — Стайл хотел, дабы Флаш пообщался со своим двойником на Протоне. Таким образом они обменивались бы своевременной информацией, и мы не отставали бы от враждебных адептов с гражданами. Но Флаш говорит, что девочка недоступна, он не может установить с ней связь.

Нейса поразмыслила над её словами. Она уже знала, что Флашу с Нипи не обязательно было сходиться в одной точке для того, чтобы пообщаться друг с другом. Они продемонстрировали это, пытаясь избежать облавы адептов на Стаю. Почему же их проверенный способ не срабатывает сейчас?

Она продолжала обдумывать ситуацию всю последующую ночь, сознательно или погрузившись в полудрёму, но к более-менее устраивающему объяснению так и не пришла. Кобыла не сомневалась, что с Нипи в другом мире обращались, как с принцессой — так же, как и с Флашем на Фазе, поскольку условия договора там и там ничем не отличались: пока девочка гостила у деда, граждане обретали доступ к Оракулу. Адепты с гражданами ждали возможности восстановить договор целых четыре года; они пойдут на всё, дабы он не прервался вновь.

А что если Нипи каким-то образом опять удалось спрятаться — даже от Флаша? Но как?

К наступлению рассвета у Нейсы появился ответ: девочка могла улететь на другую научную планету! Флаш связался бы с ней где угодно в пределах Протона, но не в иномирье. Должно быть, ей удалось проскользнуть на один из этих космических кораблей! Это означало, что перед врагами встало очередное препятствие, поскольку Гражданин Голубой не допустит их к Оракулу, пока те не приведут Нипи. А Флаш, даже если ему известно, куда она отправилась, ни за что не выдаст двойника. Если бы ему и удалось установить с ней контакт, он и то бы не стал этого делать, зная, что адепты наблюдают за любыми магическими действиями с его стороны, и найдут её так же, как и раньше — через него.

Нейсу так взволновало это открытие, что она галопом припустила к замку и обернулась женщиной, задыхаясь.

— Стайл! Стайл!

Однако мальчик проснулся первым.

— Они до сих пор в своей комнате, — сообщил он. — Неужели в их возрасте всё ещё получают удовольствие друг от друга?

— Люди — да, если они того желают, — кивнула она. — Зачастую они превращают размножение в развлечение. — О, как хорошо Нейса это помнила! Говорить с Флашем о ночных думах она не хотела, подозревая, что он будет отрицать её догадки, и это поставит в неловкое положение их обоих. Придётся ждать, пока Стайл покончит с делами.

Вместо этого она предложила Флашу ещё разок прокатиться верхом. Тот согласился с условием, что они поскачут бок о бок. Затем они сменили свои обличья на крылатые — Нейса превратилась в светлячка, внук — в летучую мышь, — и они вылетели наружу. За стенами замка он потряс её, обернувшись гарпией; хоть кобылице и доводилось слыхать о его способностях, но лицезрела она их впервые. Гарпия оказалась девочкой.

— Верно, — скрипнул он, совершенно как гарпии. — Барьеров меж полами нет. При желании я могу становиться девушкой, а Нипи — юношей. Но мы проделываем сие лишь в случае нужды; неудобно.

Он упомянул Нипи. Развить ли тему, подтверждая умозаключения? Нейса приняла обличье женщины. — Когда ты оставил её на Фазе, она могла превратиться в гарпию и не испытывать неудобств.

— Нет. Неведомы ей чары личин.

— Возможно, вам стоит поменяться местами вновь, и мы её обучим.

— Возможно! — весело кивнул он. Затем вдруг нахмурился и сменил тему.

Теперь она точно знала: мальчик не мог поменяться местами с Нипи, не выдав её секретного убежища. Настаивать Нейса не собиралась. Приняла свой обычный вид, между тем, как Флаш превратился в волка, и они устремились назад к стенам замка.

Ближе к полудню, когда Леди играла роль примерной бабушки, выпекая вместе с мальчиком пирожные, а он усердно вылизывал мисочку из-под крема, у Нейсы появился шанс перекинуться словечком со Стайлом.

— Он не смеет, — заключила она свою речь.

