Тишина в эфире

Глава тринадцатая. Алисия

8 ноября 1989 года, вторник, послеобеденный час

Треверберг

– … мы располагаем достаточным количеством доказательств для того, чтобы взять след преступника, но я не буду делать поспешных выводов, дамы и господа. Все вы знаете меня как человека, отвечающего за свои слова. Пустые обещания и красивые речи – не мой конек. Подавляющее большинство криминалистов, работающих в полиции Треверберга, специализируются на серийных преступлениях, и в соответствии с одной из разрабатываемых версий мы имеем дело с маньяком. Вместе с тем…

– Мэтью Ринк, канал «Треверберг-33». Правильно ли я вас понял, детектив Мэй, вы расследуете серию, и убийство Альберты Пэйдж – первое, но далеко не последнее преступление маньяка?

– Вы прервали меня на полуслове, молодой человек. Будьте вежливы и терпеливы – и получите свою сенсацию.

Анна Монфорт посмотрела на Алисию, сидевшую за столом в кофейной комнате, дождалась ее кивка и выключила телевизор с повтором пресс-конференции, которую начальник отдела криминалистической экспертизы собирал сегодня утром.

– Нет сил это слушать, – вяло махнула рукой детектив Кантер, делая глоток кофе.

– Да уж. – Анна заняла стул напротив и принялась за недоеденный сэндвич с помидорами и ветчиной. – Понаделала шума эта писательница. Не удивлюсь, если какой-нибудь особо циничный журналист напишет, что это изощренный рекламный ход. А даже если не напишет, то продажи книги резко возрастут. Граждане, покой которых мы охраняем, любят подобные истории. Шутка ли – добыть книгу женщины, задушенной собственным фанатом.

Сэндвичи детектив Монфорт принесла в кофейную комнату чуть больше тридцати минут назад. Второй, с брынзой и зеленым салатом, предназначался для Алисии, но она не смогла заставить себя проглотить ни кусочка, даже не сняла целлофановую пленку. Анна же уплетала сэндвич с завидным аппетитом, как и подобает обладательнице пышной фигуры и милых круглых щечек.

– Что у вас говорят по этому поводу? – спросила детектив Кантер, допивая свой кофе.

– Графологическая экспертиза результатов не дала. Личность незнакомки так и не установили. На записке, которую подбросили Китти Свонсон, не было ни следа отпечатков пальцев. По трупу Альберты Пэйдж, насколько я поняла, зацепок никаких, но вещественные доказательства до сих пор обрабатывают, а отчет о вскрытии еще не готов.

– Никаких зацепок, помимо параллелей с сюжетом «Рождения Юноны».

Прожевав очередной кусочек сэндвича, Анна кивнула.

– Да. А результаты вскрытия тела незнакомки ты видела. Теория с истертым в порошок викодином подтвердилась.

– Что же, буду ждать новостей. Как там Вики? На планерке рассказывали про воскресный рейд.

– Плохо. Рэй уговорил ее взять отпуск и съездить к отцу. Лиза сказала, что это отличная идея и дала ей пять недель отгула за счет конторы. Сегодня вечером она поедет в Париж, через пару дней у нее самолет. Надеюсь, пребывание на ранчо пойдет ей на пользу. Повозится в земле, поухаживает за лошадьми, покатается верхом. Мы много помогали папе, когда жили в Штатах. Вики скучает по тем временам, да и я тоже.

Алисия едва заметно поморщилась от слова «папа», которое укололо ее крохотной, но очень острой иглой. Так обращенные называют своих создателей лишь в том случае, если их отношения по-настоящему близкие, семейные и теплые. Хорошо, если у тебя есть отец, к которому ты можешь обратиться за помощью, а то и поехать, когда происходит что-то очень плохое. Интересно, какой он, создатель Анны и Виттории? Они часто говорили о нем, но детектив Кантер предпочитала не вникать в темы подобных бесед. Это умение она тренировала всю свою бессмертную жизнь и добилась впечатляющих успехов. Не слышать того, что причиняет тебе боль – один из законов выживания.

