Ткач Кошмаров. Книга 3

Глава 18

Тьма сгустилась над лесом, словно пропитанная чернилами, когда первые снаряды Потока прочертили ночное небо. Они вспыхнули желтоватыми сполохами, разрезая воздух с тихим свистом, прежде чем ударили в край лагеря.

Взрывы разорвали тишину — не оглушительные, но точные, будто хирургические надрезы.

— Тревога! — крикнул кто-то из часовых, и лагерь ожил, как потревоженный улей.

Бойцы выскакивали из палаток, на ходу натягивая доспехи. Кольчуги звенели, пластины брони стучали, но дисциплина не дрогнула — они строились в оборонительные квадраты, щиты смыкались в стену. Я видел, как трое генералов-наставников вышли вперед, их руки уже мерцали энергией Потока.

— Левая фланга, прикрытие! — скомандовал седобородый наставник, и его голос перекрыл гул.

Он взмахнул руками, и перед строем возник полупрозрачный барьер. Следующие снаряды ударили в него, оставив лишь рябь на поверхности. Это не был уровень Сдвига Тверди, но старик явно находился на пике Ока Бури, судя по мастерству контроля энергии.

Две другие наставницы работали в унисон: первая рассеивала атаки взмахами кинжалов, вторая отражала их щитом, перенаправляя в лес.

Я наблюдал через глаза Ана, пригнувшись за валуном. Пальцы автоматически проверили запас кристаллов в хранилище на поясе, они мне еще ой как пригодятся.

Лес вокруг шелестел: кадеты меняли позиции, перезаряжались, взводили курки. Огнестрел тоже был разрешен, просто пули были не свинцовые, а более легкие, «учебные».

— Второй залп, — пробормотал я, не столько отдавая приказ, сколько проговаривая про себя выполнение очередного этапа плана. — но не по людям.

Снаряды рванули у восточного частокола, где стояли бочки с водой. Ледяные осколки Потока разнесли их в щепки, и волна холода ударила по лагерю. Бойцы вздрогнули — теперь им придется тушить огонь снегом, а не водой. Хорошо кто-то придумал.

Генералы уже координировали оборону. Женщина с кинжалами метнулась к западу, где следующий залп мог ударить по запасам провизии. Старик остался прикрывать центр, а еще один мужчина в шлеме рычал что-то про «крысиную тактику».

— Давайте, злитесь, — подумал я. — Завтра вы будете еще злее.

Лагерь превратился в муравейник: бойцы таскали ведра с песком, маги чинили барьеры, а лучники вслепую пускали стрелы в чащу. Ни одна не долетела до нас — мы были скрыты тьмой.

Третий залп ударил по пустому месту у северного вала — просто чтобы заставить их дергаться. Кто-то действительно побежал туда, крича о прорыве.

— Идиоты, — вздохнул я, отползая назад. — Но пока живые идиоты.

Генералы-наставники сгруппировались в центре лагеря, их фигуры резко выделялись на фоне хаотичного движения бойцов.

Старик, видимо главный, поднял руку, и поток его энергии сформировал в воздухе четкие светящиеся символы — приказы, видимые даже в кромешной тьме.

— Третьему и шестому взводам — немедленно в лес! — его голос, низкий и хриплый, перекрыл гул тревоги. — Остальные — окружную оборону, щиты вперёд! До рассвета держитесь, даже если придётся зубами землю грызть!

Бойцы, уже выстроившиеся в импровизированные каре, замерли на мгновение, прежде чем рассыпаться по позициям. Те, кого выбрали для погони, быстро перегруппировались — сто двадцать человек, каждый с затупленным оружием наготове.

Их командир, коренастый мужчина с седеющими висками, лишь кивнул, и отряд рванул в сторону чащи, где ещё догорали следы от наших снарядов.

Их дисциплина впечатляла — ни паники, ни криков, только чёткие движения и мгновенное исполнение приказов. Но это не меняло главного: они уже проиграли.

Отправлять людей в ночной лес, где каждый куст мог скрывать ловушку, было идиотизмом, а не тактикой. С другой стороны, от Регулов никто и не ожидал расстановки ловушек и РЕАЛЬНОЙ партизанской войны. Так что мои трюки должны были быть для наставников в новинку.

Оставшиеся в лагере бойцы спешно поднимали деревянные щиты-стены. Без капли Потока, все-таки большинство рядовых бойцов не достигало уровня Цунами, чтобы наполнять энергией посторонние объекты, они выдерживали наши залпы чисто за счет толщины и прочности.

Двое наставников, мужчина и женщина в одинаковых серых мундирах, метались между рядами, подгоняя отстающих.

— Быстрее! — женщина, с коротко остриженными тёмными волосами, ударила ладонью по спине замешкавшегося бойца. — Если эти ублюдки прорвутся, мы все тут сдохнем раньше, чем взойдёт солнце!