Стайл кивнул. — Думаю, твоя догадка верна, кобылица! Принимаю её с облегчением, ибо означает сие: силы наши по-прежнему равны.

Пребывание Флаша в замке протекало не так уж и плохо. Каждый день он учился у дедушки с бабушкой чему-то новому: чарам, играм… и резвился на лугах вместе с Нейсой, принимая разные обличья. Убедившись, что никто не будет подталкивать его к поддержанию связи с Нипи, мальчик несколько просветлел, и всё напоминало ему о старых добрых деньках.

Стайл проводил с Флашем много времени за шахматами. Способности внука были многообещающими и в этой области, что уже никого особо не удивляло, учитывая сохранявшийся за Стайлом статус чемпиона Фазы и росшую популярность Флеты; мальчик обладал отличным наследием. Они даже повторяли некоторые поединки Стайла со Снежной Бородой, общее число которых достигало двадцати трёх ничьих плюс одна заключительная победа адепта, послужившая их маленькому турниру окончанием. Однако уже в следующем году снежный демон сумел отыграться после пятнадцати ничьих, и с тех пор они проводили состязания регулярно. Флаш подмечал все нюансы ходов, в чём, конечно же, опережал Нейсу.

Затем, когда гостить в замке мальчику оставалось уже недолго, прибыл с визитом Бэйн. Кобылица паслась поблизости и видела, как Стайл вышел ему навстречу. Из-за того, что Бэйн выступал на стороне враждебных адептов, беседовали они вне замка, на нейтральной территории.

— Как он? — поинтересовался Бэйн.

— На сердце его лежит камень, — ответил Стайл.

— Как и следовало ожидать после резкого разрыва со Стаей. Его друзья по клятве так же тяготятся разлукой, сие понятно мне.

— Что поведаешь о жизни на Протоне?

— Держимся в рамках Книги и Оракула.

Нейса сознательно удержала свои уши от подёргиваний, чтобы не выдать интерес к поднятой теме. Действительно ли они работают с Книгой и Оракулом одновременно? Каким образом?

— А как себя чувствует маленькая Нипи? — ровно осведомился Стайл.

— Подавлена. Тебе известно, чью сторону они оба хотели принять.

— Верно. Но если ей становится лучше так же, как Флашу, тебе не следует беспокоиться.

— С ней всё хорошо, сколь верно мы можем судить. Сейчас она, разумеется, с Голубым. Но вот что странно: по нашим наблюдениям, она воздерживается от контактов с Флашем. Я полагал, вы воспользуетесь детьми так же, как мной и Машем, дабы сохранить равенство.

— Всему своё время, — сказал Стайл. — Они юны, и им предстоит забыть четыре минувших года.

Бэйн кивнул: — Поистине так. — И всё же он казался удивлённым. — Я пришёл сюда, чтобы просить тебя отправить Флаша прямо на остров Прозрачного. Мне недостаёт навыков Маша для перемещений.

— С готовностью, если туда впустят Нейсу.

— Впустят. — Бэйн поблагодарил его взглядом, отыскал глазами кобылу и помахал ей. Та грациозно опустила голову, продолжая щипать траву, будто совсем не интересовалась происходящим.

Бэйн растворился в воздухе. Нейса мгновенно приблизилась к Стайлу.

— Подруга по клятве, давай немного прокатимся, — предложил тот, вскакивая ей на спину.

Кобылица приняла предложение с радостью.

— Думается мне, наши догадки были ошибочны, — вздохнул Стайл, когда они удалились от замка на достаточное расстояние, и их уже не могли подслушать. Стайл полагал, что именно этим в его пределах враждебные адепты и занимаются, оставив слежку за ним лично — теперь, когда наступило затишье. — Не хочется тревожить Леди, но я должен знать. Сделаешь ли ты это для меня?

Нейса выдула из рога ноту подтверждения. Она попытается!

Кобылица пустилась в путь рано утром, чтобы у неё было достаточно времени для беседы с Флашем, подвернись им подходящий случай. На сей раз их дорога пролегала на запад, к Западному Полюсу и Прозрачным Владениям. Флаш молчал, словно бы не особо радуясь предстоявшей встрече с матерью.

