Тишина в эфире

Глава двадцатая. Юнона

Шестидесятые годы двадцатого века

Европа

Она дочитала последнюю страницу и положила ее в аккуратно сформированную стопку с исписанными листами. За окном давно стемнело, теплившаяся на крохотном блюдце свеча с трудом освещала саму себя, но оторваться от сочиненной мадам истории было невозможно. Неужели живое существо способно доставать такие сюжеты буквально из воздуха? Создавать героев, в которых веришь – и за которых переживаешь до самого последнего слова? Она часто слышала, как другие произносили фразу «талант от бога», но не понимала ее истинного смысла. До сегодняшнего дня. Писательский талант, которым обладала мадам, получают либо от обитающего на небесах, либо от обитающего в самых черных глубинах Ада. И, если разобраться, между первым и вторым есть много общего.

Вернув роман в тонкую папку из бурого картона, она вышла на балкон и вдохнула прохладный вечерний воздух, напоенный ароматами цветов. Птицы умолкали, журчание воды в фонтанах успокаивало, но у нее в ушах до сих пор звучали шум моря, крики чаек и вопли торговцев на невольничьем рынке. Главная героиня истории, сочиненной мадам, была красивой молодой девушкой, похищенной из родного дома и проданной в рабство. Она пережила множество приключений, превратилась из невольницы в благородную даму, а потом вышла замуж за пирата, который спас ей жизнь. Где-то на свете есть счастье, пусть даже и в любовных романах. Где-то разлученные сердца вновь обретают друг друга и начинают биться в такт. Где-то люди живут, наслаждаясь покоем и семейным счастьем. Еще четыре года назад и она мечтала о том, что встретит красивого юношу, полюбит его и родит ему детей. Мечтала о свадьбе, о белом платье, о клятве, которую произнесет перед своим женихом. И боги исполнили ее мечту, но на свой лад.

Завтра она произнесет заветную клятву, но не перед любимым мужчиной, а перед чудовищем, превратившим ее жизнь в кошмар. Лучшие портные сшили для невесты платье, при виде которого любая модница умрет от зависти, но она отдала бы все за то, чтобы никогда не облачаться в этот наряд. Лучшие повара готовят блюда для свадебного стола, но у нее и сегодня нет аппетита, а завтра она не сможет проглотить ни кусочка. Графиня – вот как теперь будут к ней обращаться. Деревенская простушка останется в прошлом. Ее место займет великосветская дама с изысканными манерами. Не лучше ли быть завернутой в прозрачную ткань рабыней на невольничьем рынке, которую разглядывают и щупают покупатели? Рабыню может купить добрый господин. Или какой-нибудь султан. Он поселил бы ее в своем гареме и иногда приходил бы к ней ради наслаждения – но не ради того, чтобы унизить. Может, она стала бы немного счастливее, если бы научилась сочинять романы? Когда твой разум занят выдуманными историями, жизнь кажется не такой унылой…

– Вот ты где, моя милая. Любуешься садом? Могу тебя понять. Он прекрасен. Хочешь отправиться на вечернюю прогулку?

Мадам, как и хозяин замка, ступала неслышно и любила подкрадываться со спины. Наверное, все вампиры так делают.

– Буду рада сопроводить вас на прогулке, моя госпожа.

– Очень хорошо. Тогда пойдем.

Подруга графа взяла ее под руку, и они спустились по мраморным ступеням. Сегодня на мадам было платье из нежно-голубого бархата с открытой спиной и глубоким декольте, украшенное изящной вышивкой и тонкими кружевами. Старомодный корсет плотно облегал ее стройную талию, приподнимал и без того пышную грудь. Ожерелье из черного янтаря в сочетании с бледной кожей наводило на мысли о трауре, равно как и лента из черного шелка в рыжих волосах.

Она долго пыталась понять, что настораживает ее в этой женщине – и наконец поняла. В ней всего было слишком. Слишком красива. Слишком умна. Слишком проницательна. Слишком изящна. Мадам казалась ожившей богиней, по известной спустившейся на грешную землю. Теперь эта богиня пыталась научиться жить в мире людей и искала общий язык со смертными. Нет. Она не пыталась искать общий язык. Она придумала свой. Язык сюжетов и образов, язык словесных кружев, с которыми не сравнятся самые тонкие кружева на самых дорогих платьях. Этот язык может воодушевить, вдохновить, научить любить жизнь, напугать, довести до отчаяния, уничтожить. Страшно подумать, на что способно острое перо.