Их явно бесило, что кадеты заставляют их чувствовать себя не просто проигрывающими, но еще и дураками.

Её напарник, массивный детина с перекошенным от злости лицом, уже формировал очередной защитный барьер. Его Поток, густой и вязкий, растекался по земле, откуда выстреливал тугими жгутами, ловящими стрелы.

— Щиты сомкнули? — рявкнул он. — Стрелки на фланги!

Они работали слаженно, но напряжение выдавали их глаза — слишком часто бросали взгляды в сторону леса, откуда уже вскоре дожны были донестись первые крики.

Кстати об этом. Пора бы мне выдвигаться.

###

Тени деревьев сгущались, превращая чащу в лабиринт из стволов и колючих кустарников. Вместе с тремя десятками кадетов мы замерли в засаде, вжимаясь в землю, чтобы не выдать себя даже шорохом.

Впереди, метрах в тридцати, трещали ветки: отряд «врага» шел прямо в ловушку.

«Левая группа, готовьте петли» — нитями скомандовал я, ощущая, как кадеты слева от меня напряглись, сжимая в руках тонкие шнуры из сплетенной энергии.

Противники шли нестройно, но осторожно — видно, генералы-наставники все же успели их проинструктировать. Их броня — стальные нагрудники с эмблемой лагеря — блестела в лунном свете, а оружие (в основном тренировочные мечи с тупыми лезвиями, но заряженные Потоком) было наготове.

Первые трое ступили на замаскированную сеть из энергетических нитей.

«Дергай».

Кадеты рванули шнуры. Земля под ногами «врага» провалилась, и семеро рухнули в яму, утыканную тупыми шипами. Остальные замерли в замешательстве, но ненадолго — справа грянул взрыв светошумового заряда из энергии, ослепляя и оглушая.

«Атакуем!»

Мы выскочили из укрытий, как тени. Кадет Морв первым врезался в растерянного бойца, бьющим коленом отправляя того на землю. Я выбрал цель повыше — здоровяка с двуручником, который уже начал приходить в себя после вспышки.

Его удар был мощным, но предсказуемым: я уклонился, пропустил лезвие в сантиметре от груди, схватил его за раскрытую в боевом кличе челюсть нитями и дернул вниз, в ствол поваленной березы.

— В кустах! — крикнул кто-то из «врагов», но было поздно.

Кадет Лира, притаившаяся на дереве, спрыгнула на спину их командиру, обхватив шею сковывающим приемом. Тот захрипел, пытаясь стряхнуть ее, но выбравшиеся из рукавов Лиры мои нити, подпитанные кристаллом, обвили его горло дополнительным слоем и даже с покрытием защитной энергии остаться в сознании у него уже не было никакой возможности.

«Отступаем!» — скомандовал я, когда бойцы противника начали приходить в себя. Даже с превосходством в навыках контроля Потока критическое превосходство в численности все еще было на стороне «врага».

Кадеты рванули в рассыпную, быстро скрываясь между деревьями. Некоторые бойцы противника попытались их преследовать, за что довольно быстро поплатились «смертью».

Остальные оказались более организованными, сгруппировавшись и приготовившись продолжить бой. Но сражаться уже было не с кем.

Я быстро произвел подсчеты «убитых», ощущая лес через мицелий нитей. Двое наших на почти двадцать врагов. Более чем неплохо, хотя, конечно, хотелось бы обойтись совсем без потерь.

Теперь нужно было показать противнику, куда идти несколькими выстрелами Потока, и через несколько минут все повторилось почти в точности.

Заманивание на ловушки, дезориентация, атака и спешное отступление. В целом это даже было чем-то похоже на то, что должны были практиковать кадеты по «учебнику».

Но мой вариант был все-таки куда более гибким, ситуативным, а главное безжалостным по отношению к «врагу». Как минимум потому, что, когда после третьего нападения они уже не выдержали и начали отступать обратно к лагерю, мы заманили их на еще одно поле ловушек и на этот раз не отступали, пока не «вырезали» всех, кроме парочки, успевшей уже даже не отступить, а банально сбежать.

Лес снова затих, только тяжелое дыхание «убитых» и скрип кожаных ремней нарушали тишину. Итого сто шестнадцать «врагов» в обмен на пятерых наших. Разгромный счет.

— Отдыхайте, — скомандовал я вымотавшимся ребятам, а сам тем временем поспешил обратно к лагерю, ощущая через нити движения всех маленьких отрядов вокруг базы противника.

«Переходим на точечный огонь», — скомандовал я, когда добрался до позиции и смог оценить обстановку в лагере.

«Экономьте энергию».

Первый выстрел сорвался с моего пальца почти беззвучно — тонкая игла сжатого Потока прошила ночь, оставив за собой мерцающий след. Внизу один из бойцов схватился за плечо и рухнул.