Они сочли, что Нипи ускользнула, и мальчик не вызывал её, чтобы не подвергнуть опасности новое укрытие двойника. Теперь они знали, что проблема не в этом. Почему же он не стремился поговорить с подружкой? Нейсе почти казалось, что Флаш расхотел помогать деду… нет, не может этого быть. И всё же просто спросить она не могла; при желании Флаш и так рассказал бы всё Стайлу — значит, его молчанию имеется веская причина. Да и адепты наверняка следят за ними сейчас, чтобы мальчик не сбежал повторно, и услышат каждое его слово.

Перед ними раскинулось Ущелье: обширная, испещрённая трещинами и расколами часть земли. Нейсе тут же припомнились чары, которыми демоны поразили её в последний визит сюда, но предпринять что-то на этот счёт, пока они не вылезли наружу, кобыла не могла.

А вот и голова первого демона! Фыркнув в предвкушении вызова, Нейса опустила рог и напряглась. Враг исчез, спрятавшись где-то внизу, и она просто прошла мимо. Хотя кобылица и ожидала нечто в этом роде, ей стало приятно.

— Уничтожь их! — крикнул Флаш, вспыхивая азартом боя. Вокруг появилось ещё несколько голов. Главная опасность поджидала впереди; будет ли засада? Нейса понимала, что враждебные адепты, хотя и являются врагами тоже, никогда не позволят демонам их пленить, поскольку довести кобылу с мальчиком до цели было в их интересах. И она поскакала вперёд. — Позволь мне, бабушка! — Молил её Флаш. Он неплохо справился с драконом и теперь чувствовал себя совсем храбрым. Разделённые приключения часто заставляют людей откровенничать друг с другом. Нейса издала одобрительную ноту, останавливаясь на одном из плато Ущелья.

Он что-то пропел. Возникло ещё одно облако с гротескным лицом; кажется, Флашу они нравились — или, возможно, подобные формы приобретала присущая ему лично магия. Демоны с опаской посмотрели вверх, однако нашли, что туча не представляет собой угрозы, и через мгновение продолжили смыкать ряды вокруг Нейсы.

Флаш запел снова. Облако сгустилось и снизилось; сверху упала первая капля.

— В сторону, бабушка! — крикнул мальчик.

Нейса отпрянула. Демоны впереди неё посыпались обратно в пропасть, однако шеренги по бокам тянули к ним свои корявые лапы в попытках схватить.

В воздухе послышался тоскливый свист, быстро сменившийся кашлем и звуками рвоты из Ущелья. Демоны всё так же быстро взбирались наверх по его отвесным стенам, но уже не для того, чтобы атаковать кобылицу. Они хватались за животы и сгибались пополам. Что это?

Она притормозила, заинтересовавшись таким неожиданным поворотом.

— Не останавливайся, бабушка! — воскликнул Флаш.

— Почему? — спросила она языком рога.

— Я уронил на них бомбу-вонючку!

Затем тошнотворное облако настигло и их. Нейсе сразу перестало хватать воздуха; более ужасной вони ей испытывать не доводилось — а она едва вдохнула.

Кобыла ринулась вперёд, прочь от миазмов. Неудивительно, что демоны так себя вели; должно быть, внизу, в расщелинах, облако вони только сгущалось! Доверься ребёнку, и на свет явится ещё один ребяческий — но весьма эффективный, — план.

Ну, винить его не за что. Нейса предоставила ему действовать, и демоны получили по заслугам. Достойный ответ на их чары!

Они проскакали Ущелье беспрепятственно; больше враги на них внимания не обращали. Добравшись до обычного луга, за которым виднелась полоса леса, Нейса сменила галоп на более спокойную рысцу.

— Тебя уже можно звать маленьким адептом, — заметила она на языке рога.

— У меня было время придумать хорошие заклинания, — отозвался он. — В Стае было здорово, но она осталась позади. — Его настроение наконец-то поднялось.

— С Нипи тоже?

— Да. Она умная девочка.

Нейса надеялась на более подробный рассказ, но не сложилось. И снова ей не удалось проникнуть в его тайну.

Заночевали они у подножия гор с камнепадами. Флаш опять превратился в единорога и пасся рядом с бабушкой, как раньше.