– На многое, – отозвалась на мысли спутницы мадам. – Не удивляйся. Все, о чем ты думаешь, написано у тебя на лице. А мысли я читать не умею. По крайней мере, твои мысли. Во всем виновата эта маленькая татуировка. Печать Прародительницы. – Она почувствовала, как ладонь подруги графа, холодная, как лед, прикоснулась к ее спине. – Ты думаешь о моем таланте, но даже не подозреваешь о том, сколько талантов скрыто в тебе, дитя. Ты могла бы покорить мир. Оба мира. Ты могла бы блистать, наслаждаясь вниманием мужчин и ловя завистливые взгляды женщин. Ты рождена для того, чтобы прожить великую жизнь.

– Разве это имеет значение, моя госпожа? Я не распоряжаюсь своей судьбой.

Мадам вновь взяла ее под локоть.

– Я делю с моим другом давнюю тайну, – заговорила она, понизив голос. – Тайна эта связана с его прошлым. Завтра вы поклянетесь друг другу в вечной любви, и я считаю, что у тебя есть право ее узнать.

Она поежилась под внезапным порывом ветра и пожалела о том, что оставила в библиотеке свою шаль.

– Меня не интересуют тайны, моя госпожа.

– Эта тайна даст тебе власть. Так же, как в свое время дала мне.

Мадам остановилась и посмотрела ей в лицо.

– Ты хочешь получить свободу, дитя? Хочешь жить так, как пожелаешь? Быть той, кем заблагорассудится? Путешествовать по миру? Любить и быть любимой?

Нестерпимо горячие слезы жгли глаза, катились по щекам. Что она оплакивает? Себя прошлую? Себя настоящую? Свой плен, который продлится до конца ее дней?

– Не будем обсуждать это, моя госпожа. Чего бы я ни хотела, это не имеет значения. Все уже решено.

– Он превратил тебя в глупую куклу, покорную его воле. Ничего нового. Точно так же он поступал и с твоими предшественницами. На мгновение я поверила в то, что ты отличаешься от остальных. Увы, я ошибалась. Забудь о том, что услышала. Иди под венец и продолжай притворяться наивной дурочкой. Но почему притворяться? Ты и вправду наивная дурочка. И прекрасно ему подходишь. Он позабавится с тобой месяца три-четыре, а потом найдет новую рыжеволосую девчонку. Вы же будете преданно ждать вашего господина в спальне, графиня. Потому что так ведут себя покорные жены.

Ее руки сжались в кулаки, она почувствовала, как от лица отхлынула кровь.

– Почему вы так жестоки? Разве вы не понимаете моего положения?

– Дура, – рассмеялась мадам. Она схватила ее за запястья и привлекла к себе. – Чужие тайны дают власть тем, кто их хранит. Темные, жуткие тайны, истории из прошлого, которые мы прячем в жутких чуланах и надеемся, что никто о них не узнает. Когда ты владеешь чужой тайной, ты владеешь чужой жизнью. Он будет принадлежать тебе целиком. Будет делать то, что ты попросишь. Будет покупать самые дорогие платья и украшения. Будет носить еду в твою постель. Будет обращаться к тебе «моя госпожа». Ты сможешь держать его в подземельях, прикованным кандалами. Сможешь пытать его храмовым серебром до тех пор, пока он не начнет молить о помощи. Отомстишь за всю боль, которую он тебе причинил – и за боль, которую испытали твои предшественницы.

– Я не хочу причинять ему боль, – ответила она тихо, но твердо. – Я хочу убить его.

При виде улыбки, которая появилась на губах мадам, у нее замерло сердце. Из величественной красавицы подруга графа на одно чудовищно длинное мгновение превратилась в уродливую старуху с потемневшей кожей, поредевшими волосами и блеклыми, глубоко запавшими глазами.

Так выглядит смерть, подумала она – и мысль эта оказалась неожиданно приятной.