– Это поможет ей разобраться в своих чувствах.

– Хорошо бы. Я переживаю. Никогда не видела ее в таком состоянии. Да и Рэй обеспокоен.

При очередном упоминании имени криминалиста Алисия вспомнила его записку и невольно улыбнулась. Странно, что он ни разу не встречались в свете, в противном случае она бы обратила на него внимание. Сын Леонарда Тейна от первой жены… сколько ему лет? Наверное, чуть больше века. Тейн-старший родился в Европе, в клане вампира Гривальда, в те времена, когда темные эльфы еще не получили равные с обращенными права. В первой половине девятнадцатого века он получил свободу, уехал в Штаты, начал развивать бизнес и женился на дочери одного из тамошних богачей.

Во время Великой депрессии Леонард Тейн потерял все свои деньги, влез в огромные долги, но умудрился вернуть их и переехал в Треверберг, где познакомился с Уильямом Бартом-старшим, основателем городской фондовой биржи. Так появилась корпорация «Барт и Тейн», название которой можно увидеть и на домах спального района, и на бутик-отелях, и на элитных кондоминиумах-небоскребах, модного заокеанского веяния в сфере недвижимости. Леонард Тейн, сошедший с поезда на одном из вокзалов Треверберга с сотней долларов в кармане, меньше чем за пару лет вернул себе американское состояние, а к сегодняшнему дню, наверное, приумножил его раз в пять. Между делом он успел развестись, жениться снова и даже обзавелся несколькими детьми. Вот только о старшем сыне Алисия не слышала… хотя нет, слышала. Леонард Тейн о нем упоминал, но она не придавала этому значения. Врач, полевой медик, имеет несколько наград. Долго оправлялся от серьезной контузии, вернувшись домой в последние месяцы Второй мировой войны. Окончил полицейскую академию и университет имени Уильяма Тревера. Работает в полиции в отделе криминалистической экспертизы и между делом помогает отцу со сдачей и продажей квартир.

И вот уже около года встречается с Витторией Лейб. Не самый традиционный выбор для темного эльфа, особенно высшего. Тейн-старший успел выдать замуж двух дочерей, а старшему сыну выгодную партию так и не устроил. С чего бы? В Треверберге полным-полно высших темных эльфиек, которые с руками оторвали бы завидного жениха. Характер у него, конечно, не сахар, но девушкам из традиционных семей прививают абсолютное послушание, и вряд ли это им помешает.

Анна успела доесть сэндвич и пила содовую воду из стеклянной бутылки, просматривая глянцевый женский журнал.

– Скажи, а что там с отравленным мужчиной? – заговорила Алисия. – Как там его? Адам…

Пухлые губки детектива Монфорт приоткрылись в немом удивлении.

– Элли, ты что, не слышала?

– Надеюсь, он жив-здоров?

– Более чем. В противном случае он вряд ли сбежал бы из больницы, умудрившись оставить с носом карауливших палату полицейских.

– Что? – ахнула детектив Кантер. – Сбежал?! Когда это произошло?

– Прошлым вечером. Достал медицинский халат и преспокойно вышел из палаты, даже не скрывая лица. Наверное, воспользовался суматохой, которая в такой час для отделения интенсивной терапии – обычное дело.

– Прошлым вечером, – глухо повторила Алисия, глядя в пустую чашку из-под кофе. – Прошлым вечером убили Альберту Пэйдж.

Анна сделала щедрый глоток содовой воды и, перевернув страницу журнала, углубилась в чтение гороскопа.

– От госпиталя имени Люси Тревер до «Луны и солнца» около сорока минут езды. Он мог взять такси, но вряд ли стал бы рисковать, водитель – потенциальный свидетель. Мог стащить велосипед или пройтись пешком. Вот только зачем ему ее убивать?

– Не знаю. Но совпадение странное, согласись.

