Тертон

Глава 14 Дара-3

До города он добрался без приключений. Разок по пути остановился — заправиться и купить в магазине при заправке пару бутеров и бутылку воды. Проснулся звериный аппетит. Оба бутерброда он схомячил прямо за рулем, куском колбаски угостил Пэрис.

Когда впереди в темноте засверкали городские огни, на Стаса накатило спокойствие. Большой город с массой людей — это вам не деревня или провинциальный городишко, где случается разная чертовщина. Одновременно со спокойствием явилось смутное, но крепчающее подозрение, что Стас все-таки сошел с ума. Не было ничего. Были только глюки.

Ладно, сказал себе Стас, сходим к психотерапевту, проверимся и, если что, полечимся. Чего руки опускать раньше времени? Шиза с глюками еще не значит, что это непоправимо.

Оптимистические размышления понравились. Но тонкая неизбывная тоскливая тревожность осталась на фоновом уровне, ждала своего часа, чтобы усилиться и захлестнуть ум…

По крайней мере, Стасу не будет стыдно перед матерью и бабушкой за то, что он «ку-ку». Нет их больше. Близких друзей и семьи тоже нет.

Его вдруг ударило это осознание. Он — сирота.

Вероятно, где-то живет отец, то толку от него никакого. Что он есть, что его нет.

Необычайно ярко вспомнилась мать, уставшая, одинокая и морщинистая, одолеваемая этой тварью на протяжении нескольких лет, и на глазах выступили горячие слезы, горло болезненно сдавило.

Вблизи от города автомобильное движение усилилось. Стас вытер слезы и сбавил скорость. Не хватало еще врезаться во встречную машину из-за слезливости и прибавить себе проблем в двух шагах от дома…

— Зато я свободен, — прошептал он, и Пэрис тихонько мяукнула на соседнем сидении. — Свободен! А с произошедшим я разберусь!..

Он уже ехал по залитому огнями центральному проспекту Лесного Увала, когда телефон зарядился полностью. Стас включил его не без страха — сейчас запищат приходящие эсэмэски, извещающие, что ему раз десять звонил Никита или еще кто… Но эсэмэски не пришли. Никита, получается, не звонил вовсе на мобильный, или в районе мобильная сеть работает как-то не так.

Спохватившись, Никита выключил телефон. Как бы его не отследили по сигналу! Никто не должен знать, где он находится, и в первую очередь Никита Сапожников. Завтра нужно сменить симку.

В свою квартиру на втором этаже девятиэтажного здания он вошел с кошкой в руках. За дни его отсутствия скопился знакомый аромат необитаемости. Против воли Стас быстренько огляделся на предмет скрытого проникновения и обыска. Все вещи лежали и стояли на прежних местах. Если кто-то и обыскивал квартиру, то сделал это просто филигранно, не поленившись положить все в точности так же, как было прежде.

А впрочем, это все паранойя. В квартире Станислава Думова нет ровным счетом ничего, что представляло бы интерес для кого бы то ни было.

Включив свет в единственной комнате, Стас боковым зрением уловил уродливую тень на обоях под самым потолком и испытал мгновенный приступ страха. Но это была тень от паука, сидевшего рядом с лампой.

Как это место выглядит в Сером мире?

Стас осознал, что до одури боится увидеть Серый мир и бессознательно блокирует стремление собственного ума поднять Завесу. Кажется, это в его силах — отдернуть Завесу, и Стаса корежило от болезненного и противоречивого чувства: он и хотел, и жутко боялся попробовать использовать способности тертона.

Он коснулся амулета, висящего на груди. Тот вел себя нормально.

Пэрис принялась обходить новые владения. Стас открыл баночку рыбных консервов, и кошка принялась жадно поглощать пищу. Потом Стас проверил еще раз, надежно ли заперта входная дверь, помылся в душе, переоделся и лег спать.

За стенкой гремело, и ругалась семейная пара. Знакомые звуки подействовали успокаивающе. Они значили, что Стас не один, вокруг в ячейках муравейника под названием «многоквартирный дом» кипит жизнь. Он быстро уснул.