Так и продолжалось всё время их пути к побережью. Мальчик вёл себя, как обычно, вот только не связывался с Нипи. Его секрет оставался надёжно сокрытым. И от этого рог Нейсы начал звучать несколько уныло.

Они добрались до западного берега. Флаш взялся за переданный Бэйном амулет, и Нейса погрузилась в морские воды. Ранее бывать здесь ей не приходилось, и она бы не слишком расстроилась, если бы чары не подействовали, чтобы не заплыть чересчур далеко. В конце концов, они оказались не на нейтральной территории Красных Владений; тут было логово врага — Прозрачного. А ещё под водой жила Флета, с которой Нейса не разговаривала. Встреча обещала стать неловкой.

Однако чары сработали без сучка, без задоринки. Волны сомкнулись над их макушками, и вода перестала отличаться от воздуха; путники дышали, как обычно. Кобылица пробиралась между водорослями и раковинами, пока не нашла тропу. Опустившись на неё, она несколько успокоилась, вновь обретя под копытами твёрдую почву. Тропа вскоре расширилась, превратившись в тракт, с которого предусмотрительно убрали все препятствия. Это дало Нейсе возможность оглядеться.

Зрелище впечатляло. Мимо поплывали рыбы, похожие на бескрылых птиц. Водоросли плавно покачивались, устремляясь вверх, к поверхности и свету — здесь, в полумраке, они выглядели, как неясные росчерки художника. Флаш с Нейсой миновали коралловый риф, где растительность напоминала поразительно живые цветы, открывавшие и закрывавшие свои чашечки.

К ним приблизилась большая рыбина, грациозно помогающая себе хвостом. Кобыла узнала её по острому плавнику на спине: акула! Нейса предостерегающе затрубила и приготовилась к сражению, хотя и не знала, каким образом биться в этой странной обстановке. Однако рыбина скользнула от тропы в сторону; очевидно, ей строго-настрого запретили трогать тех, кто шёл по дороге.

Атмосфера изменилась, уводя их в нечто архаическое. Растительность и обитатели стали ещё более странными. Нейса выдула ноту удивления.

— О, разумеется, — немедленно откликнулся мальчик. — Это ордовикский период, трёх- или четырёхмиллионнолетней давности. Я точно не помню… но тут живут весьма странные создания. Видишь, вон там гигантский наутилоид, а за ним прячется трилобит — в раковине, похожей на рог единорога!

Нейса увидела трилобита. Его раковина и в самом деле напоминала её собственный рог, и кобылица невольно ощутила к нему симпатию. Раковина частично скрывала его странное тело.

Тропа пошла в гору, точнее, начала подниматься на холм.

— А вот и остров! — радостно воскликнул Флаш. Соскользнув с её спины, он помчался вперёд, прямо сквозь отделявшую остров от остального глубинного мира завесу. Нейса последовала за ним и действительно оказалась на островке сухой земли, укрытой от моря огромным воздушным пузырём.

Флаш бросился в объятия молодой женщины — Флеты, его матери и дочери Нейсы; та не видела её восемь лет, не пожелала взглянуть и теперь. Вместо этого она озиралась по сторонам.

Неподалёку стояла ещё одна молодая женщина, облачённая в бежевый плащ. Того же оттенка были её волосы и глаза. Беата, сестра нового Бежевого Адепта. Что она тут забыла?

Беата не стала ждать, пока её представят.

— Ты нравишься мне не больше, чем я тебе, старая кобыла, — заявила она. — Не коси на меня глазом, иначе рискуешь увидеть то, что вряд ли придётся тебе по нраву.

Нейсу окатила волна раздражения. Она не собиралась терпеть выходки этой зазнайки! Кобылица наставила на неё рог.

— Нет, бабушка! — крикнул Флаш, уловивший искры гнева между ними. — Не причиняй ей вреда; она позволила мне сбежать!

Что? Нейса приняла человеческий облик.

— Она пыталась пленить тебя! — сказала она.

— Но они считают, что плохо пыталась, — пожала плечами Беата. — Так что отправили меня сюда следить за тем, дабы не сбежала Флета.

