Ткач Кошмаров. Книга 3

Глава 12

Поезд, грохочущий по рельсам, вез нас к месту, где предстояло доказать, что мой отряд — не просто сборная аутсайдеров. Огромные территории герцогства Регул, главная вотчина нашего клана с лесами, полями, болотами и даже небольшим горным кряжем должны были стать полигоном для военных игр.

Я сидел у окна, наблюдая, как за стеклом мелькали бескрайние поля, уже тронутые осенней желтизной. В вагоне царила оживленная суета — кадеты обсуждали тактики, проверяли снаряжение, обменивались едва скрываемыми угрозами.

Мои ребята, собравшись в углу, шептались о предстоящих соревнованиях.

Их предстояло три. «Царь горы», захват флагов и партизанская война. Участвовало двадцать отрядов. Восемнадцать были набраны из фракций центра стажировки, вроде моей, еще две состояли из кадетов-одиночек, по незнанию, глупости или, наоборот, собственному желанию, не присоединившихся ни к одному из лидеров, но обязанных принимать участие в военных играх.

Чтобы завоевать первое место на военных играх, а значит и уважение других кадетов и наставников, нам было необходимо одержать уверенную победу, то есть заметно оторваться от второго места. Вот только, не считая еще один отряд, мой был единственным, командовал которым второгодка, да и состав, даже после четырех месяцев пропаганды и вербовки, оставлял желать много лучшего. Так что первое соревнование — «Царь Горы», выиграть шансов не было практически никаких.

Но вот на следующих соревнованиях: захвате флагов и партизанской войне, можно было попробовать отыграться. Правда, это не означало, что я был готов на «Царе Горы» просто лечь и поднять лапки кверху.

Четыре прошедших месяца прошли в систематических тренировках не только для меня самого, но и для всего будущего отряда. В размышлениях о разнообразных тактиках я не заметил, как заснул. А когда проснулся, поезд уже тормозил.

В проходе зазвучали команды наставников. Мы прибыли.

Из-за того что обычно в военных играх участвовали только кадеты третьего года, разместить двадцать отрядов в отдельные общежития оказалось невозможно.

Мой отряд разместили в одном здании с отрядом Ирбана — одного из кадетов-королей. Я знал, что так и будет, так как заранее договорился об этом с Куртом, а он договорился с великим старейшиной Йоранианом, которому Ирбан приходился правнуком.

Разумеется, не стоило ожидать того, что Ирбан добровольно отдаст мне победу. Хотя бы потому, что Йораниан наверняка тоже заинтересован в проводниках Потока, до сих пор имевшихся либо у подопытных в институте клана, либо у меня с Себианом. О том, что проводники были еще и у Даргана с Кайлом я, разумеется, никому не говорил.

Тем не менее, обитая рядом с Ирбаном можно было хотя бы не беспокоиться о предательстве другого и спокойно обсуждать и планировать возможное сотрудничество.

Размещение прошло спокойно, мне, как лидеру, досталась отдельная комната. Однако провести вечер и лечь спать в тишине мне не дали. Когда я уже собирался переодеваться ко сну, в дверь постучали.

— Войдите! — крикнул я.

Дверь скрипнула, пропуская Ирбана внутрь. Он вошел с той же невозмутимой уверенностью, с какой держался на публике — плечи расправлены, взгляд холодный, но без высокомерия.

Я откинулся в кресле, позволив двери захлопнуться за ним, и жестом указал на стул напротив. Стол между нами был завален картами местности, моими заметками по тактике и парой вольфрамовых гирек, которые я тестировал перед сном.

— Зачем пришел? — спросил я, наблюдая, как он окидывает взглядом беспорядок.

Ирбан уселся, положил локти на стол и сцепил пальцы. Его перчатки, красивые, матово-черные, выглядели слишком чистыми для кадета, который только что провел день в поезде.

С некоторым недовольством, но в то же время с гордостью, я взглянул на комод, где покоились кожаные перчатки с восьмью, в общем счете, пальцами, когда-то подаренные мне Нимпусом.

Латанные-перелатанные, с сотнями следов от нитей и несмываемыми пятнами от реактивов и ядов, по сравнению с перчатками Ирбана они выглядели по-бомжатски, но при этом были свидетелями моей усердной работы за эти уже почти полтора года, так что менять я их не собирался до тех пор, пока они не превратятся в пыль.

— Карана приходила ко мне в купе, — сказал он без предисловий. — Говорила о «выгодных возможностях» для тех, кто «умеет слушать».

Я приподнял бровь.

— Прямо так и сказала?

