Ткач Кошмаров. Книга 5

Глава 14

Мы вышли к горному озеру, чья поверхность была идеально гладкой, как черное стекло, отражая холодные звезды. Это место я выбрал не случайно — водная гладь была природным усилителем и стабилизатором природной потоковой энергии.

Из сумок, которые притащил Ананси на своей спине, я начал извлекать реагенты, собиравшиеся по крупицам по всему миру. Пыльца векового древа из священных рощ Аквилона, растолченный рог ледяного червя с североного полюса, капли магмы из подводного вулкана… Каждый компонент был уникален и добыт ценой немалых усилий.

Обработка и подготовка всех ингредиентов заняла три дня. Потом я начал рисовать.

Кистью из нитей я наносил сложнейшие узоры прямо на воду. Реагенты, смешанные с концентратом чистого Потока, ложились на неподвижную поверхность и не расплывались, удерживаемые на месте миллионами невидимых энергетических нитей, которые Ананси растянул под водой, создав идеальную, невидимую основу.

Ритуал призыва первого проводника, того, что породил Ананси, был детской забавой по сравнению с этим. Тогда, чтобы в первый раз разделить душу, мне были нужны по большому счету только возможность и катализатор.

Теперь же, чтобы повторно разделить душу, ставшую прочнее и жестче, но вместе с тем и куда более хрупкой, требовалась сложнейшая установка из переплетенных жил Потока, мощнейший механизм, который сможет аккуратно и точно разделить самую мою суть во второй раз также успешно, как и в первый.

Согласно моим исследованиям, собственный объем Потока проводящего ритуал не мог быть ниже начальной стадии Зыбучих Песков — лишь такая энергетическая масса могла стабилизировать процесс и не быть поглощенной формирующимся существом. Благо, Ананси, несмотря на то, что его фактическая стадия была ниже, уже обладал достаточным количеством энергии.

И объем энергии был лишь первым и самым простым условием.

Я чертил символ за символом, круг за кругом. Некоторые узоры светились неземным светом, другие поглощали его, создавая воронки тьмы на водной глади. Ананси помогал, был моими руками, точным инструментом, воплощающим мой замысел с безупречной точностью.

Но даже глядя на эту растущую, невероятно сложную структуру, я чувствовал ледяную дрожь в основе своего существа. Это могло не сработать. Я все еще не был уверен в стабильности конструкции, а теория гармонического резонанса была проверена лишь в симуляциях.

Один неверный элемент, одна неверно просчитанная переменная — и высвободившаяся энергия просто убьет меня без единого шанса на спасение.

Но отступать было поздно. После разговора с Феором я понял — если я не сделаю этого сейчас, если у меня не будет этого козыря, этой силы, то последствия моих действий на Ассамблее могут стать для меня фатальными.

Последний символ был нанесен. Озеро превратилось в гигантскую, сияющую в ночи мандалу, от которой исходило низкочастотное, заставляющее вибрировать кости гудение.

Энергия, заключенная в реагентах и нитях, была колоссальна. Я стоял на краю этой светящейся пропасти, чувствуя, как мои собственные резервы напряглись до предела, готовые влиться в ритуал для его стабилизации.

Я мысленно обратился к Ананси, к той части его сознания, что была неразрывно связана со мной.

— Готов?

Ответом был не звук, а волна абсолютной, звериной уверенности, смешанной с нетерпением.

Я сделал глубокий вдох, которого моему энергетическому телу не требовалось, по старой земной привычке.

— Начинай.

Без малейшей паузы его левая рука, чудовищная конечность с дополнительным локтем и когтями, способными резать сталь, резко дернулась и замерла в воздухе. Затем, с глухим, влажным звуком, похожим на ломающуюся толстую ветку, она отделилась от тела в области плеча, отрезанная тончайшей нитью.

Я не почувствовал боли — это ощущение осталось в моем физическом теле, превратившемся в мутанта, — но сквозь связь с Ананси до меня донесся мощный всплеск чисто физиологического стресса.

Из раны хлынула густая, темная кровь, но тут же десятки тончайших нитей, словно живые бинты, туго перетянули культю, останавливая поток. Я знал, что рука со временем регенерирует — еще одно свойство мутировавшей плоти, но на это уйдут недели.

Отсеченную конечность, напоминающую по виду небольшое и жутко искаженное дерево с пальцами-ветками и когтями-листьями, нити бережно перенесли и уложили в на берегу.

