Ткач Кошмаров. Книга 3

Глава 22

Я сидел, обмякнув в кресле, пытаясь отойти от произошедшего. Какой уровень был у Розовой Бабочки?

Сфера Сдвига Тверди делилась на пять уровней:

Ледник, на котором энергия накапливалась и концентрировалась до такой степени, что превращалась в ядро внутри тела, способное удержать кратно превышающий объем Потока по сравнению с предыдущими сферами.

Вулкан, на котором становилось возможно выпускать эту энергию в едином порыве для разрушительных атак, обходя физические ограничения, обычно не позволявшие проводить через плоть слишком много Потока единовременно.

Остров Пепла, на котором Поток становилось возможно использовать для формирования так называемого Пепельного Тела — иллюзорного фантома, окружающего тело человека и многократно усиливающим все его возможности: как физические, так и ментальные.

Зыбучие Пески, на котором Пепельное Тело становилось возможно объединить с физическим, запустив таким образом второй, после сферы Штиля, этап укрепления организма, в итоге способный вывести тело на сверхчеловеческий уровень.

И, наконец, Раскол Земли, на котором ядро Ледника можно было раздробить на множество фрагментов и распределить по телу не только для формирования дополнительных хранилищ Потока, но и для многократного повышения навыков его контроля.

Каждый уровень — не просто усиление, а качественный скачок, так что мне с моего уровня Бури сложно было судить об уровне Розовой Бабочки. Но, сравнив ее ауру с аурой отца, я был готов поставить на то, что она находилась на уровне Раскола Земли минимум. В стране людей на таком уровне было всего трое: нынешний король, личный телохранитель короля и, наконец, глава клана Альриша, сильнейшего из двенадцати герцогских кланов.

А возможно Бабочка достигла даже следующей сферы под названием Проявление Жизни, упоминание которой я только пару раз видел в старых книгах и которой, по крайней мере по официальным данным, на сегодняшний день не владел ни один человек на планете.

Интересно, зачем Юлианне вообще нужны союзники в борьбе за власть с таким покровителем? Единственный вариант, что приходил в голову: Розовой Бабочке нельзя было напрямую вмешиваться в жизнь королевства, иначе она бы давно заткнула за пояс всех остальных принцев и принцесс.

Впрочем, это в любом случае был не тот вопрос, о котором я мог сейчас всерьез задумываться.

Тем более что у меня была церемония на носу.

###

Я перевел дыхание, ощущая, как холодный воздух залов Львиного Дворца заполняет легкие. Перед зеркальной поверхностью черного мрамора у входа задержался на мгновение, проверяя отражение: строгий мундир иф Регул с только что нашитыми золотыми львами на воротнике, слишком бледное лицо с резкими скулами, в которых читалась усталость последних месяцев, и глаза… Да, глаза выдавали. Пристальный взгляд, изучающий даже самого себя.

И, разумеется, кресло. Я не стал надевать ортезы на церемонию. Это было устройство для боя, поскольку на колесах было далеко не уехать. Но я не собирался забывать сам и давать забывать другим, что сегодня они присваивают титул почетного члена главной ветви калеке.

Зал церемоний встретил меня волной чуть более теплого воздуха, пропитанного ароматом горящего ладана и металлическим привкусом возбужденного Потока. Тот же самый зал, где полгода назад я сражался с Себианом и был осужден всеми за использование паука-проводника.

Теперь все было иначе.

Мраморные колонны, украшенные барельефами со сценами великих побед Регулов, бросали длинные тени на собравшихся. По периметру застыли в карауле бронзовые статуи легендарных воинов клана, их пустые глазницы следили за каждым моим движением. В воздухе висела та особая тишина, что бывает перед началом кровопролития — напряженная, густая, сладковатая от предвкушения.

— Наконец-то удостоил нас своим присутствием, — раздался знакомый скрипучий голос.

Йораниан, его костлявая фигура выделялась среди других, как высохшее дерево среди цветущих садов. Его пальцы, похожие на птичьи когти, теребили нефритовую печать на груди, символ великого старейшины.

Я лишь кивнул, скользя взглядом по собравшимся.