– Очень хорошо, дитя. Позволь дать тебе совет. Совет женщины, которая прожила на этом свете чуть дольше твоего. – Мадам прикоснулась к ее волосам, убрала за ухо выбившуюся из прически прядь. – Если ты хочешь кого-то убить, не стоит вынимать кинжал раньше времени. Убийство начинается задолго до того, как ты наносишь последний удар. Тело – всего лишь оболочка. Врага нужно уничтожить духовно. Эмоционально. Нужно лишить его всего, что ему дорого. Сломать все, на чем зиждется смысл его бытия. Разрушить все приятные воспоминания. Растоптать в пыль его сущность.

– За что вы так его ненавидите? – шепотом спросила она.

Мадам вновь улыбнулась. На этот раз, тепло, почти нежно, так, как мать могла бы улыбаться любимой дочери.

– Когда увидишь своего нареченного за ужином, дитя мое, попроси его рассказать тебе сказку о лисах.

– О лисах?..

– Да. О двух милых лисичках, одна из которых подарила ему жизнь, а вторая любила как родного сына. – Подруга графа выдержала паузу. – И даже чуть крепче. Сегодня я не присоединюсь к вам – мне нужно дописать следующую главу. Работа не ждет.

***

К ужину накрыли на балконе большой трапезной залы. Она не опоздала, но мужчина уже ждал ее за столом. Он читал газету и время от времени делал глоток-другой из стоявшего на маленькой серебряной подставке винного бокала. В пепельнице дымилась тонкая сигара. Слуга, стоявший чуть поодаль, смиренно дожидался приказов. Главный повар замер в дверях: ему не терпелось узнать, что скажут о приготовленных для ужина блюдах. Сегодня их было не так много, но все они являли собой произведение искусства, от усыпанной зеленью рыбы, запеченной в сливочном соусе, до поджаристого картофеля с розмарином и чесноком. В повара мужчина нанимал только итальянцев и говорил, что лишь у них получается превращать самую простую еду в шедевр.

«Они едят, поют и любят так, будто завтра умрут, – говорил он, когда сотрапезники наслаждались очередным блюдом. – Полезное умение для смертных. Жаль, что многие из них прожигают свою короткую жизнь, занимаясь самыми глупыми в двух мирах вещами и подсознательно верят, что будут вечно топтать эту землю. А еще они делают восхитительное вино. Когда-нибудь мы с тобой поедем в Италию, и ты попробуешь тамошние вина… проведем часть свадебного путешествия в Тоскане». Стоит ли упоминать о том, что одна мысль о свадьбе пугала ее до безумия? Но в те дни страшный вечер был далек, и казалось, что он никогда не настанет.

Она обязательно отправится в путешествие. Побывает в Тоскане, попробовав тамошние вина. Насладится ими до последней капли. Будет пить медленно, маленькими глотками, чтобы почувствовать весь букет вкусов. И запомнит свои впечатления навсегда. Потому что нет вина слаще того, которое пьют на свободе.

– В мехах ты выглядишь королевой, любовь моя, – сказал мужчина, когда она, сняв норковое манто, опустилась на стул. – Белый будет смотреться на тебе лучше. – Он повернулся к слуге. – Вели портному купить манто из белого меха для графини, Пьер. Скажи, что она наденет его в вечер нашей свадьбы. Пусть отправится к светлым эльфам и даст столько денег, сколько они попросят. И строго-настрого запрети ему торговаться. В противном случае я прикажу замуровать его в камере в подземельях и не давать ни еды, ни воды, а через месяц приду полюбоваться на труп.

Слуга поклонился.

– Как прикажете, ваша светлость.

Мужчина налил ей вина и положил на протянутую тарелку маленький кусочек рыбы.

– А куда подевалась мадам? – спросил он. – Кажется, вы вместе гуляли в саду.

– Мадам просила передать, что не присоединится к нашему ужину, мой господин. Она хочет закончить главу нового романа.

Хозяин замка подпер голову рукой, и на его лице появилось знакомое ей выражение скуки.

– Ох уж это ее увлечение глупыми сказками. Порой мне кажется, что она живет ради того, чтобы их сочинять. Готова лишать себя пищи, воды, сна, свободы и воздуха. Что за удовольствие – обитать в выдуманном мире? Настоящая жизнь – здесь, а не на страницах книг.

– Но она талантлива, мой господин. Думаю, ты не станешь это отрицать.

– Не стану. Она особенная женщина. Я рад, что вы подружились.