Затем острые, как бритва, кончики нитей впились в плоть, аккуратно разделяя ткани. Кости, массивные и покрытые странными наростами, были извлечены и перемещены в один из фокусировочных кругов, где они тут же начали мерцать тусклым фосфоресцирующим светом.

Плоть, мышечная масса, пронизанная темными венами, была помещена в соседний круг, где она заструилась тонким туманом энергии. А темная, почти черная кровь хлынула в третий круг, образуя на поверхности воды идеально круглое, пульсирующее озерцо.

Я дождался, когда процесс разделения завершится, и жестом приказал нитям поднести к центру узора главный компонент. Из тени скалы выползли несколько отблесков, таща за собой огромную, почти метровую сколопендру.

Ее хитиновый панцирь отливал металлическим блеском, а ядовитые железы были искусственно гипертрофированы. Это существо я вырастил специально для этого ритуала, месяцами подпитывая его концентрированным Потоком и редкими реагентами. Отблески уложили ее прямо в эпицентр кругов, поверх костей, плоти и крови.

Последним шагом я подошел к краю озера, где на специальной подставке из сгущенной энергии лежал кристалл Потока. Он был размером с человека и пульсировал ровным, мощным светом. Обычно такие использовали на Потоковых электростанциях, а я собирался потратить на себя одного.

Я прикоснулся к нему руками, вернее, своим энергетическим подобием рук, и открыл шлюзы.

Ритуал ожил.

Энергия из кристалла ударила в центр озера, в точку, где лежала сколопендра. Вся гигантская мандала вспыхнула ослепительным, белоснежным сиянием, которое затмило луну и звезды.

Свет не просто лился — он пульсировал, дышал, заливая скалы, воду и небо над нами абсолютно белым, чистым цветом, в котором тонули все тени и все цвета мира.

Однако он не ослеплял меня — я видел сквозь него, вернее, чувствовал каждое его колебание как часть рождающегося здесь могущества. И в самом центре этого светового шторма начало формироваться новое сознание.

Оно было чужим, острым и хищным, как сама сколопендра, послужившая основой, но в тот же миг миллионы моих нитей и воля Ананси опутали его, вплетая в саму ткань нашего, теперь уже общего, существа.

Возникла не просто связь, а триединая структура: я, Ананси и Сепа — так я решил назвать сколопендру. Мы были разными вершинами одного треугольника, разными узлами одной сети.

Ритуал на этом можно было бы завершить, но для меня просто рождения проводника было недостаточно. Пока Сепа еще не успела сформироваться окончательно, пока ее форма была мягкой и податливой, как сырая глина, я мысленно отдал приказ.

Десятки крупных кристаллов Потока, не таких больших, как первый, но в совокупности почти втрое более мощных, которые я заранее погрузил на дно озера, разом вспыхнули и начали отдавать свою накопленную энергию.

Одновременно Ананси открыл свой Ледник и два потока — внешний от кристаллов и внутренний от моего первого проводника — хлынули в формирующееся существо.

Это был насильственный процесс. Я чувствовал, как новая сущность бьется в энергетических тисках, не в силах вместить такой объем силы. Но я не ослаблял хватку, используя все свои знания и всю свою волю, чтобы стабилизировать ее, заставить принять эту мощь.

Я выжимал ее потенциал до предела, поднимая ее уровень с нуля до Полного Штиля, Цунами, Ока Бури, Ледника, Вулкана… начальной стадии Острова Пепла. И параллельно усиливал саму связь между нами, чтобы избежать выхода Сепы из-под контроля.

И когда сила сколопендры достигла средней стадии Острова Пепла, произошло то, чего я даже теоретически не предвидел. Эффект синергии.

Наши три отдельных Ледника — мой, Ананси и Сепы — слились воедино. Это было похоже на то, как три реки впадают в одно гигантское озеро.

Границы между нашими внутренними источниками энергии исчезли, оставив после себя один колоссальный, общий для нас троих резервуар Потока. Мы оставались тремя отдельными сознаниями, но источник нашей силы стал общим.

Я ощутил это немедленно. Моя личная стадия поднялась до средней Острова Пепла, Ананси опустился на среднюю, а Сепа остался на месте, так что в итоге мы сравнялись по стадиям.