Слева стояли представители клана Регул: старейшины, несколько человек из более молодого поколения, но уже допущенные до контроля над кланом и, разумеется, мой ближайший родственник.

Раган иф Регул — в своем парадном доспехе, где каждый стальной лепесток был выгравирован изящными рунами, смотрелся внушительно даже в этой толпе. Его каменное лицо не выражало ничего, но я знал — он оценивает ситуацию так же, как и я.

Справа — делегации одиннадцати герцогских кланов. Я узнавал их по гербам:

Альриша — сильнейший клан страны после королевского. Их представитель, грузный мужчина с медвежьей гривой седых волос, облаченный в плащ из шкуры полярного волка.

Спика — наши главные противники и неприятели. М-да, и когда, думая о клане Регул, я начал говорить «наши»? Стройная женщина в серебристом одеянии. Ее лицо скрывала полупрозрачная вуаль, но я чувствовал на себе пристальный взгляд этих серых, как сталь, глаз.

Каус — не сказать, что прямо союзники, но с ними у Регул были действительно хорошие отношения. Представлял клан молодой (ну, насколько молодым может быть человек, достигший сферы Сдвига Тверди и выглядящий на тридцать), дерзкий, с вызывающе рыжей бородой, заплетенной в сложные узлы, мужчина.

Антарес — один из самых закрытых и не публичных кланов, большая часть дел которого велась либо с королевской семьей, либо с министерствами. Сухопарый и сгорбленный, хотя еще далеко не старый мужчина смотрел на меня так пристально, будто хотел прожечь взглядом дыру.

Обособленно, на возвышении под балдахином из пурпурного шелка, восседали представители королевской семьи. Юлианны не было видно, похоже она действительно приходила просто поговорить. Однако я узнал пятого принца, Бертранда, в сопровождении, вероятно, либо советников, либо старейшин августейшей семьи.

— Лейран иф Регул, — голос Курта, которому, как первому, кто «заметил мое дарование» (обхохочешься, конечно), доверили вести церемонию, разрезал тишину, как нож масло. — Подойди.

Я подкатил кресло вперед, и зал замер, будто само помещение затаило дыхание.

Справа кто-то зашептался, обсуждая мою инвалидность.

Наконец я остановился перед возвышением, где стоял Курт. Его фигура в парадных одеждах, расшитых золотыми нитями, казалась еще более массивной, чем обычно. Лицо, изрезанное морщинами, было непроницаемо.

— Лейран иф Регул, — повторил он, и в голосе его прозвучало что-то новое — нечто среднее между уважением и опасением. — Сегодня ты переступаешь порог, за которым нет возврата.

Он сделал паузу, давая мне время осознать вес этих чрезмерно пафосных слов. В зале стало так тихо, что слышалось потрескивание факелов.

— Клянешься ли ты кровью и честью служить клану Регул, даже если это потребует твоей жизни? — спросил Курт, и его голос вдруг обрел металлический отзвук — старейшина использовал особое Буйство.

Я почувствовал, как Ан шевелится у меня в груди, реагируя на мощный выброс Потока.

— Клянусь, — ответил я, и мой голос, хоть и лишенный магических усилий, прозвучал достаточно громко, чтобы его услышали в самых дальних углах зала.

Курт кивнул и жестом подозвал слугу. Тот внес ларец из черного дерева.

Когда крышка ларца открылась, в воздухе запахло озоном и сталью. Внутри, на бархатной подушке, лежал перстень — массивный, но явно подогнанный под мой палец.

Это было моей привилегией и одновременно бременем. Рожденный вне главной ветви, технически я не мог разделить кровь иль Регул. Существовала практика формального усыновления, но на этот раз от нее решили отказаться, поскольку, хотя клан больше не мог игнорировать мои успехи и мой потенциал, моя личность была слишком спорной.

В результате я мог войти в главную ветвь лишь как «почетный представитель». С точки зрения получаемых прав это ни на что не влияло, однако, в отличие от кровной принадлежности, почетного представительства можно было лишиться. И я был уверен, что в клане было немало тех, кто спал и видел, как бы поскорее турнуть меня из главной ветви за первую же провинность.

