Тишина в эфире

Глава семнадцатая. Рэй

9 ноября 1989 года, четверг, обеденный час

Треверберг

Рассказывая о своем детстве, Рэй любил повторять, пусть и в шутку, что его отец был полностью сконцентрирован на том, чтобы делать деньги – и лишь однажды отвлекся для того, чтобы сделать сына. В те дни маленькая семья Леонарда Тейна жила в Нью-Йорке, финансовом сердце Соединенных Штатов Америки. Отец сутками пропадал на бирже и в домах деловых партнеров, мать коротала дни за вышивкой или чтением книг, а маленький Рэй между уроками частных преподавателей был предоставлен сам себе. После очередного занятия темным языком или фехтованием он переодевался меньше чем за минуту и, прошмыгнув возле приоткрытой двери спальни миссис Тейн, убегал из дома. Районы, в которых обитали его многочисленные приятели, сегодня называют «гетто», но раньше таких слов не знали, а он, в свою очередь, не задумывался ни о разнице статусов, ни о различиях, связанных с цветом кожи, ни о том, что мистер Тейн за день зарабатывает суммы, которых здесь и в глаза не видели. В родном особняке Рэй был прилежным учеником и послушным сыном, а на этих улицах – главарем маленькой банды, способным подговорить остальных на что угодно, от гонок на велосипедах по центральному шоссе до кражи яблок из строго охраняемого сада. Чуть ли не каждый вечер он являлся домой со ссадинами, порезами и синяками, при виде которых мать горестно вздыхала, а отец понимающе кивал, читая свежий номер газеты.

Никто не рискнул бы назвать его плохим родителем: просто любовь к сыну Леонард Тейн проявлял своеобразно. Показывал ему здание биржи, рассказывал о котировках и важности умения зарабатывать деньги. «Мужчина должен уметь зарабатывать деньги, Рэймонд, – говорил он. – Это – главная цель его существования. Помимо умения решать проблемы, конечно же. Ты должен научиться зарабатывать деньги и решать проблемы и стать в этом лучшим. Остальным в семье занимаются женщины». В течение нескольких лет мать настаивала на том, что Рэя следует отдать в «нормальную» школу, говоря, что «мальчик должен научиться создавать социальные связи и налаживать крепкие здоровые отношения». Отец отвечал, что из «нормальных» школ выходят «нормальные» люди, у которых нет ни жизненных целей, ни необходимых для полноценного существования в современном мире навыков. А социальные связи и крепкие здоровые отношения сын выстраивать умеет. «Он водится с чернокожими и иммигрантами! – заламывала руки мать. – Чему они его научат, скажи на милость?!». «Иностранным языкам и широте взглядов, – невозмутимо отвечал отец. – Представителям высшего общества, к которому мы принадлежим, моя дорогая, второго особенно не хватает». «Он вырастет бандитом и бунтарем, которому наплевать на правила и законы! – привела последний аргумент миссис Тейн. – Вот увидишь – когда ему исполнится шестнадцать, ты будешь являться в полицию каждые выходные, внося за него залог!». «Не драматизируй, милая. Наш сын умеет отличать хорошее от плохого. Еще одно знание, которое в «нормальной» школе не получают».