Она смотрела на рыбу, вспоминая недавнюю беседу с подругой графа, и размышляла. В ней боролись две женщины. Первая говорила, что нужно молчать, оставить все, как есть, покориться судьбе и не испытывать терпение господина. Сейчас ее жизнь не похожа на красивую сказку, но все может стать намного хуже, если она позволит себе дерзость. Вторая настаивала на том, что она должна послушать совета мадам. Раньше ей приходилось в одиночку сносить издевательства, но теперь она обрела мудрую наставницу, могущественную союзницу. Тайна из прошлого. Интересно, что это за секрет? Неужели на свете существуют кошмары, по сравнению с которыми мертвые женщины в темных подземельях могут показаться красивыми декорациями на театральной сцене?

– Я могу обратиться к тебе с просьбой, мой господин?

– Разумеется, любовь моя. Скоро ты станешь моей женой, и я должен буду исполнять все твои капризы.

Ей только кажется – или она слышит в его голосе нотки недовольства? Эта мысль придавала решимости.

– Ты поручил портному купить для меня манто из белого меха для свадебного наряда. Но я хотела бы выбрать другой мех.

– Какой?

– Я хотела бы получить манто из меха рыжей лисицы, мой господин. Он прекрасно оттенит цвет моих волос. Я оставлю их распущенными, так, как ты любишь. Я хочу, чтобы весь свет восхищался твоей женой и завидовал тебе.

Мужчина отложил вилку и медленно поднял на нее глаза. В его лице не дрогнул ни один мускул. Изменился только взгляд. Серо-зеленые глаза потемнели, став почти черными. Спустя пару мгновений она поняла, что дело не в цвете радужки, а в расширившихся до предела зрачках.

– Лисий мех, – повторил он негромко. – Ты хочешь манто из лисьего меха.

– Да, мой господин. Манто из меха рыжей лисицы.

Он сцепил пальцы в замок и одарил ее легкой улыбкой.

– Я подозревал, что не стоит знакомить тебя с ней. Боялся, что это будет ошибкой, и она найдет способ обернуть мою слабость против меня. Она хочет сделать мне больно – и видят боги, она знает, как заставить меня страдать. И вот что я тебе скажу, душа моя. Я тоже умею делать больно, но я не могу причинять боль своей невесте. Мы так долго играли в пленницу и господина. Думаю, тебе надоела эта игра. С сегодняшнего дня я не твой господин.

Когда последний звук этой фразы растворился в безветренном воздухе, от воцарившейся тишины у нее зазвенело в ушах.

– Ты ляжешь спать, а наутро проснешься другой, – продолжил мужчина. – Нас соединят узы, которые держат крепче брачных договоров и обручальных колец. Узы, разрушить которые может только смерть. Но с завтрашнего дня ты перестанешь бояться смерти, любовь моя. Я подарю тебе вечность. И она не сможет нас разлучить, как бы ни старалась, как бы ни хотела.

Она поняла, что затаила дыхание, и сделала пару глубоких судорожных вдохов, чтобы наполнить легкие кислородом.

– Я не понимаю, мой господин.

– Ты умрешь и возродишься заново. Твоя красота расцветет в полную силу, мужчины будут преклонять перед тобой колени, а женщины – тихо вздыхать, видя, как ты проходишь мимо. – Мужчина взял ее руку и сжал пальцы. – Ты рождена для того, чтобы стать бессмертной, любовь моя. Я назову тебя Юноной. Как древнегреческую богиню-хранительницу семейного очага. Это будет моим свадебным подарком.

– Господин…

– Да, знаю, ты ждешь этого с нетерпением. Поверь, и я тоже. Я впервые стану отцом. Мысль об этом волнует меня в разы больше, чем мысль о предстоящей свадьбе. Мы отметим сразу два торжества. Ради такого случая я наказал виноделам приготовить бутылку особого вина и назвал его в твою честь. Завтра вечером мы поднимем бокалы за наше счастье. Что до манто из лисьих шкур… так уж и быть, ты его получишь. Но я хочу, чтобы ты надела его не на приеме в честь свадьбы, а позже. Когда придешь ко мне в спальню. – Он поднес к лицу свой бокал с вином, вдохнул его аромат и опустил веки. – Твое здоровье, моя Юнона, прекраснейшая из женщин и самая любимая дочь. Пусть боги даруют нам много светлых дней и наполненных страстью ночей.