— Но я не в тюрьме! — запротестовала Флета. — И Нейса, моя мать… неужели наконец-то пришла мириться?

Нейса отвернулась от неё.

— Ты ослица! — рявкнула на кобылу Беата, и её глаза вспыхнули от ярости. — Проделать столь долгий путь, дабы вновь оттолкнуть своего жеребёнка!

Её слова достигли цели. Нейса медленно повернулась к Беате.

— Нет! — опять крикнул Флаш. — Это остров мира! Никаких битв!

— Мне не требуется предостережений, — мрачно отозвалась Нейса.

— Тогда пусть это будет словесная битва! — упрямился он. — Без сглаза и рога!

Нейсе это замечание не понравилось, как и Беате. Однако мальчик был непреклонен.

— Любая капля крови призовёт сюда Прозрачного, и нам неведомо, как он накажет виновных! Позволь мне ограничить вас словами, и тогда улаживайте ссору между собой.

Что-то в его тоне заставило Нейсу медлить. Мальчик был умён и талантлив, и скрывал тайну, которую ей необходимо было постичь. Последнее всё решило, хотя она и сочла его идею нелепой.

— Без рога, — согласилась она.

— Без сглаза, — так же угрюмо кивнула Беата.

Флаш пропел заклинание. Снова появилось облако, уже без лица. Оно росло, пока не охватило их обеих. Теперь они очутились в пузыре внутри пузыря.

Нейса предпочла атаку обороне. Хотя она редко пользовалась словами, при желании с их недостатком проблем не возникало.

— Ты, что желала пленить Флаша, а теперь держишь здесь его мать, называешь меня ослицей? Ты, что потратила четыре года, преследуя его — и Бэйна?

Беата гневно жестикулировала, однако слова её были до странного спокойными.

— Верно, кобыла. Послушай меня сейчас, ибо времени у нас мало, и вокруг подстерегает опасность. Я искала ребёнка, который мог склонить чашу весов на мою сторону. Я думала, что Бэйн способен крепче привязать его к нам. Но мой замысел потерпел неудачу; он не любит меня, а вот я его полюбила.

— Ты?.. — поразилась Нейса.

— Когда мы загнали мальчика в угол, и я могла его перехватить, я попробовала отпустить его. Посмотрев ему в глаза, я узнала его даже под маской суки, однако не подала вида и назвала его именем переодетую девчонку. Логично было поддаться на подобную уловку, меня никто бы ни в чём не заподозрил. Флаш бежал. Но адепты разгадали и его обман, и мой, и теперь я заточена тут, хотя официально и названа стражницей. Ты мне веришь, кобыла?

Её рассказ столь разительно отличался от ожиданий Нейсы, что та едва могла говорить.

— Но почему ты?..

— Отпустила его? — Беата печально улыбнулась. — Потому что это был единственный способ остаться рядом с Бэйном. Продолжить поиски. Я дошла до той грани отчаяния, что решилась бы на что угодно, хотя и знаю: мне никогда не снискать его любви.

Нейса недоверчиво смотрела на неё. С чего бы этой женщине признаваться ей в чём-то подобном?

Беата протянула руку: — Коснись меня рогом и удостоверься.

Нейса склонила голову, дотронувшись до её ладони своим — сейчас миниатюрным — рогом. Прикосновение подтвердило: та не лгала.

— Поверь и в это тоже, — продолжала Беата, отстраняясь. — Пурпурный наложил на Флаша чары молчания. Прозрачный был против, но он чуть не потерял мальчика и вынужденно поддался общему давлению. Флаш не смеет общаться с Нипи в другом мире из-за угрозы жизни их матерям. Таким образом наша сторона продолжает набирать мощь, а вы стоите на месте.

— Чары! — воскликнула Нейса.

— Теперь ты знаешь всё, а я окончательно предала свою сторону. Если ты желаешь мне смерти, кобыла, тебе стоит лишь упомянуть об этом.

— Но почему? Что привело тебя к предательству?

— Полюбив Бэйна, я переняла и некоторые из его ценностей, какими бы они ни казались мне странными. Теперь мы с Флетой подруги. Я не желаю смерти ни ей, ни Агапе с Протона. Не желаю и держать её под замком, пока моя сторона не победит и не убьёт её в любом случае.