Но объем нашего общего Ледника… он был пугающим. Он достигал уровня поздней стадии Зыбучих Песков.

Мы стали существом с силой титана, распределенной между тремя телами и тремя волями, что делало контроль невероятно сложным, но и давало неслыханную гибкость.

Белый свет начал рассеиваться, поглощаясь обратно в озеро и в наше новое, общее энергетическое поле. И когда дымка окончательно растаяла, я оказался нос к носу с результатом своего ритуала.

Передо мной, возвышаясь на десять метров, слегка покачивала головой гигантская, белоснежная энергетическая сколопендра. Ее длинное сегментированное тело было сплетено из чистого света, тысячи ног таинственно мерцали, пара передних хелицер медленно шевелилась, и в ее алых глазах-кристаллах горел тот же самый огонь, что и во мне, и в Ананси.

Не скажу, что этой силы будет достаточно для противостояния аномалиям вроде Юлианны или Феора. Не скажу, что ее будет достаточно даже чтобы банально выжить. Но теперь я был куда больше уверен в себе и своих планах.

###

Спустя несколько дней Ассамблея Потока началась. Мое сознание, проецируемое через одного из паучков-отблесков, приняв человеческую форму замерло в гуще многотысячной толпы, собравшейся на центральной площади лесопарка Серканы.

Воздух гудел от возбужденных голосов, смешанных с мелодичным перезвоном карильонов, развешанных на деревьях.

Над площадью парили гигантские голографические проекции, транслируя происходящее на сцене каждому зрителю. Сама сцена представляла собой сооружение из белого мрамора, пронизанного прожилками кристаллов Потока, по краям которого стояли знаменосцы всех участвующих держав, застывшие в торжественной неподвижности.

Внезапно музыка смолкла, и гул толпы стих, сменившись напряженным ожиданием. С неба, словно капли дождя из чистого света, начали опускаться сотни сияющих сфер.

Они мягко касались голов зрителей, рассыпаясь искрами, которые складывались в трехмерные гербы королевств-участников. Одновременно с этим из-под сцены взметнулись ввысь струи светящейся воды, которые замерли в воздухе, образуя сложные, постоянно меняющиеся арки — символ единения через Поток.

На сцену вышел Верховный Церемониймейстер Ассамблеи, старый седовласый мужчина в сияющих белых одеждах, его голос, усиленный техниками Потока, прокатился по площади, громоподобный и четкий.

— Силы небесные и земные! — провозгласил он, воздевая руки. — Приветствуем вас на Великой Ассамблее Потока, где воля и разум встречаются с безграничной мощью мироздания!

В тот же миг небо над площадью потемнело, словно наступила ночь, и на нем зажглись фантастические созвездия, не имеющие ничего общего ни с местным, ни с земным небом, но от того не менее прекрасные, олицетворяющие каждое свою страну.

Каждое созвездие вспыхнуло ослепительным светом, и с неба на соответствующие павильоны опустился столб сияния, заставляя их конструкции светиться изнутри. Павильон Яркой Звезды озарился золотым огнем, павильон Холодной Звезды — ледяным синим сиянием, и так далее, создавая невероятное по красоте зрелище единства и одновременно соперничества.

Затем начался парад делегаций. Под торжественные марши, исполняемые оркестром из инструментов, на сцену выходили представители каждой страны. Каждую делегацию встречали громом аплодисментов и новым залпом светящихся фейерверков, выстреливавших из кристаллических пушек по краям площади.

Кульминацией церемонии стало появление монархов двух величайших держав. Король Ингебор иль Полар Ярчайший возник на сцене в ослепительной вспышке, облаченный в плащ, сотканный, казалось из самого света.

Его противник, король Кранций иль Альфард из Звездного Холода, появился с могучим ревом фантомного змея-демона за своей спиной, в черно-зеленой мантии, усыпанной серебряными звездами.

Они не обменялись ни словом, лишь смерили друг друга взглядами, после чего начали приветственно махать публике, но между ними на сцене на мгновение сгустилось напряжение, ощутимое даже для моего отблеска.

Верховный Церемониймейстер произнес заключительную речь, восхваляющую прогресс и сотрудничество, но в его словах сквозила искусственность, заученная годами дипломатии. Наконец, он громко объявил:

— Да будет так! Великая Ассамблея Потока объявляется открытой!