— Не совсем. — Он усмехнулся, но в глазах не было веселья. — Она намекала. Спрашивала, не кажется ли мне, что военные игры — это слишком предсказуемо. Что настоящие победители думают на шаг вперед.

Я перекатил гирьку между пальцами, ощущая ее холод.

— И что ты ответил?

— Что предпочитаю побеждать честно. — Он пожал плечами. — Она ушла, но… слишком быстро. Как будто уже получила то, что хотела.

Я откинул гирьку на стол. Она глухо стукнула о дерево.

— То есть ты думаешь, она проверяла, можно ли тебя завербовать?

— Или пыталась убедиться, что я не помешаю ее планам. — Он наклонился вперед. — Лейр, я не знаю, что она задумала, но это не просто жульничество. Она говорила о «настоящих победителях» так, будто у нее уже есть козырь.

Я закрыл глаза на секунду, перебирая варианты. Карана была одной из главных претендентов на победу, по очевидным причинам. По ощущениям ей не нужны были никакие тайные схемы, достаточно было потренироваться поусерднее.

Но мало ли, в чем состоял план, который она так и не предложила Ирбану. Далеко не факт, что его смысл был в победе на военных играх.

— Хорошо, — сказал я, открывая глаза. — Будем начеку, посмотрим, что она задумала.

Ирбан кивнул, но его пальцы слегка постукивали по столу.

— Ты не спрашиваешь, почему я пришел именно к тебе?

Я усмехнулся.

— Потому что я единственный в твоем окружении, кто не станет сливать информацию твоему прадедушке, и единственный из других лидеров, кто не станет сливать информацию кому-то еще?

— Потому что ты единственный, кто разберется в этом быстрее меня, — поправил он. — И если Карана играет грязно, мне выгоднее, чтобы ты был в курсе.

Я рассмеялся.

— Какая трогательная вера в мои способности.

— Не верь, — он ухмыльнулся в ответ. — Просто я знаю, что после моих слов ты будешь копать в любом случае. Лучше уж скоординироваться.

Мы замолчали. За окном гудел ветер, шурша листьями в темноте.

— Еще я подумываю рассказать о нашем разговоре кому-нибудь из доверенных наставников, — наконец выдал Ирбан.

Я поднял руку.

— Не торопись. Если мы начнем давить на судей, можем ее спугнуть. Лучше пока наблюдать.

Он замер, потом медленно кивнул.

— Договорились. Но если она сделает ход — мы действуем.

— Естественно, — я ухмыльнулся. — Только давай без благородства. Если она играет грязно, мы бьем ниже пояса.

Ирбан рассмеялся.

— Я и не сомневался, что ты так скажешь.

Мы потратили еще час, обсуждая тактики для каждого этапа игр. Ирбан предлагал классические схемы — удержание высот, фланговые удары.

Я настаивал на использовании нитей Ананси для дистанционного контроля зон, но не раскрывал всех возможностей. Он, в свою очередь, упомянул, что его отряд тренировался против «паутинных» ловушек, но не сказал, насколько успешно.

К полуночи мы закончили. Ирбан встал, поправил перчатки.

— До завтра, Лейр.

— Ага. Спокойной ночи.

Он ушел, оставив за собой легкий запах кожи и металла. Я остался сидеть, глядя на карту.

Карана что-то затевала. Ирбан что-то не договаривал.

А мне предстояло выиграть игры, настоящих правил которых как будто бы даже не знал.

Как всегда, впрочем.

###

Четыре десятка кадетов моего отряда стояли плотным строем, вместе с остальными отрядами расставленные по периметру высокого холма. Солнце палило в спину, нагревая тренировочные, не пропускающие Поток и не рассчитанные на реальный бой доспехи, а под ногами хрустела сухая трава, смешанная с мелким щебнем.

Мои бойцы — смесь из шести первогодок, дрожащих от волнения, двадцати более опытных второгодок, уже прошедших через одни учения против тварей Топей, и полутора десятков третьегодок, в глазах которых были лишь решимость и воля к победе.

Напряжение висело в воздухе густым маревом. Кадеты переминались с ноги на ногу, сжимали затупленные мечи, бросали взгляды на соседние отряды, оценивая угрозу.

Я чувствовал, как по спине пробегает холодок — не от страха, а от предвкушения. Всё, что мы репетировали последние недели, сейчас должно было сработать… или развалиться к черту.

Правила были просты: чем выше заберешься и чем меньше людей потеряешь, тем больше очков получишь. Бои разрешались, но убийства и калечащие удары карались мгновенной дисквалификацией.

Если кадет терял возможность использовать Поток — будь то от боли, травмы или истощения — он считался «мертвым» и выбывал. Никаких подлых трюков, только чистая тактика и сила.