Однажды Рэй, не так давно отметивший свое пятнадцатилетие – темное совершеннолетие, сказали бы его предки – возвращался домой далеко за полночь и стал свидетелем того, как компания подростков приставала к молодой женщине. Подростки были пьяны, а девушке это внимание явно не нравилось, но кричать она могла хоть до завтрашнего утра – пустырь, на котором она, на свою беду, встретила поздних гуляк, находился слишком далеко от жилых районов. Рэй счел своим долгом вступиться за женщину. Подростки, в свою очередь, уступать не желали. От вежливых уговоров они мгновенно перешли к взаимным оскорблениям, а потом пустили в ход кулаки. Патрульная машина, приехавшая на место, не стала разбираться и забрала в участок всех, включая жертву. До утра будущий офицер Лок сидел в грязной камере, пытаясь остановить бежавшую из разбитого носа кровь и улечься на узкой койке так, чтобы не болели свежие синяки. «Что стряслось, Рэймонд? – со своей привычной невозмутимостью спросил отец, которому позвонили на следующий день около девяти. – Судя по твоему виду, ты этой ночью повеселился на славу». Выслушав душераздирающую историю о драке, мистер Тейн первым делом узнал, получила ли молодая женщина медицинскую помощь, а потом усадил сына в машину и поехал в больницу. «Надеюсь, ваш сын раскаивается в содеянном, – обратился к нему на прощание один из патрульных. – Если все будут распускать кулаки по поводу и без повода, в этом городе воцарится еще больший хаос». «Нихрена я не раскаиваюсь! – выпалил Рэй, которого до сих пор трясло от ярости. – Где вы были, когда эти пьяные мальчишки хотели изнасиловать невинную женщину? Пили кофе и ели пончики?!». «Эй, полегче, малыш, – пригрозил патрульный. – Я могу вернуть тебя в камеру, где ты провел ночь, и мистеру Тейну придется заплатить втрое больше, если сегодня он хочет пообедать в твоей компании». «Полно, офицер, – успокоил полицейского отец. – Мой сын ни в чем не виноват. А вот я виноват в том, что не научил его правильно решать конфликты. Обещаю исправить положение в ближайшем будущем».

Рэй ждал долгого и нудного разговора о морали и вреде насилия, но после того, как сонный врач в больнице вправил ему вывихнутое плечо и наложил несколько швов, отец домой его не повез. Они сидели в машине возле здания госпиталя и наблюдали за шедшими по улицам людьми. «Я говорил тебе, что должен уметь мужчина, Рэймонд, – сказал мистер Тейн. – Надеюсь, ты не забыл». «Зарабатывать деньги и решать проблемы», – ответил Рэй. «Совершенно верно. Но есть еще одна вещь, которую тебе следует узнать. Если ты решаешь набить кому-то морду, это нужно делать профессионально, особенно если ты защищаешь честь женщины». Фраза «набить морду» для Леонарда Тейна, всегда вежливого и сдержанного, была настолько нетипичной, что Рэй так и застыл с открытым ртом. «Не хочу, чтобы это слышала твоя мать, – продолжил отец, – но тебе бы не помешало освоить боевое искусство, которое можно применять в обычной жизни. Одним фехтованием парными клинками сыт не будешь. Что скажешь насчет бокса?». «Идеально», – с довольным видом кивнул Рэй.

Он находил время для занятий боксом и во время путешествий по Европе, и на фронте, и в те дни, когда дежурил по двадцать, а то и по тридцать часов в реанимации госпиталя имени Люси Тревер, и в тренажерном зале центрального управления полиции. Желание драться с кем-то посещало его не так уж и часто, и еще реже он реализовывал его на практике. Но при виде сгорбленных плеч Алисии Кантер, сидевшей напротив за столиком в «Уютном Треверберге», офицер Рэймонд Лок думал о том, что впервые за очень долгое время он не хочет отправлять противника в нокаут. Он наградил бы его таким ударом в челюсть, после которого тот уже никогда бы не поднялся на ноги. Проблема была только одна: имени этого противника он не знал.

– Очень странная история, – сказал Рэй, когда Алисия умолкла и обхватила ладонями кружку с горячим какао. – Она и вправду звучит так, будто вы пересказываете мне сюжет романа, детектив Кантер.

Вампирша подняла на него глаза. Очень красивые глаза цвета морской волны, в которых было так много боли, что ее хватило бы на сотню страдающих женщин. Несколько платиновых прядей выбилось из наспех собранной прически, и они падали на бледные щеки собеседницы, создавая легкий беспорядок. И беспорядок этот, как и грусть, был ей к лицу.

– Вы можете называть меня по имени, – наконец заговорила она.

– Надеюсь, вы ответите мне тем же?

На ее губах появилась легкая печальная улыбка.