– Верно. Напомни, Элли, когда у тебя день рождения?

– Десятого сентября.

– А, ты Дева! Тут пишут, что на этой неделе ты можешь завязать романтическое знакомство или даже встретить свою любовь…

Часом позже

Гаспар, дождавшийся приобретенного больше недели назад обеденного стола, отправился домой для того, чтобы встретить грузчиков, и Алисия осталась в кабинете одна. Срочная работа была сделана, отчеты ждали до завтра, а то и до послезавтра. Визит в супермаркет она откладывала с пятницы, и холодильник выглядел тоскливо. А еще не помешало бы позвонить насчет ежегодного техосмотра служебного «форда» и «переобуть» машину в зимние покрышки. Но детектив Кантер сидела за своим столом и смотрела на обложку лежавшей поверх стопки чистых блокнотов книги. Изображенную на ней рыжеволосую девушку со связанными руками не видел разве что слепой житель Треверберга. Роман «Рождение Юноны» красовался в витринах книжных магазинов, на рекламных тумбах возле автобусных остановок, в глянцевых журналах. Его показывали по главному городскому каналу, о нем рассказывали на радио.

В субботу Алисия все же приобрела книгу и сегодня утром за кофе дочитала последнюю страницу. История оставила у нее жуткое, удушающее послевкусие обернувшегося реальностью кошмарного сна. Даже внезапная смерть Гарольда, за одну секунду выбившая почву из-под ног и перевернувшая знакомый мир, по сравнению с этим ощущением казалась нежной щекоткой. Детектив Кантер вглядывалась в силуэт рыжеволосой девушки, в ее профиль и пыталась понять, что делать дальше. Записка, полученная в саду оперного театра, до сих пор лежала в бумажнике. В свете последних событий это вещественное доказательство. Она полицейский, носит значок детектива, произнесла слова присяги, поклявшись соблюдать свой долг при любых обстоятельствах. Но как она объяснит появление этой записки? Как ответит на вопросы, которые неизбежно возникнут у криминалистов? Расскажет историю, в которую никто в здравом уме не поверит?

Алисия достала из ящика стола справочник внутренних номеров участка, нашла нужный и подняла телефонную трубку.

– Детектив Лоуренс Уайт, – ответили на другом конце провода после трех гудков.

– Привет, это Алисия. Рэй… офицер Лок на месте?

– Они с Вики уехали минут двадцать назад. Поможет ей собрать вещи, а потом довезет до главного вокзала. Она улетает к отцу в Штаты на несколько недель.

– Да, Анна мне говорила. Жаль, что я его не застала. В котором часу он приезжает на работу?

– Между семью и восемью утра. Завтра может опоздать, у него срочные дела в банке. Если это по поводу Юнониного папочки, смело говори мне. Я все передам в кратчайшие сроки.

У детектива Кантер закололо в виске, и она устало потерла его подушечками пальцев.

– Юнониного папочки?

– Ага, мы его так прозвали. Отец Юноны. Мы с Локом говорим «создатель Юноны», но для смертных есть официальный и более понятный вариант. Если даешь маньяку прозвище, он обретает лицо, и работать становится чуть проще.

– Разве у вас есть основания для того, чтобы говорить о серии?

– Пока что нет, но зато у него есть почерк. Он уже начал убивать. И скоро продолжит. Это дело времени. Кстати, ты слышала последние новости о побеге Адама Кассела?

– Да. С каких пор криминалисты говорят о почерке до появления энного количества жертв?

– Трех жертв, – уточнил Лоуренс. – Да, история интересная. Загадка на загадке. А сколько у нас зацепок? Ноль.

– Китти Свонсон так и не объявилась?