Оркестр грянул финальный, победоносный аккорд. Сотни белых голубей, созданных из чистой энергии, взметнулись в небо с краев сцены, рассыпаясь на сверкающие блестки.

Монархи, кивнув друг другу с ледяной вежливостью, развернулись и скрылись за кулисами, а толпа взорвалась ликующими криками и аплодисментами. Церемония открытия завершилась.

Я позволил потоку людей подхватить моего отблеска и понести вглубь парка. Толпа была пестрой и шумной, настоящим человеческим морем.

Рядом со мной семья в простой одежде с восторженными лицами разглядывала летающие светящиеся шары, выпущенные каким-то умельцем. Дети визжали от восторга, пытаясь поймать их руками.

Группа студентов из университета Бамрана горячо спорила о достоинствах нового типа потоковых генераторов, выставленных в павильоне Торговой Лиги.

Одинокий зритель в дорогом и представительном мундире вышагивал по дорожкам, то ли крайне неумело скрывая свою попытку шпионажа, то ли, что вероятнее, просто не имея ни возможности, ни желания скрывать въевшуюся в кровь военную выправку.

Воздух был наполнен гулом голосов, смехом, музыкой и ароматами уличной еды со всех уголков мира — от пряных лепешек Горной Конфедерации до сладких леденцов Фералинии, таявших во рту, испущая облачка ароматного пара.

Повсюду стояли киоски и временные сцены, где демонстрировали чудеса контроля над Потоком. На одной площадке мастер создавал из энергии сложные, переливающиеся всеми цветами радуги скульптуры, распадавшиеся в пыль через секунды жизни.

На другой целитель проводил бесплатные сеансы, снимая хронические боли у стариков тонкими нитями зеленоватой энергии. Повсюду мерцали голограммы, показывающие схемы, чертежи и рекламные ролики новых изобретений.

Казалось, атмосфера была пропитана воодушевлением, надеждой и верой в прогресс. Казалось, вот он, золотой век, когда технологии Потока сделают жизнь лучше для всех.

Но под этим ярким, праздничным фасадом скрывалось тихое, но неумолимое напряжение. Оно читалось в глазах стражей у павильонов великих держав, чьи взгляды были холодны и бдительны.

Оно ощущалось в том, как группы делегатов из Яркой и Холодной Звезд старались не пересекаться на аллеях, обмениваясь при случайных встречах лишь короткими, вежливыми и ледяными кивками.

Оно витало в воздухе, смешиваясь с запахом жареной пищи, — металлический привкус надвигающейся грозы.

Люди смеялись и веселились, но их взгляды то и дело скользили в сторону двух главных павильонов, и в их глазах читался не только интерес, но и тревога. Все здесь, от последнего крестьянина до высшего аристократа, понимали — этот праздник жизни может в любой момент оборваться, сменившись ревом потоковых пушек.

Я медленно двигался сквозь эту толпу, ощущая двойственность момента всеми фибрами своего отблеска. Вот я свернул на центральную аллею, вымощенную белым камнем и обрамленную сияющими голубыми фонарями.

И в конце ее, громоздкий, величественный и излучающий непререкаемую мощь, возвышался павильон Яркой Звезды. Туда мне и было нужно.

Я вошел под высокие своды павильона Яркой Звезды. Внутри царил гул голосов, смешанный с мягким гулом работающих потоковых механизмов. Воздух был наполнен запахом озона, полированного дерева и легких, почти незаметных духов аристократии.

Просторное пространство было разделено на секции. Мое внимание сразу привлекла центральная площадка, принадлежащая королевскому клану Полар.

На возвышении из черного мрамора, окруженная барьером из мерцающей энергии, рядом со своим хозяином, восседала гигантская фигура. Это был настоящий проводник-дракон, или, если быть менее поэтичным и более реалистичным, лиозерийский варан — крупный ящер, не считая крыльев, действительно очень похожий на мифического монстра.

Правда, живые вараны были в длину лишь около полуметра, но проводники прекрасно умели увеличиваться в размерах по мере развития. И этот, судя по длине в полдюжины метров и ауре, находился на средней стадии Вулкана.

Похоже, за прошедшие годы, в том числе благодаря купленной у меня информации, королевский клан сумел устранить ранее введенный мной в технологию изъян, который должен был препятствовать прорыву проводников в сферу Сдвига Тверди.