– Конечно, Рэй. Извините. Наверное, моя история вышла слишком путаной… но я до сих пор шокирована произошедшим. Всем произошедшим, – уточнила она, намекая на Гаспара.

– Не каждый день наше прошлое выскакивает, как чертик из табакерки.

Они снова замолчали – и уже в который раз затянувшаяся пауза оставила у Рэя ощущение неловкости. Он никогда не смущался, если рядом оказывалась красивая женщина, находил тысячу тем для разговора и знал тысячу способов к ней подкатить, от элегантных до самых грубых. Алисия Кантер была очень красивой женщиной, и он солгал бы, сказав, что она ему не нравится, но в ее обществе он чувствовал себя тем пятнадцатилетним мальчиком, который когда-то вступился за незнакомку – и получил за это на орехи. А хренов Лоуренс куда-то испарился, высказав невнятные оправдания. Офицер Лок мог бы поверить в то, что друга и вправду ждали важные дела, если бы знал его второй день. А с детективом Уайтом он был знаком уже не первый год. То ли ему не хотелось выслушивать историю Алисии Кантер, то ли он решил, что будет лучше оставить Рэя с ней наедине. Хотя… нет. Помнится, она изначально пыталась говорить именно с ним, а не с Лоуренсом. Не потому ли, что офицер Лок не был с ней знаком, и поверил бы в самую дикую историю, которая не вписывается в ее образ? Синдром попутчика. Вы знаете, что больше не встретитесь с этим человеком, а поэтому вас пробивает на откровенность.

Алисия сделала глоток какао и покосилась на нетронутый салат.

– Понимаешь, Рэй, я сменила все. Имя. Внешность. Я даже покрасила волосы, за цвет которых раньше так переживала. Я уехала в город, где так просто затеряться, в город, где так много темных существ, что их почти невозможно отличить от обычных людей. Но он нашел меня даже здесь. Впрочем, это неудивительно, у него есть и деньги, и связи. И он не успокоится до тех пор, пока… – Она прикрыла глаза. – До тех пор, пока не превратит мою жизнь в кошмар. Снова. Но сегодня я знаю, каково это – жить на свободе, а поэтому буду страдать еще больше.

– Ты думаешь, это он убил Альберту Пэйдж?

– Верно. И Гаспара. И обязательно убьет еще. Я знаю его. Он не остановится ни перед чем. Он чудовище. Он радуется лишь в те моменты, когда причиняет боль другим. В этом заключается смысл его жизни.

Протянув руку, Рэй тронул пальцы собеседницы. Холодные, как лед. Алисия вздрогнула, но не отстранилась.

– У меня совсем расшатались нервы, – сказала она. – Я дергаюсь, слыша телефонный звонок в своем кабинете, испуганно оглядываюсь на каждый шорох в своей квартире. И я не знаю, что делать дальше. Уехать? В очередной раз попытаться убежать от самой себя, заранее зная, что он найдет меня везде?

– Почему бы тебе не переехать к Лоуренсу? – предложил офицер Лок. – Квартира у него огромная, и бывает он там редко. За домом следят.

– Не так уж и пристально, если кто-то умудрился убить Альберту Пэйдж в квартире Китти Свонсон. Кстати, она до сих пор не вернулась, и доблестные стражи порядка ломают голову над тем, как ее провели под камерами наблюдения.

– Я распоряжусь удвоить охрану. Что бы там ни было, а в твоей квартире ты не останешься. Я бы предложил временно переехать ко мне, но…

Поймав недоуменный взгляд Алисии, Рэй запнулся и, к своему стыду, почувствовал, как щеки заливаются краской.

– Квартира детектива Уайта меня устроит, – улыбнулась вампирша. – Огромное спасибо за приглашение, но, боюсь, Виттория не так нас поймет. Кстати, где ты живешь? Ты говорил что-то про спальный район.

– Именно там я и живу. В подъезде нет света, из крана течет ржавая вода, холодильник по ночам тарахтит как проклятый. Романтика.