Перстень в данном случае был как бы подтверждением моего статуса и одновременно печатью, которую можно и нужно было использовать при подписании важных документов. Там, где кровные представители иль Регул оставляли отпечаток пальца, я буду оставлять отпечаток…

Следуя регламенту, я вдел палец в кольцо и только потом поднял его и взглянул на изображение на самой печатке.

Хм… либо у кого-то в совете хорошее чувство юмора, либо они действительно признали меня со всеми моими… дополнениями. Ну, либо это, наоборот, было напоминание о том, что я никогда не буду истинным Регулом.

С печатки на меня смотрел мастерски вырезанный то ли из белого золота, то ли из какого-то минерала, изящный паук. Это при том, что на всех подобных печатках, что я видел, были изображены разнообразные львы.

— Ты получишь титул, соответствующий твоей… уникальности, — продолжил Курт, и в его голосе снова появились нотки того самого опасения. — Отныне ты — Белый Паук.

Еще одна «фишка» титула почетного представителя.

Внутри огромной главной ветви, невероятно ветвистой и запутанной, где из-за долголетия, даруемого Потоком, человек мог быть на пятьдесят лет старше собственного двоюродного дедушки, существовало внутреннее деление на так называемые дома.

Для человека извне, да даже для предствителя побочной ветви, это ничего не значило, так что где-либо кроме самой главной ветви принадлежность человека к тому или иному дому никогда не упоминали. Но Курт, например, принадлежал к дому Яростного Льва, Йораниан — к дому Затаившегося Льва, а Шейзан, как не иронично, с учетом его членства в Теневом Сообществе — к дому Солнечного Льва.

Почетные представители ни в какой дом не входили, а потом им давали отдельный титул для соответствия. Например, Мириа, получив не так давно свой почетный титул, стала официально Мириа иль Регул, Львица Черной Гривы.

А я, соответственно, теперь был Лейран иль Регул, Белый Паук. Забавно.

В зале пронесся шепот. Где-то слева кто-то резко кашлянул — вероятно, подавляя смешок. Справа раздался недовольный вздох.

— Благодарю, старейшина, — сказал я.

В этот момент где-то в задних рядах раздался голос:

— Сколько еще клан Регул будет попирать традиции? — Это был представитель Альдебарана. — Разве может калека…

Он не успел закончить. Воздух перед ним взорвался, и мужчина отшатнулся, закашлявшись и сплюнув на пол кровь.

— Кажется, у кого-то проблемы с речью, — сухо заметил Курт, даже не взглянув на нарушителя. — Есть ли еще желающие вмешаться в церемонию клана Регул?

Тишина. Такую тишину можно было резать ножом и подавать на серебряном блюде.

Я повернулся к собравшимся, чувствуя, как перстень на пальце странно пульсирует в такт сердцебиению.

— Благодарю всех за присутствие, — сказал я, и в голосе моем звучала та самая ядовитая вежливость, которую так ненавидел Архан. — Особенно представителей короны. — Я сделал небольшой поклон в сторону принца Бертранда, замечая, как его пальцы сжали подлокотники кресла. — Уверен, ваш интерес ко мне… исключительно академический.

— Мы всегда интересуемся выдающимися… экспериментами, — ответил он.

Я улыбнулся.

Курт резко кашлянул, давая понять, что церемонию не стоит прерывать мне в том числе.

— Лейран иль Регул, Белый Паук, — провозгласил он, и его голос, усиленный Потоком, заставил дрожать витражи на высоких окнах. — Да пребудет с тобой сила предков и мудрость львов!

В зале раздались вежливые аплодисменты. Где-то в толпе кто-то зашипел: «Паук в львиной гриве». Кто-то пробормотал: «Корона что-то затевает».

Старейшины встали, склонив головы ровно настолько, сколько требовал этикет. Представители кланов последовали их примеру — все, кроме королевских. Те лишь слегка кивнули, словно делали одолжение.

По идее дальше должна была идти часть с поздравлениями от представителей остальных кланов, но, развернув кресло в их сторону и уже заготовив дежурную улыбку, я вдруг почувствовал странную слабость.