«Третий отряд, сместитесь левее», — послал я сигнал, отводя слишком близко подобравшихся к лагерю кадетов.

Следующая очередь выстрелов ударила точно в цель — двое «врагов», пытавшихся поднять очередную стену, замерли, а затем медленно осели на землю.

Их наставник, высокий мужчина в пластинчатом доспехе с гербом академии, рявкнул что-то, и бойцы тут же присели за высоченными щитами. Умно, хотя теперь им и будет куда сложнее перемещаться по лагерю.

Но это не имело значения. Мы уже сделали свое дело.

— Возвращаются, — хмыкнул я, увидев, как из чащи вываливаются четверо «выживших». Один что-то кричал наставникам, размахивая руками.

Прошло полчаса. Лагерь противника все больше напоминал растревоженный улей.

Несмотря на то, что частота выстрелов заметно сократилась, снимать оборону полностью они не могли. А из-за того, что отряды кадетов-стрелков постоянно перемещались по периметру лагеря, атакуя со все новых и новых сторон, им приходилось постоянно передвигать и свои щиты-стены.

Я прижался к стволу сосны, наблюдая, как генералы-наставники отражали снаряды Потока, вспыхивающие в ночи, будто огненные мухи. Их щиты дрожали под ударами, но держались — старые львы Регул знали свое дело.

— Еще отряд, вперед, найдите хоть кого-нибудь! — крикнул один из них наконец, высокий мужчина с шрамом через бровь. — Остальные — кольцо!

Пятьдесят бойцов отделились от основной группы и рванули в лес, туда, где другая группа диверсантов уже ждала их в засаде. Я на этот раз не стал участвовать во всем лично, просто направлял ребят нитями.

Оставшиеся чуть более чем триста человек наконец, встали в круг, поставив щиты-стены с промежутками по периметру. В пробелах наставники выставили барьеры из Потока.

Я видел, как защитники лагеря нервничают. Их пальцы дрожали на спусковых крючках арбалетов, а броня была испачкана грязью и потом.

В голове сформировалась карта окружающей территории с условными огоньками-маяками, обозначавшими отряды стрелков: десять групп по пять человек, каждая меняла позицию после трех залпов.

Никаких лишних трат энергии на сканирование лагеря — цели выбирали наугад, били по площадям. Резерв из тридцати кадетов сидел в засаде глубже в лесу, свежий и невидимый для сенсоров.

Мысленно я представил, как это выглядит со стороны лагеря: плотный огонь то с севера, то с востока, то с запада будто нас двести, а не пятьдесят.

Генералы-наставники, наверняка понимали, в чем дело, как минимум потому, что было очень сложно договориться сразу нескольким крупным отрядам кадетов. Но вдоблить это понимание в головы рядовых бойцов было куда сложнее.

Тем не менее, я не отдавал приказа к полномасштабной атаке, пока на востоке не забрезжили первые лучи рассвета.

Мы ударили там, где защитные барьеры просели сильнее всего после ночи непрерывного давления.

Восеьмдесят человек отряда шли клином, как заточенный нож. Впереди — Ирбан, свежий и бодрый даже после ночи сражения, за ним — сильнейшие из третьегодок из резерва, потом остальные.

Я держался в центре, направляя и оказывая поддержку нитями там, где это было нужно.

А еще, прежде чем клин добрался до круга щитов, я протянул паутину, которой схватил два направленных на нас щита-стены и резко дернул их на себя.

Вымотавшиеся за ночь бойцы, не осознавшие, что произошло, и не ожидавшие ничего подобного, не смогли удержать один из щитов и он рухнул на землю, открывая нашим путь в самый центр вражеского построения.

Передние ряды «врагов» дрогнули и Ирбан тут же врезался в образовавшийся разрыв. Его клинок взметнулся и сразу трое «врагов» получили статус «убит».

— Второй взвод, на подавление! — скомандовал кто-то из наставников, но голос его дрожал.

Их бойцы попытались сомкнуть ряды, но было поздно. Залика с дюжиной наших рассыпались по флангам, заставляя противника разворачиваться, а Ирбан с основным ударным кулаком бил в центр.

Нити непрерывным потоком текли через ладони, энергию я уже не экономил. Несколько вонзились в плечо высокому парню в потрепанном доспехе, растерявшему весь свой Поток, и он рухнул, загородив путь тем, кто бежал сзади.

— Не даём перегруппироваться! — рявкнул Урган, отшвыривая щит ударом пятки.

Крики, лязг металла, хруст костей под ударами — лагерь пал за десять минут. Последние защитники побежали к лесу, но мы даже не стали преследовать.

Задача была выполнена: почти сотен «убитых», включая пятерых «генералов», полностью вымотавшихся за ночь и не сумевших дать отпор кадетам, которых в центре на тренировках раскидывали пачками. Еще двоих наставников мы взяли в плен, вполне по-настоящему связав веревками.