– Я была уверена, что сын Леонарда Тейна выберет более престижное жилье. К примеру, Зеленый район. Маленькие домики на окраине. Очень уютное место. Я бы там с удовольствием поселилась, когда все отстроят.

– Уютное, но до работы далековато. А я люблю поспать. Да и машина вряд ли осилит такой путь. Развалится на части меньше чем через месяц. – Заметив в ее взгляде сочувствие, Рэй напустил на себя недовольный вид. – Да, мисс, я не живу в особняках и не катаюсь на «мерседесах». И здорово проигрываю по сравнению с мужчинами вашего круга. Но это не повод смотреть на меня, как на несчастного мокрого щенка, который дрожит в сточной канаве.

Губы Алисии Кантер дрогнули, и она отвела глаза.

– Прости, я не хотела тебя обидеть. Я имела в виду… это здорово, что ты не живешь в особняке и не катаешься на «мерседесах». Такого не ожидаешь от сына одного из самых богатых и влиятельных людей города, но в этом вся прелесть.

На мгновение Рэю показалось, что между новехонькой квартирой Лоуренса и дырой в спальном районе она выберет последнее, и при мысли об этом сердце пропустило удар – хотя с чего бы ему так волноваться по поводу ее выбора?.. – но вампирша подняла руку, подзывая официантку.

– Счет, пожалуйста, – обратилась она к подошедшей девушке в белоснежном переднике и повернулась к офицеру Локу. – Вернусь на работу. Нужно закончить кое-какие дела. А потом поговорю с детективом Уайтом насчет квартиры. Кажется, он подвозил тебя?

– Да, моя машина осталась дома, – подтвердил он, доставая бумажник и выкладывая на стол деньги. – Она долго и упорно чихала, но так и не завелась. Придется ждать Лоуренса в участке. Зачем раскошеливаться на такси, если есть возможность прокатиться бесплатно?

– Что же, тогда до участка тебя прокачу я. Если ты не против.

– Не против, детектив Кантер, мэм.

Вечер того же дня

Дождавшись Лоуренса, который соизволил явиться около пяти вечера, Рэй пересказал услышанную от Алисии историю. Если друг и удивился, то виду не подал. То ли закинулся очередной порцией таблеток, розовых, голубых или каких-то еще, то ли размышлял о теории, ради которой снял дорогущую квартиру, то ли просто хотел выпить, но понимал, что в ближайшие несколько дней ему понадобится трезвый рассудок. Если следопыты еще помнят, что это за ощущения. Детектив Уайт ограничился вежливым комментарием «все это чертовски интересно, мужик», а потом спросил, есть ли у офицера Лока, руководителя следственной группы, какие-либо поручения. Рэй ответил, что поручение у него имеется, но с деятельностью следственной группы оно связано косвенно. Узнав о том, что в скором времени к нему переедет сама Алисия Кантер, Лоуренс воспрял духом. Задумчивость и кажущуюся усталость сняло как рукой. Он засуетился и начал вспоминать, какую еду любит дама и какие напитки предпочитает. У него нет телевизора, но вампирша, кажется, в зомбоящике не нуждается, хватит радио и старинного патефона. Зато возле дома есть парк, и он ей понравится.

Рассвирепевший Рэй поинтересовался, где будет спать важная гостья. Должно быть, постель у Лоуренса одна? «Конечно, одна, мужик, – с серьезным лицом ответил детектив Уайт. – Трехспальная, места всем хватит». Через мгновение до него дошел и истинный смысл вопроса, и явный намек, заключавшийся в ответе. Офицер Лок хотел наградить друга заслуженным тумаком, а, может, и парочкой тумаков, но в кабинете появилась Алисия Кантер. Извинившись за внезапное вторжение, она сказала Лоуренсу, что заглянет домой и заберет кое-какие вещи, а потом поедет к нему. Расставание не из приятных. Вернувшись домой, Рэй около часа слонялся по пустой квартире, думая о том, что нужно позвонить Виттории, о том, чем сейчас занимаются Лоуренс и Алисия, о том, что завтра утром он подсунет проклятому следопыту ручку из храмового серебра, и тот, поняв, почем фунт лиха, больше не будет приставать к чужим женщинам. Виттория на звонок не ответила. Офицер Лок подумал о том, что, вообще-то, у Лоуренса есть полное право приставать к Алисии, так как мужчины у нее нет. Потом решил, что это его ни в коей мере не оправдывает, и кое-кого нужно отучить от привычки тянуть руки к каждому существу женского пола, которое свободно от отношений. А потом плюнул на все, заказал по телефону такси, спустился вниз и, сев в приехавшую машину, назвал адрес особняка отца.