– Нет, мэм. Даже сумочку оставила дома. Паспорт, водительские права, кредитки, наличные деньги, ежедневник. Все это валялось на полу в прихожей. Соседка увидела приоткрытую дверь квартиры и заглянула, решив проверить, все ли в порядке. В противном случае мисс Свонсон не хватились бы как минимум месяц. Арман Фаро, главный редактор литературного раздела «Треверберг Таймс», отправил ее в отпуск. Подруг нет, мужчины – тоже, мать живет в Швейцарии. Ладно, не буду утомлять тебя подробностями. Так что ты хотела передать Рэю? Если что-то личное вроде приглашения на ужин, то можешь позвонить завтра и поговорить с ним.

Алисия прикрыла глаза и откинулась в кресле.

– У тебя есть его домашний номер?

– Ого, даже так? Есть, конечно, только вряд ли ты его застанешь. Он отвезет Вики, а потом поедет в старую половину, на день рождения мачехи. Переночует там же, в особняке отца. Как ты понимаешь, до «Банка старого Треверберга» намного удобнее добираться оттуда, чем из новой половины, собирая все утренние «пробки». Но могу дать тебе номер Тейна-старшего. Ради воссоединения двух любящих сердец я готов на все.

– Вы забываетесь, детектив Уайт. Я всего лишь попросила домашний номер вашего коллеги.

– Ах, извините, детектив Кантер, – в тон ей ответил Лоуренс. – Так уж и быть, держите номер. Вдруг он заедет домой переодеться, а вы его застанете.

Несколькими часами позже

Под вечер город окутал плотный тяжелый туман. Возвращаясь из супермаркета, Алисия предусмотрительно объехала «пробку» на центральном шоссе и, казалось, целую вечность петляла в узких улочках Цветочного квартала. Кошки, ждавшие в прихожей, встретили хозяйку возмущенными воплями. Детектив Кантер открыла две консервные банки с кормом, выложила их содержимое в миски питомцев, наскоро рассовала покупки по полкам холодильника и шкафам и, приготовив себе чашку зеленого чая, свернулась калачиком на диване в гостиной. У нее разболелась голова, и свет она так и не включила. В квартире было тихо и тепло. Мирно урчал холодильник, за окном вдалеке перемигивались неоновые вывески контор делового района, ярко-красные часы на небоскребе, в котором находилась фондовая биржа, показывали начало одиннадцатого. Можно попытать счастье и позвонить Рэю, но он, скорее всего, пьет шампанское с гостями своей мачехи.

Алисия завернулась в плед из верблюжьей шерсти и закрыла глаза. Чашка с зеленым чаем остывала на журнальном столике рядом с брошенным бумажником и свежим номером «Треверберг Таймс». Сытые коты явились спустя несколько минут, и, верные своим привычкам, устроились в ногах у хозяйки. Бурые мохнатые комки грели замерзшие ноги, а их довольное урчание хоть немного, но успокаивало. Вот бы провести так целую неделю, не выходя из дома и вставая с дивана только для того, чтобы взять с полки очередной роман. Детектив Кантер чувствовала себя разбитой и больной. Совершенное тело обращенного создания, которому неведомы ни человеческие хвори, ни старение, стало ватным, слабым и чересчур хрупким. Как долго мы порой пытаемся возвести в нашей душе неприступные стены – и как быстро, в одно мгновение, они могут рухнуть. Мы бежим от прошлого, сломя голову, а потом внезапно сталкиваемся с ним лицом к лицу и понимаем, что бежали в противоположном направлении.

Из полудремы убаюканную кошками Алисию вырвала трель телефонного звонка. Она открыла глаза, прислушиваясь к этому звуку, и посмотрела в окно. Часы на здании биржи сообщали, что она проспала целых полтора часа. В комнате стало холодно, питомцы свернулись клубком на любимой подушке возле батареи. Алисия поднялась, бросив плед на диван, подошла к стоявшему на подоконнике телефону и сняла трубку.

– Детектив Кантер слушает.

– Твой голос совсем не изменился. Приятно услышать его спустя столько времени.

Невидимая рука вонзила в живот Алисии ледяной кинжал и медленно его повернула. В горле пересохло, подушечки пальцев онемели, а стены и высокий потолок гостиной внезапно сузились до размеров крохотной пещеры.