Наши потери в итоге — полтора десятка. С учетом того, что нам еще другие вражеские лагеря штурмовать, конечно, неприятно.

Но «погибли» в основном первогодки и второгодки. Только один кадет третьего года выбыл из соревнования. Так что потери боевой мощи были не так, чтобы значительны.

— Черт возьми! — подошел Ирбан. Его лицо, освещенное бледным светом утренней зари, выражало крайнее неудовольствие. — Несколько сбежало. Они же все расскажут! Все лагеря теперь будут знать, как мы работаем!

Я вздохнул, отряхивая с рукава пыль от последнего столкновения. Вокруг нас догорали костры лагеря, а кадеты уже собирали «трофеи» — повязки «убитых», которые позже обменяют на очки.

— Успокойся, — сказал я, подбирая брошенный клинок одного из наставников. Лезвие было тупым — учебным, но рукоять сохранила следы потертостей от частых тренировок. — Даже если они опишут все до мелочей, это ничего не изменит.

— Как это не изменит? — Ирбан резко развернулся ко мне, его голос звенел, как натянутая тетива. — Они подготовятся! Расставят дозоры, изменят распорядок, начнут патрулировать периметр!

Я перевернул клинок в руке, проверяя баланс. Хорошее оружие — легкое, с утяжелением у гарды. Таким удобно рубить, но для точных уколов нужно привыкать.

— Во-первых, — я воткнул клинок в землю, — против такой тактики сложно организовать контмеры с учетом ограничений соревнования. А во-вторых… — Я усмехнулся. — Я не собираюсь повторять эту тактику.

Ирбан замер, его брови поползли вверх.

— Ты что, уже придумал что-то новое?

— Конечно. — Я кивнул в сторону леса, где скрылись беглецы. — Они побегут и расскажут, как мы действовали. А значит… остальные теперь помимо прочего будут готовиться именно к этому. К ночным обстрелам, к ловушкам, к изматыванию.

— И?

— А мы снова будем на шаг впереди.

Ирбан задумался, его пальцы непроизвольно сжимались и разжимались, будто он уже представлял новую схему боя. Потом он хмыкнул:

— Ладно. Но все равно бесит. Лучше бы всех положили.

— Согласен, — я пожал плечами. — Но даже у самых дисциплинированных бойцов есть предел. пятьсот против ста — и мы потеряли всего пятнадцать человек. Неплохо. Мягко говоря.

Он фыркнул, но кивнул. В его взгляде еще тлело раздражение, но уже проглядывало любопытство — он ждал, что я предложу дальше.

Я же подошел к двум оставшимся «в живых» наставникам, связанным и сидящим у столба. Их доспехи были исцарапаны, лица покрыты пылью и потом, но они уже понимали, что проиграли, а потому лишь довольно мне улыбались. От тех гнева и раздражения, что были видны в них ночью, не осталось и следа.

— Что ты хотел узнать? — поинтересовался один из них.

Это была, скажем так, тайная механика соревнования. От захваченных противников можно было вызнать некоторую информацию, как от настоящих пленных.

— Где лагерь Сидриана? — спросил я, присаживаясь на корточки перед ними.

Другой, коренастый фыркнул, выплевывая комок крови на землю.

— Зачем тебе?

Я провел пальцем по лезвию своего клинка, проверяя заточку. Металл звенел тихо, почти нежно.

— Он пообещал мне частные занятия до конца стажировки, если я смогу его «убить».

Высокий наставник хмыкнул, переглянувшись с напарником.

— Ну что ж… — коренастый вздохнул, будто делал одолжение. — Лагерь в трех сотнях километров к западу, на берегу реки.

Я кивнул, оценивая их реакцию. Они не дрогнули, не заикались — либо говорили правду, либо были слишком опытны, чтобы выдать страх.

Ирбан, стоявший позади, скрестил руки на груди. Его тень колыхалась в свете догорающих костров.

— Делить очки будем?

Я поднялся, отряхнув колени.

— Два отряда одиночек — по двадцать. Твой — сорок пять. Мой — пятьдесят.

Он замер на секунду, но спорить не стал. Мы договорились о сотрудничестве на равных и именно мой план обеспечил такой успех, так что, несмотря на очевидное численное превосходство отряда Ирбана, небольшой бонус в мою пользу был справедливым. А определить победителя время еще было.

Да и Сидрианом заняться тоже можно было попозже. Судя по карте, его лагерь стоял почти в самом углу доступной для соревнования зоны, так что вряд ли хоть кто-то из отрядов кадетов доберется до него раньше завершающего этапа партизанской войны.

А пока что нужно было заняться кое-чем более важным, чем победа на соревновании как таковая. Окончательным установлением своего авторитета.