***

К ужину семья Тейн вот уже много лет собиралась ровно в семь вечера. К тому времени, как Рэй позвонил в дверь и был расцелован в обе щеки экономкой-темной феей, со стола уже убрали, но старший повар распорядился «накормить молодого господина». Еду принесли в малую столовую, комнату, отгороженную от большой столовой не так давно воздвигнутой тонкой перегородкой. Когда-то на их месте находился бальный зал, но балы отец устраивал только в теплое время суток, а в саду особняка, как ни крути, танцевать удобнее, чем скользить по отполированному паркету. В большой столовой мог разместиться полк солдат, в малой – половина полка. Круглый стол, за которым часто собирались деловые партнеры мистера Тейна, был застелен белоснежной скатертью. Слуги украсили его свежими цветами и свечами. Рэю принесли стейк с кровью, печеный картофель с золотистой корочкой, огромную порцию салата и бутылку красного вина. Скорее всего, из бездонного погреба доктора Филиппа Хобарта: отец любил ставить на стол его вина. Минут пятнадцать он наслаждался трапезой в гордом одиночестве, а потом к нему присоединился Валентин. Разместившись на одном из стульев, брат тут же взял чистую вилку и предпринял дерзкую попытку захватить отрезанный кусок стейка.

– Эй, – осадил его офицер Лок, отодвигая тарелку. – Где ваши манеры, достопочтенный сэр? Или вы не ужинали час назад?

– Я работал над диссертацией и все пропустил, а теперь Стелла не хочет давать мне еду. Она говорит, что нужно соблюдать режим, это полезно для людей, зарабатывающих на жизнь умственным трудом. Ты должен объяснить ей две вещи. Во-первых, я уже давно вышел из того возраста, когда меня нужно воспитывать. Во-вторых, я не зарабатываю на жизнь умственным трудом, и я не человек. Я врач, и я темный эльф.

– К слову, как там твоя диссертация? Вроде ты взял академический отпуск для того, чтобы поработать над ней. А в Треверберге ты только и делаешь, что ходишь по театрам, приемам и ночным клубам.

Валентин, надувшись, откинулся на спинку стула и смахнул со лба отросшую челку.

– Уже почти закончил, – буркнул он. – И давно бы дописал, если бы в этом доме меня кормили тогда, когда я этого захочу! Я что, кошка, которая должна питаться строго по часам?!

– Если уж на то пошло, здоровый голод положительно сказывается на умственной активности. – Рэй отложил вилку и подвинул тарелку к брату. – Ешь на здоровье. Не могу выносить твой голодный взгляд.

Уговаривать Валентина не пришлось. Он тут же вооружился своей вилкой, взял нож и принялся за стейк.

– Я читал в газетах про маньяка, – поделился он, прожевывая мясо. – Черт, ну и история. Треверберг полон психов, да?

– Да. Ловля психов – это моя работа. Спасибо им за то, что они до сих пор не перевелись.

– Ты будешь сажать их в тюрьму, а я буду лечить тех, кто слишком ненормален даже для тюрьмы, – хохотнул брат.

– В «Треверберг Таймс» его называют маньяком? – спросил Рэй, сделав пару глотков вина.

Валентин передернул плечами и потянулся за миской с салатом.