– Взаимно, граф.

– К чему титулы? Ты знаешь мое имя.

– А оно настоящее?

– Самое что ни на есть подлинное, моя дорогая. Разве я стал бы лгать любимой женщине? У меня не было от тебя никаких тайн. Но если бы я знал, какой монетой ты отплатишь за это доверие, то вел бы себя иначе.

– Значит, это правда. Ты жив.

– Не слышу радости в вашем голосе, графиня. Неужели вы не скучали? Не думали обо мне? Не вспоминали проведенные рядом минуты? Это моя вина. Я должен был сделать их по-настоящему незабываемыми.

– Об этом не переживай. Проведенные рядом с тобой минуты я никогда не забуду, даже если мне придется прожить тысячу вечных жизней.

Мужчина на том конце провода негромко рассмеялся.

– О, я узнаю свою милую Юнону. Мой очаровательный волчонок в овечьей шкуре. Я мог бы и раньше разглядеть твои острые зубки, но их затмевали прекрасные рыжие волосы. Из всех женщин только у тебя получилось разыграть такую блестящую партию. А теперь я вернулся и планирую взять реванш.

Алисия сжала пальцы в кулак, чувствуя, как ногти впиваются в ладонь.

– Что тебе нужно?

– Я наблюдал за тобой все это время. Ты изменилась. Карьера, награды. Деньги. Но внутри тебя до сих пор живет та маленькая девочка, которая до смерти боится одиночества и видит спасение в том, чтобы заботиться о других. Кошки, кошки, еще немного кошек… ах да. Гарольд. Милый Гарольд, которого ты так хотела спасти – но не спасла. Ты часто приходишь на его могилу? Ты плачешь горько и искренне? Ты так хороша в слезах.

Детектив Кантер молчала, и мужчина, не дождавшись ответа, заговорил вновь.

– Вот почему я отпустил тебя, моя Юнона. Я хотел посмотреть на то, как ты страдаешь без меня. Без того, кто дал тебе приют, титул, богатство. Без того, кто был готов отдать всего себя – только бы ты была счастлива. И что же я вижу? Ты даже не вспоминала о тех чудесных мгновениях, которые мы делили когда-то. Но не волнуйтесь, графиня. Совсем скоро мы расставим все по местам. Я страдал без вас – а теперь страдать будете вы.

– В том, что Великой Тьме было угодно сделать тебя сумасшедшим, не виноват никто, кроме твоего создателя. Ты много десятилетий жил в придуманном тобой мире, но теперь все иначе. Времена средневековых замков и красавиц в подземельях прошли. Мы живем в эру науки, компьютеров, телефонов и средств массовой информации. Или ты решил выйти из тени и рассказать о своих преступлениях?

– Единственным моим преступлением было позволить тебе уйти, душа моя. Если не считать того рокового дня, когда я велел бесталанной дамочке написать роман. Я с таким нетерпением ждал выхода книги. Я пообещал ей славу и деньги – и выполнил свое обещание. И что же она сделала? Какой финал она написала?!

– Правдивый финал, – тихо ответила Алисия.

– Ложь! – крикнул мужчина, и она инстинктивно сжалась в ожидании пощечины. – Тупая шлюха! Подзаборная девка! Тебе очень хочется верить в то, что история закончилась именно так, правда? Что же, продолжай лгать самой себе. Продолжай бежать от самой себя, ведь ты делаешь это всю жизнь. Вот тебе мое слово – а ты знаешь, что просто так я его не даю никогда. Я лично позабочусь о том, чтобы ты потеряла всех, кем дорожишь. У тебя не останется ничего, кроме слез, боли и призрака безумия, который следует за тобой по пятам. И тогда ты вернешься ко мне, моя Юнона. Вернешься такой же слабой и жалкой, как в тот день, когда я впервые тебя увидел. Мы начнем все сначала. И у этой истории будет правильный финал.