Громкий голос наставника разнесся по склону:

«Пять минут до старта!»

Я повернулся к своему отряду, встречая десятки пар глаз — испуганных, решительных, сомневающихся.

— Слушайте внимательно, — мой голос прозвучал резко, но без истерики. — Мы не будем лезть в пекло, не станем бросаться на всех подряд. Но если нас атакуют — ответим так, что у них кости будут ныть до самых учений!

Несколько кадетов хмыкнули, другие переглянулись.

— Мой проводник уже развернул нити. Сигналы мы с вами отрабатывали сотни раз, так что повторяться не буду. Спрошу только одно: Вы готовы к бою⁈

— Да, командир! — рявкнул немного неровный строй голосов.

— Если все «умрут», а я останусь — в лагере вас будет ждать уже настоящая смерть! — добавил я, и на этот раз смех прокатился по рядам.

Тут вдруг громовой рог прорезал воздух и как только прозвучал сигнал к началу, два соседних отряда ринулись на нас.

— Они с двух сторон! — кто-то крикнул слева. В рядах кадетов мелькнуло замешательство — слишком резкий старт, слишком очевидная координация между врагами.

Я видел, как сжались кулаки у Залики, как Анван инстинктивно шагнул назад, оценивая расстояние до ближайшего укрытия. Даже Архан, после травмы ставший в разы серьезнее и собраннее, нервно заозирался по сторонам.

Но у меня не было времени на их страхи.

Что делать?

Отступить? Перегруппироваться внизу, пока враги рвутся к вершине? Нет.

Они не дураки — если мы отойдём, нас просто зажмут и не позволят подниматься.

Значит, оставалось одно — прорываться вперёд.

Нити.

Я резко развёл пальцы, и Ан ответил мгновенно. Нити-грибницы, невидимые для врагов, рванулись вперёд, обвивая запястья моих кадетов и скручиваясь на тыльных сторнах ладоней в сложный узор. Многие дрогнули от неожиданности — хоть мы и тренировались, живое сражение всегда иное.

Но дисциплина взяла верх.

«Первая схема!» — просигналили нити.

Кадеты сомкнули строй, как мы отрабатывали: первые ряд — щиты и короткие клинки, следующий — дальний бой, задние — резерв. Нити дрожали в воздухе, передавая мои команды.

Я вспомнил, как на протяжение многих дней подряд вколачивал в них эти сигналы.

«Нет, чёрт возьми, не назад, а вбок!» — орал я, когда кто-нибудь из кадетов снова путался.

«Если нить вспыхивает дважды по кругу — это не значит „беги как заяц“, это значит „перестроение в клин“!» — шипел я сквозь зубы, наблюдая, как другой тугодум упорно игнорирует команды.

Но сейчас… сейчас они слушались.

Прорыв. Весь отряд рванул вперёд, как единый механизм. Враги явно не ожидали такой скорости: у них еще даже не все бойцы перешли на бег, когда мы уже карабкались вверх по склону.

Вторая команда — разворот. Третья — оборона.

«Стена!» — нити дёрнулись, передавая приказ.

Щиты встали вплотную, копья легли на них, как иглы дикобраза.

А потом начался ад.

Первый отряд врезался в нашу оборону с рёвом.

— Пауки — слабаки! — орал их командир, высокий детина с перекошенным от злости лицом.

Его клинок рубанул в щит Вельса, но тот даже не дрогнул. В ответ копьё Ишарона вонзилось в плечо нападавшего. Не до перелома или чего хуже, но наплечье доспеха оказалось сломано и выступила кровь. Тот завыл, откатился, но следом шли ещё пятеро.

— Дави их! — завопил кто-то слева.

Крики, звон металла, скрежет доспехов. Один из наших — рыжий паренёк с перекошенным лицом — схватился за живот, куда прилетел тупой наконечник копья. Он рухнул, скрючившись, но тут же его оттащили назад.

— Выбыл! — рявкнул приставленный к нам наставник, следивший за соблюдением правил соревнования.

Двое вражеских кадетов попытались зайти с фланга, но Залика среагировала мгновенно — её кастет со свистом врезался в челюсть первого, а второй получил коленом в пах.

«Красиво!» — мысленно похвалил я.

Но расслабляться было рано. Драка продолжалась.

Когда дым (вернее, пыль) схватки рассеялся, перед нами лежали десятки «убитых» кадетов из двух отрядов. Их остатки отошли, обломав зубы о «пауков-слабаков» Наши потери тем временем составили четыре человека.

— Неплохо, — пробормотал я, отключая синхронизацию с Аном.

Но это был лишь первый раунд.