Руки будто стали ватными, веки налились свинцом, сознание начало стремительно пустеть. Я засыпал, скорее даже отключался, стремительно и неостановимо.

Единственное, что я сумел и успел сделать в этой ситуации — это вывести Ана из тела, спрятать его под креслом и активировать синхронизацию сознаний. А потом мое человеческое тело обмякло в кресле, погрузившись в глубокий сон.

Мир предстал передо мной в странных, преломленных оттенках. Каждый предмет имел двойной контур — обычное зрение паука, где движение важнее статики.

Мраморный пол под лапками был ледяным, отполированным до зеркального блеска тысячами ног. В воздухе витал густой коктейль запахов: терпкий ладан, горьковатый металл оружия, сладковатый пот нервничающих аристократов.

Зал Совета предстал передо мной во всей своей подавляющей монументальности. Те же самые колонны теперь казались выше, массивнее, словно сжимали пространство. Между ними танцевали тени от факелов — длинные, извивающиеся, как живые существа.

Старейшины Регул быстро подошли и встали вокруг меня плотным полукругом, будто защищая от представителей одиннадцати кланов и королевской семьи, также уже успевших оказаться совсем рядом.

— Технология проводников, — голос представителя Альриша, мощный и гулкий, разрезал тягучую тишину, — не может оставаться исключительным достоянием одного клана. Это угрожает стабильности всего королевства. И теперь, когда вы включили его создателя в главную ветвь, вы больше не можете игнорировать волю Яркого Собрания.

— Если Регулы откажутся поделиться знаниями, — поддержал его советник принца, делая ударение на каждом слове, — корона будет вынуждена ввести экономические санкции.

— И не только корона, — встрял представитель Альдебарана.

Представительница Спика, женщина с лицом, скрытым серебристой вуалью, сделала шаг вперед. Её палец с крупным перстнем уперся в мою мерно поднимающуюся и опускающуюся грудь.

— Мы не позволим одному клану получить такое преимущество, — её голос звучал мягко, но в каждом слове чувствовалась сталь. — Особенно после тех успехов, что этот паучок показал на ваших военных играх. Он должен работать на благо страны, а не чахнуть в застенках вашего дурацкого центра стажировки.

Я мысленно отметил, как вздрогнул Раган. Отец сделал два шага вперед, протянул руку, как бы закрывая меня от Спика.

— Лейран — мой сын, — его голос гремел, нарушая протокол. — Никто не имеет права…

— Твоё место — молчать и слушать, — как бич, прозвучал голос Курта иль Регул. Старейшина не шевельнулся, но его львиная грива седых волн казалась еще массивнее в тронном зале. — Побочные ветви не участвуют в голосовании. Это закон.

Раган замер, я видел, как его челюсть сжалась до хруста. Его пальцы непроизвольно согнулись, приняв боевое положение — старый рефлекс воина. Но он сдержался.

Впрочем, с учетом того, что он не мог знать, что я наблюдаю, этот жест отозвался искренней теплотой в груди.

Королевский посланник поднял руку в белой перчатке, усыпанной крошечными бриллиантами.

— Корона предлагает компромисс, — его голос звучал, как скользящий по льду клинок. — Лейран иль Регул остаётся в вашем клане, но ежемесячно предоставляет нам полные отчёты о своих исследованиях. Остальным кланам — сокращённые версии.

В зале поднялся шум. Я видел, как старейшина Йораниан, его костлявые пальцы с длинными ногтями, похожими на когти, сжались в бессильной злобе. Ну, что, теперь вы чувствуете, каково было мне, когда вы требовали отдать плоды многолетних усилий за просто так?

— Взамен? — прошипел он, и в его голосе слышалось напряжение.

Посланник улыбнулся — холодно, без участия.

— Полное освобождение от налогов на все исследования, связанные с проводниками, — он сделал паузу, — и по двадцать миллионов астер за каждый отчёт от каждого герцогства.

Я мысленно прикинул суммы — даже для Регул это был неплохой куш. Но старейшины не торопились соглашаться.