— Но если сие произойдёт, ты завладеешь Бэйном!

— Верно. Но теперь я не желаю заполучить его таким способом. Столь низко я пала.

— Но…

— Достаточно, кобыла. Заклинание развеивается. Всё в твоих руках. Флете сие неизвестно.

И в самом деле, пузырь почти исчез; их уединению настал конец. Беата отвернулась от неё, будто бы в отвращении.

Нейса потрясённо застыла на месте.

Флета с Флашем смотрели на неё, словно пытались предугадать результат словесного боя. Что ей делать?

Надо бежать отсюда! Теперь она знала, что было не так с мальчиком, и почему он подтолкнул её к противостоянию с Беатой. Он знал, что та поведает кобылице истину, тогда как его губы оставались сомкнутыми насильно, и за ним наблюдали извне. Следивших за ними адептов навряд ли заинтересовала бы стычка между Нейсой и Беатой; подумаешь, ещё один поверхностный конфликт. Она должна во что бы то ни стало не выдать его подлинной подоплёки.

Надо скрыть то, что произошло на самом деле. Но как? Нейса знала, что её жизнь мгновенно подвергнется угрозе, проведай адепты о том, что она услышала. С ней непременно приключится несчастье на обратном пути — либо она скончается от возраста. Законы природы, и те подвластны адептам — уж Пурпурному точно.

Затем Нейса сообразила, что ей следует делать. Скрыть обуревающее её смятение, показать другой эффект от стычки с Беатой.

Она направилась к Флете.

— Если тебе удалось подружиться даже с врагом, могу ли я рассчитывать на меньшее? — И она распростёрла объятия.

— Мать моя! — всхлипнула Флета, крепко прижимая её к себе. — Наконец-то ты простила меня!

— Мне нечего тебе прощать, — проговорила Нейса и обнаружила, что по её собственным щекам тоже струятся слёзы. Благодаря случайному стечению событий она сделала то, что стоило сделать восемь лет назад: приняла решение своего жеребёнка. Межвидовые барьеры рухнули, чему весьма поспособствовали союз Флеты с Машем, Бэйна с инопланетянкой и вампирши Сачеван с троллем Трулем. Нейса понимала, что она должна была стать первой, а не последней, кто принял новую реальность.

После этого, не смея здесь задерживаться, она попрощалась с Флашем, приняла свой истинный вид и отправилась назад. Беата всё ещё смотрела в сторону. Нейса проигнорировала её; это подходило к обстоятельствам.

Доберётся ли она обратно? Нейса пока не знала. Беспричинно адепты не нападут, к чему им бессмысленная провокация при затишье? Но если что-либо заподозрят…

Потом, собираясь пройти сквозь покров воздушного пузыря, кобылица осознала, что не стоит рисковать. Надо действовать сейчас, чтобы ситуация изменилась. Обратный путь отнимет слишком много времени. Существовал другой способ — более быстрый и верный… тот, о котором Флаш непременно подумал бы и сам, не находись он под давлением обстоятельств.

Она снова превратилась в женщину.

— Забыла чары! — воскликнула Нейса. Действительно, как же ещё ей всплыть наверх, не имея возможности дышать под водой?

— Они у меня! — воскликнул Флаш, устремляясь к ней.

Она взяла у него амулет и обняла мальчика.

— Я старая и забывчивая, — пробормотала Нейса. Затем, прямо ему в ухо, прошептала: — Поведай Бэйну, когда они поменяются местами. И жди. — Наградив внука поцелуем в ухо, она отстранилась и опять стала единорогом.

Флаш стоял, ошеломлённый простотой решения. Напрямую связаться с Нипи он не мог, адепты стерегли их обоих, а вот ничего против общения с дядей враги не имели. Бэйн расскажет обо всём Машу, и таким образом об угрозе жизни их любимым узнают наиболее заинтересованные в этом лица. Уж они точно будут знать, как поступить.

Нейса направилась прочь. Даже если теперь адепты заподозрят неладное и атакуют её, им это ничем не поможет. В тот самый момент, когда Бэйн с Машем узнают об их интриге, в рядах врага начнётся настоящий ад!