— Вперёд! — снова скомандовал я, но уже с оглядкой.

Мы продолжили подъём, но теперь сместились правее — прочь оттуда, где два других отряда уже схлестнулись между собой. Пусть тратят силы друг на друга.

А мы шли выше.

Отряд двигался вверх по склону, как единый механизм. Нити Ананси, расходящиеся от моих пальцев, мерцали бледным светом, пронизывая ряды кадетов — десятки тончайших импульсов, синхронизирующих каждый шаг. Казалось, даже дыхание бойцов подчинялось свечению нитей.

— Вперед, не сбавлять! — крикнул я, подбадривая ребят.

Я видел, как их плечи тяжело поднимались с каждым вдохом, как пот стекал по вискам, оставляя мутные дорожки на запыленных лицах. Поток не был панацеей, особенно для неопытных и ни разу не участвовавших в реальных боях первогодок. Некоторые опирались на колени, переводили дух, но тут же подбадривали друг друга хриплыми возгласами:

— Ещё немного, черт возьми! Не сдаваться!

— Если сдохну — тащите мой труп на вершину, пусть хоть баллы принесет!

Я ухмыльнулся. Глупость, конечно, но дух в них еще был.

И тут нити Ана, раскинутые куда шире, чем сам отряд, дрогнули.

Я отдал приказ к остановке и весь отряд замер, моментально перестроившись в оборонительный круг. Мечи и клинки, затупленные, но все еще опасные, замерли в боевых стойках.

— Что-то не так? — прошептал мне Залика, сжимая кастеты.

— Ждите.

И они появились.

Из-за крутого выступа холма, как лавина, вырвался отряд Зундана, одного из трех кадетов-королей. Шестьдесят с лишним кадетов, две трети из которых — третьегодки, уже готовящиеся к боевым учениям и сражениям против людей. Их доспехи блестели под солнцем, лица были искажены боевой яростью.

— Ну вот, — пробормотал я.

Сорок моих бойцов против этой орды. И больше половины моих — первогодки, дрожащие от страха, но стиснувшие зубы.

— Лейран! — крикнул Зундан, усилив голос Потоком. — Сдавайся сразу — будет меньше боли!

Я не ответил. Мозг лихорадочно работал.

Прямое столкновение? Самоубийство. Отступление? Они нас догонят и разорвут. Оборона? Слишком долго — другие отряды подойдут сзади.

«Готовы?» — передался по нитям сигнал.

— Готовы! — рявкнули в ответ.

И тогда враги рванули вниз по склону, а я скомандовал:

«Вбок!»

Весь отряд, как один организм, рванул вправо.

Зундан не ожидал такого. Его кадеты, уже разогнавшиеся, не смогли резко свернуть. Первые ряды врезались в пустоту, спотыкаясь, падая, но остальные уже заносили мечи.

«Щиты вверх!»

Пятерых мы потеряли сразу — тех, кто не успел увернуться. Их «убили» в первые секунды, выведя из строя ударами в спины.

Но тактика сработала.

Теперь мы были выше по склону, а отряд Зундана — ниже, в неудобной позиции.

«Бежим!»

И мы рванули прочь, оставляя врагов позади.

Зундан понял свою ошибку. Его отряд резко затормозил, развернулся — и бросился в погоню. Но у нас уже был запас высоты.

«Готовьтесь к следующему повороту!» — предупредил я, чувствуя, как нити вибрируют в такт шагам кадетов.

Мы не просто бежали — мы двигались по дуге, огибая холм. Туда, где, если мои расчёты верны, должен был подниматься отряд Ирбана.

Ирбан был там, где и должен был быть. Не торопясь, обстоятельно, его отряд поднимался по склону.

В отличие от нас ему не нужно было спешить. В подчинении кадета-короля состояло более восьмидесяти человек и, так как по правилам соревнования было не важно, каким по очереди ты занял вершину холма, Ирбан мог просто спокойно продвигаться вверх.

— Трубу! — потребовал я, и один из кадетов сунул мне сигнальный рожок.

Глухой, низкий звук разнёсся по холму. Ирбан мгновенно обернулся, его глаза встретились с моими, и я увидел, как он кивнул.

— Разворачиваются! — крикнул кто-то из моих.

Отряд Ирбана резко сменил направление, и теперь восемьдесят кадетов шли нам навстречу, готовые ударить по флангу Зундана.

— Приготовиться! — скомандовал я, и мои бойцы сжали ряды, замерли в ожидании.

Зундан, поняв, что попал в ловушку, попытался перестроиться, но было уже поздно.

Первые ряды Ирбана врезались в его фланг, и началась настоящая мясорубка.