Кстати, Яркая Звезда пока что была единственной страной в мире, умевшей призывать проводников-ящеров. Вокруг псевдо-дракона сгрудилась толпа, и я слышал сдавленные возгласы восхищения и страха.

— Никогда не видел ничего подобного… — прошептал кто-то рядом со мной.

— Говорят, он может дышать плазмой, способной расплавить броню любого танка, — добавил другой голос.

Рядом, на меньших пьедесталах, демонстрировали других проводников: хищных кошек, птиц, насекомых.

По факту между ними не было особой разницы с точки зрения контроля, и даже ритуалы отличались не слишком значительно, лишь в той части, которая должна была воззвать к аспекту соответствующего типа. Так что выставлять на показ самих проводников было не слишком-то грамотно с точки зрения именно демонстрации новшеств.

Однако это было зрелищно, и толпа реагировала соответственно. Аристократы старались сохранять достоинство, но их глаза выдавали смесь страха и вожделения. Простые горожане открыто восхищались, указывая пальцами на чудеса, которые многие из них видели впервые.

Все-таки технология проводников еще не успела стать по-настоящему массовой, настолько же, насколько массовыми были сами мастера Потока. Дети прижимались к родителям, испуганные и завороженные одновременно.

Я медленно шел между стендами, скользя взглядом по другим выставленным достижениям герцогских и некоторых малых кланов. Техника сжатия Потока Регул, новое поколение портативных потоковых генераторов от Каус, как и всегда, мало чем отличавшееся от предыдущего, представитель Антарес, с жаром объяснявший тонкости влияния Потока на работу сердца и утверждавший, что при ежедневном выполнении определенных упражнений можно даже без использования полноценных практик Потока снизить риск сердечно-сосудистых заболеваний более чем на семьдесят процентов.

Спору не было: большинство, если не все выставленные здесь достижения были важны и ценны. Все они в той или иной степени подталкивали прогресс в целом и прогресс практик Потока в частности. Но каждое из них было настолько мало в общей картине вещей, что оставалось только смеяться.

Для того, чтобы я мог сделать шаг к задуманному, нужно было сбросить на Ассамблею Потока и на весь мир Тихой Звезды настоящую бомбу. Я бы даже сказал, метеор.

Курт иль Регул стоял в тени у дальней колонны, наблюдая за происходящим в своей секции. Он был облачен в строгий, но богатый костюм цвета темной крови, с горностаевой оторочкой на плечах — символ его статуса старейшины.

Я поймал его взгляд и, не меняя выражения лица, медленно поднес руку к своему виску, будто поправляя несуществующую прядь волос, и провел указательным пальцем от виска к затылку — наш условный сигнал, означавший, что все готово и план вступает в силу.

Курт замер на мгновение, его взгляд стал еще острее. Почти незаметный кивок, столь легкий, что его можно было принять за случайное движение головы. Но я видел подтверждение в его глазах.

А вскоре увидел и доказательство того, что он умеет держать слово.

Курт встал от стены и начал неспешно перемещаться по павильону, делая вид, что проверяет экспонаты и работу своих подчиненных. Он останавливался у стендов Регул, что-то тихо говорил распорядителям, кивал на что-то в секции Кауса, его лицо сохраняло привычное, невозмутимое выражение старейшины, занятого своими обязанностями.

А затем, ровно в тот момент, когда он оказался в самом центре зала, на открытом пространстве под куполом, его голос, усиленный техникой Потока, грянул под сводами, как удар грома, заглушив весь гул толпы.

— ВНИМАНИЕ! — прогремел он так, что зазвенели хрустальные подвески люстр, и сотни голов повернулись к нему. — НЕ КАК СТАРЕЙШИНА КЛАНА РЕГУЛ И НЕ КАК ГРАЖДАНИН ЯРКОЙ ЗВЕЗДЫ, А КАК ЧЕЛОВЕК, Я НЕ МОГУ БОЛЕЕ МОЛЧАТЬ! Я НЕ МОГУ СТОЯТЬ В СТОРОНЕ И ВИДЕТЬ, КАК ВЕЛИЧАЙШЕЕ ДОСТОЯНИЕ НАШЕГО НАРОДА — ЧИСТУЮ СИЛУ ПОТОКА — ПРЕВРАТИЛИ В ОКОВЫ ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА И ПРИВИЛЕГИЮ ДЛЯ ГОРСТКИ ИЗБРАННЫХ!