— Вам мы согласны передавать данные ежемесячно, — парировал один из старейшин. — Но другим кланам таких же привилегий предоставить не можем. Мы согласны на предоставление отчета для них раз в год и оплату в размере миллиарда за каждый отчет.

Представительница Спика засмеялась — звонко, как падающие стеклянные бусы.

— Три месяца, — парировала она, играя с ядовитым кристаллом на цепочке. — По сто миллионов. И полный доступ к любым побочным открытиям.

Представитель клана Генуби добавил:

— И никаких копий технологии за пределами вашей лаборатории! — его голос гремел. — Мы не хотим, чтобы каждый ублюдок в королевстве обзавёлся такой силой.

Старейшины на этот раз собрались на настоящий мини-совет, только через несколько минут выдав свой ответ.

— Полгода, триста миллионов за отчет. Информацию о побочных открытиях только в формате обмена на открытие равнозначной ценности после проверки представителем короны. Это наше последнее слово. Либо так, либо этот вопрос мы будем решать через королевский суд.

На этот раз советоваться пришлось уже герцогским кланам. Но в конце концов предложение старейшин было принято.

— Будите его, — с налетом остаточного недовольства в голосе произнесла представительница Денеб. — Надо закончить церемонию и поздравить-таки нашую спящую красавицу.

Один из советников принца подошел к моему телу и поднес к носу бутылек с какой-то жидкостью. Почти сразу же я почувствовал, как моё сознание дёрнулось — тело звало обратно.

Губы пересохли, язык прилип к нёбу, будто обожженный раскаленным песком. Я медленно открыл глаза, ощущая, как веки подрагивают от напряжения. Мои пальцы судорожно сжали подлокотники кресла, и я почувствовал, как холодный металл впивается в кожу.

— Поздравляю с получением титула, Лейран иль Регул, Белый Паук, — голос прозвучал слева, мягкий и вкрадчивый, как шорох шелковых одежд.

Я повернул голову, ощущая, как мышцы шеи протестуют против движения. Представитель королевского клана, даже не отошедший для правдоподобности, а просто убравший флакончик в карман, протянул мне руку.

— Благодарю королевского советника, — ответил я, намеренно опустив титул. Мой голос звучал хрипло, будто я только что пробежал марафон.

Представители одиннадцати кланов выстроились в очередь, каждый в одеяниях своего дома, каждый с символами своей власти.

— Клан Спика признает твои… необычные заслуги, — произнесла женщина. Ее глаза, сверкающие из-под вуали, скользнули по моему креслу, по неподвижным ногам. Но это не было презрение — нет, в его взгляде читался холодный расчет, оценка ресурса. — Надеюсь, наши исследователи смогут… плодотворно сотрудничать с тобой.

— Все в свое время, — ответил я, слегка наклоняя голову.

— Наши исследователи с нетерпением ждут возможности поработать с тобой, — насквозь фальшиво улыбнулся представитель Антарес.

— Как и я, — улыбнулся я, зная, что именно Антарес первыми попытаются воспроизвести мои исследования.

Один за другим подходили представители, каждый произносил формальности, каждый пытался прощупать мои слабости.

И вот очередь дошла до принца Бертранда. Он сделал шаг вперед, и его тень накрыла меня целиком. Когда он наклонился, я уловил запах дорогих духов — смесь амбры и чего-то цветочного, что резало ноздри своей сладостью.

— Надеюсь, ты не заставишь себя долго ждать, — прошептал он, и его горячее дыхание обожгло мне ухо. — Дворец открыт для тебя в любое время. У нас есть… многое для обсуждения.

Его рука легла на мое плечо — тяжелая, полная мощи. Пальцы впились в мышцы с силой, которую нельзя было назвать дружеской.

— Как только позволят обстоятельства, — ответил я, глядя ему прямо в глаза. Моя улыбка была идеальной маской вежливости.

Он задержал взгляд на секунду дольше необходимого, затем отступил, его лицо снова стало непроницаемым.

Похоже, предприятие «Лейран иф Регул», не без труда работавшее под давлением одного только клана Регул, после расширения до «Лейрана иль Регула, Белого Паука», — ждет намного более сложная и еще более конкурентная среда.