Проснувшись поутру, долго лежал на диване, глядя, как солнечные лучи пробиваются между шторами. Им владело чувство, будто в деревне он провел не несколько недель, а лет сто. Своя квартира казалась чужой и полузабытой.

А что, если он все-таки сбрендил?

Он привычным движением потянулся к амулету, но ничего не нащупал. Вскочив, ринулся искать амулет и с облегчением нашел его на стиральной машинке в ванной — снял его, прежде чем залезть в душ. Поспешно надел его. Амулет — единственная вещественная нить, связывающая его с адекватной реальностью; своего рода якорь, без которого у него не было бы никаких доказательств, что он не сошел с ума.

После завтрака вспомнилось, что за неделю до отъезда в деревню он где-то посеял любимую чайную ложечку. С помощью амулета он без труда ее нашел — за холодильником. Как это объяснить с позиций шизофренической теории? Он что, выходит, сам спрятал эту ложку в невменяемом состоянии, а теперь «вспомнил»?

Теория сумасшествия с «дополненной» реальностью, глюками и амнезией начинала утомлять своей натянутостью. Если допустить, что Стас — тертон-кладоискатель, а амулет — паранормальный артефакт, то все объясняется куда проще. Стас читал, что есть так называемая «бритва Оккама», научный метод познания, согласно которому более простое объяснение с высочайшей степенью вероятности является истинным.

На самом деле, конечно, версия нежданного «тертонства» нихрена не простая. За собой она тянет столько выводов, что впору вешаться… Именно это-то и пугает с такой силой, что Стас до сих пор цепляется за натянутые рациональные объяснения.

Все случившееся — или хотя бы существенная часть — это объективная реальность.

Настроение испортилось, и Стас улегся на диван. Уставившись в потолок, принялся размышлять дальше — но уже не о прошлом, а будущем.

Отпуск подходит к концу, на работу выходить буквально через два дня. Он совершенно не готов работать. Поколебавшись, он вновь включил телефон (тоже мне конспиратор!) и позвонил шефу, чтобы упросить дать еще две недели отпуска за счет будущих отгулов или, в крайнем случае, без содержания. Шеф — мужик суровый, но «с понятиями». Услышав про смерть бабушки и матери, сразу проникся, и никаких проблем с дополнительным отдыхом не возникло.

Довольный, что решил хотя бы одну небольшую проблемку, Стас засел за комп, нашел частного психотерапевта с наилучшими отзывами и онлайн записался на прием сегодня же после обеда. Психотерапевт принимал в частном медцентре, свято соблюдал конфиденциальность и анонимность, и народ его хвалил. Стас подумал, что пора бы раз и навсегда определиться с собственным психическим состоянием. Псих он или нет? И дальше плясать от этого диагноза.

После обеда он вышел из квартиры, поздоровался на лестничной площадке с соседями — папой, мамой, сыном лет четырнадцати и собакой, — спустился на парковку к машине и подъехал на узкую тенистую улочку, где на первом этаже многоквартирного муравейника притаился красиво отделанный фасад частного медцентра.

В небольшом коридоре, обшитым фальшивым деревом и оклеенным плакатами с инфографикой о личной профилактике гепатитов, ВИЧ, туберкулеза и мастита, на мягких диванчиках сидело человек пять, ожидая своей очереди к разным специалистам. Стас заплатил на кассе нехилую сумму за прием и вошел в узкий, но уютный кабинет психотерапевта.

Доктор, которого звали Игорь Владимирович, при появлении пациента поднялся из-за стола, протиснулся между стулом и шкафчиком с медицинскими книгами, оправил белый халат и протянул руку. Был он невысокого роста, интеллигентный, с робкой улыбкой и бледными глазами.

— Прошу садиться, — предложил он, указывая в сторону короткого дивана и одновременно — стула напротив стола.

Стас выбрал стул. Доктор тоже уселся, раскрыл блокнот, взял ручку и мягко спросил:

— Итак, на что жалуетесь?

— Я хочу убедиться, что… я психически нормальный.

Доктор кивнул. Подобный ответ его совсем не удивил и не смутил. Повидал, похоже, психов покруче Стаса.