– Ну да, вроде того. Я не вникал в детали, пробежал глазами передовицу, только и всего. Убийство незнакомки в лав-отеле «Фиолетовое солнце», убийство Альберты Пэйдж, угрозы в адрес Китти Свонсон. Пропажа Китти Свонсон, наконец. Будь я на месте журналиста из «Треверберг Таймс», быстро соединил бы все эти факты в головокружительный материал.

– Они это умеют.

– Я думал, ты хотя бы иногда просматриваешь газеты.

– Газеты меня не интересует. Я знаю правду.

Точнее, ничего не знаю, добавил про себя Рэй. И с каждым днем это «ничего», похожее на темную бездонную яму, причиняет участникам истории все больше неприятностей.

– Ладно, как скажешь. А где Вики? Ты не собирался сегодня приезжать. Вы что, поссорились? Мы прямо сейчас должны отправиться на поиски новой вампирши для моего любимого сводного брата!

– Попридержи коней, дружок. Она всего лишь поехала к отцу в Штаты. Взяла отпуск по служебным обстоятельствам.

Брат тяжело вздохнул, доедая стейк.

– Я понял, поход в Ночной квартал отменяется. Что насчет партии в шахматы? Ненавижу играть с папой. Он запоминает все ходы и всегда выигрывает.

– Я тоже.

– Но тебя хотя бы можно ругать без страха услышать в ответ «что за выражения, юный джентльмен? Разве ваш отец вас такому учил?».

Увидев появившуюся в дверях экономку, Валентин торопливо отодвинул от себя тарелку с остатками стейка.

– Вот видишь, Стелла? – заговорил он с видом победителя. – Ты запретила мне есть до утра, потому что я пропустил ужин. И я в кои-то веки соблюдаю твой запрет!

– Рада слышать, молодой господин, – с понимающей улыбкой кивнула фея, а потом посмотрела на Рэя: – Не хотела прерывать трапезу, но вам звонят. Как я поняла, по работе. Джентльмен представился Лоуренсом Уайтом.

У офицера Лока разом заныли все зубы. Вряд ли Лоуренс звонит для того, чтобы сообщить ему о внезапном появлении здоровой и счастливой Китти Свонсон.

– Спасибо, Стелла. Будь добра, приготовь мне и Валентину кофе.

– Сейчас распоряжусь.

Рэй подошел к телефонному аппарату, стоявшему на медном столике с витыми ножками, и снял трубку.

– Какому следопыту не спится в глухую ночь?

– Во имя всех богов, мужик, какая ночь? Еще и десяти нет. Но веселье уже началось.

– Боюсь и подумать.

– А ты не думай, просто приезжай. Васильковая улица, девятый дом, третий подъезд, первый этаж, квартира номер один. Здесь собралось море людей и темных существ, и они готовы исполнять приказы великого руководителя следственной группы по делу… по какому делу? Мы для него даже имя не придумали.

– Для кого? – не понял Рэй.

– Для маньяка, конечно. Сперва он прикончил фиолетовую даму. Потом – Альберту Пэйдж.

– Он прикончил еще кого-то?

– Зришь в корень, мужик. Угадай, чей труп я вижу в паре метров от себя?

Офицер Лок прикрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов.

– Нет, только не говори, что это Китти Свонсон.

– Увы, нет. Ох, я хотел сказать, к счастью, нет.

– Выкладывай, Уайт. Терпение у меня не резиновое, а ты в последнее время любишь его испытывать.

– Таинственный беглец из госпиталя имени Люси Тревер, загадочный богач, имени которого не знает даже твой почтенный отец.

– Адам Кассел?!

– Точно. Я всегда говорил, что память у тебя – капкан.

Рэй теребил витой телефонный провод, пытаясь успокоить мысли.

– Да ты шутишь, Лоуренс. Он же проходил у нас главным подозреваемым.

– Видимо, ему об этом сообщить забыли. А теперь уже поздно что-либо сообщать. Ну так что? Приедешь? Или мне распоряжаться здесь без тебя?

– Буду через тридцать минут.