— Есть сомнения в психической нормальности?

— Да, — честно и напрямик сказал Стас.

— Чем вызваны эти сомнения? Почему вы думаете, что у вас есть с этим проблемы?

Тут Стас немного затруднился с быстрым ответом. Не рассказывать же о Сером мире и чудовищах? Доктор слышал, наверное, и не такое, но не стоит утомлять его подробностями галлюцинаций — если это галлюцинации. Цель Стаса — выяснить, адекватен ли он, а то, что у него воображение богатое, он и сам всегда знал.

— Со мной недавно произошло несколько странных событий, — тщательно подбирая слова, сказал Стас. — И я сомневаюсь, что они случились… ну… на самом деле.

Игорь Владимирович нарисовал в блокноте каляку-маляку. Спокойно кивнул, не улыбаясь и оставаясь очень сосредоточенным.

— То есть вы считаете, что не способны отличить реальность от иллюзии?

— Точно! — выдохнул Стас. Доктор ему начинал нравится: все схватывает на лету и слушает внимательно.

— Вы хотели бы рассказать, о каких именно событиях речь?

Стас закряхтел.

— Боюсь, если расскажу, вы точно поставите мне диагноз «шизофрения»… Вы бы могли просто меня как-нибудь проверить на ваших тестах? Узнать, есть у меня отклонения или нет?

— Мог бы, — снова не смутился доктор.

Казалось бы, пациент врача не учит, как лечить. Но, во-первых, за прием уплачено в кассе, а во-вторых, это не просто врач, а психотерапевт. В психиатрической лечебнице кто первый халат надел, тот и врач. И на таком вот приеме, наверное, доктор не прочь поменяться ролями с пациентом…

Игорь Владимирович принялся задавать простые вопросы — о семье, погоде, хобби, домашних животных. Стас честно поведал, что недавно потерял маму и бабушку (не углубляясь в обстоятельства), что у него теперь живет их кошка Пэрис, хобби же у него никакого особого нет, а работает он инженером-технологом. Затем последовали вопросы более странные. Какая разница между сестрой матери и матерью сестры? Что общего между семечком и растением, между стрекозой и вертолетом, между вороном и письменным столом?

Доктор показал Стасу картинки на планшете с незнакомыми лицами и попросил описать эмоции этих людей.

После картинок доктор расспросил о детстве и перенесенных болезнях. Собирает анамнез, догадался Стас и выложил правду о сомнамбулизме. Он пытался понять по выражению лица самого доктора, какое впечатление оказал на него рассказ о лунатизме, но врачебная физиономия была не более выразительной, чем его блокнот с каракулями.

— Ну что, доктор? — не выдержал Стас, когда доктор в заключение посветил ему в глаза противно мигающим фонариком. — Я шиза?

— Вам бы полежать у нас в отделении недельку или дней десять. Мы бы пронаблюдали. Сомнамбулия еще не связана с шизофренией. Во сне мы все немного сходим с ума, знаете ли. Как правило, некритично верим во все, что там происходит. В вас же сильно критическое мышление, логика в порядке, здравый смысл на высоте. Вы вполне отдаете себе отчет в поступках.

— Десять дней в стационаре? Н-нет.

— Я так и подумал. Значит, вы не считаете постановку более точного диагноза столь уж необходимой. Дело ваше. Пропишу вам парочку лекарств. Это успокаивающее и гармонизирующее структуру сна. На основе полученных данных я не могу поставить вам диагноз галлюцинаторной шизофрении, которую вы в себе подозреваете. Повторяю: я не вижу признаков психического заболевания, связанного с нарушением восприятия мира. Но и окончательный диагноз «здоров» поставить не могу без дополнительных исследований и наблюдения в условиях стационара.

Он настрочил что-то непонятное на бланке, размашисто расписался, поставил печать и вручил бумажку Стасу. Когда уже Стас встал, чтобы уйти, все-таки полюбопытствовал:

— А все же намекните, что вам кажется… или не кажется?

Стас остановился в дверях и проговорил:

— Что наш мир куда хуже, чем мы его видим.

Игорь Владимирович развел руками:

— Так оно и есть.